Как в Фейсбуке возникают теории заговора?

Print PDF

«Во время итальянских выборов в прошлом году в «Фейсбуке» появилось сообщение, которое быстро стал вирусным. Вот его содержание: «Итальянский сенат принял (257 голосов за, 165 воздержалось) закон, предложенный сенатором Сиренгой, в соответствии с которым политикам выделяется €134 млрд на поиск рабочих мест в случае поражения на выборах».

Пост был опубликован на сатирической странице. В нём по крайней мере четыре ложных заявления: сенатора с таким именем не существует, в сенате не может быть такого большого количества голосов, сумма превышает 10% итальянского ВВП, да и сам закон — выдумка.

Шутка понравилась разочарованным избирателям и менее чем за месяц набрала примерно 35 тыс. репостов. После этого стали происходить странные вещи.

Сообщение появилось на «Фейсбук»-страничке, посвящённой политике, с дополнительным комментарием. Оно получило совсем другой статус и снова распространилось по социальной сети. Сегодня протестующие по всей Италии приводят этот закон в качестве доказательства коррумпированности итальянской политики.

Добро пожаловать в мир теорий заговора и распространения дезинформации в Интернете. Если вы верите, например, в то, что вирус СПИДа был создан американским правительством в целях контроля численности афроамериканцев, нам страшно за вас.

Каким образом люди сталкиваются с ложью и почему ей верят? На этот вопрос попытались отметить Уолтер Кватрочокки из Северо-восточного университета (США) и его коллеги, изучив способ взаимодействия пользователей с сообщениями в сети «Фейсбук», которые заведомо верны или ложны.

Исследователи учли реакцию более миллиона человек на политинформацию, размещавшуюся в социальной сети во время итальянских выборов 2013 года. В частности, анализировалось, как «лайкали» и как комментировали сообщения ведущих и альтернативных новостных организаций, а также местных политических комментаторов.

Отдельно рассматривалось, как те же самые люди реагировали на ложные новости, предлагавшиеся «троллями» на страницах, где раньше уже появлялись сатира или откровенная неправда.

Основной вывод: продолжительность обсуждения новостей (измеренная от первого комментария до последнего) всегда примерно одна и та же независимо от типа содержания. Иными словами, информация, появившаяся на страничке ведущего или альтернативного источника, а также на странице политического комментатора, обсуждается в течение одного и того же отрезка времени. Степень вовлечённости потребителя (engagement) одинакова.

Но всё-таки есть определённая группа людей, которые чаще верят фиктивным новостям. Это те, кто ввязывается в дебаты вокруг сообщений альтернативных новостных служб и, более того, ничего другого не читает. Эти публика привыкла интересоваться необоснованными заявлениями и не видит в них ничего дурного. Возможно, это результат недоверия к ведущим информационным агентствам, которые, как считают в Италии повсеместно, политически ангажированы. Ирония в том, что те люди, кто стремится таким образом избегнуть манипулирования, в действительности чаще верят лжи.

[см. также про влиятельность и переимчивость в Фейсбуке:

«Выяснилось, что люди старше 30 лет более влиятельны, что сверстники активнее других влияют друг на друга и что женщины влияют больше на мужчин, чем на своих товарок.

Но самое удивительное заключается в том, что способность влиять и повышенная восприимчивость практически не встречаются в одном и том же человеке. Людей (или по крайней мере пользователей «Фейсбука») можно разделить на законодателей моды и их последователей«.  [оригинал]]

В целом возникает любопытная мысль о том, откуда, собственно говоря, берутся теории заговора. По-видимому, есть люди, которые сознательно ищут альтернативные источники информации. У них планка доверительности по отношению к официальным новостям задрана непомерно высоко, а к альтернативе они относятся противоположным образом и готовы принять за истину даже откровенную сатиру.

Спору нет, властные корпорации иногда действительно скрывают невыгодную им истину. Но проблема в том, что сторонники теории заговора не утруждают себя вопросом о различении правды и лжи. Они просто считают: здесь всё правда, а там всё ложь. По сути, это означает: вы мною не манипулируйте, а вы — сколько угодно.

Результаты исследования опубликованы на сайте arXiv.org.

Источник Компулента

Я бы иначе интерпретировал данные. Люди поддерживают фактоид (сообщение о том, чего в действительности не происходило или происходило настолько иначе, что не спутаешь даже по глупости) вопреки очевидности именно потому, что он отлично ложится в более общую концепцию, которая очевидно верна. В данном случае — что субъекты буржуазной демократии, что политики, что «свободные СМИ» — жулики, воры и захребетники, идущие на всё, чтобы ездить на нашей шее и дальше. Да и американское (канадское и пр.) правительство многажды делало то, в чём его подозревают в случае СПИДа.

Таковы же «причины популярности «листовки из Вилльефа» и сходных страшилок. Она вызвана характерной ошибкой мышления «мирного обывателя» — вне области, в которой он зарабатывает деньги, он мыслит абстрактно, а истина конкретна. Соответственно, он верит, потому что идея «крупные корпорации не задумаются навредить здоровью людей ради своей прибыли» вообще верна, однако с каждым случаем – или видом продукции – надо разбираться отдельно, ибо это зависит от социального контекста. Также как иррациональный страх западных людей, особенно американцев, перед педофилами. В его основе лежит подспудное понимание того, что «неприкосновенность частной жизни», культивируемая как общий принцип, — лучший рассадник самых гнусных пороков, и этого в том числе.

Интересно, что сходный феномен бывает и в науке — когда некие частные теории не соответствуют всем относящимся к делу фактам, но продолжают поддерживаться сообществом, а работы с их «подтверждением» на очень специальных выборках — активно цитироваться, поскольку хорошо соответствуют более общей теории, скорей всего верной «вообще».

Что верно, скажем, для социобиологии в целом, и для таких её частных аспектов, как асимметричная схема полового отбора (самцы конкурируют за самок, максимизируя частоту спаривания, самки же — прочность удержания «лучшего» самца), адаптивный смысл внебрачных копуляций у моногамных видов птиц и пр.

К слову, грантовое финансирование науки с распределением ресурсов по данным наукометрии, цитирования с импактами — важный фактор в «продлении жизни» теорий, опровергаемых эмпирическими данными, что есть важная часть «плохой науки». Потому что большинство членов сообщества, не работающее именно в этой узкой области, легко процитирует квазиподтверждения — по доверию к общей концепции. А с опровержениями — там лезть разбираться надо, да ещё быть специалистом именно в этом…

Другой пример того же рода — когда учёные (на публике, или — хуже — в профессиональных публикациях) высказывают обобщения, не соответствующие фактам, но подыгрывающие предрассудкам «большого общества». Вот, скажем, известный (в том числе в медиа) генетик С.А.Боринская отвечает на вопросы читателей хорошего научно-популярного сайта антропогенез.ру:

- Мы знаем, что центры развития цивилизации возникали время от времени то тут, то там. Обычно взлёт науки и религии там (например на Крите, 2 т. лет до нашей эры) объяснялся внешними условиями, средой, и прочими внешними факторами. Вопрос — а не было ли в этом генетической составляющей? Не могло ли быть так, что в какой-то группе случайно распространилась комбинация генов «сильно повышенного IQ»?

-Именно накопление новых вариантов генов, влияющих на структуру и функции мозга и гормональной системы, привели к появлению человеческого мышления и речи. Эти гены сейчас активно изучаются.  Сомнений, что антропогенез шел с отбором по этим генам, нет.

Гены, влияющие на IQ (в любой версии определения IQ), действительно, должны быть. Но их много, у каждого слабый эффект. Их до сих пор так и не выявили. То есть множество исследований указывает на разные гены, то на один набор, то на другой.

Продолжение отбора по генам, связанным с IQ (напомню, до сих пор не надежно выявленным), возможно, но не доказано.Тем более не доказано, что какие-либо группы людей отличаются от других именно по генам, влияющим на IQ (за исключением наследственных заболеваний, ведущих к нарушениям психического развития)».

«Про вкусовые рецепторы, IQ, общего предка и численность неандертальцев»

Однако же если исходить только из фактов, проблема «наследования интеллекта» состоит в том, что при высокой наследуемости цифр IQ «гены ума» не обнаруживаются вовсе (и даже гены, значимо влияющие на IQ) . В то же время у поведенческих признаков (или физиологических состояний) со сравнимой наследуемостью (диабет, альцгеймер, масса тела, агрессивность, алкоголизм) влияющие на это гены давно найдены, построены модели наследования и пр.

Такой контраст должен бы заставить усомниться в исходных посылках: действительно ли цифры IQ отражают интеллект (а не социализацию)? существует «общий интеллект» (фактор g) или это статистический артефакт? наконец, насколько состоятельны вычисленные значения наследуемости «интеллекта» с учётом погрешностей близнецового метода и других багов? не сигнальная ли это наследственность?

Да и отбор в процессе антропогенеза шёл по генам, влияющим на размеры мозга, а не » на IQ», ибо нельзя объяснять непонятное неизвестным. Да и в антропогенезе быстрое увеличение мозга и интеллекта сопрягалось с отбором по генам микроцефалина и ASPM. Однако наиболее распространённые полиморфизмы по этим генам у современных людей не связаны с разным IQ и размером мозга, хотя один из вариантов исторически появился существенно позже другого.

Но нет, учёный уверенно произносит вопреки очевидности «гены должны быть», «их много», становясь в этот момент идеологом.

Между прочим, ситуация, в точности аналогичная «генам интеллекта», складывается с «генами агрессии» (что хорошо соответствует обосновываемым нами параллелям между тем и другим).

«Хорошо известно, что эндокринная система влияет на проявление и выраженность агрессии. Виновником чаще всего объявляется мужской гормон – тестостерон. Множество данных свидетельствуют о наличии хотя и небольшой (r = 0,14), но статистически достоверной корреляции между уровнем тестостерона в плазме крови и агрессивным поведением как у животных (Archer, 1991), так и у человека (Book et al., 2001).

М. Вильсон и М. Дэлэй (Wilson, Daly, 1985) характеризуют агрессивность молодых людей и подростков как «синдром молодого мужчины» (Young Male Syndrome). Это предполагает наличие связанных с полом генов, влияющих как на синтез тестостерона, так и на уровень агрессивности, однако поиск таких генов на Y-хромосоме с помощью весьма изощренных экспериментов оказался практически безуспешным (Gatewood et al., 2006). Возможно, дело в том, что тестостерон создает лишь определенный гормональный фон, на котором лучше могут больше манифестировать другие гипотетические гены агрессивности.

На людях также показано, что влияние отдельных генов на агрессивное поведение сильно зависит от генетического фона. Так, эффект аллелей генов Мao-A и серотонинового транспортера на агрессивное поведение во многом определяется предшествующим опытом, особенно условиями раннего развития и воспитания (Caspi et al., 2002, 2003; Huang et al., 2004; Kim-Cohen et al., 2006; Lazary et al., 2008; Kinnally et al., 2009; Weder et al., 2009; Edwards et al., 2010). Причем хорошие условия воспитания, наличие хорошей родительской заботы блокируют проявление генов агрессивности, в то время как плохие условия и отсутствие родительской заботы способствуют проявлениям агрессивности. Эта же закономерность получена при исследовании на животных (крысы, обезьяны) и, по-видимому, является для животных универсальной».

Кудрявцева Н.Н., Маркель А.Л., Орлов Ю.Л., 2014. Агрессивное поведение: генетико-физиологические механизмы// Вестник ВОГиС. Т.18. №4/3

Вот другой пример того же самого, из нейрофизиологии: «некоторые особенности освещения в СМИ, которые внешне, кажется, отступают от оригинальной научной информации, имеют источником сведения, которые сами исследователи неофициально предоставили журналистам (например, относительно соответствия результатов традиционным стереотипам). Предыдущее исследование также связало неофициальные контакты ученых с журналистами с передергиванием в средствах массовой информации».

Иными словами, «доверие» учёных » к «в принципе верной» общей концепции, или же к предрассудкам большого общества вызывает у них поведение, в принципе не отличающееся от доверия обывателя к теории заговора.

Оно и понятно, те и другие «сделаны из одного материала», жить в обществе и быть свободным от общества нельзя, уже в другой специальности, а тем более в вопросах социальных и политических самый знаменитый учёный выступает таким же «средним человеком» со всеми его предрассудками.