Американские «робин гуды»: как партизаны решили исход Гражданской войны в США

Продолжая деконструкцию мифов в гражданской войне в США

Партизанский край Северной Каролины

Джейкоб Лосс так ничего и не понял. А солдаты 1-го Северокаролинского стрелкового батальона не стали медлить — Джейкоба расстреляли неподалёку от города Уинстон, округ Форсит. В течение ещё нескольких дней марта 1865 года солдаты Конфедерации расстреляли ещё четырёх человек. Для устрашения местного населения тела всех пятерых оставили на виду, у дороги.

На этом история Лосса заканчивается. Чтобы его расстрелять, хватило того, что он был чёрным. А вот с остальными убитыми всё было куда интересней. Двое из них были дезертирами и ещё двое укрывались от призыва.

К 1864 году штат Северная Каролина был в буквальном смысле охвачен огнём партизанской войны. Мелкие фермеры, проживавшие в регионе Педмонтон и в предгорьях Аппалачей, стали самой большой проблемой местных властей. А началось всё довольно обыденно — в апреле 1862 года, на 11 месяцев раньше Союза, Конфедерация объявила о введении у себя воинского призыва.

Это стало началом конца.

Сам призыв не вызвал бы такой ненависти у свободного населения штата, если бы не политика «легального уклонизма». От призыва могли откосить владельцы двадцати и более рабов (с октября 1862 года), богачи, специалисты нужных для власти профессий, студенты и преподаватели. Десятки тысяч выходцев из правящих кругов и богатые плантаторы могли попивать вискарик у себя на веранде, пока бедный «Джонни» заживо гнил в траншеях где-нибудь рядом с рекой Потомак. Вдобавок к уклонизму, правительство Конфедерации решило, что населению нужно срочно затянуть пояса и ввело политику массовых реквизиций для нужд армии скота, зерна, дров и даже постельного белья.

«Южане-волонтёры»

Богатых плантаторов это особо не коснулось, а вот у мелкого фермера в буквальном смысле отнимали последнее.

Но если власти думали, что свободный бедный фермер будет терпеть все это — тут они круто просчитались. Выкусите: с лета 1862 года население штата голосовало ногами, при любой возможности дезертируя из армии.

Но это было лишь первым шагом. Что делать после того, как дезертировал? Тем более, что в июле 1863 года в штате появилась Хоум Гард, одной из задач которой была поимка, а в случае сопротивления — и наказание дезертиров.

Как бывшие солдаты Конфедерации, разочаровавшиеся в защите рабовладельческой собственности, так и уклонисты от призыва, среди которых было полно сторонников Севера, быстро нашли единственное верное решение. Создание вооружённых отрядов. Вначале беглецы всего лишь прятались по амбарам, горам и лесам штата. Но поскольку правительство приклеилось к ним хуже банного листа, другого выхода не оставалось. По всему штату стали появляться партизанские группы.

Поначалу всё обходилось поджогами, покушениями на сторонников Конфедерации и ответными отстрелами сторонников Союза. Но вскоре две трети штата погрузились в кровавый бардак. Губернатор Зебулон Вэнс не выдержал и решил навести порядок железной рукой — в мятежные округа направили армейские подразделения.

Фактически большая часть штата оказалась под военной оккупацией. Только оккупантом были не армии Союза, а свои же, конфедератские. А потом повторилась давно известная истина: первые выстрелы своей армии по своему населению являются и последними. После них население стремительно превращается в чужое.

Карательные действия армии в августе 1863–январе 1864 года были прерваны срочной переброской полков на побережье штата. Мятежные округа вздохнули свободнее, а партизанские действия вспыхнули с новой силой.

К этому времени из армии сбежали более пяти тысяч человек. Ещё большее число уклонялось от призыва. Все эти люди были вооружены и, как докладывал уже в 1862 году военный министр Конфедерации Джордж Рэндольф, легко собирали вооружённые отряды в 200 человек, которые в буквальном смысле вышвыривали военную администрацию из мятежных округов.

В округах около Аппалачей ситуация была ещё хуже. Население там даже в процессе создания Конфедерации массово голосовало за Союз и в армию не шло, а силой его было не загнать. Власти посылали одну военную экспедицию за другой. Военные кого-то ловили и волокли в армию, но стоило им уйти, как власть в округе немедленно менялась и всё возвращалось к исходной точке. Некоторые партизаны — например, братья Дайл — доходили до открытых писем с угрозами военным. В духе

«сунетесь — и ножом вам кое-что отрежем».

Штат был патриархальный, все друг друга знали — офицеры Конфедерации воспринимали угрозы серьёзно и постоянно сидели на измене.

Впрочем, страх им не помогал. Излишне усердному офицеру Рубену Джонсу партизаны сожгли амбар, поле, затем сожгли постройки у его родственников, к тому же стреляли в него и его родных. В условиях постоянного запугивания, офицеры конфедеративных полков, которых направляли подавлять партизан, в долгу не оставались. Они занимались убийствами подозрительных лиц и погромами чужой собственности. Короче, всячески провоцировали дальнейший рост ненависти к себе и к Конфедерации.

В итоге большая половина штата отмежевалась от центрального правительства. Местные власти не просто закрывали глаза на партизан, а всячески им помогали и укрывали их. Де-факто это был уже партизанский край.

Так что до прихода Шермана и Гранта большая часть штата уже сказала гудбай Конфедерации.

Источник warhead.su