Социальный класс, культура и способность к познанию

Print PDF

Игорь Гроссман, Майкл Варнум

Социальные классы существовали почти в каждом обществе и веками были центральной темой социальных наук (напр.,Durkheim, 1893/1933; Marx, 1956). Это понятие связывали с большим количеством исследований, включая отличия в эстетических предпочтениях (Bourdieu, 1984; Snibbe & Markus, 2005), подходах к воспитанию детей (Kohn & Schooler, 1969), здоровью (Gallo, Monteros, & Shivpuri, 2009), и субъективной оценкой своего благосостояния (Diener, Oishi, & Lucas, 2003). И только недавно психологи начали исследовать то, каким образом социальный класс влияет на способы восприятия и конструирования действительности индивидами.

Многие исследователи общества отмечали, что высшие социальные классы диктуют и показывают примеры культурных практик для общества в целом (Bourdieu & Passeron, 1977; Gramsci & Rosengarten, 1994). Таким образом, господствует мнение о том, что когнитивные принципы людей высших классов являются более типичными в культурном плане (University of Michigan, Ann Arbor, MI, USA). Этот подход в гипотезе интерактивности, отображающий явление социального влияния, подразумевает, что связь между социальным классом и тенденциями в восприятии отличается в социумах, которые разнятся интенсивностью подкреплений упомянутых явлений. Альтернативная аддитивная гипотеза предполагает, что отличия между классами и их структурой стимулируют различия в практиках и ценностях(Kohn & Schooler, 1983), которые могут благоприятствовать различным подходам в познании. В соответствии с этой гипотезой социальный класс будет оказывать одинаковый эффект на подходы к познанию, без различия в культурном стимулировании этих тенденций. В исследованиях, рассматриваемых здесь, мы определяли, ассоциирован ли социальный класс дифференциально с целостным или аналитическим подходом к восприятию в культурах, ориентированных на независимый или взаимозависимый подход к восприятию. Дополнительно, мы исследовали психологический механизм, который лежит в основании социокультурных различий в восприятии.

Культурная гегемония или саморегулирование

Философы, политологи и социологи предполагают, что люди с более высоким социальным статусом диктуют нормативный путь жизни и мышления в данной культуре. Например, влиятельная теория культурной гегемонии, предложенная Грамши, предполагает, что идеи и практики среднего класса рассматриваются рабочим классом как общие культурные нормы, таким образом, поддерживая социальный порядок (Gramsci & Rosengarten, 1994). Аналогичный аргумент был предложен Бурдье в La Reproduction (Bourdieu, 1984; Bourdieu & Passeron, 1977), где он предполагает, что культурные институты, например, образование, используются высшими классами (как доминирующей культурой) как средства утверждения и распространения своих практик, убеждений и тенденций в восприятии. Этнографические исследования предполагают, что некоторые дети рабочего класса участвуют в действиях, противостоящих официальной культуре, проявляя, таким образом, оппозицию паттернам поведения и нормам, ассоциированным со средним классом (Willis, 1981), несмотря на существенную популярность конформизма среди более старших представителей своего класса (Kohn, 1969). Эти наблюдение предполагают использование гипотезы интерактивности относительно социального класса и познания: когнитивные паттерны людей из более высокого класса являются более существенным примером, чем подобные навыки индивидов из низших классов.

Альтернативная аддитивная гипотеза может быть получена из идей марксизма о том, что контроль над средствами производства и связанными условиями труда стимулируют различия в стилях познания между социальными классами. Среди других, Кон, Шулер и Ко (e.g., Kohn & Schooler, 1983; Schooler, Samuel, & Oates, 2004) предложили, что различия в видах занятости людей приводит к различию в убеждениях и практиках (например, подход к воспитанию детей), связанных с саморегулированием. В ряде исследований было обнаружено, что вид занятости лиц высоких классов благоприятствует саморегулированию, связанное с работой, и стимулирует самоориентацию (Kohn & Schooler, 1983). Более важно то, что исследователи выяснили эффект репликации принадлежности к социальному классу и влияние на ценности как в США, так и в серии исследований в Японии, Украине, Польше и России (Kohn et al., 1997; Kohn, Naoi, Schoenbach, Schooler, & Slomczynski, 1990; Tudge, Hogan, Snezhkova, Kulakova, & Etz, 2000), это предполагает, что влияние социального класса на паттерны восприятия могут быть универсальными в разных странах.

Культуры, аналитическое и целостное восприятие

Возрождение исследований в области психологии культуры шло все последние два десятилетия (Heine, 2008). На протяжении этого периода сильный акцент был сделан на двух конструктах: стиле познания и восприятии себя. Некоторые страны, например США, характеризуются аналитическим восприятием: обозреваемый объект отделяется от окружения, предусматривается линейный ход развития событий и приписывается причинные связи с факторами среды. В отличие от этого подхода, другие страны – Китай, Япония и Корея, используют целостный подход, делая акцент на целостном восприятии ситуации, особенно имея в виду связи среди объектов и явлений, предполагая нелинейный ход развития событий и приписывая причинность к контексту (Nisbett, Peng, Choi, & Norenzayan, 2001). Экологическая валидность этих отличий подтверждается кросс-культурным анализом элементов культуры (например, газеты, искусство, и реклама) (Masuda, Gonzalez, Kwan, & Nisbett, 2008).

Аналогично, страны отличаются в условиях применения саморегулирования, как и в их склонности стимулировать различные взгляды индивида на своё «Я». Некоторые страны ценят независимость: подчёркивание уникальности, преобладание низкой чувствительности к социальным условностям, и стимулирование саморегулирования, что приводит к автономии. Другие страны же ценят взаимозависимость, подчёркивая гармоничные отношения с другими, стимулируя чувствительность к социальным условностям, и благоприятствуя поведение, которое ориентированное на связи с другими и учёт их мнения(Kitayama, Duffy, & Uchida, 2007). Эти культурные отличия (в отношении к «Я») также связаны с различиями в когнитивных стилях. Большое количество свидетельств показывает, что социумы, ориентированные на взаимодействие, как Япония, Китай или Россия являются более целостными в рамках паттернов восприятия, тогда как социумы, ориентированные на независимость, как Германия и США, являются более аналитическими (Markus & Kitayama, 1991; Nisbett et al., 2001; см. также Varnum, Grossmann, Kitayama, & Nisbett, 2010, для сверки). Необходимо отметить, что ориентация на саморегулирование есть части концептуализации независимого взгляда на «Я», в отличие от подхода, ориентированного на взаимодействие (e.g., Markus & Kitayama, 1991). В соответствии с исследованием о влиянии социального класса на саморегулирование, психологи выяснили, что, среди жителей Северной Америки, более высокий социальный класс ассоциируется с предпочтением оказания сопротивления воздействию и проявлению уникальности (Stephens, Markus, & Townsend, 2007), и более низким уровнем социальной мимикрии. Все признаки показывают, что более высокий социальный класс позитивно коррелирует со склонностью к независимости (Kraus & Keltner, 2009). Эти выводы, в сочетании с наблюдением, что оценка собственного «Я» связана с когнитивным стилем (Varnum et al., 2010), предполагают, что люди с рабочего класса более склонна иметь более целостный взгляд на вещи, чем выходцы со среднего класса. В поддержание этого тезиса, Краус и коллеги обнаружили, что рабочий класс США предпочитает контекстные объяснения социальных явлений (Kraus, Piff, & Keltner, 2009).

Базируясь на предыдущих исследованиях социального класса и культуры, здесь мы проверили интерактивный и аддитивный подходы к отношению между социальным классом и стилем познания. Согласно гипотезе интерактивности, есть резон ожидать, что средний класс будет более аналитичным в повседневной деятельности, чем рабочий класс (в преимущественно аналитических культурных контекстах), и более целостным, чем рабочий класс в культурных контекстах, где целостный подход является доминирующим. С другой стороны, гипотеза аддитивности предполагает, что средний класс является более аналитическим чем рабочий класс, без относительности к стране, так как социальные различия в среде работы связывают с независимым (в отличие от взаимозависимого) взгляда «Я».

Обзор текущего исследования

Мы исследовали аналитический или целостный подход к познанию на примерах, где и страна, и социальный класс изменялись одновременно. Мы выбрали США в качестве западной, ориентированной на независимость суждений страны, где доминирует аналитическое мышление  (Nisbett et al., 2001).  В качестве общества, ориентированного на взаимозависимость, где доминирует целостный подход мы выбрали РФ (Grossmann & Kross, 2010; Kuhnen et al., 2001). Также, как по американскому, так и по российскому обществу имеются предыдущие исследования об отношении между социальным классом и саморегулированием(e.g., Tudge et al., 2000). В исследовании №1 мы проверили предположение о влиянии социального класса и саморегулирования на диспозиционное искажение. В исследовании №2 мы проверили, существуют ли эффекты, связанные с социальным классом, в других сферах познания (зрительное внимание и линейное/нелинейное суждение об изменениях). Дополнительно, мы хотели проверить различия в видении «Я» на механизм, регулирующий влияние страны и социального класса на познание (исследование №2).

Исследование №1

Исследование №1 использовалось для проведения начального теста гипотез интерактивности и аддитивности путем проверки эффектов влияния социального класса на познавательные процессы в сфере  социальных гипотез. Это исследование было как концептуальной репликацией предыдущей работы на социальный класс и диспозициональную атрибуцию (Kraus et al., 2009), так и продолжением этой работы, поскольку она одновременно проверяла различия между странами в том самом домене (исследований). Базируясь на предыдущих результатах, утверждающих, что русские имеют более целостный взгляд (на события), чем люди западного мира (Grossmann & Kross, 2010; Kuhnen et al., 2001), мы предположили что русские будут оценивать меньшее влияние диспозициональной атрибуции на влияние других в их окружении. Гипотеза интерактивности предполагает, что фактор страны будет смягчать эффект социального класса на атрибуцию, в то время как аддитивная гипотеза предполагает, что влияние социального класса не зависит от влияния фактора страны, так что более низкий социальный класс будет ассоциироваться с меньшим диспозиционным искажением.

Таблица 1. Описательная статистика и корреляции нулевого порядка в исследовании №1.

Переменная.

Нежелаемое действие.

1. Диспозициональная атрибуция
2. Ситуационная атрибуция

Желаемое действие.

1. Диспозициональная атрибуция
2. Ситуационная атрибуция

Метод

Участники. Участвовали в рамках учебных программ: 62 американских студента из Мичиганского университета (34 женщин; медиана возраста: 18.71 года, стандартное отклонение возраста 0.86; все американцы – европейского происхождения) и 60 студентов из МГОУ (43 женщины; Медиана возраста: 19.02, стандартное отклонение возраста 1,35; 95% русских, 5% другой национальности). МГОУ – один из топ 20 российских университетов со студентами из околомосковских регионов.

Процедура и материалы

Участники участвовали в исследовании самостоятельно, используя письменные инструкции, которые информировали их, что цель исследования было «проверка личностных различий в подходе к восприятию». Участники прочитали два кратких эссе, которые описывали главного героя, который участвовал как в желательных, так и нежелательных действиях (Kitayama, Ishii, Imada, Takemura, & Ramaswamy, 2006, Исследование 3, для дословных материалов, см. http://sitemaker.umich.edu/igor.grossmann/files/supplement_grossmann__varnum.pdf). После прочтения каждого эссе участники отвечали на 2 вопроса, указывающих на (а) «черты протагониста такие как характер, жизненная позиция, или темперамент были результатом влияния его/ее поведения» и (б) «особенности среды, которая окружала протагониста, такая как атмосфера (в коллективе), социальные нормы, или другие факторы контекста, которые повлияли на его/ее характер» (оценка ситуационной атрибуции: 1=сильно согласен, 7=сильно несогласен).

Социальный класс. Образовательная классификация была предложена как ключевой фактор, который отличает различные классы (e.g., Ehrenreich, 1989; Lareau, 2003; Willis, 1981). Поэтому, в конце исследования участники сообщали образовательный уровень их родителей (1 = университет, 2= неоконченный колледж, 3 = оконченный колледж, 4= соискатель ученой степени). Более высокий уровень образованности в семьи был индикатором социального класса (Россия: Медиана = 2,13, Стандартная девиация = 0,89; США : Медиана = 2,48, Стандартная девиация = 0,65).

Результаты. Предварительный анализ показал, что группы в каждой стране совпадали по возрасту t(120) = 1,51, ns, и полу (χ² =3,32, ns) . Ни возраст, ни пол не коррелировали с социальным классом; возраст F(1, 120) = 1,09, ns; пол F(1, 120) = 0,01, ns, и контроль этих переменных никак не влиял на результаты. Таким образом, они далее не обсуждаются.

Мы применили общий вид линейной модели на оценки атрибуции (диспозиционной и ситуационной) с учетом фактора страны (Россия = -0,5, в отличие от США =0,5) и социальный класс как межпредметный фактор и тип эссе (негативный или позитивный) как внутрипредметный фактор. Не замечено существенного влияния фактора страны или типа эссе (Fs < 1; см. Таблицу 1). Мы отметили существенное влияние фактора страны в сочетании с оценкой атрибуции (диспозиционной или ситуационной),F(1, 119) = 7,24, p < 0,01, np ² = 0,06, где русские показывали меньшую склонность к диспозиционному искажению, чем американцы. Последующие анализы, проведённые отдельно для диспозиционных и ситуационных оценок, показали существенное влияние фактора страны на оценки диспозиции F(1, 119) = 12,64, p < 0,001, np ² = 0,1, где русские делали меньше ошибок диспозиционной атрибуции, чем американцы. Эффект страны на ситуационную атрибуцию был незначительным (F<1).

Следующим шагом мы исследовали эффект социального класса. Эффект социального класса в сочетании с оценкой атрибуции (диспозиционной или ситуационной) был существенным F(1, 119) = 3,79, p =0,05, np ² =0,03 (см. Рис. 1); в данном случае более низкий социальный класс ассоциировался с более низким уровнем диспозиционной и более высоким уровнем ситуационной атрибуции (со сравнению с более высоким социальным классом); фактор страны не оказывал влияние. Влияние фактора страны в сочетании с социальным классом не оказывало существенного влияния на результаты исследования, как и др. возможные факторы (для всех Fs<1).

Исследование №2

Исследование №1 обеспечило начальную поддержку для аддитивной гипотезы. В Исследование №2 мы проверили оказывает ли влияние социальный класс на другие аспекты целостного мышления. Ответ на такую постановку вопроса мы искали при проверке целостного или аналитического компонента мышления в процессах визуального внимания и оценке изменений субъектом.

Другой вопрос, поставленный нами в исследовании №2, касается психологических механизмов, которые регулируют культурные и социальные отличия в стилях мышления. Например, в свете предыдущих культурно-психологических исследований о социальном происхождении когнитивных стилей (e.g., Markus & Kitayama, 1991; Varnum et al., 2010), мы предположили, что оценка своего «Я» субъектом как независимого в суждениях, в отличие от подхода взаимозависимости, приводит к превалированию в мышлении аналитических паттернов над целостными. Члены обществ, в которых превалировала оценка своего «Я» субъектом как независимого в суждениях должны быть мотивированны символически преувеличивать самопрезентацию как продолжение мнений окружающих. Действительно, преувеличение самопрезентации более типично для стран с большим акцентом на независимость (т.е. США) (Duffy, Uchida, & Kitayama, 2008; Kitayama, Park, Sevincer, Karasawa, & Uskul, 2009). Вторая цель Исследование №2 была предложить формальную проверку предположения о регулировании (культурных и социальных отличий – прим. переводчика) путем оценки культурных различий и различий, связанных с социальным классом, в процессах интерпретации своего «Я» субъектом как независимого в суждениях, в отличие от подхода взаимозависимости; и как эти различия коррелируют с различиями в паттернах познания субъектом.

Метод

Участники: оплачиваемое участие. $12 (Мичиган, США) или 350 рублей (Москва, около $11). В исследовании принимало участие 53 студента Мичиганского университета (36 из них женщины, медиана возраста = 19,54, SD = 1,33; 92,0% американцев европейского происхождения, 2,0% американцы африканского происхождения, 6,0% — другие национальности) и 61 студент Московского Университета Образования и Психологии (46 женщин, Медиана возраста = 20,05, SD = 2,94; 93,2% русские, 6,8 – другие национальности).

Процедура

Участники выполняли задание исследования самостоятельно, руководствуясь письменными инструкциями, которые информировали их о том, что исследование акцентировано на социальных отношениях и познавательных процессах, высказывалась просьба уделить внимание заданию.

Зависимые переменные

Визуальное внимание. Согласно Masuda и Nisbett (2006),участникам было предложено посмотреть 3 пары анимированных 20-секундных видеороликов (строительная площадка и аэропорт, 4 вариации) на технически одинаковых 15-дюймовых мониторах. Каждый из роликов содержал в себе от 3 до 4 объектов (фиксированных или движущихся по отношению к фону или центральному объекту, например воздушному судну) и несколько фоновых объектов (земля, небо, здания). Каждая сцена содержала в себе пару подобных, но не идентичных, наборов компонентов, и задание участников было найти отличие между ними. Участники записывали отличия между первым и вторым роликом. Двое неангажированных ассистентов, владеющих языками интервьюируемых, предлагали варианты ответов, указывающих на одну из двух категорий оценки изменений (на видеоролике – прим.переводчика). Межоценочная надежность исследования была высокой (93% корректных ответов, с отличиями, указанными первым ассистентом). Количество изменений на видеороликах, относящихся к движимым объектам или к контексту, которые заметили испытуемые, было учтено и систематизировано. Согласно Masuda and Nisbett (2006), усредненная оценка изменений в движимых объектах была арифметически вычтена из аналогичного показателя фона видеороликов (r = 0,29) и аггрегирована для формирования единого показателя.

Прогнозирование изменений

Испытуемым продемонстрировали 8 графиков, каждый из которых изображал тренд какого-то явления (например, экономический рост, дополнительно см. Ji, Nisbett, & Su, 2001). Их попросили указать следующие две точки на графике. Мы измерили вертикальную дистанцию (количество точек на сетке графика) между базовой точкой отсчёта «2004» и прогнозом «2008». Эти оценки были умножены на «-1» и усреднены для формирования единого показателя оценки суждений о нелинейности (r >0,42).

Символическое представление оценки своего «Я» субъектом и его окружением (преувеличение самопрезентации).

«Преувеличение самопрезентации» было ранее введено как концепция «привычного, автоматического, а, значит, неосознаваемого», прямо связанного с независимым и взаимозависимым взглядом на свое «Я» субъектом (Kitayama et al., 2009, p. 242). В нашем исследовании испытуемые рисовали диаграммы их социальных связей (для детального описания см. Duffy et al., 2008), используя овалы для изображения людей. Двое неангажированных ассистентов измеряли каждый овал в точке наибольшего размера (r = 0,95; оценки ассистентов были усреднены). Коэффициент самопрезентации был получен путем деления размера овала усредненного количества друзей на размер овала испытуемого. Предыдущие исследования указывают, что люди в странах с преобладающим независимым взглядом на свое «Я» испытуемыми (например, США) учитывают больше людей как часть их социального окружения, чем в странах с взаимозависимым подходом (например, в Японии) (по Fiori, Antonucci, & Akiyama, 2008).

Таблица 2. Описательная статистика и корреляции в исследовании 2.

Переменная

1. Визуальное внимание
2. Предвидение изменений
3. Взгляд на собственное «Я» испытуемыми

M – медиана, SD – стандартное отклонение

Примечание: Корреляции нулевого порядка появляются выше диагонали. Частичные коррелиции с социальным классом появляются на диагонали. Более выское значение всех переменных указывает на относительно более целостные познавательные паттерны и взаимозависимый взгляд на собственное «Я».

p ≤ 0,1. * p ≤ 0,05. ** p ≤ 0,01. *** p ≤ 0,001.

Из-за ограничений размера, используемого для рисования диаграммы в эксперименте, учитывая тот фактор, что большее количество друзей приводило к необходимости уменьшения размеров символов, используемых для обозначения людей. Для учета влияния этого потенциального артефакта, мы учли оценки преувеличения самопрезентации с учетом количества друзей в социальной сети. Другой потенциальный артефакт состоял в том, что индивиды могут отличаться манерой рисования социальных связей. Для учета этих факторов мы выбрали метода расчета коэффициента преувеличения самопрезентации как частного от деления, а не разницы между показателями.

Социальный класс. Влияние социального класса измерено, используя процедуру из исследования №1 (Россия: M= 2,89; SD=0,55; США: M= 3,36; SD= 0,90).

Результаты

Культурные группы совпадали по возрасту, t(112)= 1,52, ns, и полу (χ 2 = 0,86, ns). Ни возраст, ни пол не коррелировали с социальным классом, для возраста F(1, 112) = 0,15, для пола F(1, 112) = 0,01. Контроль этих переменных не оказывал влияния на результаты. Поэтому, они далее не обсуждаются.

Для каждой с трёх зависимых переменных мы использовали регрессию с показателем страны (Россия = –0,5 в отличие от США = 0,5) и социального класса как фактор предрасположенности (см. табл. 2). Эффект фактора страны оказывал существенное влияние на каждую из «когнитивных» переменных в рассматриваемом направлении (фактор внимания: β=-0,49; p<0,001; предсказывание изменений: β=-0,47; p<0,001;). Как показано в табл. 2, русские уделяли больше внимания контексту и делали более нелинейные предсказания об изменениях. Это соответствовало предыдущим кросс-культурным исследованиям о независимом и взаимозависимом взглядах на «Я» испытуемого в России (e.g., Realo & Allik, 1999), русские также показали меньший уровень преувеличения самопрезентации, на что указали отношение количества друзей к размерам символа, изображающего испытуемого, на диаграмме (β=-0,48 ; p<0,001).

Следующим шагом мы проверили влияние социального класса на эти переменные. В соответствии с Исследование №1, более низкий социальный класс позитивно коррелировал со вниманием к контексту и нелинейным предсказанием изменений, что указывает на более целостный подход к познанию (β=-0,20; p=0,03 и β=-0,17; p=0,06 соответственно). Дополнительно, более низкий социальный класс позитивно ассоциирован с большим отношением мнения друзей к самомнению (β=-0,32, p < 0,001), предполагая более взаимозависимый взгляд на собственное «Я» испытуемого. Сочетание фактора страны с социальным классом не оказало существенного эффекта на любую с зависимых переменных (все bs < 0,10, ns).

Мы последовательно проверили, является ли преувеличение самопрезентации связующим звеном, оказывающим опосредованное влияние, между социальным классом и каждой из «когнитивных» переменных, которые оценивались в исследовании с серией регрессивных анализов. Как показывает рис. 2, в каждом случае выявления связующего звена, оказывающего опосредованное влияние, его валидность подтвердилась (Shrout и Bolger, 2002). Особенно, социальный класс был связан с преувеличением самопрезентации, и каждая из этих переменных была связана с каждой из исходящих переменных, используемых в исследовании. Важно, что в результатах теста личных достижений (bootstrapping) принцип выбора связующего звена, оказывающим опосредованное влияние, при малых выборках (Preacher & Hayes, 2004; Shrout & Bolger, 2002) указал, что контроль преувеличения самопрезентации был существенно ослаблен связью между социальным классом и контролем внимания, впрочем, как и связь между социальным классом и способностью предсказывать изменения. Более того, анализ связующих звеньев фактора страны (России или США) также указал, что контроль преувеличениясамопрезентации был существенно ослаблен связью между фактором страны и каждой из «когнитивных» переменных (см. рис. 2 и 3 с 95% доверительным интервалом с результатом теста личных достижений (bootstrapping) для каждого анализа связующих звеньев, оказывающим опосредованное влияние).

Тесты Собеля подтвердили анализы теста личных достижений (bootstrapping), указывая, что эффекты социального класса были связаны с преувеличением самопрезентации (внимание по Sobel = 1,71, p = 0,08, нелинейное суждение по Sobel =2,96, p= 0,003). Используя моделирование структурных уравнений, мы сравнили, каким образом модель, в которой преувеличение самопрезентации связано с познанием, обусловленным социальным классом (внимание и нелинейное суждение) в Model 1 соответствует данным модели (Model 2), в которой подходы к познанию связаны со связью между социальным классом и преувеличением самопрезентации. Результаты указывают, что Model 1 хорошо соответствует полученным данным (сравнительный индекс соответствия CFI≤1, корень арифметического среднего ошибки аппроксимации RMSEA≤0,001, χ ² ≤0,83, p≤0,36), в то время как Model 2 плохо соответствует полученным данным (CFI≤0,98, RMSEA≤0,09, χ ² ≤8,91, p≤0,003).

Обсуждение

В двух исследованиях мы обнаружили, что социальный класс и фактор страны оказывают независимое влияние на познавательные способности. Мы выяснили, что люди более низкого социального класса имеют более целостные взгляды, чем индивиды из высших слоёв общества; также мы обнаружили, что русские имеют более целостные взгляды, чем американцы, в отношении к контекстной атрибуции (в отличие от диспозиционной), целостное восприятие визуальной информации; и предвидение нелинейного (в отличие от линейного) развития событий. Мы также обнаружили, что люди более низких социальных слоёв и русские поощряют более взаимозависимые взгляды на свое «Я» субъекта, чем индивиды из более высоких социальных слоев и американцы. Более того, эти различия во взглядах субъекта на свое «Я»  частично опосредованны групповыми различиями в познавательных процессах, что мы и рассмотрели.

Наше исследование продолжает и расширяет уже выявленные закономерности относительно влияния фактора социального класса на процесс конструирования картины мира людьми в три этапа. Во-первых, текущие результаты показывают, что эффекты социального класса не ограничены сферой социальных наук, но также могут наблюдаться в несоциальных сферах, например, визуального восприятия и предвидения изменений. Во-вторых, эффекты социального класса были реплицированы в обществах незападного типа, основанных на взаимозависимости. Эти результаты предполагают, что оценки влияния социального класса и культуры на мировосприятие субъекта следует серьёзно пересмотреть. Оказывается, что, как минимум в отношении к когнитивному стилю, люди высших слоёв общества не диктуют и подают пример другим в обществе в сфере паттернов познания. Вместо этого, и в соответствии с предыдущими теориями, социальные классы отличаются в условиях работы, и это ведёт к отличиям в саморегулировании (e.g., Schooler, 2007). Данное исследование поддерживает взгляды на природу влияния фактора социального класса и культурных отличий как дополнительного компонента.

Как результат, мы способны определить общий механизм, который объединяет социальный класс и кросс-национальные отличия в подходах к познанию. Эти догадки о связях между социокультурными условиями, оценкой собственного «Я» и паттернами познания имеют как теоретическую, так и практическую ценность. Например, последние исследования показывают, что применение более широкого, целостного подхода при формировании мнения может быть адаптивным при реагировании на негативные явления (Grossmann & Kross, 2010). В сочетании с нашими текущими выводами, это предполагает, что социальные классы могут также отличаться в их паттернах эмоционального реагирования. Будущие исследования должны определить связь между классовыми отличиями в стилях мышления и эмоционального реагирования, а также влияние упомянутых факторов на здоровье и рисками, связанными с психологическим здоровьем (Adler et al., 1994).

Несколько ограничений в сфере интерпретации результатов. Анализ опосредованного влияния, упомянутый в этой статье, базируется на кросс-секционных, коррелируемых данных, таким образом, имеет ограниченную ценность для установления причинно-следственной связи. Лонгитудные и экспериментальные исследования необходимы для уточнения причинно-следственной связи, предложенной анализом опосредованного влияния в исследовании №2. Вдобавок, стоит подчеркнуть, что в данном исследовании мы использовали преувеличение собственного «Я» субъектом как критерий взаимозависимого (в отличие от независимого) подхода к социальным отношениям. В данный момент существует сугубо практический вопрос о существовании других факторов, оказывающих опосредованное влияние со стороны комплекса факторов эффекта культуры и социального класса на паттерны познания. Предыдущая работа о социальных классах утверждает, что это формирует многие аспекты социальной жизни и повседневного опыта. Текущая работа продолжает этот цикл и показывает, что даже базовое, несоциальное восприятие подвергается влиянию социального класса и эти отличия в паттернах познания, связанные с социальным классом, приводят к рассмотрению субъектом себя как зависимого от мнения других. Понимание того факта, что социальный класс влияет на то, как люди воспринимают и формируют суждения о социальных и несоциальных составляющих социума, может давать данные для сфер маркетинга и политики, как и образовательных и терапевтических установок людей с различным социоэкономическим статусом. Например, люди с более низкого социального класса могут не иметь преимуществ в академической среде, где ценится аналитический подход к суждениям и восприятию. Школьные программы могут быть изменены для исправления этого недостатка. Терапевты также могут иметь пользу от понимания того, что клиенты с рабочего класса более склонны к нахождению причинно-следственной связи в конкретной ситуации (а не рассматривать ситуацию как индивидуальное явление), и этот паттерн может отображать отличия в социокультурных нормах, а не проявления дизадаптивного поведения.

1. В соответствии с теорией в культуральной психологии и развитии восприятия (e.g., Markus & Kitayama, 1991; Nisbett, Peng, Choi, & Norenzayan, 2001; Saxe, 1999), мы используем теорию Выготского, предполагающую связь между культуральными практиками и паттернами восприятия.
2. Предыдущее кросс-культурное поведенческое Исследование и исследовательский опрос полностью задокументировали, что русские являются более взаимозависимыми, чем люди в западных странах. Например, Naumov (1996) русские имеют более высокий рейтинг по ценностной шкале Hofstede, которая связанная с взаимозависимостью, и выше, чем немцы. Аналогично, Matsumoto, Takeuchi, Andayani, Kouznetsova, и Krupp (1998) провели международное, с вовлечением многих стран, Исследование-сравнение индивидуалистических и коллективистических убеждений. Оно показало, что русские имеют существенно более высокую оценку коллективизма, чем американцы. Последнее на текущий момент Исследование Realo и Allik (1999) использовало Тест 20 Тезисов для проверки наличия относительного или независимого описания «Я» индивидом среди русских, эстонцев и американцев в студенческой среде. Их результаты указали на существенно более высокий процент относительных оценок «Я» среди русских, чем среди других испытуемых.
3. Все материалы в этой статье были переведены на русский (Brislin, 1970) и предоставлены эссе на русском.
4. В соответствии с социологической теорией, образование (как вид занятости) показало в два раза большую вариабельность при оценке престижности интервьюируемыми, и рассматривается близко связанными с другими социоэкономическими показателями (Oakes & Rossi, 2003). Поэтому, в соответствии с теорией и эмпирической работой по социальной стратификации (Ehrenreich, 1989; Gilbert, 2008), мы приняли рассматривать социальный класс как непрерывную структуру, без внутренней дифференциации: рабочий класс (высшая школа) – низкий средний класс (колледж) – высший средний класс (оконченный колледж) – интеллигенция (окончившие вуз). Предварительный анализ дал сравнимые результаты в обоих исследованиях: и при анализе социального класса как непрерывной структуры, и при внутренней стратификации.

Оригинал на английском языке