Про крах либерализма в современном мире

Print PDF
 

«Известный британский журналист Джон Кампфнер, бывший главный редактор The New Statesman, а сейчас Index on Censorship, только что выпустил книгу Freedom for sale. How we made money and lost our liberty («Свобода на продажу. Как мы заработали деньги и потеряли независимость»).

Вопрос поставлен просто: почему люди готовы бороться за свободу зарабатывать, выезжать в другие страны и отказываются от свободы выражать свое мнение.

Иными словами, почему они выбрали частные свободы, но отказались от общественных.

Кампфнер, опытный журналист-международник (например, первый раз в Россию он приехал еще в конце 70-х), сравнил опыт Сингапура, Китая, России, Объединенных Арабских Эмиратов, а также стран с устойчивыми демократическими традициями — Италии, Великобритании и США, население которых в последние двадцать лет обнаружило ту же тенденцию — сознательный отказ от общественных свобод. Кампфнер пишет, что в каждой стране он десятки раз задавал своим собеседникам один и тот же вопрос: почему мы так легко продали свободу за иллюзию богатства и безопасности?

Фактически, это книга о том, как рухнула популярная в 90-х годах модель, утверждавшая, что рост благосостояния обязательно приведет к развитию политических свобод, что капитализм связан с демократией и без демократии неэффективен. Через двадцать лет оказалось, что капитализм вполне может обходиться без демократии.

Более того, без демократии он оказался намного более конкурентоспособен, если судить по росту уровня благосостояния богатых, сверхбогатых и среднего класса во всех этих странах. Просто вместо «общественного договора» был заключен новый пакт между государством и населением. В авторитарных государствах этот пакт выглядит (с некоторыми национальными особенностями) следующим образом: репрессии выборочны и ограничены теми, кто открыто критикует статус-кво — но эта категория очень немногочислена: оппозиционные журналисты, адвокаты, их защищающие, и проблемные политические активисты. Остальные могут наслаждаться свободой передвижения, жить так, как им хочется, зарабатывать и тратить деньги. Для слишком многих эта схема оказалась удобна.

Кампфнер пишет, что последние двадцать лет правила определял союз власти, бизнеса и среднего класса. Что изменилось, так это число людей, кто оказался в выигрыше от этой схемы, при этом государства оказались достаточно гибкими, чтобы пойти навстречу растущим потребностям той группы населения, которую стоит принимать в расчет. Условия этой группы: гарантированное право собственности, контрактное право, право зарабатывать, а также приличный район и возможность выбора стиля жизни. То есть приоритетом стали финансовые свободы.

При этом в результате глобального консьюмеристского бума (только за 2006 год «Форбс» добавил в свой список 178 новых миллиардеров) элиты, по мнению Кампфнера, продались так же, как и средний класс. Конечно, они довольны еще не всем: они возмущены тем, что в Сингапуре правительство говорит им, с кем спать, и им не нравится, что китайские власти регулируют выезд за рубеж. Элиты также не устраивает прессинг силовиков в России. Список требований: контракты не должны срываться госвмешательством, вклады должны быть в безопасности. Им также нужна современная инфраструктура и очень нужны низкие налоги. И им идут навстречу: в некоторых странах, как в России, подоходный налог держат на низком уровне, в Великобритании практически поощряется уход от налогов, а в Италии налоговые преступления почти ненаказуемы.

Конечно, это книга британского журналиста, и жестче всего она описывает то, что произошло с обществом в Великобритании и США. Сам Кампфнер объясняет это тем, что обществу в этих странах было что терять, и — в отличие от жителей стран из первой категории (Сингапур, Китай, Россия, ОАЭ) — у них все же был выбор и возможность давить на правительство.

У Кампфнера нет иллюзий в отношении России. Он описывает, как либеральные журналисты отказывались от своих взглядов за право жить в элитном поселке под Москвой, а население спокойно относится к убийствам правозащитников, хотя они происходят не в далеком сибирском лагере в условиях информационной блокады, как в сталинские времена [правда, в «сталинские времена» никаких «правозащитников» не было — без клюквы писать о нашей стране автор  таки не умеет], и вся информация об этом вполне доступна.

При этом книга Кампфнера наконец разбивает те стереотипы об уникальности России, которые казались такими удобными как для либералов девяностых, так и для псевдогосударственников нулевых, когда пассивность населения, а потом и среднего класса объяснялись вековыми традициями несвободы, наследием СССР, православием и Бог знает чем еще.

Нет, не в Кремле придумали, как подкупить средний класс 13% подоходным налогом и иллюзией безопасности. По мнению Кампфнера, идеальной моделью подобного пакта между государством и обществом является Сингапур, и именно для этой страны был придуман термин «мозговая анестезия консьюмеризмом». Нет, Россия не уникальна своим припадком патриотизма после победы Димы Билана на «Евровидении». Все перечисленные страны получили рост национального шовинизма — консьюмеризм привел к атомизации общества, граждане оказались «приватизированы» в своих привычках, мыслях и быте, и в результате их индивидуальную активность поощряют, а объединение на любом уровне преследуется, что оставляет место для появления харизматичных популистских лидеров. Стремление к безопасности, ради которой обеспеченные классы готовы жестко давить на власть, требуя любой ценой защитить их образ жизни, привела к одинаково устрашающим последствиям в государствах обеих категорий — технологии слежки развиваются, а те, кто попал в категорию экстремиста / иностранца / представителя нацменьшинства или просто чужака, становятся объектом атаки государства. И население соблюдает условия пакта: как пишет Кампфнер, хотя в России и Сингапуре выборы и проходят с нарушениями, но нельзя отрицать, что лидеры этих стран более чем популярны.

Кампфнер оговаривается, что он не уравнивает страны первой категории со странами второй, однако разница может быть не столь велика, как хотелось бы их жителям.

В книге нет ответов, как и что можно исправить. Это просто констатация факта: мы уже пришли к тому, что свобода понимается лишь как свобода покупать«.

Источник ej.ru

Я думаю, рассказананое г-ном Кампфнером (и фамилия-то какая хорошая!) говорит о полном поражении либерализма как философии свободы. Из двух возможностей развития данной идеологии, о которых я писал ранее, реализовалась худшая — рыночный фундаментализм победил идею, «что все люди рождаются равными, и имею равные права на жизнь, свободу и стремление к cчастью», и, значит, если кто-то угнетён, его возможности резко неравны, то с этим угнетением и неравенством надо бороться.

Взгляд либералов на свободу (а они писали о ней и об опасности её утраты много и продуктивно) состоит в том, что единственный механизм, реально её обеспечивающий — это частная собственность на средства производства и идея общества как рынка, со свободой торговли, когда каждый человек поставляет свои произведения, созданные в меру сил и способностей, конкуренция выявляет лучших и перераспределяет ресурсы в их пользу, и все внеэкономические вмешательства в этот процесс (диктуемые, скажем, интересами общественного блага) должны быть исключены и сняты, чтобы «оценивание» талантов было наиболее точным, а карьера, доступная таланту — максимальной.

То есть капитализм здесь средство, свобода и свободная реализация личности - цель, и как это часто бывает с политическими идеологиями, материальные средства извратили и подчинили себе идеальную цель, рыночные индивиды, средний класс, надежда и опора либералов, предпочитают повышенное потребление и комфортность жизни демократическим свободам. И не могут не предпочесть — поскольку материалистическое понимание истории истинно, а марксизм рулит.

Читая обобщения Кампфнера и видя их тождество явлениям жизни, приходишь к выводу, что либеральный способ обеспечения свободы и реализации личности — через частную собственность и рынок — полностью дискредитирован. А противоположные утверждения — просто ложь и уловка со стороны тех, у кого всё в шоколаде и кто хочет и дальше спокойно потреблять за счёт бедных, голодных, занимающихся рабским и полурабским трудом по всему миру для удобства их потребления. Его отвергают те самые собственники, которые преуспели на этом рынке и имеют все материальные условия для свободы и свободного творчества — но они предпочли потребление (о борьбе за демократические права уж не говорю — они даже имеющимися пользуются всё реже и реже).

[Сейчас, через несколько лет, мы видим, что написанное верно даже в контексте ультраправого переворота на Украине, сторонники которого  мобилизовывались  социал-дарвинизмом («приличная» часть) или национализмом (откровенно «коричневая» часть) а «свободой» и «евроинтеграцией» прикрывались]

И немудрено: в рыночной атмосфере любой Другой воспринимается как соперник; если ты не можешь подчинить его себе и использовать в собственных интересах, он использует тебя подспорье в собственной реализации. Как писал Карл Маркс: «Капитализм подобен тому отвратительному языческому идолу, который не в состоянии пить божественный нектар иначе, как из черепов своих жертв«.

Другой, образовательный механизм деградации свободы в капиталистическом мире хорошо обрисован Ильёй Смирновым:

«Ключевой механизм демократической системы — свободный выбор — возможен только в пределах компетентности. Бессмысленно задавать вопросы о ядерной энергетике человеку, который не учил физики. Ответ будет не его, а того, кто воспользовался его невежеством в собственных интересах. Но права человека уперлись в историческую ловушку.

Чем более массовой становилась школа, тем слабее социальные стимулы к труду за партой. Сто лет назад учитель легко мог объяснить, почему ученье свет, а неученье тьма. Если не самим питомцам, то их отцам. Слишком уж отличалось положение образованного человека — и неграмотного “поденщика, раба нужды”. В царской России не только учитель, простой студент автоматически становился “господином” для темных крестьян. Разницу между ученьем и неученьем люди ощущали на собственной шкуре, для этого не нужно было ни интеллектуальных усилий, ни жизненного опыта (каковым подросток, естественно, еще не обладает). Но если выучить обязаны всех — или почти всех — аттестаты и дипломы уже не воспринимаются как награды.

В СССР фальсификация укоренялась стыдливо, из-под полы и не от хорошей жизни — ну, не было у ПТУ ресурсов, чтобы как следует преподавать биологию или литературу, а закон требовал выдать каждому аттестат! В США, судя по рецензируемой книге, сделали следующий шаг. Возвели фикцию в норму. Сложностями демократического развития воспользовались силы из прошлого, те, кто считал, что учить “кухаркиных детей” наукам — только портить. Они-то и позаимствовали у мечтателей— анархистов идею т.н. “свободной школы”, от жизни такую же далекую, как “свободный магазин” или “свободный театр” (без режиссера и репетиций). О социальных предпосылках школьного “регрессанса” в книге сказано весьма внятно (153)».

Источник

И понятно, что «регрессанс» возник не сам собой, а тесно связан с такой либеральной идеей, чтобы каждый платил за своё образование сам (или сам искал себе финансовую поддержку). В этом случае богатый заплатит за образование из своего кармана, а бедных надо развлечь «свободной школой», чтобы не создавали проблем «социальному миру» своими претензиями на качественное образование – по тем же причинам, по каким пьяным и невежественным народом легче управлять, здесь нужно для «низов» дать иллюзию качества, выхолостив реальное получение содержательных знаний о мире.

Остаётся другой, коммунистический способ реализации свободы (коммунисты исходят из тех же идеалов, что и либералы — свобода, равенство братство, но предлагают противоположные механизмы осуществления идеала — уничтожение частной собственности, коллективизм, понимание общества как коллектива и фабрики, где общая цель и общий труд рождают заинтересованность в максимальном выявлении и реализации способностей каждого). Опять же, демократические свободы и права человека наиболее необходимы тем, кто максимально экономически угнетён, богатые все свои проблемы — и образование, и хорошая работа, и справедливый суд, — могут решить просто за деньги, не прибегая к концепту прав и равноправия, который нужен именно бедным, слабым, находящимся в узилище и пр.

Поэтому, как говорил товарищ Сталин в 1952 году, коммунисты должны поднять знамя буржуазно-демократических свобод, выброшенное неолибералами за борт. [Современные неолибералы отличаются от неонацистов только лучшим социальным статусом, внешней респектабельностью, более учёным слогом, и личной неготовности к насилию на улицах и в полицейских участках, но, как мы видели в Латинской Америке и недавно на Украине, отлично умеют его организовывать]. Больше некому его поднять.

Эх, если б его слова соответствовали делам! не случайно приверженцы Сталина идею свобод предпочитают поносить и втаптывать в грязь, вместо того чтобы использовать на пользу коммунистического движения с большей эффективностью, чем это делают наши противники. Поскольку идея правильная и нужная именно угнетённым, угнетатели все свои проблемы решат или за деньги, или с помощью государственной машины, которая у них в руках.

Источник wsf1917