Расизм угнетателей и угнетённых

Расселение негров США

Расизм и ксенофобия, как всякие длительные отношения групп людей между собой, не возникают в их взаимодействиях «здесь и сейчас», но имеют свою историю, и эта история влияет на соответствующие предубеждения куда сильней, чем актуальные взаимодействия или актуальная среда обитания. Далее, эти отношения асимметричны – расизм угнетателей в качестве ответа вызывает расизм угнетённых (о чём подробно рассказано Э.Л.Нитобургом в книге «Афроамериканцы США, ХХ век»). Дальше они поддерживают-индуктируют друг друга, поскольку тот и другой оказываются эффективным средством консолидации «своих групп» и с разной стороны выгодны в повседневном быту.

Важный вопрос состоит в следующем. «Расизм угнетателей» и «расизм угнетённых» строятся по одной и той же модели, или же «анти-чёрный» и «анти-белый» расизмы концептуально различны? Исследования показывают, что верно второе.

Так, статья Michael I. Norton & Samuel R. Sommers в Psychological Science 6 (3) за 2011 г., выполненная на американском материале, показывает что белые рассматривают расизм как игру с нулевой суммой («чем лучше положение чёрных, тем больше угроза белым, тем сильней мнение, что белых дискриминируют»), тогда как представления «чёрных» про сабж основаны только на положении негритянской общины по шкале «хуже-лучше».

Статье предпослан отличный эпиграф: «эмпатия к одной части населения это всегда предрассудок против другой», от сенатора Jeff Sessions, который, как дальше показывается, относится к белым (привилегированной группе), и не относится к чёрным (дискриминируемым и униженным).

Целью работы было исследовать распространяющееся среди белых американцев мнение, что с 2000-х гг. они заменили негров в качестве главных объектов дискриминации и «антисимметричное» мнение негров о том, как обстоит дело с дискриминацией в США.

Как пишут авторы, появление и усиление этого мнения – факт общественного сознания, и тем не менее оно – полная паранойя. Как только мы переходим от мнений к объективным критериям «веса» и «влиятельности» черной и белой общин (уровень безработицы, уровень образования, уровень доходов, политическое влияние, отношение закона и полиции) видно, что негры по сравнению с белыми находятся в глубокой ж… Их «подъём» белым не угрожает никак и отдельные выбившиеся наверх возможностей «среднего белого» не уменьшают никак.

[Надо сказать, существует вполне объективный психобиологический показатель «повреждений», связанных с «давлением» расизма как общественного настроения и соответствующей практики на их жертв. От удара кнутом след остаётся на коже снаружи, а от этого – в виде физиологических изменений внутри вкупе с психологическими проблемами. Унижение и пренебрежение, обусловленные расизмом, вместе с предрассудками-дискриминацией, удерживающими в бедности, вызывают хронический стресс, главнейшие маркёры которого

1) повышенный уровень кортизола и, соответственно, резко повышенная частота рождения младенцев с недостаточным весом и всеми следующими отсюда проблемами, по сравнению с белыми близкого социоэкономического статуса. Для негров показано, что повышенный уровень стресса/кортизола у них сохраняется даже если в течение жизни им удаётся выбиться в средний класс, т.е. действует и следующее поколение;

2) учащение разного рода душевных заболеваний.

Показательно, что у негров Кубы в отличие от США не фиксируется ни повышенный уровень кортизола, ни учащение рождений со сниженным весом, по обоим показателям они не отличаются от «белых» и мулатов (Хелен Би. Развитие ребёнка. 9-е изд. СПб.: Питер, 2004. С.239).

Да и сам термин «афроамериканец» — уродливое порождение расизма, только современного, научившегося маскировке: не зовутся же белые граждане США «евроамериканцами»; точно также как доля межрасовых браков между «чёрными» и «всеми остальными» американцами до сих пор исключительно низка.

Как пишет М.В.Золотухина в «Мире американской семьи» (с.42-43), «Законы, запрещающие браки между представителями разных рас, которые еще два десятилетия тому назад действовали в 17 штатах Америки, в 1967 г . были признаны Верховным Судом США неконституционными, до этого момента по американским законам брак определялся как союз между представителями одной расы. Тогда же на экран вышел художественный фильм об отношениях черных и белых американцев, который произвел фурор — «Угадай, кто придет на обед» («Guess Who’s Coming to Dinner»). Современные демографические тенденции говорят о том, что существующая дихотомия черного и белого в стране скорее всего превратится в дуализм «бежевого» и черного именно за счет растущего числа межрасовых браков между всеми «нечерными» американцами и белыми.

За период 1960–1990 гг . их количество увеличилось на 800%, то есть каждый 25-ый брак в стране — межрасовый, в таких семьях растет 3 млн. детей. Особенно распространены межрасовые браки в Калифорнии. По данным на 1990 г . 31.6% испаноязычных мужей и 31.4% испаноязычных жен в возрастной группе от 25 до 34 лет имеют белых супругов, для американцев азиатского происхождения — 36% и 45,2%, соответственно. Что же касается американских индейцев, то среди них и вовсе более половины заключают брак в белыми [американские национал-социалисты даже стали принимать индейцев в свои организации, наряду с белыми. Публикатор.].

Несмотря на деятельность активистов движения за гражданские права черных и результаты сексуальной революции некоторые социальные табу продолжают оставаться достаточно сильными, и многие в США расценивают интимные отношения между черной и белой расой как неприемлемые, шокирующие или отвратительные: по данным опроса мая 1997 г . большинство белых респондентов спокойно относятся к межрасовым бракам, но почти каждый третий против черно-белых браков.

Особую угрозу, как полагают противники межрасового общения, представляют собой афро-американские мужчины, один из стереотипов которых подразумевает чрезмерную сексуальность и склонность к физическому насилию: афро-американка, встречающаяся с белым мужчиной, тем самым «продвигается» в лучший, более безопасный мир; белая женщина, имеющая отношения с афро-американцем, напротив, рискует подвергнуться насилию. [См. миф о чёрном насильнике как часть расистской пропаганды. Публикатор.].

Число черно-белых браков возросло с 51 тыс. в 1960 г . до 311 тыс. в 1997, при этом для белых мужчин и черных женщин, соответственно, с 27 тыс. до 122».

То есть мнение о «анти-белом расизме» в современных США представляет собой такой же артефакт общественного сознания, как и мнение жителей этой страны, что у них в популяции 25% гомосексуалистов — это результат специфической активности СМИ, но не факт социальной реальности.

И действительно, таблица 1 статьи, где дан социодемографический «срез» испытуемых (208 белых и 209 негров), отобранных случайным образом из генеральной совокупности в 2,5 млн. человек, показывает более высокий уровень образования первых по сравнению со вторыми. Ещё они постарше, что тоже отражает различия между общинами. Группы не отличались по соотношению полов. Затем респондентов обоих групп просили оценить, по 10-балльной шкале (1 – нет, 10 – оч.сильно выражено), насколько значимой была дискриминация чёрных и белых в США (anti-Black Bias & anti-White Bias) в последовательные десятилетия – 1950-е, 60-е, 70-е, 80-е, 90-е и 2000-е.

Результаты показаны на рис.1. Ситуацию 1950-х гг. обе группы оценивают одинаково – очень сильная дискриминация чёрных при отсутствующей дискриминации белых. Ещё одно сходство – раса респондента не влияла на суммарную оценку обоих видов дискриминации, те и другие оценивали общий тренд как снижение – сильное в 60-70-х годах и более слабое в последующих. А вот чем дальше, чем больше различия в оценке ситуации между «белыми» и «чёрными» респондентами. У белых оцени «античёрного» и «антибелого расизма» связаны строгой отрицательной корреляцией, чем ниже они оценивают первый – тем выше второй, и по их мнению, в 2000-е годы Anti-White Bias значимо превзошёл Anti-Black Bias, t (208)=-3,94, p<0,01.

Для 2000-х годов аж 11% белых оценивают «направленную против них дискриминацию» по максимуму, 10 баллов, и лишь 2% белых делают это для дискриминации, направленной против чёрных.

Негры оценивали ситуацию иначе. Они фиксировали некоторое снижение расизма, направленного против чёрных в период 50-80-х годов, которое отчётливо замедлилось в 90-е-2000-е. Однако эта динамика в их представлении не коррелировала с изменением с оценками уровня дискриминации, направленной против белых (они слегка выросли, видимо в силу действий по «позитивной дискриминации», не улучшающих положение «среднего негра», но вполне раздражающих для господствующей группы).

Иными словами, рабочая гипотеза авторов подтвердилась. Белые рассматривают расовые отношения как «игру с нулевой суммой», и всякие действия в пользу негров (улучшение социоэкономического статуса части из них, проникновение элементов негритянской культуры в мэйнстрим) рассматривают как угрозу собственному положению. Негры же реагируют иначе, «отслеживая» только улучшение/ухудшение собственного положения.

Ещё забавней, что первый и второй тип динамики рисунка 1 устойчиво держался у чёрных и белых респондентов соответственно, несмотря на различие в возрасте и даже в уровне образования. Авторы пишут, что при более детальном анализе, может быть, эти факторы и определят какие-то различия, но на данном уровне точности та и другая группа реагируют как некое целое (а вот в Бразилии, где расовые отношения устроены иначе, «чёрные» не противопоставлены «белым», думаю, реакция была бы индивидуальной, а не групповой).

Т.е. эпиграф статьи отражает патологическую ситуацию, в которой виноваты общественные установления, делящие людей на «своих» и «чужих» по признакам экстерьера, хотя в норме они значимы не более бэджиков и иных внешних опознавательных знаков. Именно этим плох всякий национализм – позитивные чувства любви и сочувствия в нём намертво амальгамированы с низкими (предрассудка и ненависти), так что не разделить. Ко всякой религии, впрочем, тоже относится.

И, конечно, статья имеет прямое отношение к эмпирическому обоснованию известного положения Ленина о содержательных различиях между «национализмом угнетателей» и «национализмом угнетённых».