Победа молекулярной биологии над здравым смыслом

Они не желают тебе зла, но ты почему-то
по их милости подыхаешь.

Эрих Мария Ремарк. Тени в раю

«…В последнее время в научном сообществе возникла новая волна дискуссий о том, какую роль должны играть формальные наукометрические показатели в оценке деятельности научных организаций и отдельных ученых, и как учесть специфику различных научных дисциплин при использовании разного рода индексов. Этой проблема посвящена и статья Эдуарда Гирша, члена Совета по науке при Минобрнауки, ведущего научного сотрудника Санкт-Петербургского отделения Математического института им. В.А.Стеклова РАН, профессор Санкт-Петербургского академического университета РАН. «Полит.ру» готов опубликовать содержательные отклики на эту статью, если они воспоследуют. Как отмечает автор, позиция, выраженная в этой статье, может не совпадать с позицией ПОМИ РАН, СПбАУ РАН и Совета по науке.

На Круглом столе в Министерстве образования и науки 5 декабря 2013 года директор Института молекулярной биологии РАН академик А.А. Макаров представил разработанные Минобрнауки критерии оценки научных организаций. Объёмистая таблица из 25 пунктов с подпунктами занимает семь страниц, и это только формулировки.

Предполагается, что институты заполнят эти таблицы и будут на их основе разделены на группы 1, 2 и 3, после чего третья группа будет подвергнута некой «санации». О группах говорится в постановлении правительства, принятом несколькими месяцами раньше; суть его в том, что научные организации, отклоняющиеся от среднего более чем на 25% в меньшую сторону, причисляются к третьей группе.

Данные в таблицах частично напоминают параметры оценивания, предлагавшиеся в своё время научным руководителем Института биологии гена РАН академиком Г.П. Георгиевым. Заметно, что список составлен с учётом специфики молекулярной биологии и некоторых экспериментальных наук: обязательной для использования библиометрической базой является продукт Thomson Reuters “Web of Science” (дополнительно разрешается использовать и некоторые другие, но WoS всё равно обязательна), учитывается импакт-фактор, подсчитываются цитирования (причём за пять лет – в массе наук за такое время вообще никакая статистика не успевает накопиться), отсутствуют формулировки результатов. Особенное удивление вызывают пункты о «положительных и нейтральных упоминаниях в СМИ» (прошу данную статью таковым не считать!) и о количестве посещений сайтов.

Устно было обещано, что не все эти критерии будут в равной степени использоваться для различных референтных групп. Беспокоит меня, однако, не это. Проблема в том, что независимо от дальнейшей судьбы этих электронных бумажек (судьба большинства бюрократических бумажек предсказуемо незавидна), мы все будем вынуждены дружно все эти данные ежегодно собирать, в том числе и те, которые и в страшном сне не приснится использовать адекватному эксперту.

Собрать их не так просто: импакт-факторы добываются вручную по одному, а количество публикаций для конкретного института не умеет корректно вычислять ни Web of Science, ни разработанная по заказу МОН «Карта российской науки». (Кстати, например, профессиональная база математиков MathSciNet в целом справляется с этой задачей: место работы в ней – не произвольная строка, а конкретный институт из списка известных. Но её использование запрещено…)

Более того, авторы документа требуют предоставить «строку запроса к базе», выдающего публикации (и цитирования) института, но в реальности единственный способ вычислить искомое количество честно – нарушить это требование, вручную выверить списки для каждого учёного и вручную же объединить их, устранив повторения и лишнее. После чего выкинуть этот список, оставив только количество.

Судя по тому, что данные из таблицы планируется использовать также для формирования референтных групп, эти сведения будут собираться до того, как такие группы появятся, а значит, нам всем всё-таки придётся переключиться на месяц в режим сбора данных, наверное, чем-то ценных для молекулярных биологов, но совершенно бессмысленных с точки зрения математиков и  гуманитариев. Это изрядный кошмар для небольшого института, которому по штату не положена армия секретарей. И так каждый год.

Эта история до боли напоминает недавнюю эпопею со сбором катастрофического объёма данных секретарями диссертационных советов, большую часть которых экспертный совет ВАК по математике и механике впоследствии рекомендовал не использовать (то есть, буквально, обнулить соответствующие коэффициенты).

Рис. 1. Средняя цитируемость статей по областям науки (www.rusnor.org/pubs/articles/7919.htm)

Итого, общее впечатление от списка критериев таково: они выбраны молекулярными биологами для молекулярных биологов (или для всех биологов – чтобы отсеять лишних…), а то, что бессмысленной библиометрией придётся заниматься всем остальным, разработчиков не сильно волнует.

Автор просит прощения у тех молекулярных биологов, которые не поддерживают предлагаемое насилие над учёными из других областей.

Источник Полит.ру

Эдуард Гирш — член Совета по науке при Минобрнауки, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского отделения Математического института им. В.А. Стеклова РАН, профессор Санкт-Петербургского академического университета РАН.

Вообще-то, ещё в 2011 г., до реформы, вышел сборник статей о библиометрике «Игра в цыфирь, или как теперь оценивают труд ученого«. Из аннотации:

«Настоящий сборник содержит статьи математиков, статистиков и биологов, содержащие критическую оценку широко распространенных теперь библиометрических методов оценки научной деятельности. Авторы показывают, к каким неверным выводам может приводить использование таких численных показателей, как импакт-фактор и индекс цитируемости.
Основное место в сборнике занимает отчет «Статистики цитирования», подготовленный по инициативе Международного математического союза. К нему добавлен ряд других статей на эту же тему».

Нынешний «библиометрический джихад» — хороший пример того, как гг.либералы навязывают нам в качестве панацеи то, обо что на Западе уже сильно обожглись, и стараются или вообще отказаться от этого, или как-то компенсировать наиболее неприемлемые минусы. Понятно, что обо всех этих минусах (и о дискуссиях, развернувшихся вокруг них на Западе) они превосходно знали, когда продавливали эту реформу. Но нет, никаких ответов за перечисленные в ней баги не воспоследовало, кроме единственного «на Западе все так делают».

Другой момент: ещё в 1991 известный палеонтолог В.В.Жерихин внятно описал, чем вредно для страны «догоняющее развитие» в области молекулярной биологии и других направлений, где нет шансов лидировать, почему важна ставка на отечественные традиции, связанные с натуралистикой:

«В нашей биологии, в частности, она привела к насаждению по западному образцу «современных» технизированных дисциплин, таких, как биохимия, биоэнергетика и т. д., в ущерб «устаревшей» классической биологии. Между тем их «современность» там определялась прежде всего соответствием господствующему в это время направлению западной научной мысли, ориентированному на физикалистский стандарт как на идеал науки вообще. По многолетней привычке, обнаружив своё (действительно несомненное) отставание в этих областях, мы ринулись догонять и перегонять заносчивую Вандербильдиху со рвением, достойным Эллочки Щукиной. Предстояло обеспечить в первую очередь «передовые» (сиречь уже процветающие «там») направления, а наиболее развитым у нас ранее, как «устаревшим», оставить лишь крохи с этого стола — и без того не слишком обильного, скорее приводящего на память федотовский «Завтрак аристократа», нежели голландское изобилие. Плоды применения такого остаточного принципа легко понять. Пока подстегиваемые специальными партийно-правительственными постановлениями «современные» отрасли изнемогали в гонке с западными конкурентами, задыхаясь от недостатка дорогостоящего оборудования, реактивов и подготовленных кадров, незаметно захирели оттеснённые на задний двор блестящие традиции русской синтетической биологической — и, шире, натуралистической — мысли, прославленной на весь мир десятками замечательных учёных (назову хотя бы Н. А. Северцова, В. В. Докучаева, М. А. Мензбира, Г. Ф. Морозова, Г. Н. Высоцкого, В. И. Вернадского, Л. С. Берга, В. Н. Сукачёва — этот список можно продолжать очень долго). Для России с её природным разнообразием ландшафтно-экологический подход, характерный для перечисленных мной исследователей, был в высшей степени органичным. Он превосходно вписывался и в контекст ориентированной во многом на отношения человека с землёй русской культуры вообще. Но голодный паёк, предоставленный «отсталой» биологии, обескровил её. Тем временем ситуация начала меняться. Обострение экологических проблем вызвало переориентацию исследований, переустановку акцентов в мировой науке. Теперь и открыть бы восхищённому миру исподволь скопленные сокровища экологической мысли, предложить бы — не без выгоды для себя — своих экспертов, своих блестящих специалистов, за которыми стоит с лишком столетняя традиция… Да где же они, ау? Оказывается, мы разорили свою сокровищницу, разрушили научную преемственность, потеряли свою дорогу и так и не вышли толком на другую…

Такова цена мифа об интернациональности науки».

«Искажение мира«. Нева. №8. С.141-152.

Но нет, либерал-реформаторы из Минобра пробивают систему, удобную именно молекулярным биологам, что среди прочего, ликвидирует наши преимущества и консервирует отставание. С оценкой продуктивности исследователей получилось точь-в-точь как с рейтингом университетов, направленно выстраиваемом либералами из Минобра, так чтобы они оказались за таковыми развивающихся стран. Вместо того, чтобы учесть накопившиеся минусы «мирового опыта», их рабски копируют в силу идеологических предпочтений, обрекая науку на усыхание, а страну – на незавидную роль поставщика интеллектуальных полуфабрикатов на Запад. Вместе с металлом, удобрениями, нефтью и газом.

Причём рекламистам такого подхода странным образом не приходит в голову простейшее неидеологическое, а системное соображение – если наука эРэфии отстала от мировой (или американской), то копировать лидера – значит увеличивать отставание, ведь он вырвался вперёд за счёт некоторых наших уязвимостей. Копирование их только усилит, нужен подход на основе контрапункта, а не подражания.