Насколько КНДР реально соответствует штампам?

№1 — Часть первая. Основные черты Государства Зла

Здесь мы немного отвлечемся от собственно северокорейской темы и поговорим о характеристиках такого государства. Благо, его образ массовое сознание сформулировало достаточно хорошо. Он связан с комиксами и кино, где, в том числе, важны четкое разделение на «хороших» и «плохих» парней, а также — возможность несколькими штрихами показать, что да – эти парни плохи настолько, что любое насилие и любое возмездие в отношении них будет оправдано. Достаточно показать публичное сожжение книг или изуверскую казнь невиновных, чтобы сразу было понятно, что врагу нет пощады, и даже если в процессе наказания негодяев герои сравняли с землей половину города, это не страшно.

Государство Зла (далее — ГЗ) часто путают с антиутопией, но это довольно разные жанры и несколько различающийся набор характеристик. Антиутопия описывается как бы изнутри, и конфликт человека с системой в рамках данного жанра всегда заканчивается победой системы. ГЗ же обычно рассматривается «снаружи»/ с точки зрения «хороших парней» как государство, которое противостоит героям или, в более широком смысле, правильному порядку вещей. Более того, предполагается, что в скором времени (до конца фильма) это государство будет сокрушено.

Являясь согласно законам жанра противником «хороших парней», ГЗ неминуемо должно проиграть «потому что потому…» и оттого всегда оказывается колоссом на глиняных ногах. Поэтому и логика его поведения, и набор слабых мест как бы заранее выстраивают объяснение того, как именно группа благородных героев сумела сокрушить целую темную империю. Из-за этого некоторые черты, приписываемые ГЗ, могут оказаться взаимоисключающими, но с точки зрения логики жанра это абсолютно неважно.

Понятно, что образ ГЗ в каждой культуре свой, однако всегда является своего рода антиподом идеальной государственной модели. ГЗ отражает связанные с государством страхи: например, европейские варианты антиутопии во многом являются реакцией на концепцию этатизма[1], воплощая страхи рядового обывателя перед вмешательством государства в его частную жизнь.

Если в «хорошем государстве» пропагандируются семейные ценности, нравы в ГЗ будут напоминать огромный бордель (см. представление о Римской империи и причинах ее упадка в православных кругах). Если же, наоборот, в обществе господствует мнение о том, что сексуальная свобода – личное дело каждого, в государстве-антиподе это будут загонять в жесткие рамки, а девиантов (не только сторонников нетрадиционной ориентации) всячески преследовать.

Если общество считает себя светским, и потому открытая демонстрация религиозной или квази-религиозной идеологии не поощряется, ГЗ будет теократией или идеократией. Если же в обществе есть некая определенная государственная религия, ГЗ становится прибежищем иноверцев, еретиков или атеистов.

Если принятые нормы права относятся к наркотикам как к социальному злу, ГЗ будет или заниматься их экспортом под государственной крышей, или сознательно раздавать их населению для его отупения и пущего контроля над ним. И так далее…

Поэтому образ ГЗ является не столько попыткой описать принципиально иное общество, построенное на альтернативных ценностях, сколько «отзеркалить» свое, воплотив все страхи рядового обывателя. Поэтому тот образ врага, который мы будем анализировать, сложился в современном западном сознании. С некоторыми поправками его можно применить и к России, хотя российского обывателя недостаток свободы менее раздражает, чем недостаток справедливости.

Понятно, что на появление такого образа повлияли некоторые режимы прошлого. Здесь и Третий рейх, ставший в современном дискурсе эталонным ГЗ, и мифологизированные представления о сталинском режиме, и одиозные режимы Ближнего Востока, в первую очередь – Ирак Саддама Хусейна.

ГЗ обладает отчетливым набором характерных черт, и внешняя «тоталитарная эстетика» занимает среди них последнее место.

Главное качество ГЗ – его иррациональное поведение. Режим безумен и непредсказуем, отчего многие его решения и действия не поддаются анализу с точки зрения здравого смысла. При этом с психическим здоровьем руководителей режима это напрямую не соотносится.

Зато иррациональность – это хорошее объяснение на все случаи жизни. Вместо того, чтобы пускаться в долгие рассуждения о том, что рыбы не могут сидеть на деревьях, достаточно просто сказать: «Это была сумасшедшая рыба». Хотя такая иррациональность — либо способ скрыть просчеты автора романа или фильма, если речь идет о воображаемом ГЗ, либо демонстрация неумения понять и описать рациональный мотив его действий, если речь идет об анализе какого-то реального режима. Эпитет «безумный тиран» служит объяснением любых возможных противоречий. Между тем даже применительно к Гитлеру есть несколько работ, объясняющих суть нацистской машины с вполне рациональной точки зрения, и менее страшной она от этого не становится[2].

Главный признак ГЗ при этом – несвобода в форме гипертрофированного вмешательства государства в частную жизнь граждан[3]. Современное общество — в значительной мере общество индивидуалистов. У людей есть личное пространство и развитый комплекс представлений о личных свободах. Кроме того, обыватель «первого мира» давно избавлен от мора, войны и голода стараниями государства и потому не воспринимает государство как структуру, которой он чем-то обязан (особенно на фоне платных образования или лечения). Поэтому государство-антипод, наоборот, характеризуется принудительным коллективизмом.

Частым проявлением вмешательство государства в жизнь человека является крайняя милитаризация общественной жизни. К тому же, это хороший киношный штамп. Достаточно переодеть всех в одинаковую униформу, чтобы стало понятно, что со страной что-то не то.

За несвободой идет несправедливость. ГЗ должно демонстрировать произвол и безнаказанность хотя бы в силу того, что «правильное» государство должно быть правовым. При этом под произволом понимается даже не столько излишняя подозрительность, которая может быть вызвана объективными причинами, сколько ситуация, когда под нож идут заведомо невиновные.

Жестокость ГЗ должна быть немотивированной, наказание – заведомо неадекватным, а казни – публичными и изуверскими. Оттого штампом ГЗ оказался не столько Гулаг, где заключенные что-то строят или что-то делают, сколько концлагерь, в котором заключенные существуют только для страдания и последующего уничтожения[4].

Образцовое ГЗ должно карать не только заведомо невиновных, но и заведомо беззащитных. Репрессии в отношении детей, инвалидов, стариков воспринимаются современным обществом как крайнее проявление антигуманизма. При этом вопрос о мотивациях тех, кто занимается репрессиями, упирается в первый признак ГЗ — иррациональность. Произвол в чистом виде. Канонический образ условного Нерона — Калигулы — Людовика XVI, который воспринимает страну как полигон для реализации своих капризов тирана.

Не менее редко несправедливость ГЗ проявляется в сексуальной сфере по очень простой причине. Во-первых, это цепляет, а подобные фрейдистские фантазии рассчитаны на сексуальную этику конца ХХ в., где постель – точно сфера, куда государству обычно вход воспрещен. Во-вторых, сексуальное насилие – хороший образ, связанный с насилием вообще.

Частным следствием несправедливости является коррумпированность. Во-первых, это антипод представлений обывателя об идеальной бюрократии; во-вторых, если смотреть шире, коррумпированность предполагает, что элита демонстративно живет по иным правилам, которые формально распространяются на всех, из-за невыполнения которых не член элиты может быть подвергнут репрессиям. Из этого же вытекает отчуждение элиты от народа и ее презрение к нему[5].

Коррумпированный правитель «обязан» утопать в роскоши, хотя его народ голодает. Это – яркая иллюстрация социальной несправедливости. То, что наиболее распространенный типаж диктатора интересуется властью, а не роскошью, и в личной жизни проявляет аскетизм, значения не имеет. Диктатору положено иметь наложниц, золотой унитаз и бассейн с шампанским.

При этом речь идет именно о внешних атрибутах роскоши. Правитель ГЗ должен не столько собирать картинную галерею из подлинников великих мастеров, сколько есть на платине, держать в личном сейфе 30 кг бриллиантов, а если и собирать что-то, то спортивные автомобили.

Третьим основополагающим признаком ГЗ являются экспансионизм и агрессивность. Современное общество не воспринимает войну как способ цивилизованного ведения международных споров, редуцировав это понятие до «миротворческой операции». Тем более, оно не приемлет передел мира и территориальные захваты. Поэтому государство-антипод, наоборот, отличается агрессией и экспансионизмом. Если ГЗ не пытается завоевать всех само, оно потворствует другим завоевателям или хотя бы террористам. Если этого нет, оно должно, как минимум, отличаться крайне агрессивной риторикой.

При этом во внутренние дела прочих стран ГЗ вмешивается «просто так». В отличие от разрешенных в последнее время вариантов «миротворческих операций». В конце концов, ГЗ должно ощущать себя как зло, гордиться этим и бросать таким образом вызов всему существующему миропорядку. Обычно в форме желания его захватить и поглотить. В этом же контексте ГЗ обязано быть вероломным и нарушать принятые договоренности.

К роли ГЗ как угрозы мировому сообществу примыкает обладание супероружием, которым, собственно, и угрожают миру. В роли этого супероружия может выступать как ОМП (лучше всего, ядерное), так и просто хорошо отлаженная военная машина.

Отдельно стоит отметить и расизм. Во-первых, современный западный дискурс говорит о том, что культурная среда имеет большее значение, чем гены[6], и потому негр или чеченец не может быть плох только потому, что он – негр или чеченец. Во-вторых, поскольку расовая теория, точнее – идея неравенства рас, лежала в основе идеологии Гитлера, государство которого являлось «патентованным ГЗ», государственная ксенофобия по отношению к тем или иным меньшинствам стала ярким маркером ГЗ, ибо принадлежность к «неполноценным» «хорошо смотрится в кадре».

Бедность в целом не является характерным признаком ГЗ в отличие от курса на нежелание правительства поднимать уровень жизни населения, понимаемый как изобилие потребительских товаров. Более того, ГЗ намеренно держит своих граждан в голоде и холоде для удобства управления и контроля (предполагается, что власть может накормить народ, имея для этого силы и средства, но сознательно не хочет этого делать).

А вот каменные джунгли или разоренная земля в дело идут: ГЗ должно обладать плохой экологической обстановкой хотя бы в противовес изобилию, к которому стремится современное общество[7].

Не последним элементом ГЗ является неправда. Несмотря на развитый уровень рекламы и пропаганды, западное общество позиционирует себя как общество правды и открытости. ГЗ, соответственно, превращается в общество, построенное на тотальной лжи и показухе, когда традиции Оруэлла требуют называть войну «миротворческой операцией», голод – «временными трудностями», а репрессии – «отправкой на перевоспитание».

Иное дело, что пропаганда ГЗ слишком лубочная и слишком легко распознается, но тема «потемкинских деревень» чрезвычайно важна. Во-первых, потому, что разделение на фасад и изнанку прекрасно укладывается еще в советское клише типа «Нью-Йорк – город контрастов» и соотносится с несправедливостью и коррупцией. Во-вторых, ГЗ может демонстрировать прогресс только в военном деле или в методах «закручивания гаек». Если там заметно что-то, похожее на улучшение уровня жизни населения, это пропаганда и на самом деле все не так.

Из неправды вытекает «железный занавес». Тренд на открытость и проницаемость общества переносит изоляционизм в раздел признаков «плохих парней». Попытка отгородиться от мира, вводить информационный контроль и не давать населению правды об окружающем мире – одно из проявлений ГЗ как обители несвободы[8].

Еще в ГЗ часто «сжигают Мону Лизу или хотя бы просто книги». Точнее, пытаются полностью уничтожить традиционную культуру или историческую память народа. В этом проявляется определенный страх обывателя, связанный с тем, как привычный ему культурный код вытесняется масскультурой.

Однако ГЗ, как правило, не является фундаменталистским, которое отказывается от культуры будущего ради сохранения традиций или исполнения религиозных норм. Скорее речь идет о конструировании некоей новой этической модели, ради торжества которой отвергаются все прочие культурные коды, в том числе – и связанные с традиционными религиями. Культ личности вождя как бы превалирует над любыми другими культами, одновременно подчеркивая антидемократичность ГЗ.

Так как законы жанра не позволяют в короткое время показать полный объем функционирования административной системы, лицом ГЗ и по совместительству – «главным негодяем» сюжета является ее правитель, также обладающий определенным комплексом знаковых черт.

Во-первых, он заведомо нелегитимен. Правитель ГЗ обычно рисуется как человек, неправедно захвативший власть. Он не пользуется поддержкой масс, и его власть держится только на страхе/репрессиях, традиции/фанатизме или «железном занавесе».

Во-вторых, он аморален. Это касается как его личных/человеческих качеств, так и качеств правителя, где он должен выступать как законченный типаж несправедливости, неправды и несвободы. В некоторых случаях тиран даже не просто предает и убивает бывших соратников, но, демонстрируя иррациональность, убивает своих помощников потому, что они ему больше не нужны.

В-третьих, он неправеден в том смысле, что использует свой пост и свои возможности не для блага страны, а исключительно для личной власти или обогащения. Не ассоциирующий себя со страной, тиран воспринимает благосостояние страны исключительно как собственное благо[9].

Под стать вождю и его приспешники. Его правительство состоит исключительно из коррумпированных или тиранически настроенных чиновников, а талантливые и честные подвергаются репрессиям. Чиновники /функционеры системы как минимум несут на себе отпечаток коррумпированности и неправедности. Условно говоря, следственные органы способны только на то, чтобы брать взятки и фабриковать дела по политическим мотивам. Бюрократия заведомо неэффективна и некомпетентна. Из всех решений выбирается худший вариант – наиболее жестокий и бессмысленный.

Армия ГЗ тоже подвержена определенным штампам. Или это супероружие, способное стирать в порошок страны и континенты. Или это устрашающе выглядящая, но плохо вооруженная и подготовленная пехота, способная исключительно закидывать противника собственными трупами.

Что же до рядовых граждан ГЗ, то вплоть до последней четверти ХХ в. они мазались той же краской, что режим, и показывались как фанатики, абсолютно преданные вождю, что позволяло героям убивать их в неограниченном количестве. Народ был такой же частью Зла, как его руководители, и каждый отдельный представитель этой страны воспринимался как Зло. Сегодня налицо большее разделение между страной и режимом, и умолчание скорее предполагает, что большая часть населения молча страдает и режим не поддерживает, либо оболванена пропагандой и просто не понимает, что происходит в стране. Также предполагается наличие сопротивления или оппозиции: даже если она сегодня полностью подавлена, важно, что она была.

Понятно, что полное использование всех элементов ГЗ превращает его в крайне неустойчивую систему. Если все держится исключительно на страхе, чиновники – сплошь коррумпированные трусы, а талантливые и честные немедленно попадают под репрессии, непонятно, почему такое государство не развалилось до сих пор, если оно должно упасть от любого толчка. По-хорошему непонятно даже то, как при таких особенностях великая и ужасная Империя Зла достигла такого уровня великости и ужасности.

Но ответ более чем прост. Он связан с законами жанра, согласно которым ГЗ сокрушает именно данный герой или группа героев. Поэтому вопрос о том, почему это не делал кто-то еще, совершенно не релевантен. Что же касается псевдореалистичности, то здесь тоже все просто. Более крепкое государство герой или группа героев в одиночку не сокрушат. Именно поэтому ГЗ всегда пребывает в фазе упадка, и непонятно, как и когда там был подъем.

При этом ГЗ существует как бы само по себе. Если в эпоху «холодной войны» канон его описания мог предполагать внешнюю поддержку, при которой кровавый диктатор был марионеткой какой-либо сверхдержавы, сегодня ГЗ описывается как «страна-изгой», лишенная влиятельных друзей.

Вопрос о том, как то или иное государство превратилось в ГЗ, ставится редко. Самый простой вариант – злой тиран неким образом власть захватил, и началось…

Последнее, кстати, предполагает, что дело в тиране, и достаточно убить диктатора, после чего все вернется к тому, что было до него. Вопрос о социальных предпосылках диктатуры и ее опоре, таким образом, снимается.

Более редкие варианты отражают страх перед полицейским государством, когда на фоне реальной, спровоцированной или выдуманной угрозы терроризма, стихийных бедствий или иной катастрофы государство резко закручивает гайки и начинает вмешиваться в частную жизнь граждан для их же блага.

Источник LJ

№2 — Иррациональное/непредсказуемое поведение

Разговоры о непредсказуемости пхеньянского режима являются общим местоv антисеверокорейской пропаганды, хотя в течение последних двадцати лет политическая линия руководства страны отнюдь не претерпела радикальных изменений наподобие тех, которые произошли при переходе США от Клинтона к Бушу или Южной Кореи от Но Му Хёна к Ли Мён Баку. Тогда политический курс менялся почти на 180°, достигнутые ранее договоренности расторгались или пересматривались в одностороннем порядке. Затем, у Северной Кореи весьма ограничена возможность реагирования на внешние вызовы: число вариантов ответа невелико, и это тоже делает режим более предсказуемым.

Довольно ярким примером иррационального поведения считают историю с похищенными гражданами Японии в том виде, в котором она озвучивается в официальной пропаганде Японии и РК. Северной Корее приписываются совершенно иррациональные и мелодраматические мотивации, хотя история похищения тринадцатилетней девочки известна достаточно хорошо: она случайно увидела северокорейских коммандос, которые вмеcто того, чтобы ликвидировать свидетеля, они предпочли увезти ее с собой. Предположение об использовании личностей и документов похищенных для подготовки двойников тоже не выдерживает проверки на реалистичность.

Кроме этого, упреки в иррациональном поведении вызывает то, что КНДР исповедует иную систему ценностей, не желая играть по правилам и не желая вести себя как «цивилизованные страны». При этом конкретными примерами такого поведения недруги КНДР похвастаться не могут, ограничиваясь толкованиями в стиле: «Давно бы сдались и зажили хорошо». Желание идти отдельным, своим путем воспринимается не просто как вызов миропорядку, но как нечто аномальное.

По сути, в иррационализм записывают всё, что западно-ориентированный эксперт не может или не хочет понять. Даже сцены массовой поддержки вождя или массового горя по поводу его смерти вызывают не столько рассуждения о том, что в патерналистском обществе глава государства воспринимается как глава семьи (и его гибель равнозначна гибели близкого родственника), сколько мысли о том, что люди делают это из страха, а возможно – даже под воздействием наркотиков. Современный европеец не привык выражать свои чувства публично. Поэтому бьющие через край корейские эмоции и корейская экстравертность кажутся ему преувеличенными и наигранными, хотя достаточно посмотреть, как на Юге не менее эмоционально убивались по покойному Но Му Хёну или тем, кто погиб на корвете «Чхонан».

С непредсказуемостью связан целый комплекс представлений о психическом расстройстве руководителя страны. Ким Чен Иру приписывали психопатию, шизофрению, паранойю, манию величия, не говоря уже о социопатии и садизме: по Интернету до сих пор гуляет его «психологический портрет» , написанный таким профессиональным аферистом от психиатрии, как Виктор Фершт: «У них параноидальный образ мышления, а потому от Кимов можно было ожидать всего » , — типичная цитата из западной газеты.

Проявлением иррационализма считаются также вероломство и неблагодарность. Их приписывают Пхеньяну даже при описании ядерного кризиса, хотя в ситуации с нарушением Рамочного соглашения, если помнить его содержание, виновата скорее другая сторона, а «ядерный шантаж» никогда не озвучивался как непосредственные требования. Тем не менее, большинство западных экспертов каждый раз объясняет поведение КНДР как привлечение к себе внимания для нагнетания напряженности ч целью получения гуманитарной помощи. То, что подобная стратегия не работает уже лет 10, их не обескураживает.

Подобным образом критиковался выход КНДР из Соглашения о прекращении огня 1953 года. Однако оно было де-факто нарушено США еще в 1958 г. после того, как на территории РК было размещено американское ЯО. При этом Соединенные Штаты нарушили не только параграф 14D статьи 3, в котором содержался запрет на размещение на Корейском полуострове новых видов вооружений, но и статью 5, согласно которой любые поправки и дополнения к Соглашению о перемирии должны были приниматься с взаимного согласия командующих обеих сторон, а не в одностороннем порядке.

Выход Северной Кореи из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) согласно ст. 10 Договора также не является вероломством, ибо страна имеет право выйти из Договора в случае ядерной угрозы ее безопасности. КНДР в течение длительного времени была мишенью американского ЯО, несмотря на свой тогда безъядерный статус.

Между тем, такой действительно необычный для понимания северокорейский элемент, как «некрократия», когда к вечно живому президенту страны добавился вечно живой генсек правящей партии, выпадает из демонизации, хотя в середине 1990-х с этим был связан дипломатический казус: на верительных грамотах северокорейских дипломатов стояла подпись умершего Ким Ир Сена.

Источник LJ

№3 — Несвобода

Если мерить ситуацию с точки зрения «общечеловеческих ценностей», здесь критики КНДР оторвались от реальности в наименьшей степени. Хотя в рамках традиционного конфуцианского менталитета, характерного для многих стран Дальнего Востока, представления о свободе и допустимом уровне ее ограничения либо о соотношении интересов личности и коллектива значительно отличаются не только от европейских, но и от советских.

Чтобы понять, чем порочен такой подход, зайдём с другого конца: подавляющее большинство жителей Северной Кореи уверено в том, что, несмотря на временные трудности, они живут счастливо, не завидуя никому. Более того, они вполне резонно (со своей точки зрения) могут критиковать Запад, погрязший в индивидуализме и бездуховности.

К этому можно добавить и ситуацию чрезвычайного положения. Существование КНДР в «огненном кольце» частично оправдывает некоторые ограничения, которые государство накладывает на граждан в подобных ситуациях: не будем далеко ходить и вспомним американский Патриотический Акт, который был принят после теракта 11 сентября 2001 г., существенно упрощающий право спецслужб на вмешательство в личную жизнь граждан и позволяющий в определенных ситуациях «сначала хватать, а потом разбираться».

Тем не менее, представления об уровне вмешательства государства в частную жизнь иногда доходят до смешного. Когда юмористический портал «Фогньюз» опубликовал новость о том, что жителям Северной Кореи теперь разрешено смотреть в окна (в сторону Запада и Юга), среди обличителей КНДР нашлись люди, готовые принять это за правду.

Например, до сих пор можно встретить утверждения, что жительницам Северной Кореи запрещено ношение коротких юбок или брюк, хотя брюки – стандартная одежда дальневосточной женщины, а фотографии Пхеньяна разных лет показывают, что кореянки носят отнюдь не только традиционную одежду.

Похожая история была с прическами, когда на основании фотографий образцов женских и мужских стрижек и укладок, висевших в парикмахерской, был сделан вывод о том, что граждане КНДР могут иметь только такие стрижки.

А вот тема обязательных (хотя бы формально) политзанятий, собраний самокритики и, особенно, «народных групп» отчего-то не звучит, хотя здесь-то уровень вмешательства государства в частную жизнь граждан присутствует. Политзанятия/собрания могут длиться несколько часов, а обряд самокритики, заимствованный из КНР времен Мао, предусматривает публичное покаяние в недостаточном рвении на работе и иных проступках, если таковые выявлены. Покаяние сопровождается определенным «пропесочиванием» со стороны других участников собрания и обещанием исправиться. Сюда же ситуация, когда у руководителя «народной группы» есть копии ключей от всех квартир, куда он имеет право наведываться с проверками, а гости, желающие остаться на ночь, должны получить его разрешение.

Российский читатель постарше, знакомый с жизнью в коммуналке или разбором «персональных дел» на партсобраниях, достаточно хорошо представит себе этот аспект северокорейской реальности. Однако человеку современной урбанистической культуры, который не общается даже с соседями по лестничной площадке, северокорейский уровень обязательного совместного участия в общественной активности (собрания, субботники и т. п.) кажется странным даже без учета вечерних визитов «управдома» или публичной самокритики. Поэтому в российских текстах о КНДР эта тема упоминается чаще, чем на Западе.

Источник LJ

№4 – Несправедливость

«Враги народа», ночные аресты тайной полиции, бесследные исчезновения инакомыслящих и трудовые лагеря неизменно фигурируют в антисеверокорейской пропаганде. При этом отмечается, что действительное сопротивление уже давно подавлено, и кампания по выявлению и наказанию врагов народа носит демонстративный характер, карая не столько тех, кто действительно злоумышлял, сколько тех, кто попал под колесо, чтоб прочим неповадно было. Иными словами, «в мире есть более убогие и разоренные страны, чем Северная Корея, но нигде еще стихию человеческого духа не подавляли с такой непреклонностью».

В этом контексте любой деятель, сошедший с политической сцены, немедленно объявляется репрессированным и, скорее всего, расстрелянным. На деле подвергнутый критике член ЦК ТПК не обязательно уничтожается. Разжалованный в рядовые комбайнеры, он имеет теоретическую возможность начать карьеру заново и двадцать лет спустя может снова всплыть на второстепенном, но, тем не менее, важном посту.

Наиболее ярким примером изуверской казни является хорошо разрекламированная история казни генерала Ким Чхоля, который будто бы был расстрелян из миномета по личному приказу Ким Чен Ына за то, что устроил пьянку во время траура по его отцу. При этом те, кто начал распространять эту «новость», даже не озаботились понять, что такое миномет, чья высокая навесная траектория делает стрельбу по отдельной цели крайне сложной, а особенности его заряжания не позволяют расстрелять человека «в стиле картин Верещагина», привязав его к стволу и разорвав при выстреле.

У Ким Кён Ок детей на глазах матерей вешают вниз головой на морозе или бросают в суповой котел, причем подвешенный вниз головой на двадцатиградусном морозе младенец живет несколько дней; у Ли Сун Ок идейных мучеников обливают расплавленным металлом; над Син Дон Хёком издеваются так, что с поправкой на отсутствие в лагере медицинской помощи он должен был умереть несколько раз и уж точно стал бы инвалидом.

В российской прессе я натыкался на рассказ о том, что в 2012 г. после неудачного пуска ракеты казнили всех ракетчиков и инженеров, имеющих к ней отношение. По одной из версий, их даже облили ракетным топливом и подожгли. Автор явно вдохновлялся деяниями Ивана Грозного.

Подобным образом «репрессировали» северокорейских спортсменов после того, как они уступили во всех трех матчах группового этапа «мундиаля». Хотя даже недружественно настроенная к КНДР радиостанция Free Asia передавала, что национальной команде КНДР был объявлен строгий выговор, данные о том, что игроки сборной Северной Кореи подвергались на родине пыткам, появились немедля.

Иногда общественности предъявляют видео, на котором вроде бы северокорейцы кого-то пытают. Правда, ролики больше похожи на продукцию для садо-мазохистов, но кроме ударов не в полную силу обращает на себя внимание то, как неправильно сидит на палачах северокорейская форма, и то, что они общаются друг с другом нечленораздельно, дабы отсутствие у них северокорейского акцента нельзя было зафиксировать. Хотя попались авторы подобной продукции даже не на косо сидящих и постоянно сползающих портупеях, и не на бутафорском насилии и избиениях, а на излишней законопослушности. Так как действующий в РК Закон о национальной безопасности строго запрещает хранить и тиражировать любые изображения Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, вместо обязательных портретов вождей на стене оказалось намеренно размытое изображение с совсем не соответствующими Кимам очертаниями лица.

Другая проблема в том, что избивать жертву, снимать на мобильный телефон и выкладывать это в сеть — совсем не северокорейское развлечение.

Кстати, при описании зверских пыток северокорейских патриотов, которые автор слышал от южнокорейских проповедников во время своего пребывания на Юге, многие буквально дублируют истории про корейских патриотов, замученных японцами. Также можно обратить внимание на довольно четкую корреляцию между этими историями и литературой о мученичестве христианских святых. Это довольно важно, учитывая, что большая часть контента подобного рода доступна нам именно по линии протестантских антисеверокорейских организаций, где уровень религиозного рвения весьма высок, а Северная Корея на полном серьезе воспринимается как царство Антихриста.

Правда, практически все душераздирающие описания не проходят «тест маркиза де Сада»: так как указанный автор был теоретиком, а не практикующим извращенцем, бóльшая часть описанных им оргий и пыток мало возможна технически, не говоря уже о том, что после подобных истязаний жертва погибает или становится инвалидом на всю жизнь. Но поскольку массовый читатель тоже с такими пытками не сталкивался и ему это не очевидно, он вполне верит показаниям таких «пострадавших», несмотря на то, что они живы и их расшатанного здоровья хватает на многочасовые пресс-конференции или пропагандистские туры с несколькими выступлениями в день.

Вслед за публичными казнями и пытками обычно говорят о концлагерях, условия жизни в которых иногда называют худшим нарушением прав человека после второй мировой войны. Муссируется информация о массовых пытках, изнасилованиях, вивисекции, голоде, изуверских казнях и т. п. И здесь каждый перебежчик, выдающий себя за жертву режима и/или действительно побывавший в этих лагерях, вносит свою лепту. И хотя пересказывающие подобные истории нередко сами признаются, что валидных данных об условиях содержания в северокорейских лагерях нет, они уверены, что когда режим падет, и архивы откроют, положение с правами человека в КНДР затмит холокост и культурную революцию в КНР.

Реальная оценка количества политзаключенных в КНДР и условий их содержания – вопрос непростой. С одной стороны, в политзэки записывают всех заключенных вообще, с другой — лагеря для преступников путают с лагерями для «враждебных элементов», куда переселяют «членов семей изменников родины (в случае ареста главы семьи по политическому обвинению, вся семья также подлежит немедленной высылке)», или высылают в административном порядке за неполитические проступки. Условия жизни там весьма суровы, но по уровню содержания это не столько Гулаг в чистом виде, сколько лагерь для спецпереселенцев. Между тем, так как автор самых известных за пределами КНДР воспоминаний заключенного провел 10 лет именно в таком месте, эти лагеря тоже записывают в «корейский Гулаг».

Где находятся лагеря, «общеизвестно», и на интернет-карте КНДР, недавно появившейся на портале Гугла, неизвестные энтузиасты старательно отметили все подобные объекты, ориентируясь на показания перебежчиков. Беда в одном – если на том же сайте просматривать местность с «концлагерем» в режиме не карты, а спутниковой фотографии, спутник не видит на этом месте вообще ничего. Между тем «концлагерь площадью с Лос-Анджелес» должен быть хорошо виден сверху: строения, подъездные пути, инфраструктура для нескольких десятков (если не сотен) тысяч заключенных. Поэтому доказательствами служат непонятно откуда взятые карты, причем в таком слабом разрешении, что в глаза читателя бросаются подрисованные стрелочки, а не то, на что они указывают.

Сообщают (естественно, исключительно перебежчики) о преследованиях инвалидов вообще и детей-инвалидов, в частности. Так, сбежавший из страны в 1999 г. бывший капитан КНА Им Чун Енг рассказал о том, что физически и психически неполноценных людей, чаще всего детей, используют в качестве «подопытных кроликов» для проведения испытаний биологического и химического оружия. Правда, разоблачитель забыл, что характеристики (доза, клиническая картина и пр.) поражения взрослых и детских организмов весьма различаются, и в испытаниях на таком материале банально нет смысла.

Впрочем, российские правозащитники существенно превзошли беглого капитана. В официальном заявлении партии «Яблоко» черным по белому указывается, что «все три испытания оружия массового поражения северокорейский режим проводил на десятках тысячах политических заключенных (в том числе детях) концлагеря Кван-Ли-Со № 16» . Звучит красиво, вот только взрывы-то были подземными.

Сюда же — периодически всплывающий рассказ о том, что в КНДР завезли лекарство, которое помогает карликам расти. Когда группа подобных людей, по одной версии, только попросила это лекарство, а по другой – это лекарство им дали и оно начало действовать, разозленный Ким Чен Ир приказал отправить всех этих людей в лагерь .

Отдельно надо сказать о преследованиях христиан и христианства, вплоть до приписывания Ким Чен Иру фразы: «Я ненавижу Христа и стремлюсь его уничтожить». Это понятно, так как значительная часть антисеверокорейских НГО протестантские и, как мы уже говорили, транслируют на гипотетическую северокорейскую паству образ христианских мучеников времен Римской империи.

Безусловно, в Северной Корее, как и в любых странах соцлагеря, формальное уважение свободы совести сочеталось с жесткой антирелигиозной пропагандой. И на определенном этапе удалось искоренить даже многие бытовые суеверия. Кроме того, на фоне Корейской войны и ее последствий достаточное число северокорейских христиан оказалось в «пятой колонне», на что власть не могла не отреагировать.

Смакуются и репрессии в отношении детей: шестилетнюю девочку могут публично забить насмерть за кражу нескольких колосков; на детях врагов народа испытывают химическое оружие. Из классических мифов, касающихся детей, не охваченными остались только принудительная детская проституция и малолетние солдаты.

Проявлением несправедливости считается и шпиономания. Между тем, ее уровень не особо отличается от ситуации на Юге или истерии, связанной с охотой на педофилов в западной Европе. Тем не менее, когда увидевший нечто подозрительное человек сообщает об этом в компетентные органы, применительно к КНДР это характеризуется как признак тотального доносительства, а применительно к странам запада – как проявление гражданского долга и социальной ответственности.

Однако из прицела критики снова выпал ряд моментов, не понятных западному обывателю. Это относительная секретность северокорейского УК, отсутствие в законодательстве презумпции невиновности, и принцип коллективной ответственности. М. Брин упоминает цитату из Ким Ир Сена, где он говорит о том, что контрреволюционное семя должно быть вытравлено в течение трех поколений.

Отметим и принцип наказания «по аналогии», согласно которому наказание за преступления, не предусмотренные кодексом, определяется в соответствии со сходным по природе и тяжести преступлением из числа упомянутых. А поскольку аналогии можно искать достаточно широко, это открывает большие возможности для противоправных действий, особенно – учитывая нечеткую трактовку понятий «подрывная деятельность против государства» или «подрыв престижа государственного органа».

Вне критики и блок преступлений, которые кажутся западному сознанию слишком непонятными (но хорошо понимаются на постсоветском пространстве). Он связан со «священными символами». Рассказы о том, как во время наводнения на Севере спасали портреты вождей, воспринимаются как повод для высмеивания, хотя речь идет о другом. Западное сознание может понять историю человека, репрессированного за то, что он испортил портрет вождя, подрисовав ему усы и бороду, но ситуация, когда репрессии следуют за то, что в газету с портретом вождя завернули селедку или просто выкинули ее в мусорное ведро, ему непонятна и потому не укладывается в канон демонизации.

А между тем только с 17 апреля 1980 г. дела «о загрязнении партийных билетов и часов с выгравированным на них именем вождя» было предписано считать общеуголовными, а не политическими. Большой прогресс, однако.

Вне сферы демонизации оказалась и другая традиционная практика – круговая порука, когда за некоторые типы преступлений ответственность несет не только сам преступник, но и его семья. Возможно, это связано с тем, что большое число тех, «кто выбрал свободу» — люди, которые осознанно подставили своих оставшихся в КНДР близких под репрессии.

Источник LJ

№5 — Коррумпированность

Начнем с коррупции в принятом смысле слова. КНДР времен идеальной антиутопии особенно ею не отличалась. Развиваться она стала на фоне распространения в стране «параллельной экономики». И, в основном, связана с деятельностью «новых северокорейских бизнесменов» . Факт существования коррупции признавался самим Ким Чен Иром еще в 1998 г. И формально с ней ведется борьба. Однако, с точки зрения штампов ГЗ, это неправильная коррупция, так как она направлена на улучшение жизни народа или отдельных его представителей, в контексте чего блат или взятка не считаются чем-то особенно криминальным.

Поэтому демонизированной КНДР приписывают совсем другой вид коррупции: расхищение гуманитарной помощи или передача ее на нужды партийного или армейского аппарата. Антикимченировская пропаганда любит повторять, что гуманитарная помощь постоянно продавалась военными на рынках , но реальные факты говорят иное. Хотя некоторую скидку на коррупцию делать надо, гуманитарная помощь, направляемая в КНДР и состоящая, в основном, из детского питания и пищевых добавок, распределяется по назначению, а не разворовывается или поступает на нужды армии или элиты, и это подтверждается лицами, непосредственно отвечающими за ее распределение.

По словам Ли Нам Ок , Ким Чен Ир не воспринимает полагающееся ему государственное имущество как личную собственность, а государство — как кормушку для себя или своего клана , однако СМИ это не волнует. Так, информация о том, что сын Ким Чжон Нама (старшего сына Ким Чен Ира, не принадлежащего официально к северокорейской элите и ведущего самостоятельную жизнь) пятнадцатилетний Ким Хан Соль учится в частной школе в Боснии, превратилась в рассказ о том, как барчук руководит ООН-овским подразделением . Интересно, что автор утки даже привел английский источник, не думая о том, что кто-то его проверит.

Затем, Северной Корее пытаются приписать те направления криминальной экономики, существование которых просто обязательно для ГЗ. Например, производство наркотиков или фальшивой валюты в промышленных масштабах. Под все это подводится теория о том, что в условиях экономического кризиса подобные операции являются для режима важным источником валюты. При этом вопрос о том, почему экономическая ситуация в стране при этом не улучшается, парируется ответом, что все доходы идут на личное обогащение правящей верхушки.

Так, по М. Брину, только производство героина и метамфетаминов приносит КНДР 500 млн. долларов в год. Посевы опиумного мака в КНДР занимают, по разным данным, от 4200 до 7000 га и позволяют собирать до 40 тонн опиума ежегодно. Основные каналы поставки наркотиков – Россия, Китай и Тайвань.

Между тем всякий раз при попытке отследить корни того или иного северокорейского наркоскандала я не находил ссылок на официальные данные и неизменно упирался в результаты неофициальных журналистских расследований, а не в более серьезные источники информации. Журналисты же, в свою очередь, используют в основном показания перебежчиков, в том числе и какого-то военного водителя, который перевозил очищенный героин.

Согласно показаниям перебежчиков, существуют целые плантации, на которых заключенные возделывают мак для производства героина, тайно отправляемого потом на экспорт по дипломатическим каналам. Однако при заявленном обвинителями размахе производства Северная Корея должна успешно конкурировать с Афганистаном или странами Золотого Треугольника, и ее продукция должна быть так же широко известна, а этого нет.

Как пример участия высшего руководства КНДР в наркоторговле любят упоминать эпизод с задержанием в апреле 2003 г. австралийским спецназом северокорейского судна «Понсу», на борту которого обнаружено 125 кг героина , однако означенное судно было лишь зарегистрировано в Пхеньяне, но куплено на Тайване (при том, что между двумя странами нет никаких отношений) и следовало из Бирмы в Малайзию (маршрут также не связан с КНДР, но хорошо накладывается на трассы вывоза наркосырья из стран Золотого треугольника). Команда судна, числом всего 30 человек, действительно говорила по-корейски, но состояла из корейских беженцев в Китай (готовых за незначительную оплату подрядиться на любую работу), а найденный на борту партбилет на имя чуть ли не члена политбюро вообще указывает на провокацию, — подобно советским морякам, корейские всегда сдают личные документы перед выходом в море.

Помимо наркоторговли КНДР обвиняли в изготовлении фальшивых долларов, которые потом реализуются через страны ЮВА, а колонии северокорейцев-лесозаготовителей на территории России – в уничтожении редких видов животных и контрабанде «полезного сырья» из них. Утверждается, что в 1994 г. представители компании «Тэсон» были арестованы в Макао с суммой в 250 тыс. фальшивых долларов . Однако дальнейшие разговоры о «супердолларах» такого качества, что фальшивку почти не отличить от оригинала, упираются в то, что у КНДР не на чем печатать купюры такого уровня защиты и в то, что места, где купюры всплывают, не связаны с потоками денег из КНДР.

Приписывают КНДР и морское пиратство, хотя подобные истории идут волнами и обычно бывают связаны с тем, когда какое-то российское судно оказывается вблизи режимного объекта КНДР и задерживается для выяснения ситуации. Все известные автору подобные случаи заканчивались тем, что судно и моряков отпускали, однако почти в каждом случае либеральные журналисты типа Михаила Войтенко пытались в своих статьях создать впечатление, что российские суда регулярно исчезают в территориальных водах КНДР вместе с командой и грузом.

Нечто похожее касается и контрабанды, в том числе – контрабанды оружия. Хотя в истории о «ракетах в трюме», обнаруженных на борту судна, следующего в Оман, документы на них оказались в порядке, а заказчика груза самолета, летящего из КНДР на Украину и посаженного в Бангкоке, установить не удалось, оба случая подавались в мировых СМИ с подтекстом «Северная Корея тайно торгует оружием».

Обратим внимание и на то, что арестованные на основании Патриотического акта в банке «Дельта Эйша» северокорейские деньги также, в конце концов, были признаны не криминальными. Еще северянам приписывают распространение порнографии в Финляндии (данный факт был публично объявлен послом США в Австралии и немедленно попал в СМИ, хотя финские власти опровергли это заявление), продажу (не покупку!) рога носорога в Африке и вымогательство подарков для вождей. Утверждается, что каждая иностранная делегация обязана привезти Ким Чен Иру подарок, который играет примерно такую же роль, как подношение чиновнику в Южной Корее, а северокорейские посольства должны с этой же целью закупать продукты или промтовары. Правда, подарки начальству — часть традиции, характерной для всей Азии. При этом, как и у нас, ценные подарки главе государства являются государственной собственностью.

Тем не менее, на частных счетах семьи Ким исправно «находят» 10-12 млрд. долларов . Однако автор более склонен доверять подсчетам Н. Эберштатдта, согласно которым максимальная прибыль КНДР от всех нелегальных операций, включая пачинко-доллары из Японии (что, пожалуй, является наибольшей статьей доходов этого блока) составляет в лучшем случае 100 млн. долларов. Очень мало даже для бедной страны. Поэтому разговоры о миллиардах Ким Чен Ира очень напоминают российские разговоры про золото партии, о котором много говорили, но которое так никто и не нашел.

Кстати, 100 млн. долларов – это сумма, которую получает Северная Корея от тех отходников, которые в настоящее время работают в России (не столько рубят лес, живя в закрытых поселениях, сколько кладут плитку на стройках, вытесняя из этой ниши молдаван по всему Дальнему Востоку). Доходы от отходников из Китая еще выше, в то время как Кэсонский промышленный комплекс давал стране только 80 млн. долларов дохода.

И так как о золотых унитазах или автоматах Ким Чен Ира неизвестно, а экзотические подарки Кимам стоят в музеях, Кимов упрекают не столько в растрате государственных средств на личные нужды, сколько в иррациональной трате бюджетных средств. Так, в документах южнокорейских правозащитников утверждается, что «Северная Корея расходует около 300 млн. долларов или 6 % валового национального продукта только на мумификацию и консервацию тела Ким Ир Сена. Полмиллиона долларов стоило бальзамирование останков, а ежегодная стоимость их содержания достигает 2,27 млн. долларов. 230 млн. долларов израсходовано на обновление и увеличение дворца Кымсусан».

Впрочем, внимательно вчитавшись в эту цитату, можно увидеть, как передергиваются факты. 300 млн. долларов – это сумма, которая набежала за 10 лет, прошедшие с момента смерти Ким Ир Сена, на все про все, включая перестройку усыпальницы. Однако текст построен так, что в читателя закладывается представление о том, что 300 млн. долларов тратится на Ким Ир Сена ежегодно.

Что же касается социального расслоения, то здесь можно отметить довольно забавный момент. С одной стороны, хотя представители партноменклатуры местами позволяют себе «зажираться», и их уровень доходов сильно отличается от среднего по стране, разговоры об утопании в роскоши касались, в первую очередь, самого Кима и его ближнего круга, в котором царили совсем иные нравы. Впрочем, один перебежчик как-то заметил А. Ланькову, что «При всех своих привилегиях, северокорейский секретарь райкома живет примерно так же, как южнокорейский грузчик».

С другой стороны, практически вне критики оказался такой не понятный западному обществу феномен, как система сонбун. Хотя между автором этих строк и А.Н.Ланьковым существуют разногласия по поводу того, насколько важным фактором является это деление граждан на слои в зависимости от их социального происхождения, ситуация, когда человек получает определенные привилегии не в зависимости от личных качеств или поступков, а в зависимости от «анкеты», заслуживает критики.

Источник LJ

№6 — Экспансионизм

Тема экспансионизма и угрозы муссируется очень часто, хотя можно обратить внимание на то, что угрожающая риторика – единственное, что более или менее соответствует образу. И то, заявляя о превращении Сеула в море огня, северокорейцы, как правило, делают оговорку, что все это произойдет только в качестве ответного удара.

Экспансионистских заявлений в арсенале КНДР нет. Этим они, кстати, отличаются от позиции ряда южнокорейских националистов, которые весьма активно заявляют свои претензии не только на Кандо, но и на Маньчжурию и Приморье.

Если же говорить о демонстрациях агрессивности, то размах южнокорейско-американской военной активности в регионе существенно превосходит северокорейский, несмотря на то, что любые действия Пхеньяна в этой области немедленно подаются мировыми СМИ как нечто, угрожающее всей региональной безопасности.

Мифологическому преувеличению подвергаются не только северокорейские ракетная и ядерная программы, но и армия КНДР в целом. Подчеркивается, что она находится на четвертом месте в мире по численности (Россия – на пятом, РК – на шестом), а ролики с тренировкой северокорейского спецназа активно расходятся по интернету, создавая иллюзию, что «они все там такие». То, что армия Северной Кореи является универсальным кадровым резервом и непосредственно боевой подготовкой занимается лишь часть личного состава, остается за кадром вместе с данными о том, что южнокорейский военный бюджет превосходит северокорейский в 23-26 раз и он больше, чем весь бюджет Северной Кореи .

Хотя северокорейские военные парады очень выразительно смотрятся в эфире, летчики ВВС КНДР имеют 10-25 часов налета в год, в то время как пилоты НАТО – минимум 200. В 1990-е годы в КНА насчитывалось около 200 танков (для сравнения – в американской армии сегодня их более 8000).

Тем не менее, в СМИ минимум раз в год появляется «сенсация» об очередном раскрытом плане радикального теракта или зловещего удара со стороны Пхеньяна.

В 2006 г. на фоне первой эпидемии птичьего гриппа со ссылкой на британскую разведку появилась информация, что КНДР собирается создать на базе этого вируса бактериологическое оружие, установив связи с этим контакты с Аль-Кайедой . Текст изобиловал ссылками на микробиологов и военных о том, сколь опасен может быть новый вирус, но доказательств северокорейского следа представлено не было – только общее утверждение о том, что после развала СССР в Северную Корею ушло несколько советских специалистов по бактериологическому оружию, и заявление перебежчика Ли Ён Су о том, что в КНДР испытывали БО на заключенных.

В 2009 г. «Разведывательные службы Японии узнали о готовящемся ракетном ударе КНДР по территории США, намеченном на 4 июля 2009 года». Целью ракетного удара Пхеньяна должен был стать американский штат Гавайи, а рассказала об этом газета «Дэйли Мэйл».

В 2012 г. та же газета порадовала еще большим: КНДР решила расстроить сеульский саммит G20, для чего собирается запустить через границу на юг воздушные шары, начиненные отравляющими газами или спорами опасных микроорганизмов . Ким Чен Ир будто бы лично поручил это своему сыну и преемнику, который вначале собирался осуществить ряд ракетных испытаний или выпустить в южнокорейские воды несколько противокорабельных мин, но в результате остановился на отправке в Южную Корею воздушных шаров со смертоносным грузом.

Частью этого блока являются и обвинения КНДР в поддержке терроризма, хотя из списка стран-спонсоров терроризма КНДР вынесли, да и основания занесения ее в этот список остаются довольно мутными: напомним, все обвинения строятся на показаниях единственного свидетеля, у которого были причины быть пристрастным.

Связь между Аль — Кайедой и Пхеньяном пока никто не протянул, хотя некоторые российские авторы договаривались до наличия в КНДР тренировочных лагерей для палестинских террористов и даже – до «десятков северокорейских террористов, задержанных во время операции «Мир Галилее» в Ливане в 1982 г».

В докладе Госдепа США «Особенности глобального терроризма в 2000 году» Северная Корея упоминалась, однако посвященный ей раздел содержал буквально несколько строк при том, что в описаниях деятельности иных стран – спонсоров терроризма конкретных примеров было достаточно.

Однако после начала нового витка ядерного кризиса, две темы попытались свести в одну, создав словосочетание «ядерный терроризм КНДР».

Помимо чисто психологического воздействия, которое закладывало в сознание масс связь слова «терроризм» с КНДР, западная пропаганда вбивала в него также мысль, что остро нуждающийся в деньгах северокорейский режим, скорее всего, готов продать свои ядерные технологии кому угодно, в том числе – и классическим террористам.

Такой разворот темы получил развитие в серии материалов, из которых наиболее репрезентативной является статья некоего Гордона Кукуллу в популярном сетевом журнале «Frontpage», которая является своего рода идеальным примером заказного материала на данную тему. Здесь и «последние полтора десятка лет Северная Корея полагалась на незаконную торговлю оружием и наркотиками как на основные источники дохода»; и «режим, достигший такого уровня морального упадка, не колеблясь продаст какое угодно оружие тому, кто назначит наивысшую цену, не задумываясь, как в конечном счете оно будет применено. Появляется все больше доказательств того, что японская террористическая группа «Аум Синрике» прошла подготовку в Северной Корее и, возможно, получила там же газ зарин».

Доказательства этого тезиса, правда, потрясают не меньше, чем в свое время — рассказ Пауэлла в ООН про передвижные лаборатории Саддама Хусейна. Особенно это касается «документального фильма» , показанного конгрессменам и посвященного сотрудничеству в ядерной сфере между КНДР и Сирией. Фильм, правда, оказался компьютерной реконструкцией, где убойной уликой № 1 стало некоторое сходство моделей реакторов, а также фото в плохом разрешении, где предполагаемый сирийский атомщик был сфотографирован с человеком, которого представили как его северокорейского коллегу. Правда, черты лица этого северокорейца сильно отличались от его официальной фотографии.

Источник LJ

№7 — Расизм

С тех пор, как Оруэлл придумал «пятиминутки ненависти», этот элемент стал непременным атрибутом ГЗ. В Северной Корее этому более или менее соответствуют так называемые «собрания мести» (хотя автор не уверен, практикуются ли они сейчас и насколько широко). Но этого мало, и КНДР пытаются приписать агрессивную ксенофобию в целом. Утверждается, что северокорейская пропаганда по уровню расизма не отличается от фашистской. В основном, за счет спекуляции вокруг термина «чистейшая раса», под которым и на Севере, и на Юге понимают, в основном, то, что корейский этнос сформировался самостоятельно, а корейское государство всегда было мононациональным.

Да, между традиционным для Кореи национализмом и расизмом легко поставить знак равенство хотя бы потому, что корейское слово «минджок» означает и «нация», и «раса». Однако разговоры о превосходстве корейской нации и попытки объявить тэдонганскую культуру одной из пяти великих цивилизаций лишены главной характеристики расизма, говорящего не столько о том, что «наша нация/раса лучше», сколько о том, что одни нации лучше, а другие хуже, и неполноценные расы должны уступить дорогу. Инвектив в адрес китайцев или белой расы в чучхе нет, а борьба с «доминационизмом» подразумевает противостояние чуждому культурному влиянию и низкопоклонство перед сюзереном.

К тому же, КНДР – мононациональная страна, и для того чтобы доказать наличие там расизма, пропагандистам приходится придумывать утверждения о преклонении Ким Чен Ира перед Гитлером или истории про то, что женщин, которые во время пребывания в Китае забеременели от китайцев, принуждают к абортам или заключают в концлагерь, где родившихся детей убивают. При этом если о политике РК в отношении китайской диаспоры при Пак Чжон Хи известно достаточно (и больше всего это напоминает государственное выдавливание евреев из Польши в конце 1960-х при Гомулке), аналогичный тренд на Севере скорее предполагается.

Иногда в качестве свидетельства расизма предъявляются материалы, где Южную Корею критикуют за то, что там размывают смешанными браками священную корейскую кровь, но этот аргумент встречается эпизодически, ибо главное здесь – критика Юга как общества, которое погрязло в низкопоклонстве и отходит от истинно корейских образцов. А обвинение в забвении истинно корейского – дежурная часть взаимных инвектив.

За расизм пытаются выдать антиамериканизм, который действительно играет важную роль в северокорейской идеологии. То, что в некоторых пропагандистских текстах американцев называют двуногими волками, а в иных применительно к ним употребляют слова «пасти», «челюсти», «свиные рыла» и т. п., выдается за использование подобной дегуманизирующей риторики применительно к некорейцам вообще.

Утверждается, что на Севере США ругают постоянно, и единственным исключением был инцидент 2007 г., когда американский военный корабль спас северокорейское судно от сомалийских пиратов. На самом деле тогда северяне отбились сами, да и периоды затишья были чаще и продолжительнее.

Интересен элемент демонизации, который, по-видимому, рассчитан на чернокожее население США. Утверждается, что на северокорейских плакатах американцы, которые совершают зверства, в основном это негры, а Африка чуть ли не открыто именуется «страной недочеловеков»; что в северокорейской прессе примерами секса с неграми демонстрируют особенно высокое падение нравов в РК; что чернокожий не имеет возможности получить визу в КНДР; что чернокожий посол Кубы в КНДР был чуть ли не линчёван пхеньянской толпой.

Это неправда, что доказывается не только активными контактами КНДР с африканскими странами хотя бы в рамках движения неприсоединения (также можно вспомнить помощь Северной Кореи Зимбабве скульпторами и военными инструкторами), но и антиамериканскими плакатами, которые известны достаточно широко, и негров на них нет.

Впрочем, выпученные глаза и горбатые носы, которыми наделяются белые американцы на подобных плакатах , в устах умелых пропагандистов превратились в обвинения в антисемитизме, ибо на нацистских плакатах насильники и убийцы обладают точно такими же внешними признаками.

Источник LJ

№8 — Бедность, а также голод и людоедство

Безусловно, положение в КНДР в этом смысле неидеально, однако ни запредельной бедности, ни постоянного голода и сопутствующих ему проблем в стране нет.

В статистике довольно часто обыгрывается то, что северокорейцы существенно ниже ростом своих южных собратьев из-за недостаточного получения белка в детстве. Это полуправда, так как дело не только в нехватке белков на Севере, но и в изменении режима питания и отходе от традиционного рациона на Юге, где стала активно внедряться европейская пища. Напомним, как резко вырос рост японцев после начала массового употребления ими мясной и жирной пищи.

Набило оскомину и утверждение о том, что «жители Северной Кореи собирают траву для того, чтобы прокормиться». В целом это куда больше похоже на рассуждения о том, что в современной России такие большие проблемы с продовольствием, что даже городские жители вынуждены ездить в сельскую местность и собирать грибы. Пастушья сумка и ряд других трав – это традиционные элементы корейской кухни, и их сбор не всегда связан с наличием или отсутствием продуктов питания.

Что же касается голода, то хочется процитировать А. Ланькова: «Она (КНДР) недоедает, она не голодает. Это очень важное обстоятельство. Она голодала, но это давно, уже 12, может быть, 10 лет ни один человек в Корее не умирает с голоду». Чуть ли не каждый год он или иные специалисты пытаются донести этот факт до широкой публики, но материалы о том, что в Северной Корее вот-вот начнется голод, регулярно появляются на страницах СМИ, объясняя ситуацию тем, что после ядерного кризиса 2002 г. гуманитарная помощь резко сократилась, а свои собственные доходы КНДР тратит не на народ, а на оборону, в то время как половина детей в возрасте до пяти лет и треть кормящих матерей недоедают.

Сюда же статьи со сказками о том, что в КНДР до сих пор 30-40 тысяч человек ежегодно умирают от голода, а 4 % населения находятся в положении бездомных бродяг, кочующих в поисках еды.

Другой «красивый образ», связанный с КНДР – известная «фотография со спутника », где на фоне сияющего огнями Юга КНДР кажется большим абсолютно черным пятном. Это очень интересный пример того, как сотрудники радио «Свободная Азия» поработали себе в убыток. Взяв реальные данные НАСА, они старательно позакрашивали часть иллюминации на Севере, чтобы разрыв выглядел больше, но при этом нечаянно затерли Владивосток и некоторое количество китайских приграничных городов, которые, видимо, тоже ночами стоят без света. Также неясно, почему остров Цусима оказался залит светом еще больше, чем иные районы Японии, куда делись такие значительные города, как Хамхын, Вонсан и особенно Кэсон, где находится промышленный комплекс. Но среднестатистическому зрителю эти нестыковки не бросаются в глаза, особенно если фото сопровождается указанием на то, что местоположение мелких источников света совпадает с расположением концлагерей.

В отдельный блок демонизации КНДР можно выделить голод 1995-97 гг. Здесь речь пойдет, например, о том, как и благодаря чему число жертв голода составило у некоторых авторов 3 и даже 4 млн. человек при общей численности населения КНДР 25 млн. В середине 1990-х годов ряд западных ученых провел оценки масштабов возможных жертв голода в тех регионах КНДР, которые сильнее всего пострадали от наводнения и засух. При этом было подчеркнуто, что это «предполагаемые оценки ситуации в наиболее пострадавших отдельных районах», а не по всей стране. Многие регионы пострадали гораздо меньше. Но другие специалисты взяли эти расчеты и приложили ко всей Северной Корее, отсюда и получились пресловутые миллионы погибших . При этом в потери от голода включаются потери от недоедания, которые не связаны с голодом напрямую (например, смертность от болезней на фоне сниженного иммунитета).

Интересно рассмотреть и историю появления слухов о том, что «тела умерших от голода валяются прямо на улицах». Как и в РК, в КНДР покойников предпочитают хоронить не на кладбищах, а в местах, благоприятных с точки зрения геомантии. Поэтому когда в стране начался голод, для борьбы с возможными эпидемиями было рекомендовано хоронить трупы в братских могилах: по деревням проезжал грузовик, который собирал тела умерших, которые загодя выносились на обочину дороги. Именно это увидели журналисты – и интерпретировали совсем иным образом.

Так как ГЗ должно обладать плохой экологической обстановкой, а хищнической эксплуатации недр в КНДР нет, катастрофу 1995-97 гг. пытаются списать исключительно на увлечение режима террасным земледелием. При этом забывается, что рельеф на Севере и на Юге различный, и если в РК объем обычных посевных площадей позволяет не распахивать склоны гор, на Севере это – вынужденная мера.

Правда, преуменьшать последствия голода тоже не стоит. Хотя, по данным экспертов ЮНИСЕФ, число детей с дефицитом веса и недостаточным питанием сокращается, но практически все молодое поколение КНДР выросло в условиях того самого «весеннего голода», который был характерным для страны до 1945 г. В 2002 г. 40 % северокорейских детей хронически недоедали, а 10 % страдали дистрофией , и сегодня многие двадцатилетние имеют конституцию двенадцатилетних .

Людоедство тоже подается как деталь ГЗ. И, как обычно, из нескольких случаев, произошедших лет за 15, делают «устойчивую тенденцию» , а досужие перебежчики дополняют это непроверяемыми страшилками о том, что на рынке в городе Чхончжин владелец одного из магазинов предлагает клиентам «блюда из человеческой плоти», к которым (видимо, для смелости) прилагается алкоголь . Эта «страшная правда» была предана огласке только после того, как ее автор Сун Мин Чжон, сбежавший в Австралию, оказался под угрозой депортации в Южную Корею.

Если следовать подобной логике, то и из России можно сделать страну людоедов, вначале рассказав об отдельных случаях людоедства в блокадном Ленинграде, а потом привести еще 2 – 3 громких дела, случившихся в этой большой стране за последние 60 лет.

Что при этом остается за кадром? Например, почти не муссировалась тема «ккотчэби» — корейских беспризорников, которых было на Севере очень много в начале 2000-х. Постепенно власти справились с этой проблемой, и беспризорники перестали попадаться журналистам.

Другой момент связан с отношением к самой системе распределения. Если для человека Запада распределение по карточкам или талонам означает крайний уровень бедности, северокорейская система распределения воспринимается гражданами этой страны как норма и возвращение к ней после голода считалось признаком возвращения стабильности. А. Ланьков периодически приводит пример представления ряда перебежчиков об Америке как о стране, где всем категориям населения выдают по 800 г риса в день. То есть карточная система воспринимается ими как неотъемлемая часть обеспеченности и процветания.

Источник LJ

№9. Неправда и «Железный Занавес»

Обличение этого аспекта КНДР идет по нескольким направлениям, включая исторический. Сюда следует отнести и изыскания южнокорейских историков о том, что покойный Ким Ир Сен не имел отношения не только к тому Ким Ир Сену, в честь которого он взял себе это имя, но и к Ким Сон Чжу, который атаковал Почхонбо.

В основном же говорят о дутых успехах и потемкинских деревнях. Наиболее известным примером «потемкинской деревни» считается просматриваемая с южнокорейской стороны деревня Кичжон-дон, расположенная вблизи демаркационной линии и ведущая пропаганду в течение 20 часов в сутки для того, чтобы привлечь перебежчиков с Юга. Южнокорейская пропаганда постоянно утверждает, что за фасадами домов на самом деле ничего нет, а крестьяне – это партийцы, которые играют заданные роли.

«Большая ложь режима» включает в себя и байку о том, что когда был обнаружен очередной тоннель под демилитаризованной зоной, северокорейцы не только пытались выдать его за угольную шахту, но даже красили его стены в черный цвет вместо того, чтобы подбросить туда настоящий уголь.

Попадались автору и статьи о «потемкинской природе» пхеньянского метро. Согласно мнению авторов этой зарубежной публикации, северокорейский метрополитен насчитывает всего 3 станции, между которыми возят иностранцев во время базовой экскурсии. Все остальные метродворцы существуют исключительно в воображении пхеньянских пропагандистов. Несмотря на то, что это чрезвычайно легко опровергнуть, тем, кому привычен образ Северной Кореи как ГЗ, это глаз не режет.

«Потемкинская» тема касается и эмоций. Если жители КНДР убиваются по умершему вождю или рассказывают западному журналисту о том, что они живут счастливо, не завидуя никому на свете (и при этом не выглядят оболваненными пропагандой), то это – «специально обученные» люди, натасканные на такое общение. Даже северокорейская живопись, лишенная негативных сюжетов, воспринимается как сплошная фальшь.

В этом же контексте обращают внимание и на комичные ошибки в произношении, и на постоянное упоминание о том, что «наша Триумфальная арка выше, чем парижская». Сюда же – ирония, аналогичная российской относительно царь-пушки, которая не стреляет, и царь-колокола, который не звонит. Хорошим примером этого до недавнего времени был отель «Рюгён», который планировался как самое высокое в мире здание гостиницы, был полностью достроен только в 2012 г., но строили его более 20 лет, и будто бы исключительно египетские рабочие. Хотя на Севере пустили метро на год раньше, чем на Юге, в ракетной гонке северокорейцы пока ведут, даже по проценту грамотных КНДР все еще опережает РК: 99 % населения против 97,9 %.

Там же, где речь идет об объектах, существование которых нельзя оспорить, успех объявляют дутым. Пример — дамба в Нампхо, которую представляют как абсолютно ненужное сооружение, не защищающее от наводнений и нарушающее экологию. Более того, согласно мифам, эта дамба, которую выставляли самым большим гидротехническим сооружением в Восточной Азии, будто бы затопила единственные земли, пригодные для нормального сельскохозяйственного освоения, и стала причиной голода .

Дутые успехи распространяются и на науку, и в этом контексте передергивания северокорейских новостей бывают весьма часто. Так, когда северокорейские археологи раскопали археологический объект «Пещера Единорога» (названный так потому, что мифологический основатель Когурё будто бы держал там это животное), в западной прессе это было представлено как «северокорейские ученые доказали существование единорогов».

Довольно много «уток» было связано с участием КНДР в чемпионате мира по футболу в 2010 г. Утверждалось, что северокорейских болельщиков изображали нанятые китайцы, а разгромный для команды Северной Кореи матч с Бразилией не показывали в прямом эфире и вообще объявили о победе своей сборной. Между тем, со слов респондентов, которые находились в это время в КНДР, известно, что трансляция матча не была остановлена, хотя комментатор на каком-то этапе просто замолчал.

Пожалуй, единственное, чем Северная Корея действительно похожа на ГЗ, — это любовь к циклопическим подземным комплексам. Среди них встречаются и заводы, и убежища. Однако такая инфраструктура возникла после Корейской войны, когда американская авиация уничтожила почти все наземные объекты.

Вопрос о том, в каком состоянии «железный занавес» сегодня, остается предметом спекуляции. Не возникает даже простой вопрос: «Если мы имеем дело с закрытой страной, где любые попытки фотографировать или снимать на видео жестко и немедленно пресекаются, почему роликов, живописующих тяжелое положение в КНДР, так много?». Либо «железный занавес» отнюдь не такой железный, либо мы, возможно, имеем дело с фальсификациями.

Непонятно, осталась ли на радиоточках фиксированная настройка, но о распространении в стране подержанных видеомагнитофонов (обычно привезенных из Китая отходниками) и наличии в КНДР рынка китайского, индийского и даже южнокорейского кино сообщает целый ряд авторов, включая А.Н.Ланькова. А это значит, что представление северокорейцев о внешнем мире достаточно расширилось. Проблема скорее в непонимании того, как работают там те или иные социальные механизмы.

Неясно и то, всегда ли у иностранцев отбирают при въезде в страну на время пребывания в ней мобильные телефоны. Внутренняя мобильная связь в Северной Корее есть и ее обеспечивает компания «Корёлинк». Иное дело, что в отношении иностранцев действует режим «белого списка», и они могут звонить только на знакомые номера. «Траурный запрет» на мобильную связь в КНДР в связи со смертью Ким Чен Ира оказался «уткой» .

Скажем пару слов и о северокорейском Интранете. Во-первых, он действительно охватывает всю страну. Во-вторых, в его рамках появляются возможности для свободного общения, аналогичные рассылкам или «Доскам сообщений» Рунета начала 1990-х, в основном касающиеся студентов и их самоорганизации. В-третьих, доступ в собственно Интернет, если верить информаторам автора из числа северокорейцев, более распространен, чем кажется, хотя процедура его получения напоминает поход в Спецхран за редкой книгой.

Источник LJ

Примечания

[1] Этатизм (государственничество) (от фр. État — государство) — мировоззрение и идеология, абсолютизирующие роль государства в обществе и пропагандирующая максимальное подчинение интересов личностей и групп интересам государства.

[2] См. Н. Мендкович. Нацизм как система преступлений//Великая оболганная война-2. Нам не за что каяться! М.: Яуза, Эксмо, 2008.

[3] То, что люди могут по-разному ощущать ограничения свободы, при этом игнорируется. Ведь образ ГЗ рассчитан не на представителя иной страны, а на «своего» обывателя, который бы в таких условиях, безусловно, мучился и пытался протестовать.

[4] Даже если в Гулаге ГЗ чего-то строят, на самом деле это никому не нужно, и «великая стройка» либо неэффективна, либо не нужна, являясь проявлением показухи.

[5]Конечно, элита и сейчас живет по иным законам, но, в отличие от феодализма, где социальное расслоение было ярким, открытая его демонстрация вызывает осуждение.

[6]тут автор ошибается, данная точка зрения в меньшинстве. Среди образованной публики господствуют геноцентризм и биологизаторство, которыми бедным, женщинам и «цветным» дают понять, что они низшие, при объяснении на словах про мультикультурализм и «уважение различий», которые, согласно преобладающим объяснениям, не прейдеши.

[7] Забавно, что крайне редко ГЗ изображают как страну, которая проедает или растрачивает накопления предыдущего режима.

[8] Представления о «железном занавесе» при этом могут сосуществовать с дырками в нем. Запрещенные информацию или товары можно достать, и граждане пользуются ими, несмотря на угрозу репрессий.

[9]Не могу не отметить, что на самом деле большинство патентованных диктаторов были патриотами своей страны и хотели ей добра, пусть и весьма странным образом. Именно поэтому практически каждый из них боролся до конца, несмотря на возможность сбежать или вступить с врагом в переговоры, при этом жертвуя страной (как своим проектом) ради улучшения собственной участи.