Гибель Поганого озера

Браконьерское использование пойменных окских территорий привело к экологической катастрофе

Анатолий Букин

Справочники сообщают: «Озеро Поганое. Находится в пойме Оки, в 4 км к востоку от города Пущино между деревнями Балково и Тульчино. Как и большинство озёр Окской поймы, имеет сильно вытянутую форму (длина 1,5 км, максимальная ширина 250 м, глубина до 3 м). Туристского значения не имеет, но славится изобилием рыбы (лещ, язь, плотва, щука и судак)».

Так было — сейчас рыбакам здесь делать нечего. Нет в озере ни щуки, ни судаки, ни плотвы. И озера самого уже нет. Произошла, говоря научным языком, экологическая катастрофа.

На месте бедствия я побывал вместе с пущинскими экологами, докторами биологических наук Станиславом Губиным, Константином Асланиди и заместителем председателя Окского экологического фонда Сергеем Севостяновым. Наперебой они вспоминали, что ещё два-три года назад на Поганом озере во множестве водились птицы: здесь гнездились крачки [чёрные и белокрылые], восемь видов уток, такие весьма редкие птицы, как чомга и лысуха, водяная курочка. А на пролёте каких только птиц здесь не бывало — даже лебеди [как пишет орнитолог Владимир Архипов, из Приокско-Террасного заповедника летал кормиться чёрный аист]. По берегам селились ондатра, норка, в прежние времена водились и бобры. Здесь цвели сусак, жёлтая кубышка, дикий ирис. Теперь же — пустыня.

Случилось вот что.

Последние годы выдались с малоснежными зимами и засушливыми летами. Ока стала катастрофически мелеть, и уровень грунтовых вод, питавших окрестные речушки и озёра, резко понизился. Природное явление, ничего не попишешь. А пойменные земли плодородны, потому на них всегда получались знатные урожаи. Только плодородие почвы не вечно — чтобы иметь по-прежнему высокие урожаи, её нужно и удобрять, и усиленно поливать. С давних времён на всём протяжении Оки — от Орла до Рязани и Нижнего Новгорода — сотни насосов качали из неё на пойму воду. Но зачем тянуть чёрт-то куда трубы, шланги, зачем лишне тратиться, если посреди твоих полей — озеро?

Белокрылые крачки, брачное поведение в паре. Фото с очистных сооружений г.Пензы, т.е. при нормальном отношении людей они могут гнездиться и в антропогенном ландшафте

Поля эти тянутся вдоль Оки на километры — и на них ни клочка пустующей земли. Растят здесь всё, что можно пусть на продажу — всевозможная зелень, лук, кукуруза, кабачки, огурцы, помидоры, перцы… Вся пойма распахана, покрыта длинными рядами теплиц, грядками, здесь трудятся сотни людей: работящие вьетнамцы, усердные китайцы, кропотливые корейцы и бог знает, кто ещё. Даже сейчас, под самые морозы, на полях видны их сгорбленные спины и головы в конических шляпах, какие носят крестьяне в Юго-Восточной Азии.

Не знаю, как они вели свои хозяйства у себя на родине, а здесь, можно сказать, — браконьерски. Мы ехали вдоль берега бывшего озера и буквально каждые сто метров нам встречались водозаборы. Насосы уже убрали, но шланги и трубы ещё остались. Они протянуты к луже — это всё, что осталось от озера. По высохшему днищу гуляют вороны, и какой-то народный умелец устроил на нём огород — плодородный донный ил даст хороший урожай. Здесь же, прямо на берегу валяется мешок с неиспользованным удобрением, а вдоль дорог протянулись валы всевозможных отходов: горы гнилых огурцов, ботва вперемешку с полосами полиэтилена.

Мы колесили вокруг полей и длинных рядов теплиц, то и дело нам встречались ужасного вида постройки из хлипких столбиков, фанеры и рубероида. В народе их окрестили «шанхаями». В некоторых шалашах живут люди: из труб вьётся дымок, на верёвках сушится тряпьё, валяются бачки, тазы… На одном из поворотов мы наткнулись на хибару. Возле неё гуляла собака, резвился котёнок, квохтала курица. Прохожий (явно азиат) сообщил, что это владение господина Ло, который сейчас где-то на полях. Сразу за жилищем Ло начиналась свалка.

Иные сооружения используются в хозяйственных целях. Например, для мытья зелени перед тем, как отправить её на рынки. Зелень моют так: под навесом выкапывается яма, она застилается полиэтиленом и заполняется водой. В ней и полощут лук и петрушку и салат. Откуда вода? Так как раз из озера. Но поскольку вода в дефиците, то расходуют её экономно, меняют редко. Представляете себе уровень санитарии в подобном «моечном цехе»?

Вокруг «шанхаев» и внутри них — повсюду мусор, свалки. Привычка что ли? Или понимание того, что всё это не твоё, то есть, твоё, но на время. А потом — какая разница! Нас-то здесь уже не будет. А ведь эти сотни временщиков не только пашут, сеют, засыпают поля пестицидами. Они также едят и, простите, наоборот. И вся гадость, гниль, экскременты людей и животных — всё это стекает в Оку.

Весь этот мирок на пойме — со своими порядками, правилами и установлениями — будто вырезан из жизни района. У кого из здешних обитателей есть официальная регистрация, у кого её нет, кто здесь временный, кто живёт постоянно, думаю, даже полиция и ФМС не знают.

Кто конкретно владелец этих земель, на каких правах здесь поселились люди, кто должен отвечать за нарушения — в том следует разбираться органам экологического контроля, МВД, прокуратуре. У них полномочия, власть, им, что называется, и карты в руки. Кстати о картах. На снимках из космоса на месте озера видно зелёное болото и вокруг него — разлинованные дорогами поля, прямоугольники теплиц… Озеро Поганое загублено, оно осталось только на топографических картах».

Источник ока-инфо

Здесь, как в капле воды, отражается стратегия «грязного подъёма» сельского хозяйства (и промышленности), впервые предложенная СПС в начале 2000-х. Бизнес свободен от экологических ограничений, плевать он на них хотел, государство с ним в доле, остаётся лишь общество.