Поиск интеллектуальной жизни в детском саду

Print PDF

Резюме. В продолжение темы «приватизации детства» сделан анализ  отрицательных последствий раннего (да и позднего тоже) использования тестов на интеллект в селекции школьников. Проблем, собственно, три, и все связаны с ложной концепцией тестов, что а) существует некоторый общий интеллект, лежащий в основе частных способностей, б) что он наследственен и/или имеет биологическую природу, а не «взращивается» либо «подавляется» соответствующими социальным влиянием:

— дети, отобранные в класс для наиболее одарённых, потом вдруг показывают столь низкие базовые знания, что их приходится специально подтягивать, вследствие низкой (а точней, неустойчивой) предикторной способности тестов. Текущую успеваемость они предсказывают неплохо, будущую — сильно хуже, ибо тут как раз социальные обстоятельства особо значимы, ибо долговременно влияют на умственное развитие и интерес к учёбе.

— тесты выбрасывают детей, раскрывающих свои способности поздно, а поскольку отбор «наиболее одарённых», их специальное обучение и пр. всегда понижает качество образования для оставшихся, которых «отбраковали», для «поздних» детей это может быть гибельно;

— и, судя по всему, критически важным оказывается не «ум» как таковой, а умение концентрироваться в отвлекающей среде испытания, которая, понятное дело, воспитывается и/или обусловлена соцпринадлежностью и культурой родителей
За наводку спасибо Ольге Быковой.

По Бронсон, Эшли Мерримен

«Миллионы детей сражаются за место в программах для одаренных детей и в частных школах.

Представители этих заведений говорят, что это путевка в лучшую жизнь, — исследования опровергают их слова в 73% случаев.

Представьте себе ребенка, которому только исполнилось 5 лет. Его привели в незнакомое место, мама помогает ему удобно устроиться и немного освоиться и уходит. Мама, возможно, сказала дочке, что ей помогут определить, в какую школу она пойдет на следующий год.

Ребенка сажают за стол против испытателя, который начинает задавать вопросы в порядке возрастающей сложности, пока ребенок не сделает несколько ошибок подряд. Тогда испытатель переходит к следующему разделу тестирования.

Словарный запас проверяется двумя способами: сначала ребенок просто должен назвать то, что изображено. Когда это становится слишком трудным, ребенку будут говорить слово, например «граница», и спрашивать, что оно означает. За детальные определения ребенок получает 2 очка, меньшее количество деталей приносит 1 очко.
Ребенок также должен узнать слово по нескольким ключам.

Можешь угадать, что я задумала? — спрашивает проверяющий. — Что-то, на чем ты можешь сидеть или стоять, что может быть очищено или сделано из грязи. У ребенка 5 секунд на ответ.

В другом разделе ребенку показывают рисунки, а затем просят определить, чего не хватает. Надеемся, что ей хватит 20 секунд, чтобы ответить:

— Лапа медведя!

Потом на столе разложат красные и белые пластмассовые блоки. Ребенку покажут карточку с узором и попросят собрать 4 блока по рисунку. Блоки, уложенные неверно даже на четверть дюйма, приносят штрафные очки. В более трудных вопросах используются двуцветные блоки с красными краями и белыми треугольниками. Старшие дети получают по 9 блоков.

Могут дать несколько лабиринтов; при этом нельзя отрывать карандаш от бумаги, и за каждое попадание в тупик снимаются баллы.

Различение узоров входит в любой тест. Например, ребенок должен понять, что круг — это тоже овал, а квадрат — частный случай прямоугольника, при этом треугольник так соотносится с квадратом, как квадрат с пятиугольником. Или: снег так соотносится со снежной бабой как пакет муки с ломтем хлеба. Шестилетку могут попросить повторить последовательность из 4 цифр (например, 9, 4, 7, 1). Если он поймет их правильно, то сможет добавить пятое число. Если сможет составить 7 чисел, то результат повысится до 99%. Тогда его попросят повторить последовательность чисел в обратном порядке. Если ребенок правильно повторит 4 числа в обратном порядке, то он считается одаренным.

Каждую зиму десятки тысяч детей проводят таким образом целое утро или день. Подобные испытания позволяют поступить в элитные частные школы и участвовать в программах для одаренных детей. В программах для одаренных детей участвует около 3 000 000 детей — это 7% от общего числа учащихся в общеобразовательных школах США. Еще 2 000 000 детей сумели поступить в частные независимые школы.
Тесты варьируются в зависимости от цели. Но независимо от того, что именно проверяется, или какой тест используется, у всех тестов есть нечто общее. Все они — удивительно неэффективные предсказатели успеваемости малыша.

Вот показатель масштаба проблемы: если бы вы выбрали 100 «одаренных» детсадовцев, т. е. самых умных на данном этапе, то в 3 классе только 27 из них все еще заслуживали бы это определения. То есть вы неправильно оценили способности 73 ребятишек.

В большинстве школ не понимают, как плохо тесты предсказывают успехи учеников начальной школы в учебе. В некоторых школах попытались придумать другие способы проверить детей на одаренность — например, просили ребенка нарисовать картинку, чтобы оценить его эмоциональный мир или поведение. Однако исследования показали: альтернативы еще менее эффективны, чем тест на интеллект. Проблема не в тестах, а в том, что мозг маленьких детей еще не сформировался полностью [в тестах тоже, но это отдельная проблема, связанная не с ранним тестированием, а с социальным неравенством среди детей].
* * *

Мы решили выяснить: как часто тесты точно выделяют наиболее одаренных детей даже из однородного фона — и опросили директоров школ. Все, как один, уверили нас в том, что тесты довольно точно предсказывают будущую успеваемость. Тесты приходят вместе с руководствами, а в первых главах этих руководств приводятся описания исследований, придающих тестам аромат аутентичности. Однако при этом в основном сообщается не о том, как точно тесты предсказывают будущую успеваемость, а о том, насколько точно они определяют текущую успеваемость, и о том, насколько эти тесты лучше тестов конкурентов.

Доктор Лоренс Вейсс — вице-президент отдела по разработке, совершенствованию и клинической проверке продукции при Пирсон/Харкур Асессмент, владельце теста WPPSI. Когда я спросил его, насколько хорошо его тест предсказывает успеваемость в перспективе на 2–3 года, он объяснил, что сбор этих данных не входит в политику его компании [одна из причин вреда детям, описываемого авторами, следует даже не из раннего тестирования, а из капитализма как такового — поскольку тесты коммерческий продукт, их разработчики не заинтересованы выявлять недоработки и минусы, по сравнению с ситуацией, когда бы это была чисто научная разработка. Ровно та же проблема с исследованиями в «Биг Фарме», то и другое равно вредит потребителям и науке как таковой].

— Мы не отслеживаем значимость прогнозов в течение длительного времени.

Мы были потрясены, потому что решения, принятые на основе результатов теста интеллекта, имеют огромные последствия. Результат около 120 очков позволяет считать ребенка «одаренным» и открывает дорогу в специальные классы. Если результат выше 130, ребенок может быть принят в школу для особо одаренных.

Заметьте, эти дети — не чудо из чудес. Чудеса встречаются намного реже, менее чем 1 на 500 000. Если ребенка классифицируют как одаренного, это указывает, что он яркий, но не обязательно экстраординарный. Половина всех выпускников колледжа имеет IQ 120 или выше; 130 — среднее IQ у взрослых с кандидатской степенью.

Однако показать такой результат в детстве — это почти выигрышный лотерейный билет. Небольшое число детей в классе, заполненном быстро соображающими учениками, позволяет преподавателям уплотнить учебный план. Это может существенно изменить объем изучаемых материалов. В Калифорнии по официальной статистике дети, участвующие в программах для одаренных и талантливых, продвигаются в год в учебе на 36,7% быстрее, чем их обычные сверстники. И во многих регионах вроде Нью-Йорка и Чикаго учеников не тестируют повторно, и они остаются в программе, пока не закончат школу. Те, кого приняли в детский сад в частную школу, остаются там до 8 класса.

* * *

Раз создатели тестов не стремятся определить, насколько хорошо тесты на раннее развитие интеллекта предсказывают более позднее развитие, этой проблемой решили заняться ученые.

В 2003 году доктор Хой Суен, профессор психологии образования государственного университета штата Пенсильвания, издал мета-анализ * 44 исследований, посвященных эффективности тестирования в дошкольных учреждениях или при приеме в школу в предсказании успеваемости на два года вперед. Большая часть исследований была издана с середины 1970-ых до середины 1990-ых. Анализируя их, Суен установил, что оценки теста на интеллект, полученные перед поступлением в школу, в среднем только в 40% случаев коррелировали с более поздними показателями успеваемости. Эта 40%-ая корреляция включает всех детей. Когда Суен сузил исследования до программ для одаренных или частных школ, корреляции оказались не лучше.

Так, ученые из университета Северной Каролины проанализировали результаты учеников частной независимой школы в Шарлотте. Школа требовала, чтобы все претенденты прошли тест WPPSI в детском саду. Все дети были сочтены очень умными — средний IQ равнялся 116 баллам. В 3 классе ученики прошли всесторонний испытательный тест III. Как группа, ребята преуспели: средний результат превысил 90%. Но предсказывали ли результаты WPPSI, какие ученики хорошо пройдут тест? Отнюдь. Корреляция между результатами WPPSI и всестороннего теста составила всего 40%.

У старшеклассников корреляция была еще меньше. Доктор Уильям Цушима изучал две эксклюзивных частных школы на Гавайях — в одной средний IQ детей был около 130, в другой — чуть больше 126. Но их результаты по чтению во втором классе имели всего 26%-ую корреляцию с результатами WPPSI. Корреляция результатов по математике была еще ниже.

Тогда почему же так много детей отбраковывается этим ранним тестированием?

Как я говорил, если в школе используются тесты с 40%-ой корреляцией, то при отборе десятой части третьеклассников для программы «одаренных» 72,4% из них не удалось бы выявить по IQ перед поступлением в детский сад. Многие даже приблизиться не смогли бы к требуемым параметрам!

Количество ложных рекомендаций — положительных и отрицательных — беспокоит специалистов вроде доктора Дональда Рока, старшего исследователя Службы образовательного тестирования.

— Идентификация очень ярких детей в детском саду или первом классе похожа на прогулку по тонкому льду, — говорит Рок.

— Измерения IQ вообще-то не слишком точные. Третий класс — да, второй класс — возможно. Проверяя детей более младшего возраста, вы просто выделяете детей с хорошим социальным фоном, не больше.

Рок добавил, что большинство детей лишь незначительно снизит свои результаты.

— Лучший 1%, конечно, попадет в лучшие 10% пять лет спустя. Это верно, что ребенок, попавший в верхние строчки по результатам теста, достаточно ярок, тут никаких вопросов, однако дети, успевающие вполне неплохо, могут не оказаться на этой позиции уже в 3 классе.

По мнению Рока, в 3 классе программа существенно усложняется. От детей ожидают, что они будут рассуждать математическими понятиями, а не просто запоминать результаты, и акцент смещается на чтение с запоминанием, вместо того чтобы просто громко читать вслух. Это усложнение разделяет детей.

— Вы видите, как все больше детей отдаляется друг от друга по уровню успеваемости.

В итоге Рок приходит к выводу, что именно в 3 классе и следует проводить тесты.

— Определение уровня интеллекта детей в 3 классе является очень значащим. Оценка чтения в третьем классе может предсказать более поздние успехи, причем во многих областях [однако потом у подростков, максимально чувствительных к социальному влиянию, значения IQ потом снова «прыгают»].

Таким образом, проблема не в том, что тесты уровня интеллекта несовершенны, а в том, что все эти тесты используют для оценки способностей слишком маленьких детей.

— Меня очень беспокоит, что многоэтапные оценки вроде тестов при поступлении в привилегированные школы базируются на результатах таких тестов, — сказал доктор Стивен Стрэнд из университета Уорвик в Ковентри, Англия. — Такие структурные решения обычно крайне негибкие, и в итоге на основе раннего результата происходит разделение детей на успешных и неперспективных. Все дело в необходимости проявлять гибкость, позволяющую позднее изменять условия и решения.

Стрэнд выяснил, что тесты IQ при переходе в среднюю школу намного лучше предсказывают дальнейшую успеваемость.

Недавно в журнале «Интеллидженс» Стрэнд опубликовал результаты тестирования 70 000 британских детей. Он сравнил их показатели в 11-летнем возрасте с полученными на экзамене на аттестат зрелости в 16 лет. Корреляция оказалась высокой. Если б тесты, проведенные в более раннем детстве, могли бы предсказывать успехи в учебе с той же точностью, можно было бы определять одаренных детей вдвое точнее.

Ученый мир предупреждает об опасности классификации маленьких детей на основе результата единственного раннего испытания — повторное тестирование просто необходимо. Это предостережение не высказывают только те, кто вообще против любых тестирований интеллекта по моральным соображениям. Об этом наиболее настоятельно говорят те, кто пишет тесты, включая профессора из университета штата Айова доктора Дэвида Лохмана, одного из авторов теста познавательных способностей, доктора Стивена Пфайффера, автора оценочного теста уровня одаренности и доктора Сесил Реинолдс, автора RIAS (Шкалы уровня интеллекта Рейнолдс).

И все же детей обычно принимают в школу — или отказывают в приеме — на основе одного-единственного теста, и во многих школах он никогда повторно не проводится.

Рейнолдс заявил:

— Если б то же самое мы делали для того, чтобы выявить особо обученных студентов, это пошло бы вразрез с федеральным законодательством.

* * *

Несколько лет назад штат Южная Каролина нанял сотрудников колледжа центра Образования Уильяма & Мэри для одаренных детей, чтобы оценить свою методику отбора одаренных детей. Власти беспокоило то, что нацменьшинства были недостаточно представлены в программах для одаренных детей, но оказалось, что проблема много серьезнее.

Белых детей в программе оказалось непропорционально много (86%). Гораздо тревожнее было другое: дети — независимо от расовой принадлежности — вообще не соответствовали понятию «одаренный ребенок»!

Результаты тестирования одаренных детей 3, 4 и 5 классов за 2002 год оказались просто катастрофическими. По математике 12% одаренных детей показали только «базовый» уровень, 30% имели оценку «отлично». По английскому языку результаты оказались намного хуже. Можно было бы предположить, что детей переведут в обычный класс, но вместо этого исследователи предложили разработать программы для «отстающих-но-все-же-одаренных» детей… Ну, что тут скажешь?!

Мы обзвонили 20 самых крупных общественных школьных районов в Америке, чтобы узнать, какие программы для образования одаренных детей они предлагают. Во всех 20 районах была своя программа. В 12 из районах такая работа начинается в детском саду. Ни один район не ждет до 3 класса, чтобы протестировать детей, однако к концу 2 класса во всех 20 районах часть детей выделили как талантливых.

На бумаге это бросает вызов ученым, занимающимся изучением развития детей.

— У меня нет идеального ответа, — сказала доктор Лори Кирш, наблюдатель Программы по работе с одаренными детьми в школьном округе графства Хиллсборо (Тампа, Флорида). — Я просто держу глаза открытыми, выискивая одаренных детей. Мы создаем для них возможности участвовать в тестировании и превзойти остальных. Мы хотим дать им время, чтобы развить свою одаренность.

Говоря с представителями этих школ, я понял, что было бы несправедливо судить программы исключительно на основании того, в каком возрасте по ним тестируют детей; было также важно рассмотреть финансирование. В некоторых районах, например, в Далласе, детей тестируют уже в детском саду, но не принимают судьбоносных решений. Отобранные дети остаются в своих группах и раз в неделю должны посещать 2-часовое занятие для одаренных. Это все, что они получают дополнительно, чего, конечно, недостаточно.

Похоже, проблема не в возрасте первого тестирования. Даже в детском саду некоторые дети явно и бесспорно более развиты, чем остальные. Проблема в другом: во многих районах отстающие на данный момент дети, которые более поздно раскрывают свои способности, не имеют возможности повторно пройти тест. Ни в одном из 20 лучших школьных районов от детей не требуется добиваться высоких результатов в тесте IQ в более старших классах, чтобы остаться в рамках программы.

Дети могут посещать класс для одаренных детей, пока их отставание не зайдет слишком далеко. В систему приоритетов района не входит стремление убрать детей из программы — важнее включить их в нее.

Во многих районах все еще работают, исходя из того, что интеллект — явление врожденное и неизменное. Согласно этому допотопному предрассудку повторное тестирование не имеет смысла — ведь IQ пожизненный показатель!

Одаренность считается чем-то неизменным. Мы пытаемся изменить это неверное представление, но пока безуспешно.
Возвращаясь к Южной Каролине, скажем, что там создали новые правила с целью защиты слабо успевающих детей в одаренных классах. Учеников нельзя удалить из программы только за то, что они отстают в учебе — чтобы ребенка исключили, он должен сделать что-то еще. Во-вторых, если ребенок переводится в обычную школу до окончания учебного года, ему позволяют вернуться назад в программу для одаренных детей в начале следующего года — без повторного тестирования.

Южная Каролина — не единственный штат, где считается запретным требовать от одаренных детей подтверждения своих данных. Во Флориде законопроект 2007 года о преобразовании программы штата по образованию для одаренных детей не мог покинуть недра комитета, пока требование о повторной проверке детей каждые три года не было из него исключено.
Авторы тестов убеждены в том, что дарование остается с вами до конца жизни. Доктор Лохман, соавтор CogAT, объясняет:

— Одаренность считается чем-то неизменным. Мы пытаемся изменить это неверное представление, но пока безуспешно.

Из всех опрошенных нами районов ни один так не презирает науку, как штат Нью-Йорк. Единственный тест, проводимый еще до детского сада, определяет дальнейшее продвижение ребенка. И те, кто прошел тест, никогда больше не будут повторно тестироваться — за детьми сохраняются их результаты до 5, а то и до 8 класса в зависимости от школы. С 2008 года нью-йоркский департамент образования четырежды менял тесты, поскольку полученные результаты не удовлетворили чиновников.

В 2007 году был опубликован отчет, согласно которому слишком мало детей попадали в группу с 90%-ым результатом, и классы были заполнены обычными учениками — 42% мест для одаренных детей заняли дети с результатами выше 80%. Многие жаловались, что программа была ослаблена. Тем временем на сайте департамента появилось предупреждение для более старших претендентов о том, что они могут попасть в списки претендентов в случае появления там свободных мест — которых, однако, будет очень мало, даже в 4 и 5 классах.

Частные независимые школы действительно не имеют другого выбора — почти по определению они должны выделять лучших детей прямо перед детским садом. Но в этом случае происходит крайне много ошибок: масса талантливых детей не проходит отбора. Руководители приемных комиссий вполне могли бы предупредить родителей: отбор — скорее искусство, чем наука, — но наука утверждает, что это не 60% искусства, это на 60% случайность.

В некоторых элитных платных дошкольных учреждениях теперь также используют тесты IQ. И не стыдятся этого: в районе Сиэтла на сайте одного из дошкольных учреждений хвастаются тем, что они являются единственным дошкольным учреждением в штате, которое требует при приеме прохождения теста IQ — некоторых детей тестируют аж в 27 месяцев. В Детройте одно дошкольное учреждение ждет до 30 месяцев.

* * *

Узнав о плачевных результатах тестов на уровень интеллекта, приходится искать другие методы испытания на одаренность, например, рассматривать эмоциональный интеллект, т. е. способность к общению, или поведение ребенка. На многих сайтах задают вопрос: «Одарен ли ваш ребенок?» — а затем предлагают контрольный список примеров поведения для проверки. И это используют не только родители — мы нашли школы, которые приняли эти контрольные списки как часть процесса отбора. Но будут ли эти критерии более показательными?

После публикации в 1995 году работы доктора Дэниела Големана «Эмоциональный интеллект» широко распространилось мнение, согласно которому темперамент, свойства характера и коммуникабельность, возможно, важнее для достижения успеха, чем познавательный интеллект человека. В десятую годовщину выпуска своей книги Големан похвалил школьные районы, которые включают в свои учебные планы занятия по развитию эмоционального интеллекта. Он предположил, что эмоциональный интеллект мог бы стать опорой академических успехов некоторых детей. В частных школах все чаще стали посылать дошкольников в многоступенчатые игровые группы, чтобы быстро оценить поведение детей, их мотивацию и индивидуальность.

Но может ли эмоциональная составляющая личности объяснить то, что пропускает тест на IQ?

За последние 10 лет было выработано несколько методик измерения эмоционального интеллекта. Один тест — MSCEIT — был создан группой, которая и ввела термин эмоциональный интеллект. В ее состав входил доктор Питер Саловей, декан Йельского колледжа. Другой тест — EQ-I — создан доктором Рейвеном Бароном, автором термина эмоциональный фактор.
А вот мета-анализ данных, полученных по этим методикам, вызвал настоящий шок. Было установлено, что корреляция между эмоциональным интеллектом и академическими успехами составляла всего 10%. Эти исследования были проведены с подростками и студентами колледжей — не с детьми. А обследование заключенных показало, что обитатели тюрьмы имеют довольно высокий уровень IQ. Это ставит жирную точку на теории, что эмоционально интеллектуальные люди делают лучший жизненный выбор.

Саловей неоднократно резко критиковал Големана за то, что тот якобы искажал данные, полученные его командой, и преувеличивал свое влияние. Он считает оптимистические утверждения Големана не только «нереалистичными», но и «вводящими в заблуждение».

В одном из тестов на эмоциональный интеллект детей спрашивают, что они чувствовали бы, если бы их лучший друг уехал. Чем лучше ребенок опишет свои ощущения, тем больше очков он получит. Но вербальные способности зависят и от того, насколько активен познавательный интеллект. (Позднее мы поговорим о том, чем обусловлено раннее развитие языка.) Так что, по мнению одного авторитетного ученого, вместо того чтобы радостно утверждать, что эмоциональный интеллект вытесняет способность к познанию, все наоборот: способность к познанию усиливает эмоциональную составляющую.

Исследовалась также корреляция свойств личности ребенка с успехами в учебе. Но проблема в том, что в каждом возрасте важны разные черты личности. В одном из исследований было показано, что дети, бывшие в детском саду экстравертами, станут хорошими учениками, но ко 2 или 3 классу экстравертивность уже вполовину не так важна. Другие ученые нашли, что к 6 классу экстравертивность уже не преимущество и даже все более отрицательно влияет на успеваемость. К 8 классу лучшие ученики — это добросовестные и сосредоточенные интраверты.

В 2007 году доктор Грэг Дункан с 11 соавторами опубликовал анализ обследования 34 000 детей. Они использовали данные 6 долгосрочных популяционных исследований: 4 проходили в США, 1 в Канаде и 1 в Великобритании. Все дети, еще не ходившие в детский сад и принимавшие участие в исследовании, прошли какую-то разновидность теста на уровень интеллекта или теста качества работы учащегося и учителя. Кроме того, матери и учителя оценили их социальные навыки, навык внимания и их поведения как дома, так и в садике. Ученые хотели выяснить аспекты характера и поведения, способные повлиять на работу в школе: выражение эмоций, агрессивность, нехватка коммуникабельности, гиперактивность, недостаточность сосредоточенности и т. д.
Команда Дункана ожидала, что социальные навыки станут хорошим показателем успеваемости, но потребовалось три года, чтобы провести этот анализ, поскольку результаты проявлялись очень медленно.

В целом IQ-тесты показывали ту же степень корреляций, что и в мета-анализе Суена: если объединить математику и чтение, ранее полученный коэффициент IQ в лучшем случае даст 40%-ую корреляцию с более поздними достижениями в учебе. Тест на внимание показал в лучшем случае 20%-ую корреляцию с более поздним уровнем, тогда как оценки поведения достигли пика при 8%-ой корреляции. Это значит, что очень хорошие ученики в 5 лет были беспокойными и плохо себя вели, тогда как многие из тех, кто показал очень хорошие результаты в 5 лет, успехами в учебе похвастаться не могли. Таким образом, их социальные навыки также не могли правильно предсказать будущие успехи в учебе.

— Это удивило меня больше всего, — признался Дункан.

Представьте себе, что кто-то мог бы начать с 40%-ой корреляции IQ-теста, добавить 20%-ую корреляцию навыка внимания и довершить это уровнем социальных навыков, чтобы поднять общее число до 70%-ой корреляции. Но все совсем не так. Различные измерения выделяют одних и тех же рано развившихся детей, отбрасывая тех, кто разовьется на год-два позже. Так, корреляция мотивации с успехом в учебе почти такая же, как и с уровнем интеллекта, но… дети с более высоким интеллектом более мотивированы в учебе, а занчит, каждый анализ, в ходе которого определяется IQ, показывает, что мотивация может добавить только несколько процентов к общему результату.

Почти каждый ученый подобрал собственный набор тестов, как бармен — коктейли на соревновании. В лучшем случае в применении к маленьким детям эти гибриды дадут 50%-ую корреляцию.

Мы еще обсудим измерения навыка концентрации в отвлекающей среде — возможно, это тот самый неуловимый фактор, который ищут ученые. Вполне возможно, что через несколько лет нам продемонстрируют гибридный тест на определение уровня IQ и импульсивности, позволяющий предсказать будущие успехи в учебе 5-летнего ребенка. А пока признаем, что ни одна из существующих систем оценок таких маленьких детей не может обеспечить надежное, долгосрочное решение. В столь юном возрасте подавляющее число успешных в будущем детей просто невозможно «обнаружить».

* * *

Поскольку авторы IQ теста предупреждали, что большая часть данных об интеллекте ненадежна до возраста 11–12 лет, возник крайне интересный вопрос. Что именно в мозге делает одного человека интеллектуальнее другого? И еще: эти механизмы действуют уже в молодом возрасте или же возникают позднее?
В 1990-ые годы ученые видели корреляцию между интеллектом и толщиной коры головного мозга. 1 куб.мм взрослого мозга содержит 35–70 млн нейронов и 500 млрд синапсов. Если бы нервные волокна, содержащиеся в 1 куб.мм, вытянуть в линию, она составила более 30 км. Таким образом, даже небольшое утолщение коры означало бы наличие дополнительных триллионов синапсов и дополнительные километры нервных волокон. Чем толще кора, тем лучше.

Кора среднего ребенка достигает максимальной толщины приблизительно к 7 годам — база для размещения интеллекта к этому моменту уже имеется. (Весь мозг в этом возрасте составляет более чем 95% от своего окончательного размера.) Могло показаться разумным принимать ключевые решения о будущем ребенка на этой стадии развития мозга.

Но пиетет перед толщиной коры был взорван в 2006 году докторами Джеем Гиддом и Филипом Шоу из Национального Института Здоровья. У среднего умного ребенка в этом возрасте действительно толщина коры головного мозга немного больше, чем у обычного ребенка, однако самые умные дети, превосходившие по интеллекту всех прочих, на самом деле имели поначалу намного более тонкую кору. В период от 5 до 11 лет у них добавилось всего 0,5 мм серого вещества, и толщина их коры достигала максимального значения только в 11–12 лет, приблизительно на 4 года позже, чем у обычных детей.

— Если вы собираете класс из одаренных детей в раннем возрасте, вы рискуете ошибиться, — прокомментировал Гидд.

— В нем не будет хватать детей с замедленным развитием.

Нейроны соревнуются между собой. Неиспользуемые удаляются — победители выживают, и, если они используются достаточно часто, они в конечном счете покрываются слоем белой жировой ткани, которая экспоненциально увеличивает скорость передачи информации. Таким образом, серое вещество мозга преобразуется в белое вещество. Это не происходит одновременно во всех участках мозга — в некоторых все еще добавляется серое вещество, тогда как в других серое вещество уже трансформируется в белое. Однако когда это происходит, модернизация может быть очень быстрой — в некоторых областях 50% нервной ткани преобразуется всего за год.
Результатом может быть скачок в интеллектуальном развитии, это очень похоже на драматический всплеск роста. В 10 лет быстрее происходит развитие левого полушария, ведущее к улучшению вербальных способностей. Область префронтальной коры, необходимая для рассуждений более высокого уровня, начинает модернизироваться только перед началом подросткового возраста, т. е. созревает одной из последних.

В том же возрасте мозг увеличивает и количество больших нервных капсул, соединяющих одну долю мозга с другой. Внутри этих мозговых супершоссе нервы, которые идут параллельно, действуют намного эффективнее, чем те, что соединяются под углом друг к другу. Небольшие их изменения приводят к огромным усовершенствованиям — всего 10%-ое улучшение организации мозга изменяет IO с цифры менее 80 до более чем 130. Такое 10%-ое приращение мозга не редкость, а норма в период с 5 до 18 лет.

При таком разительном изменении структуры не удивительно, что значения IQ в ранние годы жизни ребенка заметно изменяются. В возрасте от 3 до 10 лет результаты теста IQ у двух третей детей улучшаются или ухудшаются на 15 пунктов. Это особенно наглядно у наиболее ярких детей — их интеллект варьируется гораздо сильнее, чем у детей с запаздыванием развития.

Доктор Ричард Хайер — выдающийся невропатолог из университета Калифорнии. Я сказал ему, что Нью-Йорк выбирал наиболее одаренных учеников на основе одночасового экзамена в 5-летнем возрасте.

— Да что вы! Я был уверен, что школы покончили с этой практикой много десятилетий назад, — сказал потрясенный Хайер.

— Разве единственный снимок из последовательности кадров развивающегося мозга 5-летнего ребенка может адекватно отразить истину? Ведь не все дети развиваются в одном и том же ритме и с одинаковой скоростью. А если ребенок не начнет прогрессировать до окончания пятого года?

Хайер специализируется на проблеме расположения интеллекта в мозге. Неврология всегда занималась выявлением функций областей мозга. Данные, полученные в более ранние годы, были выявлены в результате исследования пациентов с повреждением определенных областей. На основании того, чего они не могли делать, ученые узнали, где происходит обработка зрительной информации, где располагаются моторные навыки, какая часть мозга занимается изучением языка.

В последнее десятилетие сканирование мозга позволило узнать намного больше: какие области мозга задействуются, когда опасность неизбежна, где «переживаются» религиозные чувства, где располагается источник романтичной любви.
Но поиски участка мозга, связанных с интеллектом, долгое время были безуспешны. Наконец неврологи почти обнаружили местоположение групп серого вещества, ответственных за интеллект у большинства взрослых людей. Но во время их поиска они обнаружили нечто, заставившее их отказаться от долго просуществовавшего допущения о жесткой взаимосвязи между зонами мозга и его функциями.

В детстве местоположение участков, реализующих функции интеллекта, меняется. Нейронная сеть, которой пользуется маленький ребенок, не та же самая, которую использует подросток или взрослый. Они пересекаются, но есть и существенное различие. Окончательный интеллектуальный успех ребенка в значительной мере зависит от того, насколько его мозг сумеет научиться перемещать реализацию функций в эти более эффективные сети.

Доктор Брэдли Шлаггар, невропатолог Вашингтонского университете из Сент-Луиса, обнаружил с помощью магнитно-резонансного сканирования, что при выполнении простого устного теста и взрослые, и дети обращаются к 40 участкам серого вещества. Однако, сравнивая результаты детей (возраст 9 лет) и взрослых (возраст 25 лет), Шлаггар увидел, что только половина этих участков совпадала. Взрослые использовали свой интеллект совершенно иначе.

Точно так же доктор Кун Хо Ли из Сеульского Национального университета попросил решать головоломки из IQ-теста двум группам старшеклассников, исследуемых на сканере. Умные ученики задействовали сети, включенные в париетальную долю. Мозг прочих подростков этого не делал.

Это явление обнаружили и исследователи из Корнелльского, Стэнфордского и Королевского колледжей (Лондон), установившие, что познавательные сети у детей не совсем те же самые, что и у взрослых.

— Это полностью противоречит старым принципам неврологии, — торжествует Ричард Хайер. — Исследование входит в новое русло. Оказывается, интеллект реализуется в мозге с помощью разных участков.

В возрасте, когда структуры коры не закончили формироваться, когда нейронных сети еще не изменились, ни один из важнейших механизмов интеллекта не используется в момент прохождения детьми тестирования на одаренность. Мы принимаем долгосрочные решения, влияющие на судьбу детей, когда их мозг даже не начал осуществлять радикальные преобразования, которые определят их истинный интеллект.

* * *

Идея раннего выбора наиболее умных детей, мягко говоря, сомнительна. Система должна помочь обнаружить и сохранить природные таланты — вместо этого в большинстве случаев настоящие таланты оказываются за бортом.

Реальное интеллектуальное развитие не вписывается в приятно округленные колоколообразные кривые. Характеризующая его возрастная зависимость имеет острые шипы пиков роста и резкие задержки, которые следует преодолеть.

Идея раннего выбора наиболее умных детей, мягко говоря, сомнительна. Система должна помочь обнаружить и сохранить природные таланты — вместо этого в большинстве случаев настоящие таланты оказываются за бортом.

Вопрос а что с поздно развивающимися? может показаться банальностью. По мнению неврологов, «более позднее развитие» может протекать с оптимальной скоростью. Но при этом обществу не следует всегда ждать от поздно развившихся детей особенно яркого расцвета — система отбора детей была бы значительно эффективнее, если б мы просто подождали с тестированием до конца второго класса.

Успехи одаренных детей обычно неравномерно. (Довольно часто они показывают настолько неодинаковые результаты в устных и невербальных навыках, что одна половина тестовых результатов может считаться выдающейся, тогда как другая такова, что впору отсылать ребенка во класс коррекции.)
Большинство современных программ свидетельствует о том, что чиновники не считают неравномерное развитие ценным качеством. Малыш, хорошо справляющийся с познавательными навыками, но не слишком хорошо решающий вербальные задачи, мог бы позже приблизиться к абстрактному языку поэзии иными путями. 4-летний целеустремленный малыш, увлеченный динозаврами настолько, что это исключает все остальное, не ущербен — напротив, возможно, это будет основой для формирования сосредоточенности и определит тот подход к учебе, который сослужит ему хорошую службу в любой другой области.

Подумайте о девочке, удаленной из программы для одаренных, хотя она читала уже в 2-летнем возрасте, только за то, что ее координация не была достаточно развитой для того, чтобы расположить 4 блока в идеальный ряд.

Поздно развивающийся ребенок живет с ошибочным убеждением, что он не одарен, однако он достаточно ярок, чтобы понять: власть имущие твердо решили, что развивать его потенциал бесполезно — группы одаренных уже заполнены!

«Воспитательный шок«, глава 5.