Импортируя лес, мы экспортируем экологический ущерб

Print PDF

Audrey Mayer, Per Angelstam

Бореальные леса занимают около 32 % от общей лесопокрытой площади. Они — один из последних относительно ненарушенных наземных биомов, критически значимый для вывода углерода из круговорота при решении проблемы изменений климата. Леса, развивающиеся в спонтанном режиме, в том числе спелые и приспевающие бореальные, производят продукты, важные для экономики и культуры: от пиломатериалов, целлюлозы и топлива до недревесных продуктов, таких как мясо, пушнина, грибы, ягоды, орехи, смолы и лекарственные экстракты(3). Интенсивные лесозаготовки и сохранение естественных динамично развивающихся нетронутых лесов, как правило, являются взаимоисключающими. В охраняемых районах, где биоразнообразие высоко ценится, лесозаготовки ограничены или полностью запрещены.

Усиление мер защиты местных лесов без одновременного снижения спроса на древесину требует увеличения её импорта из других стран, что порождает негативное воздействие на биоразнообразие тамошних лесов. В международном масштабе, выигрыш от охраны лесов весьма сомнителен, если успешная защита в отдельных странах [имеется в виду Финляндия, но успешность защиты лесов здесь авторами сильно преувеличена, а вот про её последствия для других стран всё верно. Прим.публикатора] переносит «давление» рубок на малонарушенные леса в менее привилегированных районах мира [притом что леса там, как правило, сохранились лучше — в России вследствие плановой экономики, в «третьем мире» вследствие довольно недавно начатого истребления. Прим.публикатора]. Это особенно проблематично для экологических сетей, более репрезентативных и устойчивых (почему более эффективных) в ландшафтах с более краткой историей землепользования. В странах Азии и Европы, таких как Китай с Финляндией,  одновременно растут потребительский спрос на продукцию лесозаготовок и общественные требования в защиту лесов. Что оказывает все большее негативное влияние на леса в соседней России.

Принципиальные различия в распространении «пятен» лиственного леса (в таёжной зоне связанного с «окнами» нарушений в основном хвойном покрове) при естественной динамике лесного ландшафта (слева) и в эксплуатируемом лесу (справа). В природном ландшафте мелколиственный компонент встречается в виде примеси (отдельных деревьев или групп деревьев – точки), как преходящая стадия сукцессии (заштрихованные участки), как стабильные сети и полосы сырых лесов, протягивающихся вдоль водотоков.

Россия

Россия обеспечивает жизнедеятельность более половины бореальных лесов планеты и обладает 20% мировых ресурсов. (1,9) На 2000 год в России насчитывалось 135 национальных парков и федеральных природных заказников в России, общей площадью 40 млн. га (10). Для удовлетворения растущего спроса на охрану окружающей среды правительство поставило перед собой цель создать 150 парков и заповедников, но административная организация и ресурсы несоразмерны и прогресс в области охраны лесов происходит слишком медленно (см. рисунок на этой странице).

[Правда, с рисунком авторы лукавят совсем уже неприлично для научного журнала первого ранга. Для Финляндии с КНР дан % площади под ООПТ («защищённых от рубок» лесов, соответствующих категориям IUCN), рост которого создаёт впечатление благополучия и обеспокоенности общества, увеличивающейся с опережением относительно импорта «чужой» древесины. На деле именно в эти годы природоохранники уступили бизнесу, и согласились на худшее для сохранения биоразнообразия решение проблемы SLOSS (some large or several small — одну большую или несколько малых ООПТ надо создать): их создавали меньше, чем нужно, на периферии лесной зоны, почти все они были точечными и т.д., что обрекало именно коренные и индикаторные виды на отложенное вымирание от «островного эффекта» и пр. Таковы же были многие ООПТ в КНР, но уже по объективным причинам: так что рост числа тех и других обманывает. Для России же в этот % включены лишь заповедники и национальные парки федерального уровня, хотя большинству финских соответствуют местные и точечные ООПТ — заказники и памятники природы. Прим.публикатора]

Хотя бореальные леса на периферии Европейской России относительно малонарушены [см. их в Карелии и на европейском Севере в целом], леса на северо-западе России ежегодно сокращаются примерно на 3%. На долю сектора лесной промышленности приходится 4% валового внутреннего продукта (ВВП) России (9). Российские леса находятся в государственной собственности и сдаются в аренду лесозаготовительным компаниям, местным и иностранным для заготовки древесины по контрактам сроком от 1 до 49 лет (11).

Политика управления лесным хозяйством (особенно относительно экологически устойчивых лесозаготовок и лесовосстановления) часто разная в разных регионах  и демонстрирует масштабные колебания после лесозаготовки: как в производстве древесины, так и в сохранении биологического разнообразия. Несмотря на то, что использование более экономически эффективных механизмов продаж лесоматериалов растет, преобладающая система оплаты по стоимости леса на корню обычно оценивает российскую древесину в 10% относительно европейских цен (12). [И обратите внимание на резкий рост экспорта кругляка в другие страны именно в «тучные» путинские годы. Прим.публикатора]

Китай

Менее 20% территории Китая покрыто лесами, главным образом в северо-восточных и южных районах страны (13). Обезлесение для расширения пашни, сбора топлива и получения лесоматериалов ускорило эрозию почвы, привело к  опустыниванию и наводнениям на больших площадях. В ответ на это китайское правительство в 1998 году начало реализовывать Программу по сохранению естественных лесов (NFCP) (14). Эта программа запрещает или ограничивает заготовку и транспортировку леса на более чем половине территории страны и выдает сельским общинам компенсацию за деятельность в области восстановления лесов и эмиграцию из наиболее пострадавших районов. Китайское правительство потратило около 50 млрд. юаней (6 млрд. долл. США) на программу (15) и планирует потратить 100 млрд. юаней (12 млрд. долл. США) в течение 10 лет на NFCP и другие программы, чтобы увеличить общую площадь лесов в Китае до 26% (13, 16).

Быстро растущая экономика Китая и спрос на жилье увеличили потребление  древесины и изделий из неё. Снижение тарифов на импортную древесину, частично из-за членства во Всемирной Торговой Организации и ограниченное предложение на внутреннем рынке из-за NFCP сделали импорт бревен из России для дальнейшей переработки в Китае более выгодным [особенно с учётом его высокой коррупционности] (17) (см. рисунок выше, слева). В частности, отечественное производство высококачественных бревен уменьшилось с момента внедрения NFCP, и, следовательно, заготовка леса в юго-восточной части России была нацелена на вырубку преимущественно крупных, спелых и перестойных деревьев для удовлетворения этого спроса (11).

Финляндия

Бореальные леса занимают две трети территории Финляндии. Лесной сектор покрывает примерно 25% финского экспорта и 5% его ВВП (18,19), и продукция экспортируется ,главным образом, в западноевропейские страны, такие как Великобритания, Германия и Нидерланды. В стране используется менее 10% финской бумаги и пиломатериалов. Финские лесозаготовительные компании заготовляют лес на северо-западе России и экспортируют как хвойные, так и лиственные породы на заводы в Финляндии, хотя недавно принадлежащие финнам деревоперерабатывающие предприятия появились в РФ [т.ч. уничтожение леса ускорилось]. Потребление древесины в отраслях финской промышленности неуклонно растет, и в последнее время базируется на экспорте древесины из России (см. левую часть рисунка, стр. 359). Финско-российская граница маркирует переход от финских [сильно фрагментированных и с/х освоенных] ландшафтов, в которых преобладают интенсивно управляемые, находящиеся в частной собственности небольшие фрагменты леса [те самые экотоксичные коммерческие леса], к российским ландшафтам [в советское время нетронутым или успевавшим восстанавливаться], где крупные массивы малонарушенных лесов чередуются с большими площадями сплошных рубок на разных стадиях зарастания (вторичные леса).

Рост импорта древесины в Китай и Финляндию из России (слева) конкурирует с расширением сети ООПТ в этих странах (справа)

Большая часть охраняемых лесов находится в северной Финляндии, где лучше представлены относительно крупные участки старовозрастных лесов. Однако, ввиду беспокойства по поводу утраты биоразнообразия в южной части Финляндии (где видовое богатство выше (20)],были начаты программы, стимулирующие землевладельцев сохранять биоразнообразие на своих участках, например, так расширили “Программу Лесного Биоразнообразия для Южной Финляндии (МЕТСО). Доход от эксплуатации леса и спрос на лесную продукцию высоки в Финляндии, и готовность финнов платить за охрану национальных лесов и сохранение видов высоки (21) [только вот леса для этого уже мало подходят, вследствие прошлых успехов промышленников].

Только в 2004 году правительство Финляндии потратило более 50 миллионов евро (62 миллиона долларов США) на покупку и содержание территорий, зарезервированных для охраны природы в Финляндии (22). Хотя потенциальная потеря оставшихся нетронутых природных лесов на северо-западе России вызвала немедленные действия со стороны природоохранных групп и финского правительства, многие из лесов, предложенных для помещения под охрану, находятся вдоль финско-российской границы (23).

Возможный эффект «бумеранга»

Популяции видов в финских лесах пока что связаны с российскими, обмениваются особями при ежегодной дисперсии и расселении, благодаря трем ключевым коридорам (см. рисунок выше) (24). Для некоторых видов, таких как редкий [в Финляндии и обычный в Карелии] белоспинный дятел (Dendrocopos leucotos) — ключевой вид позднесукцессионных стадий «северных лиственных лесов», выживание финской популяции и её генетическое разнообразие зависит от периодического пополнения особями из России.

Леса в северной Финляндии — основной путь распространения бореальных видов из России в Швецию и Норвегию (24, 26). Если нынешние темпы лесозаготовок продолжатся, а пятна нарушений от вырубок будут по-прежнему распределяться в пространстве так, что не могут имитировать естественные нарушения и парцеллярную мозаичность растительности (8, 27), северо-запад России столкнётся с сокращением массивов старовозрастных лесов, общим омоложением и растущей однородностью древостоев (23). Долговременное влияние измененных таким образом и более нарушенных лесов северо-запада России на биоразнообразие и возможность сохранения лесов в Финляндии, скорее всего, будет отрицательным. Поэтому у северных стран есть экологический стимул добиться надлежащей защиты старовозрастных лесов Северо-Запада России и управления ими, обеспечив, чтобы деятельность лесозаготовителей независимо от их происхождения не «била бумерангом» и не портила результаты природоохранных усилий в Финляндии.

Рисунок 2. Потенциальный бумеранг.
Заготовка леса на северо-западе России, особенно в трех критически значимых «лесных коридорах» между Белым морем, Онежским и Ладожским озерами и Балтийским морем, может привести к нарушению экологической связи лесов Финляндии и Скандинавии с крупными лесами России (сомкнутые и разреженные леса обозначены темно- и светло-зеленым цветами, другие типы ландшафтов — коричневым и желтым). [Источник: (34)

Успешные усилия по охране лесов будут основываться на совокупности нескольких факторов. Интенсивное выращивание древесины на специальных «плантациях», расположенных на уже используемых гектарах, уменьшит нужду использовать естественные леса для производства древесины, позволив использовать для сохранения биоразнообразия. Этот подход «разделения территорий» даёт уже более трети деловой древесины в мире (28). Повышение эффективности может быть реализовано за счет совершенствования методов лесозаготовок и промышленных процессов, требующих меньшего количества деревьев на тонну выпускаемой продукции (29). Сокращение потребления  продукции из древесины может снизить нагрузку на леса, так же, как использование альтернативных материалов [хотя они также оказывают воздействие на окружающую среду (5)]. Наконец, имитация естественной мозаики нарушений в устойчивом лесопользовании (8, 27) и пространственное ландшафтное планирование обеспечат устойчивость экосети лесных территорий и связанных с ними ландшафтов (30).

Импорт древесины, удовлетворяющий внутренний спрос, не уникален для обсуждаемых стран ни по влиянию на сохранение леса, ни по особенностям потребления древесины [напр. (31)]. Поэтому политика охраны природы должна признать важность биогеографии и взаимодействия между охраной природы у себя дома и добычей тех же биоресурсов посредством мирового рынка, благодаря чему экспорт последних «бьёт бумерангом» по странам с высокими экологическими стандартами. Чистое сохранение природы и устойчивое лесопользование невозможны, пока [одни страны] бездумно экспортируют за рубеж природные ресурсы, [а другие, чем капитал поставил первые в зависимость, с выгодой для себя покупают их по дешёвке, одновременно поддерживая «экологический имидж«].

Оригинал в Science 15.04.2005. V.308.

Перевод Алёны Юрченко