Нужна ли наука для популяризации науки?

Print PDF

А.Ваганов

«Вспомним – тираж журнала „Наука и жизнь“ в старые добрые времена превышал три миллиона, журнала „Знание – сила“ – миллион. А сейчас последний счастлив, выйдя на тираж в семь с небольшим тысяч». Это слова заместителя директора Института прикладной математики им. М. В. Келдыша РАН Георгия Малинецкого. Да, тиражи были миллионные. И не только названных журналов. Журнал для относительно небольшого слоя «продвинутых» школьников «Квант» имел тираж 315 тыс. экземпляров, узкоспециализированный журнал «Химия в школе» выходил тиражом 180 тыс. Современное российское общество не интересуется достижениями науки или отсутствие популяризации науки делает науку непопулярной? Попробуем разобраться.

Согласно результатам опроса общественного мнения, в США в 1989 году в списке наиболее престижных профессий ученый занимал второе место после врача, опережая инженера, министра, архитектора, юриста, банкира, бухгалтера, бизнесмена. Самое удивительное, что и в 2005 году, то есть спустя почти 20 лет, показатель престижности профессии ученого остался в США на том же уровне: ученые и врачи пользовались одинаково большим уважением у 52% опрошенных. Аналогичный опрос проводился в 2001 году в странах ЕС. Вот его результаты: профессию врача считают престижной – 71 % опрошенных, ученого – 45%, инженера – 30%.

В СССР подобных социологических исследований, судя по всему, не проводилось. (По крайней мере, мне не удалось найти никаких ссылок.) Но цифры говорят сами за себя. С 1930 по 1980 год численность ученых в СССР удваивалась каждые 6 – 7 лет! В 70-80-е годы прошлого века число научных работников составляло почти 4% всех занятых в народном хозяйстве.

В современной России ученые не в почете. По данным Центра исследований и статистики науки Министерства образования и науки РФ (2005 год), с точки зрения престижности профессия ученого оказалась на одиннадцатом месте из тринадцати оценивавшихся. Согласно опросу Всероссийского центра исследований общественного мнения (ВЦИОМ), проведенному в апреле 2007 года, две трети опрошенных россиян затруднились назвать хотя бы одну фамилию отечественного ученого. Оставшиеся респонденты вспомнили Сергея Королева (10%), Жореса Алферова (8%), Андрея Сахарова (6%), Святослава Федорова (3%).

Снижение престижа науки и профессии ученого (хотя, строго говоря, это не одно и то же) произошло за исторически кратчайшее время. Одновременно упали и тиражи научно-популярной литературы. Напомним, к началу 70-х годов в отечественных академических и отраслевых институтах работало более 33% всех научных работников мира. На 10 тыс. человек, занятых в народном хозяйстве СССР, тогда приходилось около 100 научных работников, в США – 71, в Великобритании – 49. Еще в не таком уж далеком 1981 году выпуск научно-популярной литературы в СССР составлял 2451 наименование общим тиражом 83,2 млн экземпляров. Впечатляет и динамика роста тиражей: в 1940 году – не выше 13 млн экземпляров; в девятой пятилетке (1971-1975) – около 70 млн ежегодно. Но, самое удивительное, – миллионные тиражи раскупали! На научно-фантастические романы в библиотеках записывались в очередь. В нагрузку к журналу «Химия и жизнь» приходилось выписывать «Правду» (или, если повезет, «Комсомольскую правду»).

Мы этим законно гордились. И правильно делали, что гордились.

Кстати, четверть века назад тираж только одного американского научно-популярного журнала «Scientific American» достигал более 580 тыс. экземпляров в месяц. Тогда же ежемесячный тираж другого «монстра» научной популяризации, журнала «Discover», составлял 750 тыс. экземпляров. Таким образом, процветание научно-популярного жанра в СССР не было уникальным явлением. Но не стоит забывать, что и сегодня тираж «Scientific American» остается примерно на том же уровне: 555 тыс. в США плюс 90 тыс. на других языках (данные на декабрь 2005 года), чего не скажешь о тиражах российских научно-популярных СМИ.

Тиражи научно-популярных журналов в СССР и РФ

* РЖ – реферативный журнал.

* * *

Обвал тиражей российских научно-популярных изданий связан в том числе с падением престижа науки. Приведем доказательства.

Согласно исследованиям общественного мнения, в США в 1972-1978 годах 52-60% опрашиваемых были убеждены, что наука приносит больше пользы, чем вреда; противоположной позиции придерживались лишь от 2 до 5% американцев. В Англии в 1990 году 76% опрошенных считали, что наука улучшает ситуацию в мире. И этот настрой общественного мнения остается на удивление стабильным. Опрос, проведенный в 1998 году в США, показал, что интерес к науке и технике среди американцев велик как никогда – 70% опрошенных заявили, что интересуются этими проблемами (см. «Наука и жизнь», 1999, № 2, с. 57).

В России же, напротив, в 1994 году за поддержку науки из госбюджета высказались только 8% опрошенных. Исследование, проведенное в конце 1990 – начале 1991 года среди студентов технических вузов Санкт-Петербурга и Петрозаводского университета, выявило ту же тенденцию: 56% опрошенных высказали мнение, что ученые больше думают о своих абстрактных проблемах, чем об интересах простых людей; 42,2% полагают, что ученые просто удовлетворяют свою любознательность за государственный счет.

В современном российском обществе отрицательное или, в лучшем случае, настороженное отношение к науке, по-видимому, становится нормой даже среди образованной части населения. Спустя девять лет после процитированного выше социологического опроса в другом исследовании были получены почти аналогичные результаты: у 58% опрошенных россиян наука вызывала негативные ассоциации.

* * *

Суммируя вышесказанное, я бы предположил, что интерес общества к науке и научно-популярной литературе не зависит от социальной системы и определяется тем, на каком этапе экономического развития находится общество.

Вот, кстати, хороший пример, подтверждающий это. В «С.-Петербургских ведомостях» от 17 декабря 1906 года читаем: «Газета „Petit Parisien“ устроила опрос, обратившись с вопросом, кто самый великий гражданин Франции XIX века, и получила 15 млн откликов. Величайшим человеком признан Луи Пастер (1 138 425 голосов). Далее голоса подали за Гюго, Гамбетту, Наполеона I, Тьера, Карно, Дюма-отца, Ру, Пирмантье, Ампера…» Обратите внимание: из десяти самых великих своих соотечественников французы назвали четырех ученых-естествоиспытателей (Пастер, Карно, Ру, Ампер). Да и президент Франции Адольф Тьер прославился не только как политик, подавивший Парижскую коммуну (1871 год), но и как ученый-историк, один из создателей теории классовой борьбы и автор «Истории Французской революции».

Но удивительного в таких результатах нет – в европейских странах и США в начале прошлого века разворачивалась беспрецедентная в истории человечества промышленная революция. Вот несколько цифр, дающих представление о масштабах этой революции. До середины XVIII века национальный доход на душу населения не очень отличался от местности к местности. В 1750 году территории, которые сегодня традиционно относят к «третьему миру» в совокупности произвели валовой национальный продукт, оцениваемый в 112 млрд долл., а нынешние развитые страны всего лишь – в 35 млрд долл. (пересчитано к стоимости долларов США 1960 года). Промышленная революция, начавшаяся в Англии, кардинально изменила ситуацию, и к 1913 году валовой национальный продукт в странах «третьего мира» и в развитых странах соответственно составил 217 и 430 млрд долл.

В 1882 году в Нью-Йорке была открыта первая электростанция, и если в 1885 году в США использовалось всего 250 тыс. электрических лампочек, в 1902-м – уже 18 млн. 1869 год, 4 ноября – появление первого номера ведущего научного журнала мира, британского еженедельника «Nature». 1872 год: в США начинает выходить журнал «Popular Science». 1888-й – «National Geographic»…

В 1895 году в США было 4 (четыре) автомобиля. В 1896 году Генри Форд собрал свою первую машину, и американская нация встала на колеса! В 1909 году на заводах Форда произвели более 10 тыс. автомашин. К 1913 году в США насчитывалось 600 тыс. автомобилей, к 1930-му — уже 23 млн. (Во всех остальных странах мира, вместе взятых, в 1930 году бегало по дорогам и бездорожью 6,9 млн автомашин.) 11 января 1902 года в Америке увидел свет еще один «монстр» научно-популярной литературы: «Popular Mechanics». С самого начала (и до сих пор!) одной из главных тем журнала «Popular Mechanics» были и остаются автомобили во всех их ипостасях.

Литературоведы давно уже заметили: научная фантастика стала одним из самых массовых жанров именно в эпоху научно-технической революции. Кстати, совсем не случайно, что среди авторов science fiction очень много ученых и инженеров: Хьюго Гернсбек, Айзек Азимов, Артур Кларк, Иван Ефремов, Илья Варшавский, Аркадий и Борис Стругацкие, Владимир Обручев, Карл Саган…

В апреле 1926 года в США появился первый в мире массовый журнал, посвященный целиком научной фантастике, — «Amazing Stories». Ежемесячный тираж журнала вскоре перевалил за 100 тыс. экземпляров.

И опять же Россия не была исключением. В период 1881-1896 годов объем промышленного производства в России увеличился в 6,5 раза при росте численности рабочих в 5,1 раза; количество фабрик за эти 15 лет возросло на 7228, а производительность труда рабочего – на 22%. В 1890 году в России начинает выходить общепонятно-научный иллюстрированный журнал «Наука и жизнь».

В 1929-1933 годах основные фонды промышленности обновились на 71,3%. С 1922 по 1929 год в СССР было импортировано 37 тыс. тракторов. За период индустриализации в СССР ввезли 300 тыс. станков. За первую пятилетку (1928-1932) в СССР в капитальное строительство было вложено 8 млрд рублей – вдвое больше, чем за предыдущие 11 лет. В1933 году начал издаваться научно-популярный журнал «Техника молодежи», в 1934-м возобновлен выпуск журнала «Наука и жизнь».

Корреляция прослеживается. Именно достижения науки, ставшие доступными для общества, рождают бум научно-популярной (как вариант – научно-фантастической) литературы.

* * *

С развитием науки растут тиражи научно-популярных СМИ. Парадоксально, но расширение аудитории не всегда вызывает соответствующее повышение престижа науки в общественном сознании и образованности публики.

В 1981 году шведские социологи обнаружили, что телевизионные научно-популярные программы привлекают мало новых друзей науки. Более того – они вводят в заблуждение и отпугивают ее потенциальных сторонников. Культовая фигура 60-х и 70-х годов, американский психолог Тимоти Лири писал: «…не может быть никаких „образовательных телепрограмм“! Это сущий оксюморон».

Если согласиться с Лири, что образовательные телепрограммы — это «сущий оксюморон» (оксюморон – стилистический оборот, сочетающий семантически контрастные слова, «сочетание несочетаемого», – прим. ред.), то уже и не столь парадоксальным кажется такой факт: хотя, по социологическим опросам, в 1979 году 49% взрослых американцев проявляли интерес к науке и научной политике, лишь 25% понимали научную информацию, полученную из СМИ, на минимально приемлемом уровне.

Через тридцать лет ситуация мало изменилась: сегодня 70% жителей США не способны понять смысл статей, которые публикует в разделе «Наука» газета «New York Times». К такому выводу пришел Джон Миллер, профессор университета Мичигана. Чтобы попасть в категорию «образованный в научной сфере», по мнению Миллера, человеку требуется понимать 20-30 фундаментальных научных концепций и терминов. Например, дать определение стволовой клетке, молекуле, нанометру, нейрону; правильно оценить, соответствуют ли истине высказывания: «лазер работает за счет фокусирования звуковых волн», «антибиотики убивают вирусы так же, как и бактерии», «первые люди жили вместе с динозаврами», «все растения и животные имеют ДНК» и т.д.

По этому показателю современные россияне не слишком отличаются от американцев. Например, опрос среди жителей России дал следующие результаты. Высказывание «лазер работает за счет фокусирования звуковых волн» как верное оценили 20% опрошенных, затруднились с ответом 59%, и только 21% студентов ответили, что это неверное суждение. С оценкой высказывания «антибиотики убивают вирусы так же, как и бактерии» дело обстоит еще хуже: 53% студентов уверены, что так оно и есть; 29% затрудняются с ответом; правильных ответов – 18%. Утверждение «все растения и животные имеют ДНК» в российском варианте было слегка изменено: «Обычные растения – картофель, помидоры и т.п. – не содержат генов, а генетически модифицированные растения – содержат». 36% уверены, что так оно и есть; 41% затрудняются ответить, и только 23% студентов совершенно справедливо считают, что это неверное высказывание. (Данные опроса любезно предоставлены автору Ольгой Шуваловой, ведущим научным сотрудником Института статистических исследований и экономики знаний ГУ – ВШЭ.)

То есть все те же 70-80% населения – в России или в США (вне зависимости от величины тиражей научно-популярной литературы) – не знают основополагающих принципов и положений современных научных знаний.

В 2003 году 34% американцев считали «летающие тарелки» и привидения не выдумками, а реальностью (социологическое исследование Вирджинского университета народонаселения – Virginia Commonwealth University). У немцев та же картина: около 40% жителей Германии в 2006 году были убеждены в том, что инопланетные существа уже высадились на нашу планету (данные опроса, проведенного по заказу журнала «Reader’s Digest Deutschland»).

Вообще Россия в этом плане находится вроде бы в мировом социальном мейнстриме. В октябре 2005 года ВЦИОМ опросил 1600 человек в 153 населенных пунктах 46 регионов России. В результате социологи констатировали: в приметы верят 21% россиян, в гороскопы – 9%, в колдовство и магию – 8%, в инопланетян – 6%.

То есть удельный, если можно так сказать, уровень «мракобесия» в США/ЕС близок к российскому. И хотя мне не удалось пока найти соответствующих социологических данных о том, как обстояло дело с этим показателем в СССР, думаю, что качественно он не отличался от мировых трендов того времени.

* * *

Кто-то думает, что если сейчас напечатать миллион экземпляров журнала «Знание – сила», то этот тираж будет раскуплен (то есть прочтен). Я очень сильно сомневаюсь. Мой скепсис подтверждают и данные социологической статистики.

Согласно опубликованному в декабре 2006 года исследованию «Левада-Центра», 37% россиян вообще не читают книг. Читают от случая к случаю – 40%. Постоянно читают – 23%. В 1996 году никогда или практически никогда не читали книги 18% опрошенных. Наверное, здесь можно сделать поправку на то, что в 1996 году часть респондентов просто стыдилась признаться, что они не читают книг. Через десять лет уже не стесняются. Что, впрочем, само по себе о многом говорит. Из тех, кто читает постоянно, 24% увлекаются женскими детективами, 19% – женской прозой, 18% предпочитают «российский боевик», 16% – историко-приключенческую классику, 14% – современную историческую прозу, 11% — русскую и советскую классику. В нехудожественной литературе лидируют книги о здоровье (25%), издания по кулинарии (20%), книги по специальности (20%). Если раньше жители России отдавали предпочтение толстым романам в твердом переплете, сегодня они склонны покупать серийную типовую литературу – «покет-буки» в мягких обложках.

Между прочим, социологи давно уже отметили, что взрывное распространение «покет-буков» и в Европе и в США связано с тотальной автомобилизацией. В этом смысле процессы, происходящие в России, ничем не отличаются от процессов в остальном цивилизованном мире. По масштабам автомобилизации Россия намного опережает Эфиопию (соответственно 122 и 1 личный автомобиль на 1000 жителей); хотя пока и отстает от Германии и Италии (более 500 автомобилей на 1000 жителей), Японии (около 600) и США (около 800).

Разговоры: вот, мол, все книжные прилавки заполонила мягкообложечная «макулатура» и нет места достойной, в том числе и научно-популярной, литературе, поэтому и упал так низко престиж науки в общественном сознании, – по крайней мере, наивны. В тех же США в 60-70-е годы прошлого века суммарный тираж «научно-популярных» комиксов только одного автора – Стэна Ли (создатель знаменитого образа человека-паука) составил 134 млн экземпляров. А ведь это был период, когда успешно осуществлялась программа высадки американских астронавтов на Луну и престиж науки был очень высок. Засилье комиксов, как видим, ничуть не помешало американской нации развивать науку и технологии.

Японцы просто без ума от комиксов (manga – так называется эта разновидность печатной продукции в Японии): 40% изданий в Стране восходящего солнца – комиксы, 30% доходов издательств — от комиксов… Но комиксы сегодня не мешают японцам с уважением относиться к науке и занимать второе место в мире после США по числу регистрируемых патентов – 26 096 (против 49 555 у американцев); при этом у японцев самый большой в мире темп роста числа патентов – 8,3% за 2006 год.

Все вроде бы у нас как у людей! И с автомобилями, и с «покет-буками», и с верой в сверхъестественное. Но почему-то все это не мешает США успешно сохранять статус страны – мирового научного и технологического лидера, а нам, России, очень даже мешает. Почему? Остается только предположить, что мы не индустриальная (в современном понимании) и тем более не постиндустриальная страна.

В 1994 году соотношение расходов на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки в США и странах Африки составляло примерно 54,3:1. Теперь сравните: в 2003 году внутренние затраты на исследования и разработки в США и в России составили 284 584,3 млн долл. и 16 317,2 млн долл. соответственно. Соотношение – 17,4:1. Ничего не напоминает по порядку величины?

Поданным академика Юрия Третьякова, декана факультета наук о материалах МГУ им. М. В. Ломоносова, «вклад российских ученых в мировую нанотехнологическую науку за последние пять-шесть лет заметно снизился и составляет сейчас 1,5% против 6% в 2000 году». Сегодня даже в тех отраслях, которые в основном и формируют ВВП, уровень износа основных фондов закритический: в черной металлургии – 50%, в нефтегазовой – близок к 65%, в нефтепереработке – к 80%. (То есть практически ситуация конца 20-х годов прошлого века!) И это при том, что химическая и нефтехимическая отрасли промышленности занимают пятое место в структуре промышленного производства России — около 6% от общего объема.

Наверное, это звучит одиозно: «…мы не индустриальная (в современном понимании) и тем более не постиндустриальная страна». Чрезвычайно неуютно от этой мысли, но у меня нет другого объяснения того факта, что «бездуховная Америка», страна, породившая феномен поп-культуры, продает в год книг и газет на 29 548 млн долл. (1-е место в мире), а мы не входим по этому показателю даже в первую тридцатку ведущих стран.

В такой ситуации государству бессмысленно вкладываться в повышение престижа научного труда и науки в общественном сознании. Это просто экономически неэффективно. Оно и не вкладывается. Государство, может быть, и не понимает, но чувствует: раздувать общегосударственный «пиар» в отношении популяризации научных и технологических знаний, науки и техники – вещь абсолютно безнадежная; безнадежнее даже, чем искать национальную идею.

Отсюда – и нынешние тиражи научно-популярной литературы. Показательно, что падение этих тиражей с успехом компенсирует рост объема продаж литературы в жанре «фэнтези», то есть, другими словами, сказок эпохи биотехнологий и Интернета (7-8% от всего объема продаж). При этом не надо забывать, что фантастика (science fiction) носит, прежде всего, когнитивный характер, тогда как «фэнтези» и «хоррор» (ужасы) – жанры, рассчитанные на эмоции и даже на физиологическое возбуждение. Опять-таки неслучайно, что среди авторов в жанре «фэнтези» практически не встретишь ученых.

Писатель Владимир Сорокин в одном из интервью очень образно и точно оценивает ситуацию: «Мне кажется, что у нас существует просвещенный феодализм, помноженный на высокие технологии. Современные феодалы ездят не в каретах, а на шестисотых „мерседесах“. И хранят свои деньги не в сундуках, а в швейцарских банках. Но ментально они не отличаются от феодалов XVI века».

И ведь не скажешь, что этот образ слишком метафоричен. По крайней мере, отношение нашего государства к науке и ученым действительно зачастую напоминает взаимоотношения средневекового феодала с придворным алхимиком или звездочетом: у соседа есть, пусть и у меня будет; денег много не просит, а там, – чем черт не шутит! – глядишь, и превратит ртуть в золото. А от звездочетов так и вообще прямая польза: гороскопы — вещь в хозяйстве незаменимая. Недаром даже газета «Известия» их регулярно печатает…

На самом деле российское общество тоскует по высоким технологиям. Так, например, влияние биотехнологий, как и всех новейших технологий в целом, более 80% респондентов оценивают положительно и только 10% – отрицательно (1026 участников опроса в московском регионе, 1998 год). Влияние новейших технологий на качество жизни положительно оценили 82% опрошенных, отрицательно – 10%. А уровень развития новейших технологий в России 42% опрошенных считают низким, 40% – удовлетворительным и только 6% – высоким.

Возможно, именно тоска по высоким технологиям, вполне ощутимая в общественном сознании, и составляет тот ресурс, опираясь на который можно вернуться к действительно современному и динамичному социально-экономическому развитию. Пойдут инвестиции в науку – научно-популярные журналы станут востребованы. А за научно-популярной журналистикой, думаю, дело не станет.

Источник «Наука и жизнь», № 7, 2007

Важный момент, который автор сперва отрицает, потом опровергает, противореча до некоторой степени сам себе, связан с прямой пропорциональностью между развитием науки  в стране и уровнем научного просвещения публики. Это существенный показатель; поскольку учёные, как и интеллигенция вообще, себя не воспроизводят, следующие поколения исследователей выходят именно отсюда, для чего нужны интерес и уважение к науке в соответствующих слоях. Эта корреляция была в СССР, но отсутствует в современных США, Англии, других развитых странах, также как в РФ.

США, с которыми сравнивают, вопреки патриотическим иллюзиям о «деиндустриализации», после гибели СССР всё более упрочают славу единственного мирового центра производства и научного знания, и его технических приложений. Т.е. наука в этой стране самая современная и продуктивная. Помогает это популяризации науки среди ширнармасс, что в деле распространения собственно плодов научного знания, что в деле использования научного метода (вместе с его поведенческими проекциями, такими, как рационализм, скептицизм и доказательность суждений) в обычной жизни?

Нет, скорее наоборот. При явно выраженном уважении к науке как к источнику практически полезных новшеств, и, соответственно, к делающим её исследователям, последние в США — изолированное меньшинство, ценности которого (фактически ценности Просвещения — прогресс, знание, скептицизм и пр.) отторгаются «средним» (а тем более «100%ным») американцем. Не случайно многие из них называют себя «последними хранителями духа Просвещения» в стране. Да и производимое ими объективное знание распространяется в массах чем дальше, тем хуже.

«Более 50% американцев признаются в опросах, что верят в существование дьявола, а 10% общались с ним…

…Проводимые из года в год опросы подтверждают: большинство американцев верит во внеземные визиты и НЛО. В 1992 г. опрос 6000 взрослых американцев, проведенный по заказу тех, кто верит в инопланетные похищения людей, показал: 18% просыпались в параличе, не владея ни рукой, ни ногой и ощущая присутствие в комнате странных существ; у 13% выпали из памяти несколько часов; 10% левитировали, перемещались по воздуху без помощи каких-либо механизмов. Этих данных для заказчиков опроса оказалось достаточно, чтобы сделать вывод: 2% американцев один раз или многократно становились жертвой инопланетных экспериментов. Заметим, что в этой анкете не задавался впрямую вопрос о пришельцах.

…Каждый третий американец уверяет, будто общался с покойниками. С 1977 по 1988 г. их число выросло на 15%. В реинкарнацию верит четверть взрослого населения США.

…Почти половина американцев верит в духовное или психическое исцеление.

…Согласно опросам, каждый четвертый американец «верит» в астрологию, а каждый третий считает «научным» предсказание характера и судьбы по положению Солнца в момент рождения. Доля школьников, верящих в астрологию, возросла с 40% в 1978 г. до 59% в 1984 г. Астрологов в США вдесятеро больше, чем астрономов. Во Франции астрологов больше, чем священников католической церкви»

…Немало американцев вступали в контакт с президентом Джоном Кеннеди после его смерти. Устанавливали домашние алтари с его портретом, и там начинали происходить чудеса. «Он отдал жизнь за свой народ», — пояснял один из адептов этой недолговечной религии. Энциклопедия американских религий (Encyclopedia of American Religions) отмечала: «Для его приверженцев Кеннеди — божество». Такой же нимб окружал Элвиса Пресли, и смерти вопреки раздавался клич: «Король жив». Если подобные религии возникают спонтанно, насколько же большего может достичь хорошо организованная, а главное, не стесняющаяся в средствах пропаганда.

…63% взрослых американцев не знают, что последние динозавры вымерли задолго до появления первых людей; 75% не знают, что антибиотики убивают бактерии, но бессильны против вирусов; 57% не в курсе, что электроны меньше атома. Опросы показывают, что примерно половина взрослых американцев не знает, что Земля вращается вокруг Солнца и период обращения составляет год. Среди моих студентов в Корнелльском университете есть вполне разумные люди, никогда не замечавшие восхода и захода звезд и не знающие, что Солнце — тоже звезда.Благодаря научной фантастике, системе образования, NASA и достаточно значительной роли науки в обществе у среднего американца имеется гораздо больше шансов, чем у представителей многих других народов, познакомиться с открытиями Коперника. Тем не менее опрос, проведенный в 1993 г. Китайской ассоциацией науки и техники, показал, что процент людей, знающих, что Земля совершает за год оборот вокруг Солнца, примерно одинаков, что в Китае, что в Америке: около половины населения. Иными словами, вполне вероятно, что и сейчас, через четыре с половиной века после Коперника, большинство обитателей Земли в глубине души уверены: наша планета покоится неподвижно в средоточии Вселенной. Мы — «особенные».

Всего лишь 9% американцев смирились с главным открытием современной биологии: человек, как и все другие животные, произошел в ходе медленного естественного процесса от целого ряда более древних существ, и ни разу в этой цепочке не понадобилось божественное вмешательство. (На общий вопрос, признают ли они эволюцию, утвердительно отвечают 45% американцев и 70% китайцев.)

Это самые основы «научного ликбеза» — и какие же результаты мы получаем при проверке? С другой стороны, что измеряется этими проверками? Заучивание данных ученику свыше заповедей. А надо бы спросить, откуда мы знаем, что антибиотики берут не всякую заразу, что электроны «меньше» атома, что Солнце — звезда, вокруг которой Земля совершает годичный оборот. Такими вопросами понимание науки в обществе измеряется гораздо точнее — только вот итоги подобной анкеты порадуют ученых еще меньше.

Опросы начала 1990-х гг. показали, что две трети взрослых американцев не знают, что такое «информационная супермагистраль», 42% не знают, где находится Япония, 38% не знакомы с понятием «холокост». Но далеко за 90% переваливает доля тех, кто слышал о преступлениях Менендесов, Боббит и О. Джей Симпсона; 99% знают, что певец Майкл Джексон обвинялся в растлении несовершеннолетнего. По части развлечений США занимают, наверное, первое место в мире, но и цена за это уплачена немалая.

Братья Джозеф Лайл и Эрик Менендесы в 1989 г. застрелили своих родителей, за полгода потратили миллионное наследство, а ныне отбывают пожизненное заключение. Джон и Лорена Боббит — американская супружеская пара, получившая известность после того, как в 1993 г. Лорена в ответ на домашнее насилие со стороны Джона отрезала ему половой член. О. Джей Симпсон — известный игрок в американский футбол; получил скандальную известность после того, как был обвинен в убийстве своей бывшей жены и ее друга и был оправдан, невзирая на улики.

Исследования, проведенные в те же годы в Канаде и США, свидетельствуют, что телезрители хотели бы видеть больше научных передач. В Северной Америке можно посмотреть нечто познавательное в серии Nova на PBS (Public Broadcasting System), а иногда на каналах Discovery или Learning или в передачах СВС (Canadian Broadcasting Company). «Любитель науки» (The Science Guy) Билла Ная — программа для детей на PBS — отличается яркой графикой, охватывает многие области науки и порой демонстрирует даже сам процесс открытия. Но ни глубокий интерес общества к науке, ни понимание общего блага, которое зависит от лучшего понимания науки широкими слоями населения, пока что никак не отражаются в сетке телевещания». / Карл Саган. «Мир, полный демонов. Наука как свеча во тьме» (М.: Альпина нон-фикшн, 2014. — 537 с.).

Всё больший процент умных и любознательных людей из народа, в принципе тянущихся к знанию, принимают за таковое разные виды религии и/или псевдонауки, как Уильям Ф.Бакли, водитель, высланный за Карлом Саганом организаторами конференции, и описанный в начале первой главы его книги «Мир, полный демонов…»

И, соответственно, они всё более потребляют и культивируют это незнание — или псевдознание. Причём учёные в столкновениях (по частным поводам) с этим модерным вариантом лысенковщины всё чаще проигрывают, что подробно описано в «Обмане в науке » Бена Голдакра. См.один из примеров (их рассказано множество):

«…испытания в Дареме – это отнюдь не первый случай, когда мир столкнулся с такой экстраординарной попыткой прорекламировать достоинства пищевой добавки через СМИ без доступа к самому исследованию. Дэвид Хорробин, владелец фармацевтической компании, в 1980-е годы был мультимиллионером и одним из богатейших людей в Великобритании, а его империя пищевых добавок Efamol (построенная, как и Equazen, на незаменимых жирных кислотах) на пике процветания оценивалась в 550 миллионов фунтов стерлингов. Усилия его компании простирались гораздо дальше, чем все, что делали Equazen и Даремский совет.В 1984 году персонал американской дистрибьюторской компании, распространявшей продукты Хорробина, был обвинен в том, что их пищевые добавки были маркированы как лекарства: они обошли требования Управления по контролю за качеством пищевых продуктов, медикаментов и косметических средств США, которое запрещало им делать в СМИ необоснованные заявления по поводу якобы доказанной пользы от их пищевых добавок. На суде в качестве доказательства была представлена статья, в которой Хорробин заявлял: «Ясно, что вы не можете рекламировать [масло энотеры] для этих целей, но также ясно, что существуют некоторые пути для продвижения информации…» В документах компании описывались четко разработанные рекламные схемы: помещение статей об их исследованиях в массовой печати, использование имен ученых, чтобы делать заявления от их имени, звонки на радио и т. п.В 2003 году научный сотрудник, работавший на компанию Хорробина, доктор Горан Джамал, был признан виновным в том, что сфабриковал результаты испытаний, которые проводились для компании. Ему пообещали 0,5 % от прибыли при условии, что продукт попадет на рынок (сам Хорробин не подлежал ответственности, но это было весьма необычное соглашение об оплате, которое выглядело очень соблазнительно).Что касается пилюль с рыбьим жиром, то продукты фирмы Хорробина всегда были в новостях, но было довольно трудно получить данные об их испытаниях. В 1989 году он опубликовал знаменитый метаанализ испытаний в журнале по дерматологии, где говорилось, что масло энотеры, его основной продукт, эффективно помогало в лечении экземы. Этот метаанализ исключил одно крупное опубликованное клиническое исследование (которое продемонстрировало отрицательные результаты), но включал два старых и семь небольших положительных, спонсированных его собственной компанией (в 2003 году эти данные все еще были недоступны в последнем обзоре, который я смог найти).В 1990 году двое ученых не смогли опубликовать в журнале свои обзоры данных после вмешательства юристов Хорробина. В 1995 году Министерство здравоохранения заказало известному эпидемиологу метаанализ, включивший десять неопубликованных исследований, проведенных компанией, которая продавала масло энотеры. Последовавшая за этим сцена была наиболее полно описана профессором Хайвелом Уильямсом десять лет спустя в передовой статье «Британского медицинского журнала» (British Medical Journal). Компания устроила скандал, и Министерство здравоохранения заставило всех авторов и экспертов подписать письменные заявления, чтобы его замять. Ученым не разрешили опубликовать их отчет. Альтернативная терапия, народная медицина!»

Откуда это берётся? ведь всем вышеперечисленным людям на равных доступна популяризация настоящей науки, обильная, интересная и увлекательная? Да и среднее образование есть, чтобы отделять овнов от козлищ (а часто и высшее). Почему она, чем дальше, тем больше проигрывает состязание не столько за умы, сколько сердца?

Главных причин здесь просматривается две. С одной стороны, рынок при капитализме побуждает популяризаторов к игровой подаче материала, так что он делается из просвещения потреблением и развлечением, стилистически неотличимым от лженауки.А дальше действует т.н. закон Грешема: как в рыночном обществе дешёвые деньги вытесняют дорогие деньги, так на рынке идей относящееся к вере и предрассудкам вытесняет — или ограничивает — относящееся к объективному знанию.

Ну и буржуазное общество, поскольку в нём плюрализм и свобода слова (а тем более частный интерес) культивируются много больше общего блага и истины — не стигматизирует религию с лженаукой как ложь и обман, не указывает им место исключительно в частной жизни.

Вторая причина — коммерциализация образования, наиболее массовым следствием которой стало увеличение классового барьера, уменьшение доступа низов к «хорошим школам», с уменьшением их числа. И одновременно во всех учебных заведениях, даже в лучших, резко выросла роль разных видов тестирования, или подготовки к будущим тестам, с соответствующим падением роли (да и времени) собственно на получение знаний, умений и навыков, формирующих личность.

А так как либеральные реформы в образовании всегда увеличивали бумагооборот, накладные расходы и % клерков с проверяющими, не участвующих непосредственно в образовании, всё вышеописанное ухудшало базовый уровень образованности потребителя научпопа, с понятно печальными последствиями для оного в условиях конкуренции с бьющей на эмоции, завлекающей тайнами псевдонаукой.