Экономическая активность женщин в мусульманских странах (на примере Пакистана)

Print PDF

Бродниковская В.П.

 «Для большинства развивающихся стран характерен низкий уровень вовлеченности женщин в общественное производство. По показателю экономической активности женщин (26% общей численности женского населения) развивающиеся страны значительно отстают от стран развитых (34% в 1975 г.) 1 Согласно прогнозам МОТ, к 2000 г. произойдет снижение этого показателя по развивающимся странам до 24%, несмотря на то, что для мира в целом будет наблюдаться тенденция к увеличению занятости женщин. Это объясняется прогнозируемыми недостаточными темпами роста и низким исходным уровнем развития экономики освободившихся государств при наличии в большинстве из них тенденций к сохранению высоких темпов естественного прироста населения.

Проблема женской занятости, являясь составной частью проблемы занятости вообще, имеет ряд особенностей, обусловленных особыми биологическими и социальными функциями женщин— материнством и опекунством. Сами по себе эти функции вызывают некоторые ограничения или полное прекращение занятости женщин на определенный период времени их экономической деятельности, но не являются доминирующими при определении роли и места женщины в общественном производстве. Другая специфическая особенность проблемы заключается в том, что женская занятость испытывает гораздо более сильное воздействие некоторых элементов надстройки, чем мужская.

Среди непосредственно влияющих на уровень и характер женской занятости факторов следует назвать религию и национальные культурно-бытовые традиции. Социальный статус женщины, определяющийся действием этих факторов, меняется от страны к стране довольно значительно. В одних развивающихся обществах за ней признают почти равные права с мужчиной, в других — она совершенно бесправна. Поэтому вопросы положения женщины (в том числе и вопросы женской экономической активности) необходимо рассматривать в конкретных национальных условиях отдельных стран.

Самый низкий показатель занятости женщин наблюдается в странах, где большая часть населения исповедует ислам (табл. 1). Исключением здесь можно, пожалуй, считать Индонезию. В этой стране ислам господствует в течение трех веков, мусульмане составляют 87,13% населения (1969 г.)2, а между тем показатель женской экономической активности довольно высок. Согласно данным переписи населения (1971 г.), 22% женщин входило в состав рабочей силы страны. Каждая третья женщина в трудоспособном возрасте (свыше 10 лет) участвовала в общественном производстве. Треть самодеятельного населения страны составляли женщины4.

Объяснить эти цифры, столь не вписывающиеся в среднестатистические показатели по мусульманскому миру, отчасти можно тем, что «ислам в Индонезии отличается от ислама на Ближнем Востоке»’ . Ко времени появления ислама в Индонезии 5 страна обладала собственной высокой культурой и богатыми национальными традициями, под воздействием которых новая религия претерпела некоторые изменения, впитав многие местные обычаи. Так, например, индонезийкам не знакомо покрывало — атрибут женского затворничества во многих арабских странах. И само понятие затворничества сильно ослаблено, так как испокон веков женщины были здесь более независимыми и пользовались большей свободой, чем в любой другой мусульманской стране.

Внутри Индонезии существуют различия в социальном статусе женщин, представительниц различных религий. Например, на о-ве Бали, где сохранился индуизм6, обычаи и традиции «включают большую свободу женщин от религиозных и социальных регламентаций, чем у мусульман. Значительная доля балийских женщин работает вне дома, на предприятиях, строительстве и пр.»7.

Более высокий в целом по Индонезии показатель занятости женского населения по сравнению с другими мусульманскими странами обусловлен в значительной степени менее сильным воздействием ислама на общественное положение женщины. В противоположность Индонезии в остальных странах, где распространен ислам, уровень экономической активности женского населения очень низок. Несмотря на значительные различия в уровне и темпах развития экономики этих стран, по показателю женской занятости они стоят на одной ступени. Даже в богатых нефтью и нефтедолларами странах Ближнего Востока и Персидского залива, испытывающих ныне дефицит рабочих рук и осваивающих свою экономику за счет иммигрантов, вопрос об использовании женщин в общественном производстве пока не стоит [и даже среди гастарбайтеров до сих пор женщин привлекают не очень, хотя могли б сэкономить]. Непосредственной причиной такого положения представляется ислам, но сила его воздействия, в свою очередь, объясняется тем, что в характере труда и быта большинства местного населения не произошло еще решительных перемен.

В качестве примера можно привести Объединенные Арабские Эмираты. За счет колоссального притока иммигрантов за прошедшие с начала разработок нефтяных месторождений 20 лет «коренное население во всех без исключения эмиратах стало национальным меньшинством, а количество иностранных рабочих и специалистов в стране в 18 раз превысило (1978 г.) работающих по найму коренных жителей»8. Господство пережитков феодальных и родо-племенных отношений в сочетании с традициями ислама не допускает, однако, участия женщин в наемном труде. Кроме того, сферы применения женского труда ограниченны: сельское хозяйство развито слабо, промышленность представлена незначительным количеством в основном мелких предприятий; развитию отраслей социальной инфраструктуры до последнего времени должного внимания не уделялось; современный же добывающий сектор и сопутствующие ему отрасли, предъявляющие особые требования к рабочей силе, с лихвой обеспечены западными специалистами высокой квалификации и дешевой импортной рабочей силой.

Отсутствие спроса на женский труд, а также традиционный, закрепленный исламом взгляд на женщину только как на «домашнюю рабыню» способствуют тому, что «женщины в массе своей по-прежнему остаются вне общественного производства, занимаются домашним хозяйством»9. То же самое можно сказать и о Кувейте, где местные жители составляют только половину населения страны, а потребность в рабочей силе также удовлетворяется за счет ее импорта. Из 300 тыс. женщин в возрасте от 15 до 65 лет экономически активными здесь были (в 1973 г.) только 17 тыс.10. Правда, следует отметить, что в последнее время правительство Кувейта стало придавать большое значение развитию собственной промышленности и инфраструктуры. Были направлены значительные финансовые средства в отрасли народного образования и здравоохранения, которые могут стать в перспективе базой для расширения женской занятости.

Таким образом, даже дефицит рабочей силы в нефтедобывающих странах не создает поначалу потребности в женском труде, не вырывает женщину из «домашнего рабства» и вековых традиций затворничества, не вовлекает в массовых масштабах в общественное производство. Посмотрим, как обстоит дело с трудовыми ресурсами в Пакистане, являющемся поставщиком рабочей силы и обладаю­щем значительными относительными излишками рабочих рук.

Пакистан по большинству показателей довольно слаборазвитая мусульманская страна12. Темпы развития экономики Пакистана не соответствуют темпам роста численности населения (прирост порядка 3% в год), что находит отражение в низком уровне дохода на душу населения. По этому показателю, согласно классификации, предложенной В.Шейнисом 13, Пакистан входит в одну группу с Индонезией. Много общего у этих двух стран и в положении в области занятости. Чисто схематично здесь можно выделить такие аспекты проблемы, как молодая возрастная структура населения с преобладанием детских возрастных групп1 (что снижает показатель занятости в целом 4 по стране); колоссальные размеры безработицы и неполная занятость населения трудоспособного возраста при наличии дефицита квалифицированной рабочей силы; несбалансированность производства специалистов высокой квалификации с потребностями в них страны, что порождает перепроизводство гуманитариев, а также «утечку мозгов» среди технических специалистов. По показателю занятости всего населения Пакистан (около 30% в 1972 г.) незначительно отличается от Индонезии (33,9% в 1971 г.) Различия же в уровне женской экономической активности существенны. В Пакистане в 1972 г. в общественном производстве было занято только 4,3% женщин, а в Индонезии в 1971 г.— 22%. Эту разницу (несомненно, указывающую на специфичность проблемы женской занятости) можно в значительной мере отнести за счет различий в социальном статусе индонезийки и пакистанки.

Показательно, что для немусульманского меньшинства в Пакистане характерен более высокий уровень занятости женщин. В 1961 г экономически активными в возрасте старше 10 лет были 17,5% женщин немусульманского происхождения1 и только 9,0% мусульманок. Более высокий уровень экономической активности немусульманок выявило также проводившееся в начале 70-х годов обследование жизни женщин в одном из окраинных трущобных районов Карачи — Азам Басти. Из всех женщин Азам Басти работали по найму только христианки.

Чаще всего они были уборщицами, иногда прачками, посудомойками, кухарками или няньками, причем половина из них работала за пределами Азам Басти. Среди мусульманок — выходцев из Индии 50% выполняли некоторые работы, отличные от домашних: помогали мужьям в ремесле, шили одежду, учили Корану, вышивали на продажу. Однако ни одна из них не работала вне Азам Басти. Мусульманки из Панджаба (24%) также иногда подрабатывали шитьем. А вот среди пуштунок не работала ни одна женщина, так как строгие традиции предписывают им заниматься только домашними делами16.

Под влиянием господствующих в Пакистане норм общественной морали христианки нередко также придерживаются традиций затворничества 17. По данным того же обследования, за соблюдение парды высказалось 70% опрошенных христианских женщин1 . Подобное влияние, естественно, находит отражение в показателе занятости христианских женщин, причем не только в его количественных характеристиках, но и в качественных.

[И в современном Пакистане соблюдение парды делается темой пятничных проповедей для мужчин в 75% случаев а, например, атаки дронов и политика вообще — лишь в 43%]

Женское затворничество и производительный труд — понятия взаимно исключающие. Вековое подчинение канонам затворничества, обусловленным нормами исламской морали, наложило глубокий отпечаток на социальную психологию самих женщин, равно как широких народных масс, во взгляде на женщину, на ее место и роль в жизни общества. Поэтому в Пакистане, где позиции ислама крепки, перемены в положении женщин происходят очень медленно.

Мусульманские идеологи отдают себе отчет в том, что женщина подвластна религии и слепо ей следует только до той поры, пока она неграмотна, необразованна, приниженна, забита, зависима. Поэтому они всячески пытаются оградить женщину от влияния прогрессивных идей, препятствуют вовлечению ее в общественную жизнь, в том числе в общественное производство, ограничивают сферу ее интересов личной жизнью, семейным очагом, воспитанием детей. Но и в семье женщине отводится незавидная роль «домашней рабыни». Ей вменяется в обязанность полное и беспрекословное подчинение мужу, почтительное отношение к мужчине (даже если он ее младший брат).

«Семья,— говорил Ф. Энгельс,— дает нам в миниатюре картину тех противоположностей и противоречий, в которых движется общество…» 1 . Мусульманка бесправна в семье, бесправна она и в обществе.

[Что сохраняется, с одной стороны, в современном Пакистане, с другой — у тех выходцев из Пакистана в Англии или в США, кто сохраняет религиозность и/или приобретает её de novo. «В Англии 70% мусульманок не выходят на рынок труда, тогда как среди индийских женщин таких всего 30%, а среди англичанок — 23%«. И — при попытке самостоятельности закономерно приводит к трагедиям.]

Как было отмечено выше, для женской занятости характерны как специфические черты, обусловленные уровнем культурного развития, силой традиций и религиозного воздействия на народные массы, так и некоторые общие, присущие проблеме занятости вообще. В целом можно сказать, что первые во многом определяют уровень женской занятости, вторые — ее характер и структуру. Уровень занятости женского населения Пакистана на протяжении нынешнего века оставался практически неизменным (табл. 2). Годы независимости, характеризовавшиеся довольно значительным экономическим прогрессом, не отразились на показателе женской экономической активности. Увеличение этого показателя в период между 1951 и 1961 гг. можно отнести в некоторой степени за счет совершенствования методики проведения второй переписи и более точного статистического учета работающих женщин, особенно в сельской местности. [Важно подчеркнуть, что наличие Беназир Бхутто на руководящем посту в эти годы никак не влияло на безотрадное положение «средней женщины», а вот  всеохватывающая исламизация, последовавшая за поражением демократических сил и переворотом Зии-уль-Хака, воздвигла существенные барьеры. См. статьи М.В.Морозовой, И.В.Жмуйды и А.В. Заболотского в том же сборнике (С.144-211)]

На характер и структуру женской занятости период независимого развития страны не оказал существенного воздействия. Основная часть работающих женщин по-прежнему занята в малопроизводительных традиционных и полутрадиционных секторах и отраслях хозяйства. В сельском хозяйстве сосредоточено 70% женской рабочей силы. Среди несельскохозяйственных отраслей на первом месте по числу работающих женщин (41,4%) стоит обрабатывающая промышленность. В ней наиболее массовыми с точки зрения женской занятости являются текстильная и швейная отрасли (табл. 3) В последнее время наметилась тенденция к увеличению занятости женщин в отраслях социальной инфраструктуры, чему способствовало развитие системы просвещения и здравоохранения.

Образовательный уровень женской несельскохозяйственной рабочей силы, по данным переписи 1961 г., был крайне низок: 91,2% работающих женщин не имели никакого образования, 1,6% имели начальное, 2,9% — неполное среднее, 3,1% — законченное среднее, 1,2% — высшее образование и ученую степень. Наиболее высокий образовательный уровень работниц наблюдался в отраслях просвещения и здравоохранения (79,3 и 30,9% соответственно), наиболее низкий — в сфере персональных услуг (0,1%) 20.

Неизменно низкий в целом по стране показатель грамотности женского населения (в 1972 г. грамотные среди женщин в возрасте 10 лет и старше составляли 13,4%)2 определенно влияет на то, что структура женской занятости особых изменений не претерпевает. Имевшие место за годы независимого развития преобразования в системе народного образования в очень малой степени коснулись женского просвещения. В Пакистане по-прежнему бытует мнение, что светское образование для женщины — излишняя роскошь, для нее достаточно обучение Корану.

В одном из обследований панджабской деревни приводится следующий пример. На вопрос о том, желали бы матери дать своим дочерям образование и какое, лишь 55,5% опрошенных ответили положительно. Остальные мотивировали свое нежелание дать девочкам даже начальное образование бедностью (ведь для школы ее придется одеть, обуть, купить учебники и сделать много прочих расходов) или тем, что дочери помогают по хозяйству, присматривают за младшими, готовят корм для скота, прибирают в доме, а если отдать их в школу, то помощи от дочерей будет меньше. Но основная причина заключается всетаки в том, что у женского образования нет экономических перспектив, зарабатывать на жизнь, используя полученное образование, большинство не сможет, так как не пойдет против традиций и устоев общества, а давать образование девочке только из соображений престижного порядка не всем по карману.

Среди женщин, высказавшихся в пользу образования своих дочерей, 6,3% (сами имевшие образование) хотели бы дать девочкам законченное среднее образование, а 1,6% желали бы видеть свою дочь в колледже22.

«В нашей стране,— писала газета „Пакистан таймс“,— родители редко хотели бы дать равное образование и профессиональную подготовку как мальчику, так и девочке согласно их природному дарованию. Традиционные общественные установки ошибочно складываются в пользу мальчиков, оставляя за девочками менее благоприятные возможности»23.

В семьях, где доходы настолько низки, что родителям приходится выбирать между образованием дочерей и сыновей, предпочтение отдается последним, в силу того что расходы на образование сыновей в перспективе могут обернуться улучшением экономического положения семейства и даже повышением его социального статуса. Давать же образование дочери в расчете на его экономическую реализацию в обществе, веками культивирующем затворничество и отвергающем женский недомашний труд, бессмысленно.

Даже в тех семьях, где финансовое положение позволяет дать образование равно как сыновьям, так и дочерям, образование последних чаще рассматривается в свете перспектив за­мужества, чем экономической деятельности. Один из опросов, проведенных в Карачи и Лахоре, позво­лил выявить отношение родителей учащихся девушек к даль­нейшей экономической деятельности последних: 11,3% родите­лей из Карачи и 25,0% из Лахора были категорически против дальнейшего трудоустройства своих дочерей, 52,0% первых и 67,0% вторых разрешили бы им работать при условии соблю­дения норм парды (например, учителями в женских школах и колледжах), 1,4 и 2,0% (соответственно Карачи и Лахор) вы­разили также свое нежелание видеть дочерей работающими и обосновали это рядом причин. Лишь 35,3% опрошенных в пер­вом случае и 6,0% во втором предоставили дочерям полное пра­во собственного выбора в данном вопросе24.

Образованная и высокообразованная женщина (как следует из общестатистических данных) — явление крайне редкое в це­лом для страны, но еще большая редкость такая женщина в составе экономически активного населения. Обратить свою об­разованность на прямую пользу обществу, применить свои зна­ния в общественном производстве даже при желании женщине удается редко. Преодолев сопротивление семьи, общественные предрассудки, женщина сталкивается с не менее сложной про­блемой трудоустройства: интеллигентный, высокооплачиваемый труд — исторически сложившаяся на Востоке привилегия муж­чин. Кроме того, женщине сложно сочетать свои профессио­нальные обязанности с замужеством и материнством, предпри­ниматель в данном случае ей навстречу не пойдет.

Соблюдение норм парды невозможно сочетать с обществен­ной деятельностью. «Может ли женщина заниматься политикой и не посещать при этом политических митингов? Или стать архитектором, не появляясь при этом на строительных площад­ках без сопровождения мужчины?» — задается вопросом лахор­ский еженедельник «Вьюпойнт». По этой же причине сложно представить женщину в роли инженера. Благодаря существую­щей сегрегации полов женщине все еще сложно устроиться на работу вне дома 25.

Складывается парадоксальная ситуация: при существенном дефиците высокообразованных специалистов значительная часть женщин, имеющих диплом, остается вне рабочей силы. По дан­ным переписи населения 1961 г., из 10 тыс. женщин, имевших высшее образование26, экономически активными были лишь около 4 тыс.27.

В основе этого явления лежат две причины: первая заклю­чается в том, что высшее и специальное образование продол­жает оставаться доступным в основном представительницам высших слоев населения, а они чаще всего не связывают получение диплома с перспективами участия в общественном тру­де; вторая причина — это стойкий традиционализм в отношении места и роли женщины в обществе, исторически сложившийся в виде норм исламской морали.

Итак, рассмотрение некоторых сторон экономической актив­ности женщин в такой развивающейся мусульманской стране, как Пакистан, показывает, что ислам продолжает оказывать существенное влияние на уровень вовлеченности женщин в об­щественное производство. При этом он служит непосредствен­ной причиной ограниченного участия женщин в общественном труде, их подчиненного, приниженного положения в семье и обществе. В то же время сама живучесть, устойчивость рели­гиозных форм сознания — следствие медленных сдвигов в со­циально-экономической структуре пакистанского общества. Хо­тя развитие капитализма в Пакистане ускорилось после осво­бождения от колониальной зависимости, высокопроизводитель­ное капиталистическое производство охватило только малую часть (около 7ю) рабочей силы страны.

А если учесть, что са­ма рабочая сила составляет меньше трети населения и мень­ше половины взрослого населения, то становится ясно, что со­временные преобразования до сих пор не охватили основной части общества — трудящиеся массы. В малой абсорбирующей способности современных секторов хозяйства, как частнокапита­листических, так и государственно-капиталистических,— основ­ная причина низкой занятости в общественном производстве мужчин и исключительно малой охваченности общественно не­ обходимым и общественно полезным трудом женщин. Элементы надстроечного порядка, прежде всего официальная религия (ре­лигия абсолютного большинства населения) ислам, выполняют при этом в условиях Пакистана важную роль, закрепляющую и укрепляющую создавшуюся под воздействием глубинных, ба­зисных факторов социальную ситуацию.

Примечания

1 Egalite de Chances et de traitement pour les trvailleuses. В. I. T. Gene­ve, 1975, c. 5.

2 The Population of Indonesia. Jakarta, 1973, c. 31.

3 L. B e a n Le e . Utilisation of Human Resources: the Case of Women in

Pakistan.^- International Labour Review. T, 97, No 4, 1968, c. 396.

4 The Population of Indonesia, c. 51.

9 M. Г Д о м о г а ц к и х . Ожерелье Экватора. М., 1980, с. 32.

6 Основная религия Индонезии до ислама.

7 Я. Н. Г у з е в а т ы й . Демографо-экономические проблемы Азии. М., 1980, с. 95.

8 Р. В. К л е к о в с к и й, В. А. Л у ц к е в и ч. Объединенные Арабские Эми­раты. М., 1979, с. 126, 129.

9 Там же, с. 126.

10 Л. И. Ш а й д у л л и н а . Арабская женщина и современность. М., 1978, с. 91.

11 Только в 1977 г. страну покинуло в поисках работы 140 445 человек («Pakistan Economic Survey, 1977—78». Islamabad, 1978, с. 8).

12 Мусульмане составляют 97,1% населения.

13 «Азия и Африка сегодня». 1980, No 1—2.

14 Население в возрастной группе до 15 лет в обеих странах составляло в начале 70-х годов 44%.

15 L. B e a n Lee. Utilisation of Human Resources, c. 399.

16 E m m y B o s K u n s t . Women of Azam Basti (A social Study among Women of a slum area in Karachi, Pakistan). Karachi, 1970, c. 42.

17 Это явление характерно не только для Пакистана, его можно наблю­дать и в тех странах, где удельный вес немусульманского населения довольно значителен (например, в Ливане, где мусульмане составляют только около  половины населения страны).

17 E m m y B o s K u n s t . Women of Azam Basti, c. 46.

18 Ф. Э н г е л ь с . Происхождение семьи, частной собственности и госу­дарства.— К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с . Сочинения. Т. 21, с. 70.

19«Census of Pakistan, 1961». Т. 6, ч. II, с. 1650— 1651.

20 «Pakistan Economic Survey 1977—78». Islamabad, 1978. с. 4.

21 A n w a r K h a n S e e m i n , B i l q u e e s F a i z . The Environment, Atti­tudes and Activites of Rural Women.— «The Pakistan Development Review».T. XV, No 3, c. 247—248.

22 «Pakistan Times», 20.X.1976.

23 «W. H. W r i g g i n s. Pakistan in Transition. .Islamabad, 1975, c. 32.

24 «Viewpoint», 1980.

25«Census of Pakistan 1961». T. 3, ч. IV, c. 27.

26 Там же, табл. 9.

«Ислам в странах Ближнего и Среднего Востока«. М.: Наука, 1982. С.228-238