Ещё про индексы цитирования

Почитал «Мнения экспертов ПостНауки о роли и эффективности индексов цитирования».

Забавно, что сторонник т.з. «против» спокойно анализирует плюсы и минусы и выводит своё «против» из того, что минусов сильно больше. Сторонники «за» высказывают аргументы чисто идеологические: «так принято», «так надо», «если мы создадим себе дополнительные трудности, нас похвалят хозяева дискурса» и пр. Также как для сторонников данной т.з. «идеологически правильна» платность образования.

Даже самый известный учёный в социальных вопросах может действовать рационально, а может идеологически, утрачивая естественный для этой профессии скепсис, умение взвесить все «за» и «против» и пр.

Смешно, что не упомянут главный аргумент «за»: если какая-то дисциплина за рубежом развита очень даже, а у нас — не очень, замечания от рецензента в международном журнале будут важны, сильно улучшат статью и пр. Жаль, что вне обсуждения остался тот факт, что сами западные учёные (особенно полевые биологи, но не только) осознают минусы системы оценивания научной продуктивности через импакты и индексы цитирования, поскольку они ведут к «ложным практикам«, и коррумпируют собственно научный поиск, почему на Западе уже требуют отказаться от них.

Важно отметить, что наибольшую ценность для глобального научного рынка представляют не столько отдельные наши исследователи, способные влиться в «мировую науку» (т.е. включиться в традиции и темы исследований англоамериканской науки), сколько оригинальные научные направления, развивавшиеся у нас в ХХ в., от эволюционизма Северцова-Шмальгаузена и физиологии ВНД Анохина-Бернштейна до культурно-исторической теории в психологии, «наших» направлений в исторической геологии, лингвистике, эволюционной генетике и много где ещё [1].

Первые заменимы и повторимы, вторые нет, причём 20 последних лет чётко показывают, что полная открытость «мировой науке» эти направления пресекает (из них уходит научная молодёжь, следующая за «мировой модой» вроде кладизма с социобиологией), тогда как ситуация полупроницаемости способна не только сохранить, но и приумножить. Тем более что пока отечественное научное сообщество достаточно полночленно, чтобы по подавляющему большинству научных направлений обсуждать идеи и результаты на русском языке (особенно с учётом диаспоры, знакомой и с нашими направлениями, и с мировым трендом). В условиях «полупроницаемости», когда мы знаем и обсуждаем все результаты мировой науки, а бережём и развиваем своё на своём языке, это даёт явное конкурентное преимущество, как всякая полупроницаемость мембраны — плюсы знаем и можем использовать, минусов избегаем.

И не создаём себе дополнительных барьеров ненаучного характера, на которых настаивают сторонники индексов цитирования. Тем более что при «советском тоталитаризме» русскоязычность хорошо развитых у нас научных направлений ничуть не мешала практичным западным людям (особенно американцам) знать сильные стороны нашей науки, читать, и использовать. Так, в США выходил специальный журнал «Советская психология», где печатали статьи наших авторов без купюр. Или вскоре после гибели СССР Springer Verlag предложило нашему станкостроителю И.Бабицкому редактировать книги серии Foundations of Engineering Mechanics, посвящённую работам советских (а также российских и восточноевропейских) инженеров, неизвестных на Западе, и вполне востребованных после издания.

Опять же, журналы вроде «Зоологического», «Журнала общей биологии», а аналогичные в других областях переводятся на англоязык. Так что те, кто готов воспринять, прочтут и воспримут. Проблема именно с готовностью (неготовностью) воспринять плоды наших научных традиций чужой культурой. Скажем, в 1949 году в США при участии Ф.Добжанского издали и перевели «Морфологические закономерности эволюции» Северцова с «Факторами эволюции» Шмальгаузена, оставшиеся незамеченными. А вот перевод в 1962 г. «Мышления и речи» Выготского был воспринят, также как последующие работы А.Р.Лурии (но не Леонтьева, который был ближе французской психологической традиции).

Другой пример печальной невосприимчивости: в обзорах исследований интеллекта врановых птиц (обосновывающих идею конвергентной эволюции их когнитивных способностей с высшими млекопитающими) досадным образом отсутствуют ссылки на работы школы Зои Александровны Зориной (вместе с А.А.Смирновой, М.С.Багоцкой и пр.), при превосходящем уровне работ и своевременной публикации на английском [2].

То есть с организацией исследований получилось, как с рейтингом университетов, направленно выстраиваемом либералами из Минобра, так чтобы они оказались за таковыми развивающихся стран. Вместо того, чтобы учесть накопившиеся минусы «мирового опыта», их рабски копируют в силу идеологических предпочтений, обрекая науку на усыхание, а страну – на незавидную роль поставщика интеллектуальных полуфабрикатов на Запад. Вместе с металлом, удобрениями, нефтью и газом. Причём рекламистам такого подхода странным образом не приходит в голову простейшее неидеологическое, а системное соображение – если наука эРэфии отстала от мировой (или американской), то копировать лидера – значит увеличивать отставание, ведь он вырвался вперёд за счёт некоторых наших уязвимостей. Копирование их только усилит, нужен подход на основе контрапункта, а не подражания.

[1] Не вполне полный перечень см.книгу Лорена Грэма и концовку статьи В.В.Жерихина «Искажение мира» в «Неве» 1991 года.

[2] см. новые данные в пользу той самой конвергенции на очень нетривиальных объектах