Механизм доминирования самок у бонобо

Карликовые шимпанзе

Нахоко Токуяма и Такеши Фуруичи показали, каким образом в сообществах бонобо складывается доминирование самок, если самцы крупнее и сильнее. Тут важно поведение самки-матриарха (big mama), направленно поддерживающей самок моложе если вдруг у них стычка с самцом.

Такая поддержка против агрессора — часть обычной нормы поведения для коалиций самок, известных и у других видов (скажем, бабуинов), и образующихся в том числе для этой цели. Однако у большинства обезьян самки филопатричны, соответственно в социуме они или родственники, или свойственники, чем и объясняли такую взаимопомощь. У бонобо же, наоборот, филопатричны самцы, а самки выселяются в другие группы, т.ч. все самки данной связаны лишь социально, а не «кровно».

Тем не менее коалиции самок у бонобо развиты более, а не менее, чем у прочих видов. 4 года исследований диких бонобо в Вамбе (Демократическая республика Конго) показали, что коалиция возникает из объединения самок после агрессивных наскоков самцов. Она особенно успешна, если к младшей самке, подвергающейся своего рода буллингу (со стороны самцов ли, или других самок — такое отношение к отдельным детёнышам свойственно им, как и людям), на помощь приходит самая старшая самка. Несколько менее успешны в стычках с самцами коалиции с участием самок помоложе, наиболее предпочитаемых в груминге.

Старшая самка приходит в агонистических ситуациях на помощь молодой независимо от того, насколько та дружественна в ответ. Во взаимодействиях один на один среди детёнышей и молодых самцы доминируют над самками (хотя эта разница невелика и перекрывается индивидуальными различиями), однако защита со стороны старых самок резко меняет ситуацию на противоположную и делает её устойчивой (все члены группы социализируются в ситуации низкой агрессивности и игровой манере отношений).

Соответственно молодые самки извне в условиях защиты старых могут присоединяться к группе, не рискуя быть атакованными молодыми самцами, а старые уже дружественны. Матриарху это тоже выгодно — её сын имеет преимущество в спаривании с молодыми самками из её коалиции. Авторы считают, что пресечение агрессии в пользу жертвы со стороны старых самок (а не самцов) стали ключом к социальности бонобо, в т.ч. лёгкой адаптации чужаков — и самок и самцов — в группах, и доминирования самок, степень которого невелика. Почему сообщества бонобо одни авторы именуют матриархальными, другие — эгалитарными, но что там доминируют самки, фиксируют те и те.

Причём на этом примере хорошо видно, что в системах доминирования обезьян (не токмо бонобо, но даже и павианов) зависимый ранг, следующий из социальных связей индивида, его поддержки другими членами группы, много важней персонального, следующего из его личных качеств. В отличие скажем, от «порядка клевания» у кур или «табели о рангах» у людей, где никакой контекст или обстоятельства не смажут и не перевернут разницы между «ступенями». Собственно, это было ясно ещё в 1980-х (см. известный обзор М.Е.Гольцмана), но поп-этологи доселе распространяют эту нелепость.

Источник ScienceDaily

Оригинал работы

Подобное «принуждение к миру» коалициями самок, видимо, было исходным для рода Pan, поскольку при определённых условиях бывает и у больших шимпанзе. Как, скажем, в изученной Ф. де Ваалом колонии в Арнемском зоопарке — одной из немногих с постоянным присутствием нескольких взрослых самцов и интенсивным размножением самок.

Мама выполняет центральную роль в группе. Она не только осуществляет стабилизирующее и примиряющее воздействие на нее, но и является лидером коллективной женской власти. Ни один из самцов не может ее игнорировать

«Самая старая наша шимпанзе – это самка, которой, по нашим оценкам, около сорока лет. (Максимальный зафиксированный возраст шимпанзе в неволе – пятьдесят девять лет. В дикой природе они, вероятно, никогда не живут так долго.) Мы называем ее Мамой. Ее взгляд излучает огромную силу. Она смотрит на нас оценивающими и всепонимающими глазами старой женщины.

Мама пользуется огромным уважением в сообществе. Ее центральное положение сравнимо с положением бабушки в испанской или китайской семье. Когда напряжение в группе достигает максимума, противники всегда обращаются к ней – даже взрослые самцы. Много раз я видел, как конфликт двух самцов завершается в ее объятьях. Вместо того, чтобы на пике столкновения использовать физическую силу, соперники бегут с громкими криками к Маме.

Наиболее убедительное доказательство ее примиряющей роли было предоставлено, когда вся группа накинулась на Никки. Несколько месяцев назад Никки стал альфа-самцом, и силовые действия с его стороны часто все еще встречали отпор. На этот раз все обезьяны, включая Маму, стали его гонять, громко крича и лая. В конце концов, обычно столь внушительный Никки залез высоко на дерево, где уселся, дрожа от страха, в полном одиночестве. Все пути отхода были отрезаны. Каждый раз, когда он собирался спуститься, обезьяны снова загоняли его обратно. Спустя примерно четверть часа ситуация изменилась. Мама медленно влезла на дерево, тронула Никки и поцеловала его. Затем она слезла вниз вместе с Никки, который шел за ней. Теперь, когда Мама вела его за собой, никто уже не был против.

Три больших самца в страхе прижимаются друг к другу на самом высоком барабане, в то время как самки агрессивно толпятся вокруг них, дергая их за ноги и волосы. Одна из самок демонстрирует себя на переднем плане

Никки, явно все еще возбужденный, помирился со своими противниками.

Мама – леди изрядных размеров. Она весьма осаниста и крепко сбита. Ходит она медленно, а забирается на деревья с заметным усилием. Иногда лицо у нее кривится – скорее всего, ее вес сказывается на суставах, и они болят. Когда колонию только создали, Мама была намного более проворной; и как могло бы быть иначе, ведь она была вожаком группы, доминирующим не только над взрослыми самками, но и над взрослыми самцами.

Взрослые самцы были добавлены к колонии позже. Мама занимала позицию вожака уже примерно восемнадцать месяцев, когда 5 ноября 1973 г. внезапно на сцене появились три взрослых самца. Они не претендовали на ее власть, напротив, они с трудом сдерживали кусающихся, пихающихся и норовящих ударить их самок.

Стояла зима, а потому обезьяны жили в большом закрытом помещении. Каждое утро сначала выпускали трех новых самцов. Один из них, Йерун, сразу бежал, вздыбив шерсть и ухая, к большим барабанам. За ним вплотную бежали два других – оба кричали и постоянно боязливо озирались. Три самца становились рядом друг с другом и пристально следили за коридором, из которого должны были появиться самки. Затем самцы вставали, сгрудившись, на самый высокий барабан, а самки бросались на них снизу. Все это происходило по команде Мамы и ее подруги Гориллы. Они кусали самцов за ноги и тянули их за волосы. Жертвы защищали себя как могли, но это лишь усиливало агрессивные выпады самок. То, что взбешенные самки внушали им страх, легко было опознать по сильным крикам, диарее и рвоте.

Спустя несколько дней некоторые шимпанзе начали общаться с самцами, хотя и достаточно настороженно. Даже Горилла, правая рука Мамы, становилась все более дружелюбной с новоприбывшими. Она выказала явное предпочтение Йеруну. Это предпочтение сохранилось, и оно сыграет важную роль в процессах последующих лет. Но все равно, несмотря на опасливые попытки сблизиться, предпринимаемые обеими сторонами, то и дело вспыхивали ожесточенные конфликты. Мама видела, что ее положение под угрозой, и ни в коей мере не собиралась принять самцов.

Ситуация радикально изменилась благодаря человеческому вмешательству. Через две недели после присоединения самцов Маму и Гориллу удалили из группы. В последующие месяцы Йерун смог настолько впечатлить остальных шимпанзе, что они подчинились ему. Основным средством Йеруна стали так называемые барабанные концерты, когда он долго и ритмично бил по большим полым металлическим барабанам. Во время таких концертов все здание тряслось от звука его барабанов. В заключение к своим барабанным соло он, вздыбив шерсть, внезапно прыгал в гущу других обезьян и устраивал дикую взбучку. Каждый, кто не успевал отскочить от него, награждался тумаками.

Через три месяца стало ясно, что Йерун крепко сидит в седле. Только после этого Маму и Гориллу пустили обратно в группу. Конечно, результатом стало весьма болезненное столкновение! Исследователь, наблюдавший и записывавший все эти зрелищные сцены, Титиа ван Вульфтен Пальче, написала в своем докладе:

Вступление Мамы и Гориллы в зал вызвало у шимпанзе огромное возбуждение, его сопровождал оглушающий гвалт. Сцена напоминала те, что случались в самом начале. Три взрослых самца взгромоздились друг на друга на самом высоком барабане, и постоянно кричали. Из страха перед самками у них случился понос. Когда помет попал на ногу Мамы, она неторопливо очистила свою шерсть куском растрепанной веревки. Мама была настроена крайне агрессивно к трем самцам и кидалась на них со всей силы.

Но теперь было заметно одно различие. Маму не поддерживали другие члены группы, даже Горилла, которая уже через десять минут после входа в помещение начала дружелюбно общаться с Йеруном. Крах солидарности самок означал, что Маму вскоре перестали бояться. Через несколько недель ее сместили. С этого момента главным стал Йерун.

Временное устранение Мамы и Гориллы из группы привело к распаду крепкого союза, который образовывал основу их власти над самцами. Хотя это произошло задолго до того, как я начал свои исследования в Арнеме, меня часто упрекали за это вмешательство, особенно феминистки».

де Ваал Ф. Политика у шимпанзе. Власть и секс у приматов под ред. В. Анашвили; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – 2-е изд.»: Высшая школа экономики; Москва; 2016. (см. рецензию).

Я думаю, если б самок не отсадили, преобладание их коалиции с меньшим уровнем агрессивных контактов воспроизводилось бы по механизму «культуры», как с «миролюбивой культурой» у павианов (ключевым элементом её передачи также оказывается отношение местных самок к прибывающим новым самцам). Т.ч. исследовали, видимо, пресекли интереснейшую возможность своего рода реконструкции анцестрального социума — и шимпанзиного, и нашего.