Споры вокруг 8 Марта: женщины, свобода и равенство. Ч.2.

Print PDF

Продолжение. Начало здесь

Эмансипация в «двух мирах»: СССР и соцстраны vs «свободный мир¹»

Октябрьская революция взорвала его, и видя действительные усилия по развитию раньше самой отсталой страны Европы (даже в сравнении с Турцией и Японией) к большевикам шли беспартийные учёные, инженеры, учителя, врачи, даже офицеры и фабриканты. И в ещё большем количестве — все революционные элементы других соцпартий: меньшевиков, бундовцев, эсеров, видевших, что в отличие от собственного руководства большевики не разговоры разговаривают, а дело делают.

Почему Великий Октябрь и пошедшая по стране Советская власть — продукт не только большевиков, но всех революционных социалистов против соглашателей.

Скажем, идею равенства полов «переводил» на юридический язык Александр Григорьевич Гойхбарг, профессор права и бывший меньшевик. Ещё в предвоенных лекциях по семейному праву (7 и 8 семестры Высших женских курсов в СПб) он сетовал на подчинённое положение женщины в царском Своде законов и требовал дать жене право быть самостоятельной личностью, отменить разделение на «законный брак» и «незаконное сожительство» со стигматизацией детей от вторых и пр., ввести общественное воспитание детей и пр². В становлении советского законодательства о браке и семье он сыграл ту же роль, что свщ. М.В. Галкин и другие «красные попы» в отделении церкви от государства и школы от церкви³. А всяко поддерживал его в этом начинании не только Владимир Ильич и правящая партия большевиков, но и её союзники из числа левых эсеров, в т.ч. нарком юстиции Исаак Зерахович Штейнберг.

За 1918 г. и последующие Советская власть одним махом сделала то, к чему потом развитые капстраны шли десятилетиями: обеспечила равенство жены с мужем в семье (в буржуазных законодательствах муж был до 1970-х «главой», распоряжался её деньгами, работой, да и детьми), закрепила законодательно «равную оплату за равный труд⁴», максимально затруднила дискриминацию на рабочем месте; наконец, приравняло домашний труд к производственному. Потом, когда рыночная экономика 1920-х исключительно сильно ударила именно по женщинам (как везде и всегда ударяет рынок), были созданы правила, максимально затруднившие феминизацию бедности с безработицей. В 1922-1924 гг. приняты Постановления Оргбюро ЦК, Наркомтруда, Наркомсобес и профсоюзов⁵ о защите женщин от предпочтительного увольнения:

а) при сокращении штатов женщины, имевшие одинаковую с мужчинами квалификацию и выполнявшие одинаковую работу, могли увольняться при сокращении штатов только в равной пропорции с мужчинами;

б) беременные и кормящие грудью женщины, находящиеся в отпуске, не могли быть уволены по сокращению штатов;

в) женщины, имеющие детей до года, при сокращении штатов имели преимущество в плане оставления на работе сравнительно с другими рабочими и служащими;

г) дети уволенных женщин оставались в детских учреждениях тех предприятий и учреждений, в которых они работали прежде, до поступления их на другую работу;

д) уволенные одинокие женщины не выселялись из занимаемых ими жилых помещений;

е) в интересах вовлечения женщин в перспективные производства ЦК ряда профсоюзов установил минимальный процент их наличия, что побуждало хозяйственников не только их не увольнять, но и дополнительно нанимать.

ж) С 1931 г. органы НКТ, открывавшие заводам лимит на рабсилу, ставили задачи и по привлечению женщин, не выполнявшие их хозяйственники снимались со снабжения.

з) на предприятиях выделены ответисполнители по внедрению женского труда, в НКТ — инструкторы по организации вовлечения женщин в производство. По постановлению ВЦИК они должны «разрабатывать конкретные планы по замене мужского труда женским, выявлять новые профессии, где должен быть применён женский труд, подбирать кандидатуры работниц для обучения и выдвижения на более квалифицированную работу».

В СССР и соцстранах женщин буквально «тянули» к равенству, преодолевая инерцию женских масс, как писал Ленин, более религиозных, забитых, невежественных, абсентеистских, чем мужские. С другой стороны, ликвидируя «родимые пятна» прошлого — расхожее мнение, даже среди коммунистов, что женщина не годится в учёные, квалифицированные рабочие, директора, офицеры и т. д⁶. Скажем, когда крестьянство «решительно не хотело» выдвигать женщин в депутаты с/с, не говоря уж о руководстве ими.

Обратное демонстрировалось фильмами, художественными («День, когда исполняется 30 лет» (1961), «Непридуманная история» (1963), «Жена ушла» (1979; обратите внимание на комментарии к нему рыночных россиян) научпопом, вместе с разного рода просвещением, необходимым для равенства, пропагандировалось «шершавым языком плаката⁷», пробивалось в литературе и живописи (здесь, правда, стереотипы часто брали своё — вследствие индивидуального характера данных занятий и доминирования там мужчин на начальных этапах импульс, идущий от общества, встречал максимальное сопротивление среды — пусть и много меньшее аналогичного в обществе развитых капстран).

За это — и за рукоприкладство в семье — советская власть давала по шапке⁸, следуя максиме св.Доминика: «Где не помогает проповедь, поработает палка»; последняя действовала в пользу эмансипации. Так,

«отсутствие специальной работы среди женщин в союзе текстильщиков привело к тому, что в 1921 году делегатами на Всесоюзную конференцию текстильщиков были выбраны 99% мужчин и 1% женщин, хотя ¾ всех членов Союза были женщины. В 1921 г. женщины составляли в руководстве профсоюза текстильщиков 16,2%, швейников 19,6%, коммунального хозяйства 10,5%, пищевиков 3.5%. И это всё в союзах, где женщины составляли большинство или значительную часть».

Что исправлялось решением VIII Съезда Советов об обязательности включения женщин в руководство союзов, и в каждую комиссию фабзавкомов, направления женделегаток⁹ на практику в те же фабзавкомы, Советы, и правления союзов. Получив опыт, они направлялись в Высшую школу профдвижения, где готовили его руководящие кадры: в 1928 г. женщин там было 51% (П.М.Чирков, op.cit., c.172).

Ещё в 1920 г., по словам Н.К.Крупской, «ни в одной отрасли работы не проводится такое планомерное и систематическое вовлечение отсталых кадров в советскую работу, как среди женщин», и это сохранялось все 73 года. «Приводными ремнями» процесса стала система женотделов сверху донизу, подчинённая одноимённому отделу ЦК. Они контролировали положение женщин, последовательно его улучшали, выводили желающих из беспартийных в новую жизнь и выталкивали нежелающих, в т.ч. усилиями их более активных товарок, т. н. женделегаток и их организацию — делегатские собрания.

В том же направлении партия работала и с мужчинами: коммунист должен был развивать жену (за превращение её в домработницу взыскивали), быть примером отношений на равных на производстве и в общественной жизни. Одна из руководительниц женотдела МК РКПб (потом — прокурор Подмосковья), Виктория Николаевна Цейтлин, писала в те годы:

«Рабочие с завистью говорят: «им-то бабам, хорошо — чуть что, они сейчас в женотдел»¹⁰.

ЦК обязывал губкомы включать женщин в списки для избрания в Советы (как и в руководящие партийные органы), рассматривать их кандидатуры при обсуждении таких списков — СССР (отчасти другие соцстраны) был партийной диктатурой, и реальная политическая конкуренция шла здесь, не на выборах, где кандидатов могли лишь «прокатить». И их участие в Советах и в партии стало быстро расти: в 1930е их там было больше, чем в 1970е в буржуазных парламентах, не говоря уж о руководстве компаний.

Таблица. Рост участия женщин во власти и в общественной жизни в 1920-30е гг.

Год	Партия	Секретари партячеек	Секретари губкомов, обкомов	Члены фабзавкомов	Делегаты съездов профсоюзов	Депутаты Советов городские/ сельские	В т.ч. их председатели
1917	8%			16%
1920					2%
1922						11%/1%
1925
1922
1926					7%
1927	12%	3%	0%			20%/11%	0%/1%
1928	13% (КИМ — 9%)		0%
1930				22%
1932						26%/21%
1933					19%
1935				26%
1937	17%					30%/26%	6%/7%

Источник. П.М.Чирков. Решение женского вопроса в СССР: 1917-1937 гг. См. также статистику из альбома 1938 г. «СССР — страна равноправия женщин»

К равенству шли через участие женщин в общественном производстве (в т.ч. давая нормальное образование¹¹ и возможность работать на престижных специальностях, ранее бывших только «мужскими¹²»), возможность карьеры в своей профессии и в политике, в т.ч. через членство, потом и руководящую роль в правящей партии¹³. Среди ударников-стахановцев в 1930-х — 64% мужчин и 65% женщин; 140 первых орденоносцев — 30 женщин. Неслучаен расцвет музеев в довоенные годы, без чего не бывает культурного роста; на их посещение ориентировали молодёжь, женскую и рабочую в первую очередь.

И, что немаловажно, к уходу от угнетающей её «скромности» — о чём молчат тщащиеся изобразить СССР «консервативной страной», с «традиционными ценностями». Так, общепризнанно, что

«в СССР с 1930-х годов выпускалась неожиданно смелая по западным (особенно — американским) меркам купальная и спортивная одежда. …с начала 1950-х годов СССР стал участвовать в ежегодных международных конкурсах одежды с участием соцстран. В коллекции бывшей библиотеки Общесоюзного Дома моделей одежды, отвечавшего за подготовку советской делегации, сохранились фотоальбомы практически всех конкурсов. Как видно из фотографий, в 1953 г. в Праге, к примеру, советское спортивное белье выглядело не хуже моделей других стран-участниц [и лидеров конкурса] — Чехословакии, ГДР и Венгрии¹⁴». И первая версия «Старшей сестры» Воронковой, рассказывающая, что участь «правильной» женщины — обеспечить быт своему мужу-ударнику, встретила шквал протестующих писем читателей, объяснивших ей, что так не по-советски¹⁵.

Страна шла на всё, чтобы удерживать женщин в общественном производстве и политической деятельности, втягивать в то и другое неучаствующих, повышать квалификацию и одновременно гражданскую активность участвующих… ибо видела долговременный выигрыш от всего перечисленного, недоступный или весьма затруднительный для её противников из «мира насилья» (сохранившийся и посейчас, через 30 лет после гибели социализма¹⁶).

Что давало плоды и предоставляло строительству социализма таланты, иначе бы пропавшие втуне; потом всё это тиражировалось в соцстранах. Первые женщины — министр, потом посол Александра Коллонтай, генерал Мария (Мирра) Сахновская; первые капитаны дальнего плаванья — Берта Раппопорт и Екатерина Щетинина, массовое появление женщин — квалифицированных рабочих с «поддержкой» их методами психологии труда и психотехнии — всё это часть советской истории. См. один из символов женской эмансипации в СССР — старшие офицеры разведки СССР 30-50-х гг.¹⁷; у их основного противника — Германии и США в разведке женщины были лишь секретаршами и машинистками. Причём в ЦРУ это была принципиальная позиция, следствие общей политики 40-50-х гг. на превращение их в домохозяек¹⁸.

Другой символ её успехов (но и проблем) — женщины-лётчицы Великой Отечественной в сравнении с американскими коллегами. В обоих странах патриотизм, сплавленный с ненавистью к фашизму, вызвал желание воевать с ним на равных с мужчинами, в т.ч. в воздухе, тем более что осваивать самолёт (как и трактор, станок, науку etc.) у нас побуждала партия. В США это ценилось как личное достижение. В СССР (единственно в мире!) были созданы 3 женских авиаполка — 586й истребительный, 587й бомбардировочный и 588й ночной лёгкобомбардировочный, ставший гвардейским (единственный полностью женский из 3-х). Все действовали не просто на передовой, а в очень горячих делах.

Девушки, освоившие самолёт до войны (кадры ВВС КА, ГВФ и ОСОАВИАХИМа), или пришедшие с мехматов-физфаков (герой СССР Женя Руднева) воевали и награждались на равных с мужчинами, и двигались вверх по служебной лестнице, до старших офицеров включительно, а после войны имели все преимущества ветеранов, в т.ч. льготы при продолжении образования, карьеры в гражданских областях, в науке и пр. Многие продолжали служить¹⁹.

В США было иначе, хотя там тоже ценили и подвиги, и рекорды, и самостоятельных личностей. По инициативе Джекилайн Кокран и Нэнси Харкнесс Лав ВВС создали Женскую службу пилотов, наняв лётчиц из ГВФ (их было много меньше, чем в СССР, при всей разнице в материальной базе для подготовки²⁰). На фронт их не допустили: лётчицы «пилотировали истребители, бомбардировщики и транспортные машины, обучали новобранцев, проводили испытания и буксировали мишени для учебной стрельбы. Они перегоняли самолёты, перевозили бойцов, боеприпасы — и даже фрагменты первой атомной бомбы». 38 погибли из-за несчастных случаев, 11 умерли во время тренировок, 37 — собственно при выполнении заданий, но никаких воинских почестей им оказано не было, хоронили их родственники на свои деньги. Ветеранами (тем более военнослужащими) они не считались, пилоты-мужчины их всяко дискриминировали, лишь в 1977 их к ним причислили, а в марте 2010 г. оставшихся в живых наградили Золотой медалью конгресса²¹.

Т.е. буржуазкам пришлось всё — избирательные права, возможность работать и зарабатывать, быть учёной, руководителем предприятия, депутатом парламента — брать с бою, силой вырывать у милого Ю.Л. общественного устройства, что получалось только под страхом перед СССР и «большевизмом» (почем у после гибели того и другого пошёл откат под прикрытием «феминистской» риторики). «Свободный мир» цеплялся за любую возможность, чтобы загнать женщин, уже начавших работать, вкусивших самостоятельности, обратно в семью. Даже получивших образование, из известной семьи, достаточно состоятельных для независимости и пр.; общественное мнение, созданное «вообще» майнстримными СМИ и специально по данной проблеме — женскими журналами²² и «экспертами» (рассказывающими что учиться и работать женщинами вредно для здоровья, только материнство! Мол, это обусловлено различиями в мозгу, которых не переборешь… данная хня продожается по сей день²³) легко низводило все их достижения.

«В 1930-е годы «великая депрессия» снова разбудила сотни тысяч женщин. Зарплата мужчин в ту пору была настолько мизерной, что женщины и, как правило, дети вынуждены были работать. Главной заботой трудящихся женщин стало обеспечение полной занятости, минимума заработной платы, как это уже было однажды в истории Америки.

И в эти годы немало женщин влилось в ряды социалистической и коммунистической партий. Из уст предпринимателей, правительственных чиновников и даже профсоюзных деятелей раздавались враждебные высказывания по адресу работающих женщин. Последних обвиняли в том, что они якобы отнимают работу у мужчин — основных кормильцев по-настоящему нуждающихся семей. Снова, как когда-то, давалось недвусмысленно понять, что дом, каким бы маленьким он ни был, достаточно велик, чтобы занять время и рассудок всякой женщины.

В период второй мировой войны средства массовой информации, и прежде всего женские журналы, используемые в качестве правительственного рупора информации и пропаганды, заговорили о том, что трудиться на производстве для американки и «естественно, и патриотично». Даже дом и семья перестали быть помехой. На обложках появились фотографии женщины-сварщицы, женщины-пилота.

«Больше того, — пишет американская исследовательница Б. Деккард, —  при каждом удобном случае подчеркивалось, что это гитлеровская Германия старается удержать женщин в доме исключительно ради повышения роста народонаселения²⁴, что фашизм стремится навязать этот образец всему миру и что американские женщины должны сражаться с фашизмом, работая на военную экономику».

Подобная трансформация взглядов не случайна. Война оживила экономику США, особенно военные отрасли. Корпорации, богатеющие на военных заказах, нуждались в миллионах дополнительных рабочих рук. Нашли их, прибегнув к услугам американок, составлявших огромную резервную армию труда. Во второй раз на протяжении этого века из-за нехватки мужчин и ненасытного аппетита военной машины женщинам предоставлялась возможность проявить себя полноценными труженицами. Оказалось даже, что корпорации способны обеспечить тружениц сносными комнатами для отдыха, питанием. Со своей же стороны американки показали умение после минимальной подготовки овладеть самыми сложными профессиями, причем не хуже мужчин. Равноправие длилось, однако, недолго.

Война закончилась. Женщин бесцеремонно отодвинули на довоенные рубежи. Американок, 85 % которых выразили желание продолжать трудиться, начали изгонять из промышленности. Аргументы? В ход пустили весь старый комплекс дискриминации — от пропаганды «природного предназначения» женщин до увольнений в первую очередь и перевода на физически непосильные виды работ. Через полгода после окончания войны конгресс прекратил финансирование центров по уходу за детьми под предлогом якобы разрушительных последствий, которые они несут для семейного очага. Мораль проста — американкам снова указали на «привычное» место. В атмосфере антикоммунистической истерии и разгула маккартизма в стране не нашлось сил, способных помочь женщинам отстоять свои права.

Женские журналы, телевидение, кинофильмы, книги, написанные «экспертами» по семье и всевозможными популяризаторами психоаналитических и социологических теорий, еще более рьяно взялись вычерчивать «единственно правильные» линии социального поведения для мужчин и женщин. Не надо долго гадать насчет того, что предначертали американкам: все те же церковь, кухня, дети. К заработку жены опять призывали относиться как к оскорблению не только для мужа, но и для всей нации. Понятно, что стереотип жесткой дифференциации семейных ролей был тысячу раз соотнесен с потребностями буржуазного общества, позволяя бизнесу регламентировать не только производственные, но и интимные отношения американцев. «Научной базой» послужили труды 3. Фрейда и его последователей — Э. Эриксона, М. Бэкона, Г. Берри, Я. Чайлда, М. Джоунг. Не забыли и социолога, главу структурно-функциональной школы Т. Парсонса.

Сии ученые выступали в качестве новых духовников буржуазного общества. Но новизной взглядов не блистали. Все те же ссылки на природу, наделившую мужчин агрессивностью, независимостью, целеустремленностью, умением контролировать эмоции, логическим мышлением, способностью к творчеству, и тому подобное о его главенствующей роли в окружающем мире. Природа, дескать, сама так распорядилась. Другое дело — женщина. Известно же, что ее головной мозг почти на пять унций легче, чем мужской. Это ли не доказательство низшего интеллекта? Правда, доводы были поколеблены, когда догадались определить соотношение между весом тела и головного мозга.

Заметим сразу, в США не было недостатка в «научных» изысканиях, которые бы служили нечистой политике. Так, разница в гормонах разных полов доказывала якобы присущую мужчине и женщине разницу в стремлении к лидерству. На этом основании американкам отказывали в честолюбии, пытливости, способности мыслить и решать творческие задачи. Женской психике приписывали в качестве биологически обусловленных, т. е. врожденных, такие свойства, как пассивность, зависимость, чрезмерная эмоциональность… Врожденные или социально обусловленные? Забегая вперед, скажем, что именно вопросом о происхождении «типичных» психологических характеристик задались психологи феминистской ориентации, атаковав фрейдистскую и подобные ей аргументации о разнице между полами на основе биологических отличий». Ольга Кирьянова, op.cit.

Чернышёв Павел Михайлович (1917) «Допустили брак» 1952

И когда в США женщины должны были заменить мужчин, ушедших на Вторую мировую, сразу нашлись средства на центры дневного пребывания для детей, и т.д. аналоги детсадов. После победы же всё это было отменено; несмотря на то, что страна стала сильнее и богаче, женщинам — а особенно буржуазкам и верхушке рабкласса, могущим поступать в ВУЗы, получать профессии и пр., предлагалась единственная опция — сделать хорошую партию. Ничего напоминающего «план Маршалла для ветеранов», позволивший кончить университет и получить профессию многим мужчинам из «низших классов» им предложено не было.

1950е гг. стали максимумом и сегрегации полов, концентрации образованных и состоятельных женщин в гетто загородных коттеджей, и разговоров о «естественном предназначении женщины». Что делалось именно из идеологических соображений, культивированием «семейных ценностей» и «частной жизни» в пику безбожному коммунизму где всё общее и общественное. Богатая страна, начавшая грабить весь мир, такое себе могла позволить. В США семьи рабочих, с их более эгалитарными взаимоотношениями, более равным распределением домашних обязанностей стигматизировались как «матриархальные». Всё это повторялось в других развитых капстранах, прежде всего в главном американском сателлите — ФРГ.

Но женщины средних слоёв в этом прокрустовом ложе «красоты-женственности-домохозяйствам» чувствовали себя очень плохо — социально ущербными, психологически травмированными. Что прорвалось книгой Бетти Фридан «Тайна женственности» и следующей волной движения к равенству, крайне сочувственно пересказанной в СССР (у той же О.Г.Кирьяновой). В т.ч. потому, что такой опыт американок и других жительниц развитых капстран доказывал азбучные истины марксизма — личность определяется в первую очередь самореализацией на работе, возможностью заниматься любимым делом вместо перманентных усилий по поддержанию штанов (в чём соцстраны всегда обходили конкурентов, даже более богатых и развитых); всё люди равны, и ничьим уделом не должна стать зависимость от другого, даже в хороших материальных условиях.

«В 1956 г. редактор «Макколс» поместил вдруг маленькую заметку «Сбежавшая мать», в которой против обыкновения показал истинную правду. Заметка вызвала такую реакцию читательниц, что редактор был потрясен. Из писем американок становилось ясно, что все эти женщины, сидящие дома с детьми, крайне несчастливы. Так где же обещанная идиллия?

Спустя несколько лет редакторы журнала «Редбук», адресованного молодым матерям (точнее, молодой чете, поскольку жена не рассматривалась отдельно от своего мужа и детей), также предложили читательницам домашнее задание — ответить на вопрос: «Почему молодые матери чувствуют себя загнанными в ловушку?» Тем, кто честно сообщит о своих проблемах и способах их решения, была обещана награда — 500 долл. В редакцию пришло 24 тыс. писем с горькими жалобами на судьбу. Письма свидетельствовали, что читательницы поняли задание в буквальном смысле. Среди них, что особенно удивило редакторов журнала, нашлось немало посланий от обитательниц загородных коттеджей, которые должны были бы радоваться судьбе. Но и они чувствовали себя глубоко разочарованными.

«Неужели это все? — спрашивали они. — Изо дня в день повторять бесконечную рутину домашних дел?»

А чему удивляться? Домохозяйки боролись в одиночку. Каждая не знала, сколько еще женщин испытывает аналогичные чувства, не получая обещанного самоудовлетворения от жизни. Винили себя, свой брак, но не навязанную им роль. Между тем все, что копилось внутри, рано или поздно должно было вырваться наружу.

Уже в конце 50-х годов на страницы печати начали просачиваться тревожные сообщения о психическом неблагополучии «счастливых домохозяек». Например, за период с 1950 по 1960 г. статистика отметила пик самоубийств среди белых женщин США. Обращали на себя внимание и участившиеся случаи наркомании, алкоголизма, жестокого обращения с детьми, распада семьи. Все больше работы становилось у психотерапевтов. Женщины обращались с жалобами на депрессии и истерию²⁵.

Выходило, что буржуазная пропаганда не смогла выполнить свою психотерапевтическую функцию. Признаться в этом не хотели и объясняли причины весьма просто — мол, женщины «бесятся с жиру». Или еще проще — «этим дурочкам надоело мыть посуду». Однако Б. Фридан смотрела на вещи иначе и доходчиво показала, почему домохозяйки задыхались в своих «комфортабельных концентрационных лагерях». Взрыв просто не мог не произойти». Ольга Кирьянова, op.cit.

Когда, в рамках «второй волны» феминизма говорить о женской эмансипации всё же пришлось, те же издания изо всех сил искажали побуждения стремящихся к равенству, чтобы перенаправить в сексуальную разнузданность. О ней стали писать положительно в рамках пропаганды «наслаждения жизнью» для женщин также, как для мужчин. Раньше в изображении СМИ, в т.ч. женских журналов, потребительский идеал буржуазки достигался не иначе, как через мужа, с 1960-х — и самостоятельно, вместе с половой свободой, для женщин куда более рискованной чем для мужчин, особенно в ханжески религиозном американском обществе.

«Одним из таких журналов стал журнал «Космополитен», впервые появившийся на американской сцене еще в 1886 г. сначала как издание для всех и каждого, но постепенно переключаясь целиком на женскую аудиторию. Не было бы нужды ворошить прошлое, если бы «Космополитен» не стал своеобразным символом нового направления в женской периодике дня сегодняшнего, делающего свой бизнес на аморализме и эротике.

Редакторам «Космополитена» и их последователям никакая мораль, никакие запреты не ведомы. Эмансипация так эмансипация! Раз женщина хочет быть свободной — пусть и получает свою «свободу» и делает все, что пожелает. Долой постные рассуждения феминисток о политике, социальных реформах, сосредоточимся на отношениях полов. И повод есть — сами участники женского движения твердили о бесспорном факте угнетения некоторых естественных потребностей женщины, немало способствовали крушению двойного стандарта половой морали. Неважно, что в процессе ломки старой морали они хотели привести ее к качественному обновлению, ликвидации ханжества и лицемерия, возникновению новых норм в поведении как мужчин, так и женщин.

У руля журнала встала некто Э. Браун, автор нашумевшего бестселлера «Секс и одинокая девушка», под который она, недолго думая, начала подгонять свой журнал. Философское кредо редактора раскрылось с первых же номеров — американок призывали наслаждаться новой биологической свободой, даруемой надежными противозачаточными пилюлями, наслаждаться без страха и чувства вины, неотделимых от секса в прежние времена господства пуританской морали. Старомодная мораль, в том числе и продиктованная элементарным здравым смыслом, выбрасывалась за борт, если возникала на пути к сему безудержному наслаждению.

«Повредит ли вам связь, неожиданная, пылкая, короткая, с подходящим незнакомцем?»

— спрашивает редакция с обложки очередного номера «Космополитена». Вопрос риторический. Читательницы «Космо» (как его нередко называют) усвоили, что: «Любовь к одному мужчине ушла в прошлое»; «Сексуально агрессивная женщина больше не исключение, а норма»; «Новейшим стилем в интимной жизни стала двуполая жизнь». И это лишь заголовки статей.

Любовь к одному мужчине расценивается журналом не иначе, как политическое подавление личности и даже как «порождение коммунистических запретов». Зато секс как самоцель, с выхолощенным гуманистическим содержанием — символ демократии и истинного равноправия. Все, что раньше объявлялось тайной двух, в «Космо» выставляется напоказ. Свойственное каждому нормальному человеку стремление оберегать интимную жизнь от соглядатаев здесь вывернули изнанкой. Читательниц, обработанных в духе «Космо», приохотили отвечать на всевозможные анкеты журнала, делиться собственным опытом, представляющим образчики глубин, до которых докатилась практика обесстыживания определенной части американок.

А тем временем социальные психологи в США, в частности Б. Мортон и Б. Хант, констатируют тревожную тенденцию: все большее и большее число американок пытаются ныне использовать секс как своеобразный наркотик, средство, компенсирующее неудачи в других областях, неудовлетворенную потребность в общении и самоутверждении.

Кто насаждает все это? Известно. Одному только «Космополитену» удалось привлечь под свои «знамена» вседозволенности 3 млн подписчиц у себя в стране (фактически еще больше — каждый номер читают 2–3 человека). Кроме того, «Космо» идет в 15 стран, включая Францию, Англию, Италию, Японию, Грецию, Австралию, а также страны Латинской Америки.

Никто и не думает скрывать в Америке сущность «Космо». Так и называют его — женской версией «Плейбоя». Действительно, параллель с полупорнографическим журналом для мужчин позволяет лучше прояснить суть нового направления в буржуазной пропаганде среди женщин. Как-то Г. Стейнем, редактор «Мс», заметила, что

«женщина, листающая „Плейбой“, чувствует себя как еврей, просматривающий нацистский учебник». 

Унизительная демонстрация женских прелестей на страницах мужских изданий длилась десятилетиями. «Космо» берет реванш — дает в чем мать родила известного голливудского актера Барта Рейнолдса. Акции журнала поднялись столь резко, что его идею с Рейнолдсом тут же украли. Появился двойник «Космо» — журнал «Плейгерл». Уже через полгода его тираж достиг 2,5 млн экземпляров.

И пошло-поехало. Издатель Б. Гуччоне сотворил «из ребра» мужского журнала «Пентхауз» женский «Вива». Полное сходство проповедуемой морали, точнее, аморализма обнаруживается невооруженным глазом. В свою очередь издатель «Плейгерл» Д. Ламберт приступил к созданию на базе своего журнала целой империи разврата — с ночными клубами для женщин и службой «сервиса», позволяющей вызывать мужчин в гостиничный номер по телефону. Так поняли эмансипацию некоторые «друзья» женщин. За такую вряд ли стоило сражаться.

Но что-то же должно отличать издания для мужчин и женщин? Не без этого, конечно. Так, «Плейбой» демонстрирует полную незаинтересованность в женщине, если она не является сексуальным объектом и наполняет мужскую жизнь сообщениями о политике, бизнесе, спорте. В свою очередь «Космо» не думает скрывать, что мужчина-то как раз и находится в центре интересов девушек. Даже работа, как подчеркивается в статьях «Космо», важна для одинокой девушки постольку, поскольку дает возможность встретить и увлечь мужчину. Пожалуй, ни одному другому журналу не удается облечь свои советы в форму четких полувоенных инструкций, как это делает «Космо», заботясь об «истинном благе читательниц».

Журнал просит относиться к нему как к вдохновляющему руководству, читая которое месяц за месяцем можно однажды стать вдруг соблазнительной, пользующейся успехом, купающейся в роскоши и наслаждениях.

«Если вы не флиртуете с кем-нибудь ежедневно, то я советую вам приступать к этому немедленно, — наставляет главный редактор. —  Вы должны делать себя все более и более женственной, чтобы превратиться в лакомый кусочек, который мужчины готовы проглотить немедленно».

На этот счет у «Космо» много всяческих инструкций и косметических ухищрений.

Оценивая новое направление «Космо», Б. Фридан утверждает, что оно «совершенно непристойно и совершенно отвратительно».

«Вместо того чтобы вдохновлять женщин вести более разностороннюю жизнь, — замечает она, —  „Космополитен“ пичкает их незрелыми сексуальными фантазиями на уровне подросткового сознания. Он несет идею о том, что женщина — сексуальный объект, и ничего больше, что она пустое место без мужчины, что в жизни не существует ничего, кроме постели, постели, постели. Это свидетельствует о полнейшем презрении к женщине».

Оценка недвусмысленная. «Космо» еще хуже «Плейбоя», так как учит женщину смотреть на себя глазами мужчины, рассматривающего «Плейбой». Ольга Кирьянова, op.cit.

Некогда СССР наступал примерно на те же грабли в 1920е, но сумел выправиться без ущерба для равенства, в т.ч. потому что в отличие от США в половой жизни делали акцент на любовь, а не удовольствие-потребление. Прекратив пропаганду «свободной любви», где collateral damage был слишком велик, делали упор на ответственности, при свободе выбора, в т.ч. и в любви, с признанием фактических браков наравне с официальными. См. Р.Стайтс, op.cit. c.245-247, 254-256²⁶

Продолжение следует

Примечания