IQ нацистских лидеров

Print PDF

Измерен во время Нюрнбергского процесса офицером военной разведки США, в 1939 г. получившим диплом психолога в Колумбийском университете, Густавом Марком  Гилбертом (евреем, что здесь могло быть существенным), также оставившим записки о происходящем, «Нюрнбергский дневник«. Использовали разные тесты: Векслера-Беллвью в немецком переводе; также участвовали американец Дуглас Келли и два финских профессора — T.M.Kivimäki и Edwin Linkomies. Что получилось?

Правда, определяли IQ этих гг. в камерах, в перерывах между заседаниями, а настроенире их, как видно из дневника — и гилбертовского, и советского судьи на процессе Аркадия Иосифовича Полторака, было разным. Шахт был уверен, что ему ничего не будет, «капитанов индустрии и финансистов не судят», Геринг надеялся на то же самое, что ему помогут связи на Западе, остальные приговора боялись и тревожились, как бы выкрутиться, часть упала духом и пр.

«Мною в его камере было проведено тестирование интеллектуальных способностей. Геринг был несколько подавлен к моему приходу, но пару минут спустя приободрился. Он проявил живейший интерес к требованиям теста и после предварительного тестирования (памяти) превратился в возбужденного, самодовольного подростка, изо всех сил пытавшегося произвести впечатление на своего педагога. Когда я отмечал его успехи при запоминании представленных ему по принципу нарастания сложности рядов цифр, он довольно усмехнулся. Допустив во время одного из цифровых тестов ошибку, он с досады шлепнул себя по ляжке, после чего нетерпеливо стал похлопывать по одеялу койки, а затем попросил предоставить ему третью, а потом и четвертую попытку. «Нет, дайте я еще раз попробую, я смогу, непременно смогу!».

И когда он, к моему нескрываемому удивлению, все-таки выдержал тест, Геринг, видя мою реакцию, не смог сдержать своей радости. Его прямо-таки распирала гордость. И в этом состоянии он пребывал до завершения тестирования; мои замечания о том, что, дескать, мало кому из его коллег удавалось подобное, привели его в неописуемый восторг, как какого-нибудь первоклашку. Я дал ему понять, что пока что никто лучших результатов не добивался. Геринг даже признал, что, дескать, все же эти американские психологи кое-что смыслят.
– Методика хороша – куда лучше, чем вся та дребедень, с которой носятся наши психологи.
– Может, вам было бы лучше податься в академики, а не в политики? – предположил я.
– Вероятно. Я убежден, что смог бы куда больше среднего человека, независимо от избранного направления. Но против судьбы не пойдешь. Она ведь от такой ерунды зависит. Вот вам пример того, как одно незначительное обстоятельство удержало меня от того, чтобы стать масоном! В 1919 году я договорился о встрече кое с кем из моих друзей вместе податься в «свободные каменщики». И пока я их дожидался, мимо прошествовала симпатичная блондинка, с которой мне удалось завязать знакомство. После этого у меня больше не было оказии стать масоном. Не подцепи я в тот день эту блондинку, я бы ни за что не смог вступить в партию и не сидел бы вот здесь…

…Шахт разделял презрительное отношение Геринга к Риббентропу, презирал Геринга, как и Геринг его самого, и, как и Геринг, был склонен к самолюбованию. Ни о какой взаимной симпатии в среде бывших самозваных вершителей судеб Третьего рейха речи не было и быть не могло. И ненасытное стремление Геринга к первенству и лидерству во всех областях не могло не войти в конфликт с подобными же проявлениями Шахта. Это наглядно продемонстрировало даже тестирование на IQ.
В действительности Герингу, к его великому неудовольствию, так и не суждено было оказаться на первом месте (см. соотв. табл.). Первое место досталось его извечному сопернику и противнику, этому «финансовому колдуну» Яльмару Шахту. Это оказалось полной неожиданностью для Геринга, но не для Шахта, предпочитавшего не делать секрета из того, что он из всех обвиняемых этой тюрьмы действительно невиновен. И к тому же самый умный. Стоит упомянуть, что его возмущение по поводу того, что он оказался в одной упряжке со сторонниками Гитлера в подобной же ипостаси, не было совсем уж безосновательным, ибо Шахт ко дню доставки в эту тюрьму в день капитуляции 10 месяцев успел провести в нацистском концлагере, куда был брошен по обвинению в саботаже. И всех, кто посещал его, Шахт немедленно ставил в известность о том, что нынешний его статус – досадное недоразумение, что он надеется на скорое завершение процесса и скорое повешение всех истинных преступников, а также на скорое возвращение в родные стены».

Нюрнбергский дневник, op.cit.

Все эти эмоции снижают результат при тестировании, уверенность наоборот повышает (через скорость реакции). Т.ч. у первых двух IQ м.б. переоценён, у всех прочих — недооценён; хотя Гилберт контролировал себя проведением нескольких тестов.

Иными словами, нацисты по интеллекту ничем не отличались от обычных представителей элиты развитых капстран, т.ч. в этом аспекте «по праву» претендеовали на руководство людьми, но были побеждены выходцами из «низших классов», у которых IQ с высокой вероятностью было ниже. Именно потому что IQ показывает не интеллект, а социализацию, он

1) достаточно чётко коррелирует с социальным статусом: у неквалифицированных рабочих он в среднем 107,8, их детей — (102,1, т.е. ниже), средней квалификации — 109,4/101,2, высококвалифицированных и служащих — 110,6/106,9, бизнесменов, менеджеров и пр. — 111,6/117,6 (т.е. выше!), инженеров, врачей, юристов и пр. — 112, 6/118,6, см. Л.Эрман, П.Парсонс, 1984. Генетика поведения и эволюция. М.: Мир. С.412.

2) Повышенный IQ сына относительно отца — важный предиктор восходящей социальной мобильности,пониженный — нисходящей, см.рисунок из Эрман, Парсонс, 1984, с.417.

Иными словами, среда обитания «рабочей» части общества структурируется так, что оказывает подавляющее воздействие на потомство, «буржуазной» наоборот.