О художественных переводах

Анастасия Васильева

Я коми литературу читаю в оригинале. Но периодически сталкиваюсь в интернете с художественными переводами. Конечно, редко удается перевести стихотворение так, чтобы целиком сохранить одновременно ритм и смысл, всегда приходится что-то хоть немного менять. (Даже прозу иногда бывает трудно перевести должным образом. Мне говорили, что у повести Вениамина Чисталева «Трипан Вась» так до сих пор и нет хорошего перевода на русский язык, поскольку автор очень тщательно работал над стилем, используя специфику коми языка.) Но иногда перевод оказывается уж слишком далеким от оригинала и вводит читателя в заблуждение («степень вольности» перевода ведь не указывается).

Я приведу два таких примера. Напишу оригинал на коми языке (чтобы можно было определить ритм; ударения всегда на первый слог), после него — подстрочник , затем — художественный перевод, а потом — свои комментарии как читателя.

Первое стихотворение «Походын» («В походе») Федора Васильевича Щербакова (1914-1978). Переводчик почему-то его назвал «На Запад шли».

Оригинал

ПОХОДЫН Лым песім-талялім походын Кузь вой, дзонь лун и рытывбыд, И вӧліс окота зэв водны Да пӧсьӧс панялыштны шыд. Но уджным, вӧчим мый, куш — панас, И шуис полкса командир: — Кор вӧчам удж, мед юр эз янав, Сэк вӧлись шойччыштамӧй ми. И, муртса лов кӧр лэдзӧм бӧрын, Ми панім врагкӧд ыджыд бой. Мый лоис сэки тӧдтӧм вӧрын, Та йылысь висьталас мед вой. Вӧр лоис куш. Лым ойдіс вирӧн. Фашистъяслӧн — кӧн юр, кӧн сой, Металлӧн чукӧръяс — торпырык Враг танкъяслӧн да лыдтӧм шой. Ми мунім водзӧ, враг жӧ — бӧрвыв, Пыр сэтчӧ, кӧні сылӧн гу. И нимкодясис асъя вӧр йыв И миян став Сӧветскӧй му. Мӧд сиктӧ сувтім кор походысь, Лым вольпась вежлыны мед тшук, Зэв лӧсьыд рытыс вӧлі водны, И вӧліс шыдным пӧсь и сук.

Подстрочник

Снег мяли-топтали в походе

Длинную ночь, целый день и целый вечер.

И очень хотелось лечь

И хлебнуть горячего супу.

Но наша проделанная работа была только началом.

И сказал командир полка:

— Когда сделаем работу так, чтобы не было стыдно,

Только тогда мы отдохнем.

И, едва переведя дух,

Мы вступили с врагом в большой бой.

Что тогда произошло в незнакомом лесу —

Об этом пусть расскажет ночь.

Лес опустел. Снег залило кровью.

У фашистов — где голова, где рука,

Кучи металла — крошки

Вражеских танков — и бесчисленно много трупов.

Мы шли вперед, враг же — назад,

Всё время туда, где его могила.

И радовались верхушки утреннего леса

И вся наша советская земля.

Когда в следующем селе остановились после похода,

Чтобы ненадолго заменить снежную постель,

Очень приятно было вечером лечь,

И суп у нас был горячим и густым.

Перевод

НА ЗАПАД ШЛИ Была, как месиво, дорога, Был нескончаем долгий путь. Хотелось отдохнуть немного Да и горячего хлебнуть. И наш майор – мой друг из Клина – Сказал, надежду затая: – Вот доберёмся до Берлина, Тогда отдышимся, друзья! Передохнув в хатенке стоя, Ушли мы снова снег толочь, И что стряслось на поле боя, Об этом знает только ночь. Лес опустел, и снег багровый Темнел и оседал на пни. И, как Исус, комбат бескровный Лежал, раскинув пятерни. Мы шли вперёд, Руси солдаты, И силой ненависти всей Теснили недругов к закату И грозно мстили за друзей. Потом в деревне молча ели, Потом ложились спать в углы, Лесные снежные постели Сменив на тёплые полы.

Что мне особенно бросилось в глаза — сравнение комбата с Иисусом. Стихотворение написано в 1943 году, когда подобных сравнений, да еще в таком контексте, не могло быть. И, как мы видим по подстрочнику, и не было, в строфе говорилось о фашистских трупах и крошках металла. Во второй строфе в оригинале командир говорил об отдыхе после сделанной работы (т. е. после сражения). В переводе командир говорил уже о Берлине. И почему-то он оказался «другом из Клина» (поскольку по умолчанию предполагается, что повествующий из Коми края, то на этом месте я застряла и стала думать о том, как и где солдат из Коми и майор из подмосковного Клина могли подружиться; теоретически могли, конечно, но от дальнейшего чтения отвлекло). В пятой строфе в оригинале говорилось о советской земле — в переводе же о Руси (хотя кто мешал написать «мы шли, советские солдаты»? и к оригиналу было бы чуть-чуть ближе, и у меня бы к переводчику не возникало вопросов в духе «из каких советских республик, по его мнению, были солдаты, участвующие в этом бою?»).

Перевод второго стихотворения про Стефана Пермского и созданный им алфавит тоже чересчур далек от оригинала. Автор стихотворения на коми — Александр Лужиков.

Оригинал

Пермса Стефанлӧн шыпас эз на чусмы ни вижӧд. Нӧшта вылӧ на лыбас сыӧн лӧсьӧдӧм гижӧд. Пермса Стефанлӧн нимас аддзам важдырся Русьӧс. Збыль мӧй Стефанлӧн нимыс муӧ, кок улӧ усяс?

Подстрочник

Буквы Стефана Пермского

Еще не потускнели и не пожелтели.

Еще вверх поднимется

Созданное им письмо.

В имени Стефана Пермского

Видим древнюю Русь.

Неужели имя Стефана

Упадет на землю, под ноги?

Перевод

Не потускнели письмена рождённые Стефаном Пермским, и осиянней глубина под коей поднят крест наперсный. Он именем Руси велик. Он одесную сел от Бога. Так неужели светлый лик уроним в землю мы под ноги?

Мы видим, что здесь совсем другой ритм, середина стихотворения сильно отличается от оригинала по смыслу, да и «настроение» разное: оригинал написан в сдержанной манере, а в переводе много пафоса, из-за чего создается ощущение, что мне навязывают точку зрения. Вообще у Александра Лужикова есть стихи с религиозной тематикой. Но пафос для него не характерен (я, во всяком случае, таких стихотворений не видела).