Print 
PDF
Читая разные дискуссии по поводу случившегося — сексистов с феминистами, моралистов с аморалистами, либеральных «законников» с активными защитниками принципа «не пойман — не вор» (который оборотная сторона того же правосознания), я с огорчением вижу, что все упускают главный аспект — классовый. Увы, и так называемые «левые» в том числе. Хотя понятно, что демонстративное использование людей «низкого статуса» господами для удовлетворения своих похотей — от совращения служанок-горничных до битья ямщиков и солдат — важная часть классового господства, лучший способ подтвердить и увековечить его и т.д. И особенно людей из «обслуживающего персонала»: см. «Воскресение», историю Фриды в «Мастере» и т.д.
Поэтому великий Кант требовал относиться к другим людям как к цели, а не как к средству, чтобы достичь хотя бы формального равенства. Но практика обращения вышестоящих с нижестоящими раз за разом показывала, что это только слова. Когда «продал власть аристократ промышленникам и банкирам», это самое право первой ночи никуда не делось, а перешло от старых аристократов кнута к новой аристократии денег, и сохранилось у них в несколько прикрытой форме — как сохранились и преуспели религия, прикрывающая эти дела, и классовое правосудие, ставящее печать. И до сих пор «элита» вполне себе воспитывается в представлении, что «имеет право» — см., например, про «йельских мальчиков».
Я, собственно, о том, что если г.банкир совершил то, в чём его обвиняют, то это не его индивидуальная вина (или беда — если он от природы склонен к такому), а общее правило поведения «элитариев» — в наше время также, как в предыдущие годы, — связанное с необходимостью вновь и вновь подтверждать свой господствующий статус. Разного рода обслуживающий персонал, вышколенный и привыкший повиноваться, тут — лучшее поле для самовыражения.
Собственно, при капитализме его потому и сохраняют так нерационально много, чтобы «знатные постояльцы» чувствовали себя господами; что господа обычно мужчины, а обслуга – женщины, мало что меняет по существу дела. Сейчас доля женщин в «элите», хотя и остаётся непропорционально малой, но всё же достаточно выросла (в т.ч. благодаря квотам). Мне трудно представить, в каких формах соответствующее поведение будет проявляться у них, но что будет, так это совершенно точно.
Поэтому подобные случаи, — и именно в такой социальной комбинации — происходят и будут происходить с той же железной необходимостью, с какой в крупных корпорациях и воруют по-крупному (или недоплачивают налоги), а крупнейшие инициаторы коррупции и всевозможных мошенничеств — руководители и лоббисты «лучших компаний». И среда обычно организована так, что способствует этому: скажем, горничным отеля, где останавливался банкир, не разрешали носить на работу брюки.
Опять же, сексуальное насилие «элитариев» над взрослыми женщинами — это ещё цветочки, ягодки куда гнуснее. Достаточно вспомнить педофильские скандалы с «элитой» в Бельгии, Португалии, Литве и др. странах, чтобы понять, что подобное поведение типично для «господ», а не индивидуально для г.Стросс-Кана. Если он делал то, в чём его обвиняют, то он реализовал общий (общеклассовый) стереотип поведения.
Тем более, что по Иоахиму Бауэру, пропуск наверх существенно облегчён для людей психопатического склада, асоциальных и склонных к моббингу сослуживцев, с умерщвлённой способностью к состраданию; понятно, такое ещё более увеличивает типичность данных случаев. Опять же, на таком уровне «социальной лестницы»,как у обвиняемого, проявление индивидуальности вообще невозможно – определяет необходимость, а действует функция.
Так что случившееся не индивидуальная вина, а общеклассовый грех — или карма, классовое насилие не бывает без насилия просто – также как без расовых, национальных и т.п. предрассудков.
А что касается индивидуальной вины или невиновности, я верю — американский суд разберётся. Невинно отправить на смерть бедняка или политического противника системы – это он запросто; в книге немецкого журналиста Гюнтера Продля «Плата за молчание» рассказана масса таких историй – и про США, и про Англию, и про ФРГ. Но если речь идёт о классово близком, знающем как защитить себя, как привлечь симпатии и т.п. – тут из столкновения сторон должна родиться истина, что именно произошло, как и по чьей вине.
В конце концов, суд для этого и придуман; было б странно, если б практичные буржуа сохраняли институт, не работающий для классово близких. Опять же, истина, доказанная в рамках разумной процедуры, куда убедительнее обмана и насилия – а значит, грех не использовать это для сплочения в своей среде и классового господства над прочими, через затруднение «доступа к справедливому суду».
Собственно, либеральные институты стран первого мира («независимый суд», «свободная пресса», «демократические выборы»), тем и отличаются от декораций в странах «периферии», что реально работают – одной стороной на выяснение истины в столкновении частных интересов, другой – на угнетение трудящихся масс (ну и на идеологическое оболванивание, конечно). И мне, коммунисту, странно доказывать эти азы гг.либералам, которые, судя по тону дискуссий, «утратили веру» — причём независимо от позиции в споре.
И, конечно, соцпартия, выставляющая кандидатом банкира и главу МВФ – то есть злейшего врага трудящихся из тех, кого можно представить, хуже разве что главы корпораций – такой же оксюморон, как гуманитарные бомбардировки Ливии, убийство стариков, женщин и детей во имя свободы, демократии и прав человека. Война это мир, свобода это рабство, незнание – сила и т.д.
И вот продолжение данной истории:
Когда этого похотливого абизьяна видного левого политика первый раз поймали на изнасиловании, наши, так сказать, левые не от большого ума враз вскричали, мол это заговор правых против левого поворота в МВФ и т.д., расписавшись в приверженности теории заговора (раньше бывшей уделом правых, а сейчас – увы).
Хотя есть простейшее правило – если слышим стук копыт, думаем о лошади, а не о зебре. Склонность крупных буржуев, политиков и т.п. представителей господствующего класса насиловать кого-либо из нижестоящих/обслуживающего персонала есть их естественная склонность, связанная с «автоматическим» проявлением отношений господства на уровне стереотипа, а не следствие сексуальных желаний. Тем более что социальный отбор «наверх» по лестнице корпоративной иерархии даёт явное преимущество людям асоциальным, психопатического склада, по сравнению с нормальными = связанными социальными обязательствами перед сослуживцами, и альтруистическими эффектами, следующими из этих связей. Соответственно, чем выше вверх по иерархической лестнице современного капитализма, тем больше проявлений асоциальной психопатии, со склонностью употреблять тех, кто слабее и подчинённее, для своих нужд без каких-либо проявлений стыда и совести.
«Верхний 1%» наихудший в этом смысле: надо думать, для людей из этого слоя изнасилование женщин из числа обслуги или детей не преступление или гнусный порок, как для нас, а своего рода «автоматическое» проявление господства. Так сытый скворец «автоматически» ловит мух, проделывая соответствующий комплекс фиксированных действий «вхолостую». Кеннеди тут дали хороший пример. А вот другой:
Когда я писал первый раз про случившееся со Стросс-Каном, выражал надежду, что «суд разберется», и скорей всего, г.банкир выкрутится – с сильным не борись, с богатым не судись. Так и получилось: но я думал, что его отмажут дорогие адвокаты, однако эту роль на себя взяла государственная прокуратура. Вместо того чтобы анализировать улики против богатого старикана (при вполне чётких результатах анализа выпущенного им генетического материала и клочков кожи под ногтями у потерпевшей) они ограничились сбором данных, которые могли бы компрометировать пострадавшую. А затем отказались от обвинения под ничтожным предлогом (обман следствия в разговоре, шедшем на африканском языке, которым плохо владели подслушивающие), при том, что адвокат потерпевшей этот разговор интерпретирует совершенно иначе, и не менее убедительно – но в СМИ его точка зрения практически не распространялась. Я уж не говорю о том, что попытка получить выгоду с выдвижения обвинений против богатого насильника для бедной иммигрантки криминалом никак не является, скорей говорит в пользу успешной абсорбции и хорошего усвоения ценностей принявшего её общества – а вот изнасилование-таки является.
И вот банкира словили вновь – уже на сутенёрстве, поставке девушек для «секс-вечеринок» своим элитарным друзьям. От себя не уйдёшь ((( но, думаю, он и тут выкрутиться, тем более что однопартийцы у власти.
—————————————-
А «левым» стоило б поразмыслить, что «левый поворот» в МВФ возможен не более, чем раскаяние Генриха Гиммлера с подчинёнными из «чёрного ордена» со вступлением в ряды антифашистского подполья, что банкир или фабрикант не могут быть «левыми политиками» по определению, ибо сама специфика их функционирования в этой социальной роли полностью отрицает то, что они возьмутся утверждать как «левые».
Или что само слово «левый» вне контекста уничтожения капитализма столь же бессодержательно, как «свобода» и «демократия». Левой бывает водка, поездка, или «поход налево», а те, кто против капитализма – это коммунисты и социалисты, «красные». Кто за капитализм и связанное с ним угнетение, но хочет «подсластить пилюлю» для угнетённых, улучшив их жизнь за счёт социальных реформ или дав иллюзию свободы за счёт «демократии» — это либералы, «белые» («белоленточные»). Кто за «стабильность», «национальное единство» и «патриотизм-традиционные ценности» — это правые консерваторы-охранители, запутинцы и/или националисты.
У того же blanqi более разумное разграничение, которого стоит придерживаться. Красный — принципиальный противник капитализма, для него это общество не может быть улучшено, оно отжило и строительство нового требует начать с уничтожения частной собственности и свободы предпринимательства. Левые за «оптимизацию» системы ради её большей устойчивости, они хотят большего перераспределения доходов, нажитых финансовым капиталом данной конкретной страны, в пользу низших классов.
Поскольку этот доход добывается за счёт эксплуатации стран третьего мира, в т.ч. и России, то системные левые мира первого — последовательные национал-социалисты. Но не откровенные, как одноимённая немецкая партия в 30-х гг., а прикровенные — чтобы прикрыть оное ограбление, они распространяют по миру мультикультурность, политкорректность, и прочую либерастию, под этим флагом поддерживают национально-освободительные движения, которые после прихода к власти оказываются отличными деловыми партнёрами капитала развитых стран, его приказчиками. Что хорошо видно в политике «левых» правительств Норвегии, Швеции, Франции и пр. А тех, кто не готов быть приказчиком, и реально действует в пользу общественного прогресса своей страны, «левые» убивают столь же охотно, как «правые» — тому пример Томас Санкара в Верхней Вольте.
Т.е. у западных левых разделение труда с либералами-консерваторами (правыми): первые действуют в пользу грабежа третьего мира лаской, вторые – таской. Ergo, с точки зрения политэкономии левый и красный — это такие же противоположности по отношению к капитализму, как протестант и атеист — к католической вере.
