Как уничтожить демос: борьба за воду в Италии

 Управление водными ресурсами в Италии наглядно демонстрирует кризис легитимности, расшатывающий правительства, и заставляет задаться вопросом — как восстановить демократию?

28 ноября 2015 года защитники водных ресурсов из Кампании, одной из южных областей Италии, организовали масштабную акцию протеста в Неаполе. Около пяти тысяч борцов за воду и защитников окружающей среды, членов профсоюзов и работников неаполитанских гидросооружений выразили протест против недавно принятого на областном уровне закона, призванного централизовать управление водными ресурсами и подготовить почву для их приватизации.

Это лишь одна из ряда подобных акций, проведённых за последние несколько лет. Предыдущие демонстрации устраивались в знак протеста против государственной (лишь номинально) водной компании, которая отвечает за водоснабжение в семидесяти шести муниципалитетов Кампании; при ней цены на воду поднялись до небес, а отключения стали повсеместными. Впечатляющим именно в этой акции протеста оказалось не только участие в ней мэра Неаполя Луиджи де Маджистриса, но также участие более тридцати мэров, шагавших плечом к плечу с другими протестующими. Последние принадлежат к сообществу мэров, созданному в 2013-м году с целью выступить против приватизации и подчеркнуть, что управление водными ресурсами должно быть общественным и коллективным.

Мэры шли один за другим в своих зелёно-бело-красных лентах и несли знамёна, украшенные гербами городов. Знамёна эти, могущественные символы народной власти и самоопределения, были искусно расшиты золотыми коронами. Короны имитировали древние стены города и, таким образом, не только символизировали местный суверенитет, но и служили напоминанием о том, что долгом городских властей является защита горожан и забота о них.

Почему же акции протеста с привлечением мэров так участились в последние годы в Италии? Что это говорит о законе и демократии в эпоху самой настоящей де-демократизации? Протестующие мэры — симптом радикальных изменений в ландшафте политического сознания и действия. Мэры вызывающе ставят вопрос о том, кто представляет народ, демос, и о том, как можно отстаивать политические права в условиях, когда рамки политического действия крайне сузились, а само право служит орудием бесправия.

Протестующие мэры говорят о демосе, выступающем против навязанной сверху передачи общественного достояния в частные руки, и противопоставляют тем самым очередную «близкую к людям» часть государства тем его частям, которые многими итальянцами рассматриваются как далёкие от них, поскольку следуют логике власти рынка.

Итак, движение борьбы за воду помогает глубже понять не только полную де-демократизацию общественной сферы Италии, но и ещё оставшиеся чётко обозначенные пути политического действия, пока возможного снизу. Оно также показывает, что, как отметила недавно политический философ Венди Браун[1], демократия — не непременное достояние Запада. На самом деле её вполне реально лишиться.

Революция

В 2011-м году итальянцы отвергли приватизацию воды на референдуме, инициированном одной из самых крупных общественных коалиций, которая когда-либо появлялась в стране. Комиссии местного значения по вопросам водоснабжения, профсоюзы, юристы и Католическая церковь выступали не только против принудительных конкурсных торгов и приватизации всех подконтрольных государству местных служб, в том числе и службы водоснабжения, но и против возврата семи процентов инвестиций, законодательно гарантированного частным инвесторам. Решения о торгах и возврате инвестиций были приняты итальянским парламентом без опроса общественности — согласно декрету Ронки.

В ходе беспрецедентной акции 27 миллионов итальянцев — 95% итальянцев, проголосовавших в тот день — опротестовали коммодификацию водных ресурсов и потребовали, чтобы те оставались bene comune — общим благом, которым следует распоряжаться демократически и вне логики прибыли .

Абсолютное большинство итальянцев не просто выразило своё мнение о воде как об общем благе. На референдуме проявилась воля демоса. Выступая в согласии против пустопорожнего гвалта маркетизации и коммерциализации, народная воля использовала референдум как средство, чтобы заявить о себе на государственном уровне. Всё это происходило тогда же, когда производилась масштабная распродажа государственных активов. Государственные компании — в том числе энергетические, газовые, железнодорожные, телекоммуникационные, — оказались выставленными на продажу; какие-то были частично приватизированы или же ликвидированы. К 2008-му году Италия заняла второе место в мире после Великобритании по уровню прибыли от приватизированных активов. Именно в этом национальном контексте при помощи sorella acqua (францисканское выражение «сестрица вода» используют многие итальянцы, дабы подчеркнуть исконную близость человека к воде) демос взял слово, чтобы сказать: хватит.

Контрреволюция

Спустя четыре года после по референдума стало ясно, что европейская (и итальянская в частности) политическая элита вовсе не собирается действовать сообразно его результатам. И это несмотря на то, что итальянским законодательством закреплено: народное вето (аброгативный референдум) становится законом. Вместо этого революция снизу натолкнулась на контрреволюцию сверху — контрреволюцию, которая покусилась на уничтожение демоса и его авторитетной воли.

Центральный Банк Европы вместе с Еврокомиссией практически немедленно настояли на том, чтобы в Италии провели полную либерализацию местных коммунальных служб, включая водоснабжение, путём всеохватной приватизации. Результаты референдума, потрясшего Италию всего лишь два месяца тому назад, были проигнорированы. Итальянское правительство ответило тем, что запросило у Государственной службы энерго-, газо- и водоснабжения (AEEG) подсчёта цен на воду. В свою очередь, итальянские борцы за воду выступили против выведенной мудрёной математической формулы, утверждая, что подсчёт цен на воду с помощью прежнего метода, оснащённого новой терминологией, лишь предоставляет компаниям водоснабжения новые гарантии получения прибыли.

Затем правительство приняло уйму экстренных законодательных постановлений, едва ли не без ведома парламента — по данным политолога Адриано Козолино, примерно пятьдесят одно с 2008-го года, из них двадцать четыре с 2011-го, — часть из которых непосредственно касалась будущего воды. Напичканные всем известными неолиберальными фразами об эффективности, а ещё больше — о критичности и крайней необходимости, постановления эти, а также скорость их принятия, показывают, как намеренно раскалённая атмосфера подпитываемых взиманием долгов финансовых рынков может привести к маниакальному бреду законотворчества.

Сначала в тогдашнем правительственном аппарате Берлускони утвердили закон (постановление № 138 2011-го года), который опять-таки касался приватизации коммунальных служб, включая водоснабжение — закон, немедленно объявленный Верховным судом Италии неконституционным, ведь тот игнорировал результаты референдума. Позднее правительство Ренци, действуя более искусно, провело ряд положений, по которым муниципалитеты, не будучи напрямую обязанными передать коммунальные службы в частную собственность, попали в такие налоговые и административные условия, при которых можно было бы добиться приватизации иными средствами.

На Национальном форуме за воду как всеобщее благо было заявлено, что с Законом о стабильности 2015 года продолжается политика, начатая евросоюзным Пактом стабильности о сбалансированных бюджетах. Этот пакт касался постреферендумных органов местного самоуправления и в действительности означал, что муниципалитеты, зажатые в тиски «жёсткой экономии», окажутся не в состоянии выкупить долю частного капитала в сфере водоснабжения, если даже захотят. Кроме того, этот закон ослабляет ход обратной передачи общественной собственности муниципалитетам: при распределении бюджетных средств органы местного самоуправления будут обязаны отдавать приоритет частным компаниям в управлении этими фондами; к тому же он стимулирует распродажу того, что осталось от муниципальной доли.

Муниципалитеты, настаивающие на сохранении своих прав на службу водоснабжения, раз в три года обязаны выкладывать сумму денег, равную сумме запланированных инвестиций — нелепое требование в эпоху «жёсткой экономии». Более того, закон запрещает муниципалитетам использовать доходы от продажи долей в выкупе частных активов с целью возвращения их обратно в муниципальную собственность.

Неолиберальный авторитаризм

И это ещё не всё. В 2014-м году законом «Открыть Италию» («Sblocca Italia«) начался процесс рецентрализации административных органов, кардинально отличной от местных «свобод», дарованных в ходе неолиберальных реформ под эгидой децентрализации, деволюции и субсидиарности (виды перераспределения власти сверху вниз, передачи властных полномочий от центральных органов к местным. — «Скепсис».). За прошедшие с того времени 25 лет Италия пережила небывалый подъём авторитарной неолиберальной политической культуры там, где речь идёт об управлении природными ресурсами, — подъём, подготовивший почву для захвата воды со стороны части государства и её частных пособников.

Децентрализованному управлению водой способствовал закон 1994-го года. В нём прописывалось создание водных округов (АТО (Ambito territoriale ottimale, оптимальная территориальная организация — «Скепсис».), руководство которыми осуществлялось собранием мэров. Мэры несли ответственность за планирование и лицензирование водных концессий, распоряжение европейскими фондами и назначение членов совета директоров и президента АТО. Таким образом, у АТО имелись определённая степень демократической легитимности.

Прошло 20 лет, и вот «Sblocca Italia» стремится к максимальному сокращению роли мэров. Президент-губернатор Кампании де Лука — антимафиозной парламентской комиссией он официально признан непригодным к работе в госучреждениях —недавно принял закон, урезающий полномочия АТО путём подчинения их единой организации (Ente Idrico Campano (Водная служба Кампании. — «Скепсис».). EIC возьмёт под свой контроль все источники, все стратегические планы, а также все региональные, государственные и европейские фонды, устанавливать цены и заключать соглашения. Борцы за воду опасаются, что неолиберальный политический авторитаризм — я слышала чьё-то красноречивое высказывание: «Региональные власти действуют как мелкий монарх» — будет сопровождаться возвышением крупных водных корпораций, которые стремятся конкурировать на мировом рынке.

Ноябрьская демонстрация, как и те, что проводились до неё, была для мэров возможностью выступить против утраты местного суверенитета. Они cокрушались о нависшей над ними угрозе потери полномочий, позволявших им влиять на цены на воду, отменять её отключения, и даже выбирать, какие инфраструктурные проекты воплощать в жизнь на вменённых территориях.

Возникновение нового авторитаризма сопровождается усилением полиции. Единственный крупный город, в котором провели ремуниципализацию и демократизацию службы водоснабжения — Неаполь с его Napoli ABC (водной компанией «Неаполь: вода — общее благо»). За прошедшие десять месяцев Napoli ABC подвергается систематическому давлению сверху: она пережила многочисленные визиты представителей налоговой полиции и налогового управления, прокуратуры и государственного антикоррупционного ведомства. Обвинения в продажности и финансовых махинациях были сняты; ни одного обвинения, выдвинутого в суде против Napoli ABC, доказать не удалось.

Подъём движения мятежных мэров

Один из важнейших результатов референдума — возникновение по всей территории Италии водных комитетов, которые увидели суть процесса неолиберализации и сопровождавшей её де-демократизации.

В Кампании водные комитеты в городах Кастелламаре-ди-Стабия, Казальнуово, Ночера-Инферьоре, Ночера-Суперьоре, Роккапьемонте и многих других представляют собой остатки демоса, продолжающего призывать политиков к ответу, часто на местном уровне при помощи мэров — «ближайших» представителей государства, спросить с которых легче всего, ведь они родились и живут на земле, которую представляют.

После референдума многие мэры стали важным ресурсом движения. И продолжают им быть, пока ходят протестовать вместе с рядовыми гражданами. Вот почему подъём протестующих мэров столь значителен и своеобразен: их радикализация — симптом болезни демократии в теле политики.

Мэры, особенно в небольших городах, несомненно, всегда были посредниками — с колеблющимися интересами — между властью сверху и напором снизу. Но в контексте усиленной антидемократизации давление на мэров усиливается. Их положение оказывается чревато противоречиями. Поставленные на колени политикой «жёсткой экономии» и потому неспособные защитить своих избирателей — неспособность эта усугублена в некоторых областях юга Италии всё более и более удручающим состоянием инфраструктуры и общественных служб — мэры плетутся в хвосте антидемократической политической системы и в то же время являют собой те точки политического давления, куда в последней надежде прилагают свои усилия местные жители.

Не стоит обольщаться: многих мэров, упиравшихся руками и ногами, еле затащили в движение в поддержку ремуниципализации воды; но в этом-то как раз и суть. Мэры —представители власти, которых ещё можно призвать (либо же принудить или привести задабриванием) к ответственности за соблюдение условий референдума. Вот почему когда мэр выходит из игры — это трагедия. Она лишает местные общины одного из немногих пока ещё доступных им полномочий — возможности привлечения мэров к ответственности.

Ещё один способ, который мэры избрали в целях утверждения своего суверенитета — выдача постановлений о запрещении отключений воды, потрясающих сегодня страну (в отличии от Франции и Великобритании, отключения воды в Италии вполне законны). Но уйма недавних постановлений региональных административных судов Лацио — области, где расположен Рим, — отобрала у мэров это право. Это сокрушительный удар по оставшимся возможностям бороться за воду. Активисты опасаются, что судебные постановления будут иметь каскадный эффект и повлияют на возможность итальянских мэров обеспечивать народ самым необходимым для выживания: водой.

Управление водными ресурсами в Италии наглядно демонстрирует главный кризис нашего времени — кризис легитимности, расшатывающий правительства и заставляющий поднять вопрос о том, где же простираются границы политического суверенитета, права и законности. Политика по вопросу воды вынуждает задаться и другими вопросами: как мы дошли до ситуации, в которой демократия противостоит экономике, и как восстановить ту демократию, под которой подразумевается власть народа.