Социальное облегчение и социальное расслабление

Print PDF

В порядке продолжения поиска продуктивных изоморфизмов между концепциями психологии и сравнительной этологии, не могу не рассмотреть роль общего неспецифического возбуждения (того что этологии называют arousal) в поведении животных и в человеческой деятельности. У человека и животных общее возбуждение возникает спонтанным образом от присутствия рядом (в пределах досягаемости, в тесной близости) других индивидов, это называется неспецифическая социальная стимуляция (специфическая происходит уже во время взаимодействий и производится специфическими поведенческими элементами – у животных демонстрациями, у людей словами или иными символами, воспроизводимыми в телодвижениях).

Так или иначе, интересно рассмотреть, как присутствие других особей своего вида влияет на деятельность человека, её структуру и результат, и сопоставить с животными. Классическое исследование такого рода выполнил на тараканах Роберт Зайонц с соавторами ещё в 1969 г. и потом работал по этой теме до 2000-х гг. Чтобы выяснить, как поведение сородичей влияет на поведение тараканов, был создан специальный прибор. В одном конце трубки («старт») поместили источник яркого света, заставляющий тараканов убегать от него по трубке, на другом конце которой («цель»), они могли скрыться в затемнённой коробочке.

Исследовали, когда таракан будет бежать быстрее от старта к финишу – когда он совершенно один или когда рядом, как зрители на трибуне, присутствуют другие сородичи (для этого несколько тараканов сажали в прозрачную пластиковую коробочку рядом с трубкой). Оказалось, в присутствии других тараканов бегун выполняет свою задачу значимо (и значительно) быстрее.

Подобные опыты ставились много раз, с участием других видов животных – муравьёв, мышевидных грызунов, хищных и птиц, а также людей, и всегда давали один и тот же результат – присутствии сородичей облегчает решение задачи, если задача простая. Ещё в 1898 г. Норман Триплетт заметил, что гонщики-велосипедисты показывают лучшее время, когда соревнуются друг с другом, а не с секундомером.  Чтобы проверить себя, он просил детей наматывать рыболовную леску на катушку – в одиночестве и в присутствии других детей (скорей всего, это был первый эксперимент в социальной психологии). В присутствии других дети делали это неизменно лучше, чем наедине сами с собой.

Однако если задача трудная, люди и животные справляются с ней существенно хуже, если вынуждены действовать на глазах у сородичей, чем когда они действуют в одиночку.

Для исследования этого, Роберт Зайонц с соавторами дополнили ту же работу 1969 года ещё одной стадией опытов. Тараканы бежали уже не по «беговой дорожке», а в лабиринте, то есть на середине пути возникала развилка, и у него был выбор, куда бежать:  путь прямо приводил в искомую тёмную коробочку, путь направо или налево (под прямым углом от дистанции) в неприятные светлые и жаркие камеры. Сбоку, от этого крестообразного лабиринта, как и в предыдущих опытах, находилась «трибуна» — прозрачная коробочка с тараканами-«зрителями».

При такой более сложной постановке задачи её результат оказался обратным – в присутствии сородичей тараканам нужно куда больше времени, чтобы найти правильный путь. И это является общим правилом: присутствие сородичей облегчает решения простых задач, но мешает решению трудных.

Для объяснения этого феномена Зайонц выдвинул (ещё в 1965 г., так что опыты 1966-1969 гг. были уже проверочными) теорию социального облегчения (не хочу писать «социальной фасилитации», как это делается в переводных учебниках, не по-русски). Там он дал остроумное теоретическое объяснение того факта, что присутствие других ускоряет решение простых, хорошо известных задач, но затрудняет решение задач сложных, предполагающих выбор действий в проблемной ситуации. Само явление-то известно чуть ли не с начала ХХ в., но лишь Зайонц показал обе стороны явления на одной и той же установке и на одном и том же объекте. Он предположил, что присутствие других повышает уровень общего, неспецифического возбуждения у действующего индивида, то самое arousal, что резко усиливает доминирующую реакцию, связанную с выполнением простых и хорошо знакомых задач, где можно использовать один из уже отработанных автоматизмов или стереотипов.

Напротив, для новых и/или более сложных задач встаёт проблема формирования модели поведения («сборки» специфической структуры деятельности), приспособленной именно к данной задаче, и вот тут рост возбуждения вреден и губителен, поскольку отвлекает, раздражает, мешает «опробывающим» движениям, которыми мы «нащупываем решение», сложиться в чёткую структурированную программу действий, которая решает задачу, как ключ подходит к замку. Особенно это хорошо видно, если задача требует тонких дифференцированных действий, а не только мысли, вроде укладки рюкзака или завязывания узлов; всякий рост возбуждения выше некоторого безопасного уровня губителен, поскольку действия становятся безрезультатными при чётком понимании того, что нужно сделать. Зайонц показывает, что это правило в равной мере относится к спортивным упражнениям, математическим проблемам, задачам по химии, то есть не зависит от того, нужно вам только думать или также и действовать.

В этом случае возбуждение заставит вас нервничать, и в присутствии других вы справляетесь с задачей хуже, чем в одиночку. Этот феномен получил название социального облегчения; поскольку он в равной мере наблюдается у людей и животных, он связан с амбивалентным влиянием общего возбуждения на простые и сложные структуры деятельности, а не собственно с когнитивными процессами.

Гипотеза Зайонца подтвердилась результатами почти 300 исследований, в которых приняли участие более чем 25 000 добровольцев (Bond & Titus, 1983; Guerin, 1993). Эксперименты, во время которых Зайонц и его помощники вызывали спонтанную доминирующую реакцию, также показали, что на публике эта реакция усиливается. В одном из экспериментов Зайонц и Стивен Сейлз (Zajonc & Stephen Sales, 1966) просили испытуемых произносить различные бессмысленные слова от одного до шестнадцати раз. Затем они объяснили, что эти слова по одному будут появляться на экране. Испытуемым предлагалось каждый раз отмечать, какое именно слово появилось. В то время как в действительности на экране в течение одной сотой доли секунды экспонировались лишь хаотические черные линии, испытуемые «видели» преимущественно те слова, которые до этого чаще называли. Эти слова стали доминирующей реакцией. Люди, выполнявшие то же самое задание в присутствии двух других испытуемых, «угадывали» доминирующие слова еще чаще.

Более поздние эксперименты также подтвердили, что социальное возбуждение благоприятствует доминирующей реакции — независимо от того, правильна она или нет. Петер Хант и Джозеф Хиллари (Peter Hunt & Joseph Hillery, 1973) обнаружили, что студентам университета Акрона в присутствии наблюдателей требуется меньше времени на прохождение простого лабиринта и больше — на прохождение сложного (так же как и тараканам).

Джеймс Майклс с соавт. (1982) исследовал, лучше или хуже получается у людей играть в бильярд, когда кто-то подходит, становится рядом и смотрит, по сравнению с игрой в одиночку. Вполне в соответствии с теорией оказывается, что это зависит от того, простой или сложной задачей является игра в бильярд для испытуемого. Опыт поставили в реальных условиях бильярдного зала одного из колледжей. Команда из 4-х студентов на расстоянии наблюдала за игроками до тех пор, пока не появлялся достаточно опытный бильярдист (по условию эксперимента тот, у которого по крайней мере 2/3 ударов оказывались удачными) или новичок (то есть тот, кому удавались не более 1/3 ударов).

Тогда ассистенты, как бы ненароком, подходили к бильярдному  столу и начинали внимательно смотреть за тем, как человек играет. Оказалось, что физиологическое возбуждение, связанное с присутствием других людей, благотворно сказывается на игре опытных игроков, однако снижает эффективность игры новичка (см.таблицу с суммарными данными) .

Новичок играет без наблюдения – 34% успешных ударов;

Он же в присутствии 4-х наблюдателей – 21%;

Опытный игрок без наблюдения – 71%;

Он же с 4-ся наблюдателями – 81%;

Почему же присутствие других заставляет нас (и животных, вплоть до тараканов) чувствовать возбуждение, влияющее на поведение помимо воли и разума? Для ответа на этот вопрос предложены 3 теории:

— когда рядом присутствуют другие, мы (и животные) становимся более настороженными и бдительными. Это хорошо подтверждается данными по анонимным стаям птиц, например воробьёв и овсянок, когда каждая особь реагирует на то число членов стаи, которое видит лично она сейчас со своей индивидуальной позиции, а не на общее число птиц в стае, которое она могла видеть 10 минут назад.

— когда рядом есть другие люди, мы беспокоимся о том, как они оценят наши действия, что понятным образом увеличивает успех выполнения простых и/или знакомых задач, но снижает успех выполнения сложных и незнакомых. К слову, это явление сильно связано со страхом подтверждения стереотипа. Последний уменьшает достижения женщин, негров, бедняков и других  дискриминируемых меньшинств, если они думают что результаты будут использованы для характеристики способностей их группы, при том что если они думают, что их оценивают как личностей, а не «типичных представителей группы», их результаты не отличаются от таковых большинства.

— другие присутствующие отвлекают нас от выполнения самой задачи;

Первое объяснение предполагает, что в присутствии других людей мы должны быть готовы к тому, что они скажут или сделают что-то, на что нам придётся отреагировать, поскольку люди рядом менее предсказуемы, чем собаки и настольные лампы. Связанное с этим увеличение настороженности (alertness) и бдительности (vigilance) вызывает рост общего возбуждения и оно действует. Это объяснение принадлежит Зайонцу (работа 1980 г.) и хорошо тем, что одинаково применимо для людей и животных.

При сильном возбуждении от присутствия большого количества болельщиков баскетболисты из университетской команды менее точно выполняют броски по кольцу (Sokoll & Munatt, 1984). Далее, Гари Эванс показал, что скученность усиливает возбужденность. Он подверг испытанию группы из 10 студентов Массачусетсского университета, размещая их в комнатах размером либо 20 на 30 футов, либо 8 на 12 футов. У тех, кто сидел компактно, кровяное давление и пульс были заметно выше (что свидетельствует о возбуждении). К тому же они делали больше ошибок в сложных задачах, в то время как их способность решать простые задачи не пострадала. При исследовании, проведенном среди студентов индийских университетов, Динеш Нагар и Джанак Панди (Dinesh Nagar & Janak Pandey, 1987) также обнаружили, что скученность мешает решению только сложных задач — например, разгадыванию сложных анаграмм.

Второе объяснение, понятное дело, верно лишь для присутствия «своих». Другие люди у людей в широком круге ситуаций вызывают опасение, что эти другие о нас подумают, у животных присутствие демонстрирующих конкурентов в определенном узком круге ситуаций, предполагающих социальные взаимодействия их друг с другом, вызывает возбуждение, поскольку конкурент может использовать сигнальные свойства демонстраций чтобы перестроить собственное поведение и, вступив во взаимодействие с данной особью. Так что здесь важно не столько, кто присутствует, сколько вывод о том, «оценивает» он нас или нет и может ли воспользоваться плодами «оценки» нам во вред?

В работах Cottrell (1968) и Bond, Atoum & van Leeuwen (1996) показано, что если наши усилия могут быть оценены, общее возбуждение увеличивается, и от этого возникает социальное облегчение, при котором простые/привычные задачи в присутствии других решаются лучше, а новые/сложные – хуже, всё как обычно. Коттрелл и его помощники (1968) повторили эксперимент Зайонца и Сейлза с бессмысленными слогами в Кентском государственном университете, добавив третье условие — они завязали наблюдателям глаза. В таких случаях простое присутствие «ослепших» доминирующей реакции не вызывало.

Последующие эксперименты подтвердили заключение Коттрелла: доминирующая реакция усиливается в большей степени, когда люди предполагают, что их оценивают. В одном из экспериментов спортсмены-бегуны из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, пробегая мимо женщины, сидящей на траве, увеличивали скорость, если она сидела к ним лицом, а не спиной (Worrindham & Messick, 1983).

Боязнь оценки помогает также объяснить: (1) почему люди работают лучше всего, когда их содеятели слегка опережают их; (2) почему наше возбуждение уменьшается, когда группа людей с высоким статусом разбавляется людьми, чье мнение для нас ничего не значит; (3) почему люди, чрезвычайно обеспокоенные тем, как их оценивают окружающие, наиболее чувствительны к присутствию других; (4) почему эффект социального облегчения проявляется ярче всего, когда наблюдатели нам незнакомы и когда за ними трудно уследить.

А вот если мы «знаем» (точнее, чувствуем), что наблюдатели не оценивают наши усилия и не будут действовать нам во вред, происходит нечто противоположное – социальное расслабление (social loafing), при котором уровень общего возбуждения и связанное с ним внутреннее напряжение понижаются. Соответственно, в этом случае субъект действует противоположно случаям социального облегчения, возникающего на росте общего возбуждения: в присутствии наблюдателей простые задачи решаются хуже, а вот сложные – лучше.

Всё происходит примерно так, как это показано на схеме: верхняя половина соответствует социальному облегчению, нижняя – социальному расслаблению.

Третье объяснение сосредотачивается на том, насколько отвлекающим будет присутствие других людей. Предполагается, что не только присутствие других людей, но и всякое отвлекающее воздействие – вроде шума вечеринки или мельканий света – вызывает внутренний конфликт, поскольку трудно сосредоточиться. Попытка обращать внимание на две вещи одновременно приводит нас в напряжённое состояние, о чём знает всякий пробовавший читать серьёзную книгу, в то время как сын или племянник дёргает за рукав и требует внимания. Действительно, Роберт Барон (1986) обнаружил, что несоциальные источники отвлекающих воздействий, в первую очередь мелькающий свет, вызывают такой же эффект социального облегчения, как и присутствие наблюдателя.

Явление социального расслабления по механизму противоположно социальному облегчению и определяется как способность людей хуже выполнять простые задачи, когда это делается вместе с другими, но лучше справляться со сложными. Это определение было дано в работе Биба Латане, Киплинга Вильямса и Стефена Харкинса. То есть когда люди тянут канат вместе с другими, они склонны прилагать меньшие усилия, чем в одиночку (французский агротехник Макс Рингельманн обнаружил аж в 1913 году, что у мужчин этот эффект выражен много сильней, чем у женщин). А вот если задача сложная, вроде решения головоломок, она куда лучше делается, когда вокруг много других людей и твой собственный результат нельзя выделить и оценить.

Это было показано в эксперименте Джеффри Джексона и Киплинга Вильямса (Jackson & Williams, 1985). Они предлагали человеку решить головоломку – пройти несколько лабиринтов, появляющихся  на экране компьютера. Среди лабиринтов были простые и сложные. Другой участник экспериментов сидел за своим компом в той же комнате и работал над такой же задачей. Исследователи либо сообщали участникам, что их результаты будут оцениваться индивидуально (что вызывало обеспокоенность оценкой), либо говорили, что компьютер усредняет очки, набранные другими участниками, так что никто не узнает, насколько хорошо они выполнили задачу (что уменьшало обеспокоенность оценкой).

Итоги опыта точно соответствовали предположению. Когда люди думали, что набранные ими очки будут усредняться, они становились менее напряжёнными, и такая релаксация приводила к лучшему результату – меньше времени на прохождение лабиринта, — когда лабиринт был сложный, но к большему времени прохождения лабиринта, если тот был простым (см.рисунок).

И ещё одно, зачем я это рассказывал – всё это имеет прямое и непосредственное отношение к преимуществам коммунизма по сравнению с современным капиталистическим обществом c его индивидуализмом в жизни, действиях и оценивании. Из рассказанного прямо следует, что большая или меньшая эффективность коллективной работы и жизни вместе со всеми, в коммуне, по сравнению с эффективностью индивидуальной работы, частной жизни и индивидуальной ответственности прямо зависит от характера отношений к Другому, к ближнему своему. Когда присутствие других и совместная деятельность с другими будет вызывать не возбуждение, связанное с конкурентными чувствами, а спокойную уверенность, связанную с чувством товарищества и надеждой помощи, коллективное действие будет эффективней индивидуального и коллективы/коммуны будут вытеснять индивидуалистов, частных хозяйчиков.

Особенно для сложных задач: по понятным причинам это особенно важно, ибо коммунизм должен ускорить научно-технический и социальный прогресс, а не тормозить его. А для этого нужен социальный прогресс: переход от индивидуальных форм работы и оценивания к коллективным, от конкуренции к солидарности, особенно выгодные и необходимые для «социально слабых» членов общества.

Источники

Baron, R. A. (1986). Distraction-conflict theory: Progress and problems. In L. Berkowitz (Ed.), Advances in Experimental Social Psychology  (Vol. 19). Orlando, FL: Academic Press.

Bond C.F., Jr., Atoum A.O., Van Leeuwen M. D. (1996). Social impairment of complex learning in the wake of public embarrassment // Basic and Applied Social Psychology. Vol.18. P.31-44.

Bond Ch.F., Titus L.J. (1983). Social facilitation: a meta-analysis of 241 studies // Psychological Bulletin. Vol.94. №2. Р.265-292.

Cottrell N.B., Sekerak G.J, Wack D.L., Rittle R.H. (1968). Social facilitation of dominant responses by the presence of an audience and the mere presence of others // Journal of Personality and Social Psychology. Vol.9. №3. 245-250.

Jackson J.M., Williams K.D. (1985). Social loafing on difficult tasks // Journal of Personality and Social Psychology. Vol.49. P.937-942.

Micheals J.W., Blommel J.M., Brocato R.M., Linkous R.A., Rowe J.S. (1982). Social facilitation and inhibition in a natural setting //  Replications in Social Psychology. Vol.2. P.21-24.

Zajonc R. B. (1965). Social facilitation // Science. Vol.149. P.269-274.

Zajonc R.B. Social Psychology: an experimental approach. California, 1966.

Zajonc R.B., Heingartner A., Herman E.M. (1969). Social enhancement and impairment of performance in the cockroach // Journal of Personality and Social Psychology. Vol.13. P.83-92.

Zajonc R.B., Sales S.M. (1966). Social facilitation of dominant and subordinate responses // Journal of Experimental Social Psychology. Vol.2. №2. Р.160-168.

 источник Вольф-Кицес