Революция и эмансипация

Print PDF

Предыстория эмансипации: плебейские ереси

Все плебейские ереси независимо от писаний и догматики, вводили равенство женщин и рабов с мужчинами/свободными, и возможность им занимать почётные должности в общине. Пока христианство само было такой ересью (хотя бы отчасти), оно так же делало: собственно раннехристианские общины тем и отличались от эллинистических объединений, гражданских и религиозных, тем что допускали женщин и рабов к почётным должностям начальников, проповедников и пр. См. «Про демократию в раннехристианских общинах»

Вообще, анализируют причины быстрого распространения христианства в Римской Империи и его победы над возможными конкурентами (митраизм, культ Изиды и пр.), видишь, что менее всего тут важны особенности самой веры. Чудеса, исцеления и воскресения – всё то, что ценила тогдашняя городская толпа – у какого-нибудь Аполлония Тианского или Перегрина выглядели ярче и были документированы лучше, чем у приверженцев «распятого софиста» из другого этнокультурного ареала.

[Хотя из другого ли? Учитывая, что Спаситель в обращении к Савлу, ставшему Павлом, говорит цитатами из греческих трагедий, евреям тогда ещё неизвестных, – может и из того же самого. Прим.публикатора].

Но так или иначе, социальные преимущества большего равенства в раннехристианских общинах должны быть важнее. Ведь в других религиозных объединениях почётные должности были закрыты для женщин, зависимых и рабов, а тут – открыты или приоткрыты попервоначалу.

Потом так делали богомилы, вальденсы, катары, дольчиниане, гуситы и пр.

Так, «…павликиане отрицали все церковные обряды (крещение, причащение), не признавали церковной иерархии, насмехались над крестом и иконами. Единственным источником веры являлся для них Новый завет (четыре евангелия и послания апостола Павла) , они проповедовали, что каждый — не только священники, но и миряне, и притом как мужчины, так и женщины, — имеет право читать и толковать евангелие. Это демократическое положение павликиан весьма сближает их с позднейшим протестантизмом, вследствие чего многие ученые справедливо усматривают в павликианах исторических предшественников реформации.

С целью осуществления своих религиозных и социальных взглядов павликиане объединялись в братства и общины. Во главе этих общин стояли выборные руководители, которые в отличие от представителей православного клира ничем не выделялись из среды остальных людей: одевались, как и все прочие, и не признавали ни постов, ни монашеского аскетизма.

3. Взгляд богомилов на женщину

В отличие от господствующего в средние века мировоззрения, согласно которому женщина стояла ниже мужчины и считалась существом низшим, обреченным на молчание и повиновение, богомилы в этом вопросе придерживались более прогрессивной точки зрения. Эта точка зрения нашла выражение и в их проповедях и в их практической деятельности, в уставах и в caмой организации богомильских братств.

Взгляды богомилов на женщину обнаруживаются уже в их космогонических представлениях. Передавая рассказ о сотворении Адама, плоть которого была создана дьяволом, а дух — богом, они подчеркивали, что Ева была сотворена таким же образом и получила от бога те же высокие духовные качества, что и Адам.

Сектанты отвергли миф о создании женщины из ребра мужчины, миф, поддерживаемый официальной церковью и вошедший в ряд православных апокрифов. Богомилы упорно утверждали, что и мужчина и женщина были созданы как равноценные творения, поскольку и тот и другая получили свои духовные качества от бога.

Положительное отношение богомилов к женщине заметно и в их повествовании о грехопадении. Согласно православной церковной точке зрения, вина за грехопадение лежала исключительно на одной Еве, и по представлениям средневекового человека, привыкшего удовлетворяться теми объяснениями, которые давала ему религия, именно Ева была ответственна за все то зло, которое творилось в земном мире,— эта мысль нашла отражение в ряде средневековых апокрифов.

Однако еретики рассматривали этот вопрос в ином плане, в свете их общей концепции борьбы между Сатанаилом и богом, то есть добром и злом; они не обвиняли Еву и не придавали какого-либо особого значения ее роли в истории грехопадения. Тем самым они значительно отклонялись от господствующих взглядов, обнаруживая несравненно более здравые представления, которые производят столь сильное впечатление на всякого, кто занимался исследованиями в области истории богомильства.

В соответствии с вышеуказанными взглядами, женщина в богомильской общине занимала значительное место, почти наравне с мужчиной. Каждая женщина, входившая в богомильскую общину, имела право (при соответствующем образе жизни и степени подготовленности) наряду с мужчинами войти в круг «совершенных» и стать учителем и проповедником. Сохранились многочисленные свидетельства о том, что в богомильских братствах женщины действительно играли большую роль.

Например, Евфимий Акмонийский упоминает о жене вождя малоазийских богомилов Ивана Чурилы, которая, по его словам, согласно желанию мужа (покинувшего ее в соответствии с требованиями аскетизма), стала «псевдосвященником». Византийская писательница Анна Комнин рассказывает о женщинах-богомилах, сопровождавших главного проповедника фракийских общин Василия2. Зигабен свидетельствует, что при выполнении обряда посвящения в «совершенные» вокруг кандидата собирались все «совершенные» — мужчины и женщины, которые должны были решить, достоин ли он этой степени3 . О большом участии женщин в жизни богомильской общины упоминает и Козьма, говоря об исповеди у еретиков, которая совершалась одинаково как мужчинами, так и женщинами. По его мнению, это было- весьма предосудительно и неприлично, поскольку женщины не имели права выступать наряду с мужчинами в собрании верующих, а должны были лишь слушать и молчать 4.

Дмитро Ангелов. Богомильство в Болгарии.

То же движение к равенству фиксировалось у гуситов:

«Например, если епископ погряз в разврате, а мирянин не знает за собой никакого смертного греха, старается не грешить и действительно за ним нет смертного греха, тогда такой  мирянин—будь то бедный крестьянин или бедная женщина—больше значит в глазах господа».

…теперь, когда гуситские проповедники перешли на чешский язык, простому человеку, не знающему латыни, стали более понятны само богослужение, церковные обряды и церемонии, он стал больше разбираться в богословских проблемах, окутанных мистическим покровом3. В своих проповедях на чешском языке гуситские проповедники распространяли в народе еретическое учение, вырывая массы из-под влияния католического духовенства. Теперь миряне получили возможность толковать «Священное писание», путь к образованию был открыт и для женщин, которые также выступали в качестве проповедников и авторов трактатов. С распространением чешского языка чешские горожане, особенно ремесленники, в вопросах религии уже не зависели, как прежде, от церковной иерархии, и католическое духовенство прекрасно понимало всю опасность этого явления».

Ср., например, упоминание Штепана из Долан (Steраn z Dolan, Epistolae ad Hussitas, str. 520) о чешской книге, написанной какой-то женщиной-гуситкой, и о женщине, проповедовавшей по-чешски в 1416 году в Праге (там же, стр. 519)…. Штепан из Долан (Epistolae ad Hussitas, str. 533) также обращает внимание на ремесленников, распространяющих в городах «ересь». О женщинах-проповедницах говорит Штепан из Долан (там же, стр. 518). «Сапожниками» (сапожное ремесло было самым нищенским в средневековом городе) называли впоследствии всех гуситов (ср. «Ну, вы сапожники новой веры»—анонимное католическое стихотворение в «Cesky Lid», XIII, str. 469-470). Гиситы считали, что «Жена имеет право оставить мужа, если он запрещает ей слушать проповедников».

А католические враги гуситов, стараясь их высмеять, сочиняли такого рода стихи:

«Священники же вашей веры

Обманывают вас без меры.

И превратили в проповедников

Портных, сапожников, каретников,

И оружейников, и гончаров,

Кожевников и бочаров,

И шорников, и пекарей,

И пастухов, и слесарей,

И мясников, и мельников,

И всех других ремесленников.

Всех наравне—мужчин и женщин»

Йозеф Мацек. Табор в гуситском революционном движении. М.: Изд-во иностранной лит-ры, 1954.

И наоборот, перерождение движения чётко маркируется уходом от этого равенства — как потом стало с религией Христа.

Гуситы начали череду революций — «локомотивов истории» (см. небезынтересное буржуазное исследование их именно в этом качестве «двигателей прогресса»), вершиной  которой стала Октябрьская и комдвижение по всей планете. Ими достигнуто историческое акмэ женской эмансипации — см. исследование Р.Стайтса, крайне информативное и острокритическое. Он делает вывод, что, хотя полное равенство не достигнуто, в т.ч. вследствие ряда откатов в эмансипации, советские женщины приблизились к нему куда больше западных товарок.

Как и равенство ранее отсталых народов, они оба направленно реализовывались как часть партийной политики и, несмотря на все зигзаги и отступления, на излёте социализма лидировали в сравнении с развитыми капстранами. Так было и в самых отсталых странах: в Албании, на Кубе, в Никарагуа, во Вьетнаме.

См. один из символов женской эмансипации в СССР — старшие офицеры разведки СССР 30-50-х гг., при том что у их основного противника — Германии и США в разведке женщины были лишь секретаршами и машинистками. Причём в ЦРУ это была принципиальная позиция, следствие общей политики 40-50-х гг. на превращение их в домохозяек.

Другой пример — на 4-хсторонних переговорах по урегулированию во Вьетнаме в Париже делегацию Вьетконга (Народный фронт освобождения Южного Вьетнама) возглавляла Нгуен Тхи Бинь, потом министр просвещения и вице-президент СРВ. В делегации противника были только мужчины. Другая женщина — Нгуен Тхи Динь была начштаба Вьетконга, первая женщина-генерал-майор Вьетнамской армии, зампред Госсовета СРВ. В действующей армии их противника — США самый старший чин женщины был лейтенантский. См. также интересную статью о женщинах в 3-х вьетнамских войнах.

Другой такой символ — ленинградская ткачиха, глава профсоюза рабочих хлопчатобумажной промышленности Московской и Ленинградской областей, Макарова Прасковья Семёновна в 1938 г. стала первой в мире женщиной, занявшей пост вице-спикера парламента (зампред Верховного Совета РСФСР. Не в наше политкорректное время, а почти 75 лет назад (справа — А.А.Жданов).

***

Верно и обратное: контрреволюция, пробовавшая опрокинуть социализм, в той мере, в какой была успешна, немедленно сокращала представительство женщин (как и рабочих-крестьян) в органах власти. Мы писали про «демократию» «пражской весны»; ровно то же случилось в советскую перестройку.

На первых «свободных выборах» в марте 1989 г. представительство женщин в Верховном Совете упало с 33% до 15.6% («Женщины в современном мире«. Сборник по итогам Десятилетия женщины ООН. М.: Наука, 1989, далее (2)). Для сравнения: в 1987 г. в местные Советы избраны 49,4% женщин. Среди депутатов местных советов к концу 1970-х гг. их было 48%, в Верховном совете – 31%. Они составляют 43% профруководителей, более половины руководителей фабзавкомов и месткомов, треть судей, половину народных заседателей.

Сегодня в РФ женщин среди депутатов Госдумы всего 11.2%, в Совете Федерации 0,5%, на Украине среди депутатов Верховной Рады в 2010 г. — 8%. Составляя 56% среди госслужащих, женщины среди руководителей составляют лишь 9%, на высших руководящих должностях — 1,3%. См. падение участия женщин во власти при «втором издании капитализма» в РФ  Что значимо ниже советских цифр (см.рис.1-2), даже не лучших 4,4% женщин в ЦК КПСС в 1980-е гг.. Для сравнения — на руководящих постах в исполнительной власти в развитых странах женщин доселе значительно ниже, чем в парламентах, 10-12%, за исключением скандинавских стран (25-40%). Правда, с 1990-х гг. эти цифры отражают женскую эмансипацию уже не вполне, т.к. по рекомендации ООН страны, и развитые особенно, придерживаются норм представительства женщин в законодательной (треть) и исполнительной власти (четверть),  или как минимум, «тянутся» к ним, это не результат успеха движения за эмансипацию, а скорей его тормоз.

Можно сказать — СССР был партийной диктатурой, Советы там исполняли партийные решения и советовали, сорри за тавтологию, партии, какие проблемы актуальны для масс и какие решения лучше принять, т.е. были проприоцепторами её внутренней политики (но ни в коем разе не декорацией). Реально решала и управляла партия — и женщин в ней в советские времена было больше, чем в любом буржуазном парламенте или исполнительном органе.

В середине 1970-х женщин в КПСС было 24%, среди секретарей первичек 31,5%, среди членов и кандидатов в члены райкомов, гор- и окружкомов – 29%, среди членов и кандидатов в члены обкомов, ЦК республик и их ревизионных комиссий – 23%, среди делегатов съездов — 33-40% (В.М.Чирков. Решение женского вопроса в СССР, далее (2). Правда, лукавая советская статистика пытается скрыть небольшой процент женщин среди первых лиц соответствующих партийных комитетов, «растворяя» их среди членов их партбюро — притом, что хотя в СССР управление на всех уровнях было коллегиальным, первые лица значили больше.

Большее представительство женщин в руководящих коллегиях, чем в собственно партии означает, что их специально двигали в позднесоветские годы также, как в 1920-30-х гг. 

И наоборот, в перестройку пошёл процесс «вытеснения» женщин с ранее завоеванных позиций:

«… не стало женщин — секретарей центральных комитетов компартий союзных республик. Эта ситуация была усугублена на местах, где женщины играли еще меньшую роль в партийных органах. Постепенно сокращалось не только количество женщин в партийной организации, но и возможность занимать ключевые и значительные посты. Так в 1986 году только 5 женщин занимали должность второго секретаря ГК и РК КПСС в городах и районах юга Красноярского края, в 1989 г. – 3 женщины. Прошедшая в 1990 г. отчетно-выборная кампания в партии также свидетельствует об утрате позиций женщин в КПСС, о сокращении их числа на 1 — 3% среди секретарей, заместителей секретарей, членов парткомов и бюро первичных и цеховых организаций.

Так, среди секретарей первичных партийных организаций юга Красноярского края число женщин сократилось с 38,3% (1980 г.) до 34,4%, в составе парткомов с 24,8% (1980 г.) до 22,1%, партбюро с 32,3% (1980 г.) до 30,4%; секретарей и заместителей секретарей первичных парторганизаций, где нет парткомов и партбюро с 39,4 до 26,4%.[5, д. 5093, л. 56 – 58] Уменьшилось число женщин-делегатов районных, городских и окружных партийных конференций с 32,4% (1980 — 1985 гг.) до 28,9%; женщин-делегатов областных, краевых, горкомов с правами обкомов с 31,6 до 28,9%. Снизилась их активность в прениях. Их меньше выступило в прениях по докладам: 24,5% против 30,6% (Избрано перед ХХVII съездом КПСС ноябрь 1985 — январь 1986 г.) [2, д. 5093, л. 59]».

Для сравнения: в годы соревнования социализма с капитализмом представительство женщин в сенате и конгрессе США, главной несущей опоры «мира насилья» составляет совершенно смешные цифры — 5-6% максимум. В заксобраниях штатов в 1967 г. женщин было 4%, в 1980-х – 13. То же фиксируется у их сателлитов, кроме стран Фенноскандии — но и там представительство ниже, чем в парткомах, Советах и министерствах СССР. Так, в Канаде 1980-х из 282 членов парламента всего 27 женщин. В Швеции до 1970 г. женщины занимали не более 15% мест в рискдаге и местных органах власти, в Норвегии – не более 9% в стортинге и 10% в правлениях муниципалитетов. В  Дании их было 16% в фолькетинге и 12% – в местных органах самоуправления. С 70-х гг. доля женщин в парламентах этих стран стала расти, достигнув в 1979 г. в финском парламенте максимума в капиталистическом мире – 29%. См. данные:Вообще, именно Финляндия, а не Швеция показывала в те годы максимум женской эмансипации в мире капитализма, что стало следствием более сильной компартии, а отличие от с.д. выступавшей за максимум равенства (а те — лишь за более рациональное использование женщин как ресурса, до середины 1970-х преимущественно  репродуктивного, потом — также и трудового, почему до сих пор в этой стране рынки труда для мужчин и женщин почти не пересекаются).

Только в 1980-е гг. женское участие в выборах здесь сравнялось с мужским; доля женщин в парламентах других стан тоже подросла и составила 33% в Финляндии и Норвегии, около 30% в Швеции и 27% – в Дании. (См. «Скандинавская модель» женской эмансипации» и «Женщины в современном мире. К итогам Х-летия женщины ООН«. М.: Наука, 1989, далее (2). Надо сказать, это исключительно ценный сборник: он раннеперестроечный, то есть не замалчивает проблем, накопившихся в 1970-80-е, но пока ещё не искажает достижений тех лет).

Но даже в 1986 г. среди руководящего состава госаппарата в Швеции доля женщин была лишь 11%; то же фиксировалось в других скандинавских странах. В СССР картина была противоположной: женщины не очень здорово представлены среди первых лиц управления (чуть больше, чем в наиболее «равноправных» капстранах; скажем, среди директоров промышленных предприятий — 11%, начальников цехов — 12%). Но их было куда больше в коллегиях, руководивших парткомами, предприятиями и т.п управленческими или хозяйственными единицами. Здесь с СССР ни одна капстрана не сравнится. См. данные аж за 1960-е гг.

Больше того, сколько-нибудь значимое представительство женщин во власти, политической и экономической, в странах капитала началось лишь с середины 1970-х годов и было связано с чисто внешними обстоятельствами: объявленное ООН «Десятилетие женщины» и необходимость «подтягиваться» по участию женщин во власти, управлении, науке, в «мужских профессиях», чтоб были контрдоводы для психологической войны против СССР и соцстран, уверенно лидировавших в решении женского вопроса. См. мнение наблюдателей из недружественной СССР страны, где эмансипация женщин шла параллельно советской (через участие на равных в общественном производстве, в армии, в управлении и пр.), и также с заметными успехами — Израиля:

.»Члены делегации, вернувшись в Израиль [в 1975 г., дипотношения 8 лет как прерваны], очень активно делились своими впечатлениями о поездке, которые, как это ни странно, нередко опровергали устоявшиеся в израильской печати представления о жизни в Советском Союзе. На собрании общественности в доме журналистов в Тель-Авиве в октябре 1975 г. А. Капелюк говорил, что большое впечатление на него произвело заметное чувство внутреннего спокойствие у советских граждан в сочетании с социаль­ной уверенностью, которую им дает режим, при котором они живут. Он отметил также особое впечатление, которое произвело на него настоящее равноправие советских женщин, в чем можно было убедиться даже за короткий визит.

Д. Шахама поразило то, что в Советском Союзе никто, даже пенсионеры не откладывают деньги. Он заявил, что визит в СССР полностью изменил его представление о Советском Союзе как о «полицейском государстве». К тому же он убедился, что советские люди не менее счастливы, чем израильтяне27. Серия статей Шахама в одной из центральных израильских газет «Едиот Ахронот» была написана в очень благожелательном для СССР тоне28″.

(Носенко Т.В., Семенченко Н.А. Напрасная вражда. Очерки советско-израильских отношений 1948 – 1991 гг.)

***

К слову, парламенты, муниципалитеты и министерства при капитализме играют ту же роль, что Советы в СССР. Реально всё решают капитаны бизнеса, ТНК, их объединения и их «делегаты» во власть, после исполнения обязанностей снова возвращающихся в бизнес (система «вращающейся двери»), почему типы «госчиновника» и «бизнесмена» там давно уже слиты и антропологически неразличимы (и в этом смысле государство отмерло). А парламенты с их конкуренцией политиков, как индивидуальной, так и в составе коллективов — партий — выполняют роль отбора лучших исполнителей для задач, актуальных для класса буржуазии в целом, как в СССР разного уровня партбюро выдвигали «наверх» наилучших исполнителей для задач, стоящих перед страной в целом, её отдельными регионами или отраслями хозяйства.

Действительно, ту же картину видим для представительства женщин среди хозяйственных руководителей.  Для сравнения см. данные 1976-1980-х гг. или даже начала 1960-х, см. строчки с «руководителями» разных рангов из «Женщины и дети в СССР», 1963.