Массовая слежка — это общая тенденция.

Print PDF

Продолжая про дутость концепции «тоталитаризма»

«Вы помните, с чего всё начиналось? Да, я про современную массовую слежку в интернете, про массовое прослушивание телефонных переговоров, перехват почты и СМС-сообщений? Отдельные законодательные акты или секретные инициативы, сохранившиеся ещё со времен Холодной войны – это всё не то.  Настоящая охота на граждан началась с введения в США «Патриотического акта» (далее — Акт) и последующего дрейфа прогрессивных методик тотальной слежки и нелегальной прослушки во все страны мира – от США и до РФ (хотя в РФ уже были свои массовые наработки типа СОРМ), от Бразилии и до Китая.

Как известно, если вы поддались в политическом противостоянии, будьте готовы сдавать одну позицию за другой. Противник будет давить, пока не выжмет вас досуха. Это не мои откровения, это реальность современной жизни. В США, из благих побуждений, из каких ещё, ввели Акт, после этого спецслужбы обнаружили, что его мало. Пошли дополнения и усиления. Появились специальные суды – PISA, которые никем по сути дела не контролировались, которые легко штамповали все необходимые для деятельности полиции, военных, спецслужб решения.

Начала массово внедряться прослушка телефонных переговоров при помощи нелегального (а потом и вполне легального) присоединения к провайдерам, началась эпоха массового электронного слежения, когда ваша почта, ваши аккаунты в соц.сетях и на форумах (было такие популярные сервисы, я их даже застал), ваши сообщения, ваши файловые хранилища – всё могло оказаться под подозрением, взламываться и отслеживаться.

Если в 70-80-е годы ФБР и ЦРУ составляли специальные БД и списки с потенциально опасными организациями, члены которых могли быть подвергнуты принудительной изоляции и внесудебному заключению (просто, в силу угрозы национальной безопасности), то сейчас вести такие БД стало ещё проще. Раньше была проблема с возможным хранение миллионов образцов ДНК преступников и «особо опасных врагов режима» — сейчас это не проблема. Раньше была проблема соединить все БД в одно «единое целое» – сейчас нет. Казалось бы, в руках государственной верхушки сосредоточено достаточно возможностей, чтобы контролировать всех и вся. Но не тут-то было.

В последнее время, политические верхушки многих стран, ужесточают своё законодательство, борясь с угрозами «национальной безопасности». Причины указываются, чаще всего, одни и те же – террористическая активность («законы Яровой» были обусловлены взрывом российского самолета над Синаем и терактами во Франции, особенно убийстве в зале в «Батаклан», всё в 2015 году) или урон, наносимый общественной и личной собственности в результате беспорядков (в Британии особенно полюбили такого рода обоснования).

И в первом, и во втором случаях, мы имеем дело с различными последствиями мирового кризиса и вмешательства ведущих стран мира в дела более зависимых от себя государств. Например, современный «миграционный кризис» оказался во многом спровоцирован действиями США, а так же ЕС у себя в «средиземноморском подбрюшье».

В Британии проталкивают очередной закон о массовой слежке. В США… в США готовятся ужесточить Акт.

Конгресс собирается расширить Секцию 314 Акта, чтобы спецслужбы более эффективно боролись с нелегальным финансированием экстремистских и террористических организаций. Новые поправки к акту позволят спецслужбам активно обмениваться данными с финансовыми организациями и обяжут финансовые организации предоставлять запрошенные спецслужбами данные.

Кто сказал Росфинмониторинг? Это не российская финансовая разведка – это просто американцы на всех парах стремятся отменить коммерческую тайну. В благих интересах национальной безопасности, конечно же. Да, ударит это, как и в российском аналоге, по гражданам, а не по крупным фин.корпорациям.

Действия российского правительства полностью укладываются в общемировой тренд. И в этом тренде – массовая слежка за гражданами. Эдвард Сноуден это неплохо понимал, поэтому его реакция на «законы Яровой» была вполне предсказуемой.

 

Mass surveillance doesn't work. This bill will take money and liberty from every Russian without improving safety. It should not be signed.

— Edward Snowden (@Snowden) June 25, 2016

Массовое наблюдение не работает. Этот законопроект заберет деньги и свободу у каждого россиянина, не улучшая безопасности. Он не должен быть подписан.

"Store 6 months of content" is not just dangerous, it's impractical. What is that, ~100PB of storage for even a tiny 50Gbps ISP? #BigBrother

— Edward Snowden (@Snowden) June 25, 2016

 Шестимесячное хранение контента — это не просто опасно, это непрактично. Что такое объём в ~100PB даже для крошечного 50 Гбит провайдера? (прим. В том смысле, что этот объём будет быстро забит). Не менее предсказуемой была реакция ГД РФ, которая проголосовала за представленные законы (во время слушаний, из них были убраны наиболее одиозные варианты наказания в виде лишения гражданства).

Здесь мы сталкиваемся с тем, как тот или иной глобальный тренд отражается в конкретной стране. Спору нет, в условиях идущей уже несколько лет КТО в Дагестане, вмешательства в ГВ в Сирии, власти могли, да и сделали частичную ставку на обоснование принятия закона с позиции защиты общества от террористических угроз. Другое дело, что, читая подписанный президентом закон, становится понятно, что терроризм тут уравновешивается (если вообще не вторичен) угрозой общественных беспорядков (то есть, внутренними факторами).

Если сюда добавить объединение нескольких силовых подразделений полиции и внутренних войск, и их последующее преобразование в Нацгвардию Росгвардию, с отработкой подавления именно общественных беспорядков (особо пикантный момент, что на учениях разгоняли… рабочую забастовку) – предположение о первичности именно внутренних факторов (что, де-факто, присутствует и американском, и в европейском законодательствах) будет выглядеть вполне обоснованно.

Впрочем, реализация закона в части хранения информации на стороне провайдера в течение 6 месяцев, потребует серьёзных затрат с его стороны. И это не считая всего остального – организация доступа ФСБ и соответствующих структур к информации, организация хранения, дешифровка, обеспечение сохранности информации и т.д.

Сколько это в цифрах? Много.

По оценке Mail.ru Group, только для неё одной разовые капитальные затраты на реализацию проекта составят $1,2–2 млрд, что примерно в 3 раза выше годовой выручки группы. Выручка Mail.ru Group в 2015 г. составила 36,3 млрд руб. ($592 млн по среднегодовому курсу ЦБ), следует из ее годового отчета. Кроме того, компания ожидает, что ее дополнительные операционные издержки каждый год составят примерно $80–100 млн. Еще $35–40 млн потребуется для доработки программного обеспечения, которое необходимо для хранения пользовательской информации. По оценке экспертов группы, расходы всех российских операторов связи только на внедрение системы хранения данных составят 3,9 трлн руб. Примерно те же деньги потратят и интернет-компании. Представитель «Яндекса» уже в который раз отказался сообщить «Ведомостям», насколько могут вырасти расходы компании. Ранее он говорил, что интернет-компаниям «придется увеличить число серверов и подумать о перестройке внутренней инфраструктуры». Расходы Rambler & Co на реализацию проекта вырастут в 2 раза, сказал источник в компании. Основные затраты – на увеличение мощностей для хранения данных, уточняет он. Конкретные суммы он не приводит.

На доработку информационных систем Mail.ru Group, необходимую для выполнения требований в поправках Яровой, уйдет 3–5 лет, говорится в документе. Проект Яровой предусматривает хранение информации на территории России. Mail.ru Group для этого потребуется дополнительно 4500 стоек в дата-центрах, а таких мощностей в стране нет. Минимальный срок строительства дата-центра такого масштаба составит 3–4 года, раньше этого нормы технически невыполнимы, считает компания. Сейчас в России действительно нет мощностей, которые требуются для хранения всех данных пользователей, подтверждал ранее «Ведомостям» источник в крупном операторе.

Ранее в том же духе высказались представители крупнейших операторов связи, оценившие свои затраты на реализацию законопроекта в триллионы рублей. Если Госдума примет законопроект Ирины Яровой о хранении данных абонентов сотовой связи и пользователей интернета, российские операторы связи станут убыточными и перестанут платить государству налог на прибыль, заявили представители нескольких крупнейших компаний. Представитель «Вымпелкома» оценил создание всей системы сбора, идентификации и хранения информации примерно в 2 трлн руб., а расходы каждого оператора (включая себя) – не менее чем в 200 млрд руб. «Мегафон» предположил, что строительство новых дата-центров обойдется ему в 230 млрд руб. Впрочем, это значительно больше чистой прибыли компании, что означает, что она не сможет платить налог на прибыль. МТС оценила свои затраты на реализацию законопроекта Яровой в 2,2 трлн руб.

Более подробно можно прочесть на Rublacklist

Положим, что все вышеуказанные компании врут и безбожно завышают цены, а на самом деле реализация такого всестороннего проекта не потребует… Да, не потребует каких-то 30-35 млрд.$.  Пусть потребует в несколько раз меньшую сумму – от этого что, данные перестанут собираться, а ФСБ перестанет иметь к ним доступ? Можно, конечно же, отмахнуться от всего этого, но нельзя не видеть за всем этим определенную логику: проводя в условиях кризиса непопулярные реформы (впрочем, гражданских бунтов в связи с ними пока не ожидается), имея у себя под боком, на Украине, пример свержения правительства – российская верхушка опасается массовых потрясений и поэтому ужесточает наказание для граждан и обеспечивает массовую слежку за ними.

Как это будет использовано – другой вопрос.

Но власти взялись за реализацию со всей серьёзностью. Вот, 14 июля проводится совещание у президента. Министр связи, г-н Никифоров, докладывает о том, что будет сделано в рамках подписанных «законов Яровой».

Позицию тех, кто сегодня строит различные эмоциональные оценки, не разобравшись в вопросе, мы не разделяем, потому что, во‑первых, самая резонансная норма, которая касается вопросов хранения данных пользователей, отнесена на 2018 год, поэтому мы не видим никаких рисков повышения цен в 2016 году.

Это министр пытается отвести опасения в возможном подъёме цен на услуги связи в связи с реализацией закона. То есть, что там будет в 2018 году – это не важно, главное, что в этом году цены не поднимем. Это не ответ на вопрос.

Во‑вторых, во исполнение Ваших поручений незамедлительно даны соответствующие поручения Правительству. Заинтересованные ведомства прорабатывают все детальные вопросы правоприменения, будет определён порядок: кто, что должен хранить, какой объём времени требуется для реализации антитеррористических мер. Уже отсюда будут вытекать соответствующие требования к оборудованию, к операторам связи, и лишь потом можно будет давать те или иные оценки.

Таким образом, закон есть, но его реализация не готова и нужно ждать от правительства деталей. При этом уже известно, что реализовывать положения закона, касающиеся хранения информации – объём, глубина хранения и т.д. – будут на отечественном оборудовании.

Вроде бы ещё никто не говорил о сотнях млрд. рублей на распил? Здесь у нас громадная программа, которая позволяет удовлетворить потребности в слежении за гражданами со стороны ФСБ, и аппетиты изголодавшихся по жирным гос.дотациям отечественных производителей сетевого оборудования.

Как отмечено на совещании, российская промышленность не выпускает необходимое для технической реализации «законов Яровой» оборудование. Таким образом, государственный бюджет «поможет» отечественному производителю заполнить эту нишу.

Судя по настойчивости, проявляемой президентом, можно сделать предположение, что госпожа Яровая – обычный сливной бачок, через которую АП просто «слила» необходимую законодательную инициативу. Просто, чтобы самим в этом не мараться.

На выходе у нас тотальная слежка, перехват переговоров, дешифровка, массовый доступ ФСБ, на законных основаниях, к электронным коммуникациям – всё как у людей. США могли бы гордится властями РФ — выросли «достойные» ученики.

Единственное, что не вспоминают российские ученики Бушей (обоих), Клинтона и Обамы – массовая слежка не работает. Теракты в США и во Франции – отличное подтверждение этому. [другое дело, что её смысл классовый — контроль возможного недовольства, а никак не большая безопасность населения, декларации про последнюю не стоит принимать всерьёз. И в этом смысле всеобщая слежка прекрасно работает, позволяя фабриковать дела вроде «6 мая»]

Остается только перевести дух. У нас пока ещё нет программы сбора ДНК-образцов, они не подключены к программе «Безопасный город»…

Хотя, стоп. А всё ли мы знаем? Вы уверены, что ФСБ не собирает БД ДНК-образцов? Я бы на вашем месте не был бы так в этом уверен».

Источник apecanfly

***

«История многочисленных российских реформ показывает, что российские власти активно заимствуют любые военно-полицейские и пенитенциарные новшества. Завтра, описываемые ниже проблемы, могут оказаться нашими проблемами.

За последние пару десятков лет США резко увеличили число своих заключенных. Рост был беспрецедентным. Из страны с относительно невысоким уровнем сидящих за решеткой, страна скакнула в лидеры, прочно закрепившись в тройке лидеров вместе с РФ и КНР.

 

Специалисты указывают на несколько факторов, способствовавших такому скачку. Во-первых, социальные. В бедных районах, населенных преимущественно цветными, сложилась самая настоящая «цепочка» (ACLU был одной из тех организаций, которые наиболее подробно исследовали этот феномен), которая доводит подростков и молодых мужчин до тюрьмы. После этого начинают играть другие факторы, и это, во-вторых - на законодательном уровне был принят ряд законов, ухудшающих положение бывших заключенных, препятствующих их ресоциализации, запирая их на криминальном дне. В-третьих, и это уже было особенностью цветных, практически полная деградация семьи, в которой отец чаще всего отсутствовал, что приводило к массовой нищете. Феномен «феминизации бедности» здесь проявлялся наиболее ярко. Тем более, что разрыв в оплате труда между женщинами и мужчинами в США по-прежнему высокий. Это не считая традиционно высокой безработицы и низких доходов.

По состоянию на 2004 год, но за последнее время мало что изменилось.

Свою существенную лепту внесли и законы, которые должны были улучшить криминогенную обстановку в стране, особенно на фоне увеличения потребления наркотиков. Правительство США объявило «Войну наркотикам», для чего в «братскую» Мексику и не менее «братскую» Гватемалу посыпались советники по борьбе с разбушевавшейся наркомафией. Потребовался не один год, тысячи и тысячи убитых, сотни морпехов и агентов УПН (Управление по борьбе с наркотиками), ЦРУ и ФБР, чтобы вывести войну на новый уровень: приграничные мексиканские штаты, в которых США развернули войну, были, фактически, разрушены. Поэтому мексиканские наркокартели перебрались по ту сторону Рио-Гранде и устраивают войны прямо на улицах американских городов. Например, в Чикаго.

В самой Мексике и Гватемале, картели, выжившие в убийственной нарко-гражданской войне, в которую были втянуты политические силы, экономическая верхушка и военно-полицейский аппарат этих стран, стали самостоятельной политической силой. Частично этому способствовали сами США, которые готовы были идти на тайные соглашение с частью картелей, чтобы потом сталкивать их лбами. Дело дошло даже до выращивания своих собственных «убийц картелей», которые потом, подчиняясь логике войне за передел наркорынка, сумели откусить от него значительную долю.

Пока тайные агенты правительственных служб работали за границей, внутри страны ударными темпами работала юстиция. Война привела к ужесточению наказания за хранение, сбыт, перевозку наркотиков. Поскольку «война с наркотиками» шла следом за «войной с терроризмом», это привело к ещё большему вмешательству спецслужб в личную жизнь граждан и фактической отмене части их гражданских прав. Вдобавок, от «войны с террором» у Пентагона на складах «пылилось» большое количество военного снаряжения. Девать его в таком количестве было просто не куда.

Экономический кризис ухудшил положение простых американцев, вместе с ужесточением законодательства и криминализацией мелких нарушений это привело к росту заключенных, а рост заключенных к формальному росту преступности в абсолютных (и относительных) показателях. По отдельности эти факторы были незначительны, но взятые вместе они обусловили массовое перевооружение полиции и национальной гвардии. Спонсором выступил Пентагон, который не только передавал вооружение, но и делился опытом, накопленным во время «войны с террором». Поэтому скоро, неявно объявленная «война с преступностью» стала напоминать боевые действия, которые велись в Афганистане или Ираке.

 

«Война дома» вызвала массовый гнев и протесты многих американцев. Ситуация усугублялась тем, что протесты были расово окрашенными, а нарушения в наиболее громких делах совершали, как назло, белые полицейские. Способность полиции уйти от ответственности за совершенные ею действия, которые приводили к смерти задержанных или нарушению их гражданских прав, только подливали масла в огонь. Проблемы роста преступности от этого никуда не девались, а общество продолжало требовать от полиции четкого следования девизу «Служить и Защищать».

Силовой вариант проблему не решал. Совершать Революцию — менять всю систему факторов (экономических, социальных, юридических, а значит политических), вызывающих рост преступности в определенных районах и среди определенных слоев, — никто не собирался. Было решено пойти другим путём.

Ещё несколько лет назад, работа полиции по выяснению того, что же замышляют очередные нарушители порядка, требовала своих ушей и глаз в потенциально опасном районе. Не так давно, все изменилось. Бурное развитие технологий обработки больших массивов данных, привело к появлению на рынке специализированных проприаритарных систем прогнозирования криминальной активности. Теперь полицейским офицерам понадобилось кресло и доступ к специализированной базе данных, которая, проанализировав многочисленные данные, выдавала прогноз в отношении отделенных людей в наблюдаемом районе. Прогноз касался того, что подозреваемый мог совершить, но отнюдь не того, что он совершил или планировал совершить.

Многие агентства используют софт, предсказывающий рост потенциальной криминальной активности. Это касается полиции в Канзасе или ряде других мест, которые используют полученные от таких систем данные и пытаются действовать упреждающим образом.

В Чикаго, где за последний год наблюдалось резкое увеличение количества совершаемых тяжелых преступлений, полиция использовала специальный софт, чтобы сформировать список людей, которых могли либо застрелить, либо они сами могли участвовать в перестрелке. В какой-то момент (на День Памяти) полиция заявила, что из 64 человек, убитых на данный момент в городе, в списке значилось 50 фамилий.

Правда, полиция не сообщила самую важную информацию — сколько людей было в списке и какую долю представляют собой совпадения. Без этих данных — заявление полиции больше похоже на рекламную компанию производителя софта.

Кроме полиции, прогностический софт стали активно использовать суды при определении длительности тюремного заключения обвиняемого.

Эрик Лумис был осужден на 6 лет тюремного заключения за неповиновение полиции (г. Ла Кросс, Висконсин), потому что судья посчитал его представляющим «высокий риск» для общества.

Судья пришел к такому выводу, опираясь на оценку Лумиса в БД Compas — секретном софте, использующемся в Висконсинской системе юстиции для прогнозирования вероятности возможного участия в потенциальном преступлении.

Получается, что система приговаривает человека на больший срок заключения за то, что он не совершал, а всего лишь мог совершить. Хотя вынесение осуждения на больший срок в американской системе юстиции базируется на многих факторах, новым является использование проприаритарного софта, который полностью закрыт от общественной критики и оценки.

Адвокат в деле Лумиса не согласился с назначенным сроком и потребовал от производителя софта (Compas) — Northpointe Inc. — обнародовать информацию, на базе каких факторов происходит оценка. Производитель отказался, выпустив заявление, в котором подтверждалось ещё раз, что софт проприаритарный, и что он опирается на исследование. Раскрыть само исследование производитель также отказался.

Проблема заключается не столько в проприаритарном софте, сколько в полном отсутствие доступа к нему. В юридической системе США периодически пересматриваются положения об определении длительности заключения на основании оценки возможной криминальной активности клиента. Сделать это не так просто, но это возможно. И только благодаря тому, что эти документы доступны общественной критике и оценке.

Использование в этом деле частных подрядчиков, делает судебный процесс существенно менее прозрачным, затрудняя работу адвоката по оспариванию вынесенного приговора. Поэтому, одними из требований к такого рода прогностическим системам стали четкая стандартизация оценок на государственном уровне и доступ общественности и собранным данным и моделям оценки.

Ситуация чем дальше, тем больше начинает напоминать антиутопию, в которой частные подрядчики диктуют судьям решения, используя при этом крайне противоречивые данные. Все это базируется на неявном предположении, что чем больше информации мы соберем, тем успешнее мы будем искоренять преступность. Пример использования такого рода технологии Чикагской полицией говорит о другом — софт способен предсказать появление некоторого, точно неизвестного, числа преступников среди обитателей морга (это проще сделать, если речь идет о членах банд и рецидивистах)

Второй важный момент касается сосредоточения полиции на каких-то отдельных группах населения и особо криминогенных районах. С учетом этого, чем больше осужденных из определенного района, тем выше статистика и выше показатели криминальной активности. Это, в свою очередь, сдвинет деятельность полиции в сторону наблюдения и патрулирования одних районов, выпуская из-под контроля преступность в других районах. Как результат, в обществе, где практикуется то, что называют «расовое отслеживание», сильнее прежнего укоренятся расовые предрассудки.

Третий важный аспект применения проприаритарных прогностических средств касается полного выхолащивания тюремного содержания, о чем беспокоятся противники такого рода технологий. От в равной степени «системы перевоспитания»/» системы изоляции», пенитенциарная система рискует перейти к последнему варианту, что скорее приведет не к искоренению преступности (вспоминая о «беловортничковой» её разновидности), а к увеличению тюремного населения, росту числа самих тюрем, закреплению расовых стереотипов.

Правда, используя ровно тот же подход, можно попытаться улучшить ситуацию. Поэтому параллельно с внедрением софта, который бы загонял на долго в тюрьму«вычисленных возможных рецидивистов», власти США решили устроить разгрузку тюрем от элемента, который не представляет особой опасности. И, как и в случае, разобранном выше, оценка давалось бы софтом.

Специальная программа (DDJI – Обусловленная данными юридическая инициатива) анонсированная 30 июня этого года должна будет выпустить из тюрем 40% их нынешнего «населения». В программе уже собираются принимать участие 67 городов, а крупные частные вендоры, такие как Amazon и Palantir, активно привлекаются к совместной деятельности с государственными органами власти.

В отдельных частях страны эксперимент прошел раньше. В графстве Мекленбург, Северная Каролина, было выпущено 40% тюремного населения. Оценку проводил специализированный софт, как говорят исследователи – резкого роста преступности не последовало.

Кроме крупных компаний, в программе принимают участие и исследовательские подразделение Университетов. При этом, некоторые из них (Нью-Йоркский и Чикагский), загодя пожертвовали разработанный софт городам и муниципалитетам, принимающим участие в программе.

Казалось бы, есть повод для радости, если не вспомнить тот простой факт, что именно цветные являются той этнорасовой прослойкой, которая менее всего подпадает под определение «не представляет опасности» с точки зрения собранной на них полицейской статистикой. Последняя включает в себя постоянные обыски и задержания, зачастую из-за мелких нарушений (препятствование проезду средств, переход в неположенном месте, подозрительные сборища и т.д. и т.п.) В силу этого, большинство скептиков считает, что эта мера, основанная на закрытых алгоритмах, использующих не вполне достоверные данные, послужит тому, что из тюрем будут выходить их белые обитатели.

Уверенности скептикам не добавляет чуть ли не единодушная поддержка этой инициативы со стороны обеих партий в обоих палатах Конгресса. Дошло до того, что во время одного из своих последних выступлений, Пол Райан заявил, что лично внесет закон о реформе системы криминальной юстиции, переменив, таким образом, своё предыдущее мнение о её необходимости.

Насколько обоснованны опасения скептиков, кроме части касающейся проблем использования доступа общественности к алгоритмам и данным прогностического софта, можно будет узнать довольно скоро.