Рыба наперечёт

Print PDF

Резюме. Две истории, как глобальный капитализм уже подорвал рыбные запасы Океана, добывая заведомо больше устойчивого уровня и облавливая такие площади, что рыба не успевает восстановиться. Что происходит вопреки хорошо известному уровню вылова, при котором популяции промысловых видов не только устойчивы, но и растут численно, хотя, соблюдая квоты в каждый отдельный момент, «на длинной дистанции» рыбопромышленник возьмёт много больше. Но нет, каждый из них максимизирует выигрыш в каждом отдельном рейсе, подрывая базу для собственных бизнесов. Что есть одна из сторон общей иррациональности капитализма, он так ведёт себя со всеми ресурсами, в т.ч. и рабочей силой, и с демократией.

***

Поли Д., Уотсон Р.

Из-за увеличения коммерческого улова запасы рыбы в Мировом   океане   сократились до небывало низкого уровня. Если не принять срочных  мер,   в скором будущем человечеству придется довольствоваться тушенкой из медуз и морского планктона.

Банка Джорджес — мелководный участок океана у побережья Новой Шотландии (Канада) — когда-то кишел рыбой. По свидетельству очевидцев, в XVII веке морские суда нередко окружали огромные косяки трески, лосося, окуня и осетров. Сегодня картина совсем другая. Тралы размером с футбольное поле дочиста выскребли морское дно, не оставив на нем даже губок. Болтающиеся в толще воды дрифтерные сети пытаются перехватить чудом уцелевших акул, мечей-рыб и тунцов. Уловы ценных промысловых рыб становятся все беднее, а размеры рыб — все меньше (многие попадают в сети задолго до созревания). Такая ситуация сложилась не только в Северной Атлантике, она отмечается в Мировом океане повсеместно.

Заблуждается тот, кто всю ответственность за сокращение численности рыб возлагает на загрязнение моря. А многие из тех. кто по-прежнему видит на рынках штабели мороженого каменного окуня или филе тунца, попросту отказываются верить в истощение рыбных запасов планеты. Почему же люди склонны отводить коммерческому лову столь незначительную роль в уменьшении численности промысловых рыб?

Результаты наших исследований показывают, что море нельзя больше считать бездонным источником пищевых продуктов, чьи мрачные бездны таят в себе безграничные запасы рыбы и прочей живности. Несколько последних лет мы собирали и анализировали данные о добыче рыбы в разных странах мира, и это позволило нам дать всестороннюю оценку современного состояния морских пищевых ресурсов. Мы обнаружили, что ряд стран (особенно Китай) регулярно завышает сведения об уловах, что делает общую тенденцию к снижению добычи рыбы менее объективной. С каждым годом рыбакам приходится вести лов все дальше от берега и на все больших глубинах — только это позволяет им поддерживать объем добычи на постоянном уровне и удовлетворять постоянно растущий спрос на морские продукты. Чрезмерный промысел рыбы и ее лов вдали от берега мы считаем недопустимой практикой, приводящей к необратимому истощению запасов важных промысловых рыб. Впрочем, еще не поздно принять надлежащие меры, направленные на охрану рыбных запасов планеты и их сохранение для будущих поколений.

Морское право

Испокон веку океан был открыт для всех — его воды за тысячи километров от берега бороздили суда самых разных государств. В 1982 г. ООН приняла конвенцию, которая разрешала странам, граничащим с океаном, объявлять прибрежные акватории шириной в 200 морских миль эксклюзивными экономическими зонами. Эти области включали высокопродуктивные участки моря — континентальные шельфы глубиной 200 м, где как раз и плавает большинство морских рыб. Конвенция положила конец межгосударственным спорам из-за «рыбных угодий», но одновременно возложила прямую ответственность на морские державы за промысел рыбы в прибрежных водах. К сожалению, нет ни одной страны, которая отнеслась бы к этой обязанности должным образом. Правительства США и Канады субсидировали развитие отечественного рыболовного флота, чтобы он смог занять место ушедших из их территориальных вод иностранных кораблей.

Канада, к примеру, пополнила свою рыболовную флотилию более крупными и современными судами, способными вести промысел в течение всего года. А чтобы не дать другим странам возможности пользоваться своими морскими богатствами, эти державы начали вести гораздо более интенсивный промысел, чем прежде.

«Горячие точки» Мирового океана

Вследствие чрезмерного вылова рыбы сложность организации пищевых цепей в местах интенсивного рыболовства уменьшилась за 1950-2000 гг. более чем на один трофический уровень, В открытом океане рыбы обычно меньше, чем в прибрежной полосе.

Поправки и оговорки к Конвенции о морском праве вкупе с использованием на коммерческих рыболовных судах современных технических средств (например, приспособлений для акустического поиска рыбных косяков) привели на какое-то время к увеличению уловов. Но уже в конце 1980-х гг. тенденция изменилась — несмотря даже на сообщения из Китая, который из идеологических и политических соображений регулярно завышал фактические показатели в два раза.

В 2001 г. мы разработали статистическую модель, позволившую выявлять части света, где уловы рыбы существенно отличаются от тех, которые обычно добываются в водах со сходной продуктивностью на аналогичной глубине моря и широте земного шара. Показатели, относившиеся к китайским территориальным водам (1% Мирового океана), были гораздо выше ожидаемых: они обусловливали 40% всех отклонений от статистической модели. Когда мы оценили данные мирового вылова рыбы с учетом завышенных сведений из Китая, оказалось, что начиная с конца 1980-х гг. общий объем добычи рыбы медленно снижается на 700 тыс. тонн в год.

Сбор статистических данных о добыче рыбы ведется разными методами  с помощью опросов, анкетирования, записей в судовых журналах и т.д. В одних странах (например в Китае) полученная информация сначала направляется в региональные учреждения, а затем по многозвенной цепочке правительственных служб поступает в общенациональные государственные структуры. В других странах принята система перекрестной сверки показателей уловов с данными по импорту и экспорту рыбы и сведениями о потреблении рыбных продуктов в разных регионах государства.

Наиболее убедительным свидетельством того, что рыболовство нещадно опустошает морские экосистемы, является феномен, названный нами «измельчание рыб в пищевых сетях». Это цепь событий, развивающихся после того, как, истребив крупных хищных рыб (тунцов, мечей-рыб и т.д.), составляющих вершину морской пищевой пирамиды, рыболовы принимаются за более мелкие виды, являющиеся главной добычей хищников.

Измельчание рыбы

Положение, которое занимает то или иное животное в пищевой сети экосистемы, определяется его размерами, строением ротового аппарата и пищевыми предпочтениями. Уровень, который оно занимает в пищевой пирамиде (трофический уровень), зависит от того, сколько звеньев отделяют его от первичных продуцентов в основании пирамиды, представленных фитопланктонными водорослями. Эти микроскопические организмы занимают первый трофический уровень (ТУ).

В результате чрезмерного вылова рыбы число звеньев (трофических уровней) в пищевых сетях уменьшается. Когда в море больше не остается крупных особей медленно растущих хищников (например сайды), рыбакам приходится ловить более мелкие экземпляры. В отличие от старых сайд молодые не настолько крупны, чтобы кормиться треской, которая ест мерлана, а тот, в свою очередь, — «крилеядную» пикшу (слева), Они вынуждены питаться еще более мелкой рыбой (например сельдью), главная пища которой — криль (справа), Таким образом, истребление крупной сайды укорачивает пищевую цепь до четырех трофических уровней, что нарушает структуру экосистемы. Поскольку добычу крупных рыб составляют рыбы самых разных размеров, в реальных экосистемах они занимают трофический уровень 6 очень редко.

Главным потребителем фитопланктона является зоопланктон — крошечные рачки (размерами от 0,5 до 2 мм), находящиеся на ТУ 2. ТУ 3 занимают мелкие рыбы от 20 до 50 см — сардины, сельдь и хамса (анчоусы). Они живут в открытом море и питаются смесью из фито- и зоопланктона (как растительноядного, так и хищного). Эти рыбы добываются в огромных количествах: в 2001 г. их улов достиг 41 млн. тонн, что составляет 49% общей добычи морских рыб в мировом масштабе. Большая часть этого улова предназначена для питания людей (например, в виде консервов) либо перерабатывается в рыбную муку или рыбий жир, т.е. идет на корм скоту или искусственно разводимым лососям и другим хищным рыбам.

Типичные столовые рыбы (треска, морской окунь, тунец и разнообразные камбаловые) — хищники, питающиеся мелкими рыбами и беспозвоночными. В пищевой пирамиде они располагаются между ТУ 3,5 и 4,5- («Дробные» показатели ТУ связаны с тем, что крупные хищники потребляют рыб, занимающих разные уровни трофической пирамиды.)

Рост спроса на рыбные продукты (вверху) привел к сильному сокращению запасов рыбы в морях. Чтобы его удовлетворить, рыбакам приходится использовать все более совершенные приспособления и вести лов на все больших глубинах и расстояниях от берега. Национальный союз промышленников США распространяет среди потребителей рыбопродуктов специальные карточки (слева) с перечнем видов, подвергшихся перелову (красные) или природоохранный статус которых вселяет тревогу (желтые).

Возросшая популярность в США питательного мяса таких рыб способствовала сокращению их численности в морях. Мы полагаем, что здоровье и изобилие «рыбных угодий» можно оценивать, анализируя тенденции изменения средних показателей ТУ. Их снижение означает, что рыбаки начали вести лов более мелкой рыбы, а численность крупных хищных рыб стала, снижаться.

В 1998 г. мы представили наглядные свидетельства «измельчания» рыбы в некоторых районах — в Северной Атлантике, у Патагонского побережья Южной Америки и Антарктики, в Аравийском море и у берега ряда частей Африки и Австралии. Согласно расчетам, между 1950 и 2000 гг. показатели ТУ в этих регионах снизились на единицу и более (см. карту на стр. 68). У западного побережья Ньюфаундленда, к примеру, средний показатель ТУ упал с 3,67 в 1957г. до 2,6 в 2000 г, а размеры отлавливаемой здесь рыбы уменьшились на 1 м.

Более того, исследования других ученых свидетельствуют даже о том, что «ужасающие» результаты нашей работы на самом деле недооценивают пагубное влияние рыболовства на состояние популяций морских рыб. Джереми Джексон (Jeremy B.C. Jackson) из Института океанографии Скриппса обнаружил, что значительное сокращение морских млекопитающих, черепах и крупных рыб произошло вдоль всего побережья задолго до окончания Второй мировой войны. Масштабы сокращения стали очевидны лишь в последнее время, когда биологи начали обсуждать этот вопрос с историками и археологами, изучавшими потребление рыбы населением.

Анализ состояния многочисленных мест рыбного промысла в масштабах планеты позволил Джексону заключить, что под влиянием коммерческого лова биомасса рыбы в области, где прежде ее никогда не добывали, снижается в 10 раз всего через несколько десятилетий. Ученый особенно наглядно документировал этот процесс для мест рыбного промысла вокруг Японии, которые в 1952 г. ограничивались узкой прибрежной полосой вокруг ее островов, а после окончания Корейской войны быстро охватили огромные области Тихого, Атлантического и Индийского океанов. В результате этой «экспансии» резко уменьшились популяции тунца во всем Мировом океане. А совсем недавно Джексон сообщил, что популяции крупных хищных рыб сократились на 90%.

Как изменить ситуацию?

Многие полагают, что сокращение рыбных запасов в океане можно приостановить искусственным разведением рыбы. Но эффект будет ощутимым только если их не будут кормить продуктами, получаемыми в результате переработки морских жителей. (Без использования животных кормов можно, к примеру, разводить мидий, гребешков и тиляпию — цихловую растительноядную рыбу.) Кормление рыбопродуктами лишь усугубит ситуацию, превратив многих рыб, обитающих в толще воды (включая сельдь, сардины, хамсу и скумбрию), в простой «корм для скота». По сути дела, фермы по разведению лососей потребляют рыбы больше, чем производят: чтобы получить 1 кг лососины, необходимо израсходовать 3 кг корма из рыбопродуктов.

Проблемы современного мирового рыболовства можно разрешить с помощью рационального управления экосистемами — подхода, призванного поддержать (а где необходимо — то и восстановить) структуру и функции экосистем, в которых ведется промысел рыбы. При этом необходимо учесть пищевые потребности важнейших видов животных (в том числе и морских млекопитающих), постепенно отказаться от использования рыболовных снастей, разрушающих морское дно, и учредить морские заповедные зоны.

Рост мирового промысла рыбы

За последние 50 лет объем добычи рыбы увеличился в 5 раз. Создание заповедных зон должно стать решающим фактором в сохранении мировых рыбных запасов. Одни из таких убежищ должны располагаться у берега и защищать прибрежные виды рыб, другие, более обширные, — в открытом море и оберегать океанические виды. Такие заповедники сегодня кое-где уже существуют, но они небольшие и разрозненные. Общая площадь акватории, где запрещены любые формы рыболовства, — всего 0,01% поверхности Мирового океана. Морские заповедники, проекты которых разрабатываются сегодня рыболовами-промысловиками (и даже правительствами некоторых стран) под давлением требований природоохранных организаций, должны стать средством спасения промысловых видов рыб от перелова.

Главная цель морских заповедников — охрана тех видов рыб, которые прежде (до того, как рыболовы стали использовать усовершенствованные снасти) встречались в более глубоких водах и дальше от берега, чем сегодня. Современный рыболовный промысел можно сравнить с разработкой невозобновляемых горных копей: ведь рыбы очень уязвимые существа, а их плодовитость в темных и холодных океанских пучинах очень невысока. •

Об авторах:

Дэниел Поли (Daniel Pauly) и Редж Уотсон (Reg Watson) — специалисты в области промыслового рыболовства, участвующие в проекте «Море вокруг нас» в Ванкувере. Д.Поли — главный исследователь-координатор, а Р.Уотсон — ведущий научный сотрудник проекта, главная цель которого — изучение влияния рыбного промысла на морские экосистемы. Д.Поли — автор компьютерных программ для оценки рыбных запасов планеты и инициатор создания Интернет-энциклопедии рыб мира. Р.Уотсон занимается составлением карт эффектов глобального промысла рыб и разработкой компьютерных моделей для оптимизации промыслового лова рыбы.

«В мире науки». 2003. №10.

Более свежие данные показывают, что суда, ведущие коммерческое рыболовство, покрывают море так плотно, что нет ни одно из потенциальных мест не останется необлавливаемым.

***

Данные о «покрытии» Мирового Океана судами, ведущими коммерческое рыболовство, противоречивы. Долю его никто на самом деле не знает, некоторые даже говорят, что полное. Новое исследование Kroodsma et al., 2018, использующее данные спутникового слежения с более чем 70 000 кораблей, создало один из самых подробных на сегодня «моментальных снимков» такого процесса. Использовали огромное количество данных (~22 млрд сообщений с 2012 по 2016 год), сгенерированных маяками для предотвращения столкновений судов. Покрытие составило от половины до трех четвертей морей мира. Только в 2016 году эти корабли прошли более 460 млн км — в пять раз больше расстояния от Земли до Солнца.

Некоторые «горячие точки» рыболовства очевидны — Южно-Китайское море и прибрежные районы Европы, Восточной Азии и Южной Америки [там самые рыбопродуктивные районы т. н. апвеллингов. Прим.публикатора]. Как пишут авторы в статье в Science о том, что вместе с ловлей в открытом море они покрывают около 55% поверхности океана. Однако из-за плохого покрытия спутника некоторые районы океана оказались практически «невидимыми».

При экстраполяции на них существующего распределения судов получается цифра в 73%. Это намного меньше, чем предыдущая оценка в 95% океанов, что позволяет предположить, что большие территории могут стать морскими заповедниками без особых потерь для рыболовства [Это предположение — глупость, ибо хуже облавливаемые участки Океана бедны жизнью, там не очень есть чего заповедовать, и наоборот — наиболее ценные в этом плане экосистемы, с максимумом биоразнообразия и рыбопродуктивности, давно находятся под антропогенным прессом, в т.ч. рыболовства, и их надо спасать в первую очередь. Т.ч. без стычки с гг.предпринимателями не обойтись. Прим.публикатора].

В целом рыболовный промысел охватывает площадь в четыре раза большую чем занято земледелием. Хуже всего, что промысловые усилия, похоже, больше зависят от «человеческого фактора» — графика праздников и политических решений, чем от цен на топливо или экологических факторов.

Источник Science

Дальше мы привели перевод статьи Kroodsma et al., 2018, выполненный Алёной Юрченко

Глобальный «след» всемирного рыболовства

[в смысле ecological footprint, дословно «след ступни», территория, обслуживающая своими ресурсами, в данном случае рыбными, каждого из нас]

David A. Kroodsma, Juan Mayorga, Timothy Hochberg, Nathan A. Miller, Kristina Boerder, Francesco Ferretti, Alex Wilson, Bjorn Bergman, Timothy D. White, Barbara A. Block, Paul Woods, Brian Sullivan, Christopher Costello, Boris Worm

Больше половины рыбы в море выловлено

Аннотация авторов. Хотя рыболовство является одним из самых распространенных видов деятельности, с помощью которой люди добывают природные ресурсы, его влияние в глобальном масштабе плохо изучено и никогда не определялось напрямую. Мы обработали 22 миллиарда сообщений системы автоматической идентификации и отслеживали более 70 000 промысловых судов с 2012 по 2016 годы, создавая график глобального динамического влияния рыболовного промысла в пространственно-временном континууме на два-три порядка выше, чем для предыдущих наборов данных. Наши данные показывают, что рыболовный промысел осуществляется в более, чем 55% от площади океана и в пространственном отношении более чем в четыре раза превалирует над сельским хозяйством. Мы находим, что глобальные модели рыболовства имеют удивительно низкую чувствительность к краткосрочным экономическим и экологическим изменениям и сильно реагируют на культурные и политические события, такие как праздники и моратории на промысел.

Сельское хозяйство, лесное хозяйство и рыболовство являются основными видами деятельности, посредством которых люди присваивают первичную продукцию планеты (1, 2) и изменяют экосистемы во всем мире (3). Последние достижения в области спутниковых наблюдений позволили осуществлять мониторинг лесного и сельского хозяйства с высоким разрешением, создавая такие возможности, как управление выбросами углерода (4), прогнозирование сельского хозяйства (5) и мониторинг биоразнообразия (6) в глобальном масштабе. Напротив, нам не хватает точного понимания размещения рыболовства в реальном пространстве и времени, что ограничивает нашу способность количественно определять реакцию глобальных флотилий на изменения климата, политики, экономики и других факторов. Хотя промысловая деятельность отслеживалась для отдельных судов с использованием электронных систем мониторинга судов, журналов или бортовых наблюдателей, эти усилия позволили получить гетерогенные данные, которые не являются ни общедоступными, ни глобальными по своему масштабу. В результате глобальное влияние промысловой деятельности или «усилий» может быть исследовано только при получении дезагрегированных данных об уловах (7, 8).

Недавнее расширение системы автоматической идентификации (AIS, САИ) (9) предоставляет возможность восполнить этот пробел и количественно оценить поведение глобальных флотилий, вплоть до отдельных судов (10). Хотя САИ изначально была разработана для предотвращения столкновений с судами, передавая находящимся поблизости судам идентификационные данные, положение, скорость и угол поворота судна каждые несколько секунд, эти сообщения также записывались спутниковыми или наземными приемниками. После того, как эффективность системы в качестве инструмента отслеживания была установлена на местном уровне (11–13), она стала использоваться для непосредственного картирования глобальной рыболовной деятельности.

Мы обработали 22 миллиарда глобальных позиций САИ с 2012 по 2016 год и запрограммировали две сверточные нейронные сети (CNN, СНС): одну — для определения характеристик судна и вторую — для определения позиций AIS (САИ), указывающих на промысловую активность (рис. S1). Характеристика судна CNN (СНС) была исследована на 45 441 морском судне (как рыболовецких, так и нет), исследования были согласованы с официальными регистрами флота. Полученная модель идентифицирует шесть классов рыболовецких судов и шесть классов не рыболовецких судов (таблицы S1 и S2) с точностью 95% и весьма прогностична в расчётах судна [доля объяснённой дисперсии R² = 0,90], мощности двигателя (R²= 0,83) и валового тоннажа (R²= 0,77) (рис. S2). Модель обнаружения промысла была основана на данных AIS (САИ) с 503 судов и идентифицировала промысловую активность с точностью выше 90% (рис. S3 и таблица S3).

Полученный набор данных содержит маркированные следы более чем 70000 идентифицированных рыболовных судов длиной от 6 до 146 м. Мы агрегировали промысловые усилия по затратам времени на ловлю в ч и по затратам энергии (в кВтч). Это усилие может быть нанесено на карту с разрешением на уровне часов и километров на два-три порядка большим, чем это было на предыдущих глобальных картах усилий, где данные получались на основе объемов улова (14, 15). Хотя набор данных включает в себя лишь небольшую долю от 2,9 миллиона моторных рыболовных судов в мире (16), он содержит от 50 до 75% активных судов длиной более 24 м (таблицы S4 и S5) и более 75% судов размером более 36 м — размер, при котором большинство судов уполномочено Международной морской организацией передавать сигналы САИ.

Мы эмпирически оцениваем, что на суда с САИ приходится 50-70% всей энергии, затраченной на промысел за пределами 100 морских миль от берега (рис. S4). Доля промысла, находящегося ближе к берегу, сильно варьируется в зависимости от региона, рассчитывается, в основном, на основе национальных показателей использования САИ (таблицы S4 и S5). Что касается пелагических экосистем, мы сопоставили данные САИ с данными об усилиях, представленными региональными рыбохозяйственными организациями (РРХО), и обнаружили строго положительные взаимосвязи (рис. S5). Региональные отклонения от этой взаимосвязи могут помочь выявить зоны слабой спутниковой связи, ограниченного использования САИ или потенциального искажения данных о промысловых усилиях в РРХО

В течение 2016 г. мы зафиксировали  40 миллионов часов промысловой активности судов, которые потребляли 19 миллиардов киловатт-часов энергии и преодолевали общее расстояние более 460 миллионов километров, что эквивалентно путешествию на Луну и обратно 600 раз. Пространственное воздействие промысла, определенное с помощью AIS, неравномерно распределено по всему земному шару (рис. 1А). Глобальные “горячие точки” промысловых усилий были отмечены в северо-восточной части Атлантического океана (Европа) и северо-западной части Тихого океана (Китай, Япония и Россия) и в районах апвеллингов за пределами Южной Америки и Западной Африки (рис. 1А). Районы с минимальными промысловыми усилиями включали Южный океан, северо-восточную часть Тихого океана и центральной Атлантики, а также исключительные экономические зоны (ИЭЗ) многих островных государств, образуя заметные «дыры» на карте глобальных усилий (рис. 1А).

Разделив океан на сетку равной площади с разрешением 0,5° на экваторе, мы наблюдали промысел в 55% ячеек в 2016 году. Общая площадь промысла, вероятно, выше, так как мы не наблюдали некоторых промысловых усилий в регионах со слабым сигналом спутника. или в ИЭЗ с низким процентом судов, использующих САИ (рис. S6 и S7 и таблица S6). Если мы предположим, что рыба в этих районах полностью выловлена, мы рассчитаем, что рыба в 73% океана была выловлена в 2016 году.

Также могут существовать некоторые районы открытого моря с хорошим сигналом спутника, в которых мы не можем исследовать усилия из-за судов, не имеющих САИ. Однако, учитывая, что САИ охватывает большую часть промысловых усилий в открытом море (рис. S4), эти недостающие усилия вряд ли существенно повлияют на нашу оценку. В предыдущей работе, основанной на данных о высадке в масштабе океанического бассейна, было подсчитано, что более 95% рыбы из океана может быть выловлено при использовании аналогичного размера сетки (15). Хотя наша количественная оценка ниже, доля океанического промысла по-прежнему намного выше, чем доля земель, используемых в сельском хозяйстве или при выпасе (~ 34%) (17), она покрывает более 200 миллионов км², по сравнению с 50 миллионами км², используемых для сельского хозяйства.

Это значительное влияние в пространственном преломлении варьируется в зависимости от типа снаряжения и промысла. Ярусный промысел был наиболее распространенным видом деятельности и был обнаружен в 45% океана (рис. 1B), за которым следовали кошельковый промысел (17%) (рис. 1C) и траление (9,4%) (рис. 1D). Различные типы снастей имели четкое распределение по широте: траление ограничивалось, в основном, более северными широтами, “кошелек” был сосредоточен в тропических регионах, ярусы находились между ними. Ярусоловы имели наибольшую среднюю длину маршрута ловли между якорными стоянками (7100 км) и двигались между океанами по кругосветной траектории, тогда как  сейнеры (750 км) и траулеры (средняя длина поездки 510 км), как правило, были активны в  региональном масштабе (рис. 1E). Анализируя пространственное распределение отдельных флотов, мы обнаружили, что большинство стран ловили рыбу преимущественно в пределах их собственной ИЭЗ, причем на суда с флагами пяти стран (Китай, Испания, Тайвань, Япония и Южная Корея) приходится более 85% наблюдаемых промысловых усилий в открытом море (рис. S8).

Воздействие промысла, на удивление, постоянным во времени (рис. 2А). Значительное ежегодное снижение усилий в средних широтах совпадает с годовым мораторием на промысел в Китае, меньшее — в более северных широтах приходится на рождественские каникулы в Европе и Северной Америке, а перерывы в работе происходят в выходные дни для многих промыслов в Северном полушарии (рис. 2А, вставки). В противоположность этому временная динамика чистой первичной продуктивности (NPP, ЧПП) — сугубо сезонное «сердцебиение» биологической активности (рис.2В), и в этом масштабе деятельность человека на ней не отражается  (рис. 2A).Для некитайских судов (рис. 2D) наибольшее изменение общего временного воздействия пришлось на рождественские каникулы и выходные, а оставшиеся сезонные колебания показывали небольшую величину временного воздействия (рис. S9). В отличие от вышеприведенных данных, на китайских судах наблюдаются небольшие еженедельные колебания, в течение года пик снижения активности приходится на китайский Новый год, также вводятся ежегодные моратории на промысел в течение летних месяцев (рис. 2C).

Хотя некоторые флоты показывают сезонную активность (Рис. 3), рабочая неделя, праздники и политическиt cобытия гораздо больше влияют на промысел, чем природные циклы, при определении временного воздействия рыболовства в глобальном масштабе. Что контрастирует с сельскохозяйственной деятельностью, которая сосредоточена на растениях и немигрирующих травоядных животных, привязанных к сезонным циклам первичной продукции на суше (18).

Мы также проверили, как пространственное и временное воздействие промысла реагирует на другие факторы окружающей среды или экономики, а именно: на годовую продуктивность морских сообществ (ЧПП), температуру поверхности моря (SST, ТПМ) и цену на топливо. Ежегодная ЧПП предиктивна для вылова рыбы в прибрежных экосистемах (19), но не анализировалась как предиктор усилий океанического лова. Используя общую аддитивную модель, которая учитывает пространственную автокорреляцию, мы обнаружили очень значимую, но относительно слабую взаимосвязь между часами промысла (рис. 1А) и ЧПП (рис. 1F) (наклон = 0,58, P <0,001), объясняющей только 1,7% пространственного разброса рыболовных усилий. Это соотношение было наибольшим для сейнеров [уклон = 0,74, P <0,001, объясненное отклонение (DE) = 2,5%] и траулеров (уклон = 0,69, P <0,001, DE = 2,1%), которые обычно ловят в высокопродуктивных прибрежных районах, наименьшим — для ярусоловов ярусов (уклон = 0,37, P <0,001, DE = 0,6%), ловящих в основном в водах средней и низкой продуктивности.Хотя эти взаимосвязи могут быть усилены путем включения дополнительных факторов и анали0ом разных масштабов, глобальные промысловые усилия лишь слабо соответствуют ЧПП.

Мы дополнительно изучили реакцию на повышение ТПМ в 2015 году (рис. 3), когда  Эль-Ниньо и его гомолог в Индийском океане как следует подогрели Тихий и Индийский океан соответственно (20). В Индийском океане мы обнаружили, что ярусный промысел сконцентрирован между изотермами 16° и 19°C [r = 0,8 между средней широтой промыслового усилия и изотермой 19°C]. В июле 2015 г. промысловые усилия в этом регионе были смещены, в среднем, на 70–90 км южнее, чем в июле 2014 г. или 2016 г. (Рис. 3C). В экваториальной части Тихого океана предыдущие исследования показали, что региональное потепление в Эль-Ниньо коррелирует со сдвигом вылова тунца до 40° долготы (21). Анализируя усилия всех флотов в регионе, мы находим более скромный ответ: в общем, флот смещается на ~ 3,5° или на единицу индекса Эль-Ниньо – Южного колебания (ENSO) (модель авторегрессии второго порядка, P <0,001), при этом кошельковые сейнеры реагируют сильнее, чем ярусоловы. Этот сдвиг соответствует перемещению на ~ 10° долготы среднего местоположения промыслового усилия за ~ 2 года (рис. 3B, б.2). Этот сдвиг, вероятно, из-за сильного отклонения по Эль-Ниньо, был связан с политическими изменениями. Когда в 2015 году охраняемая территория островов Феникс (PIPA) была закрыта для промышленного рыболовства (Рис. 3B), средняя долгота промыслового усилия за месяц сместилась на ~ 10 °, так как флот повторно приспосабливался к новым правилам (Рис. 3B, b.2).

Изменения в цене на топливо также могут приводить к изменению промысловых усилий, так как топливо составляет в среднем 24% затрат (22). Предыдущие исследования, касающиеся влияния цены топлива на структуру (23), экономические показатели (24) и поведение (25) европейских рыболовных флотов, показывают, что на региональном уровне рыболовные флоты реагируют на цены на топливо. Чтобы измерить ценовую эластичность в глобальном масштабе, мы построили месячный временной ряд средней цены морского дизеля, сопоставленный с данными отслеживания для всех рыболовных судов, действующих с 2014 года. Полученная выборка включает 5933 судна с флагами 82 стран (таблица S7). Мы обнаружили, что падение цены топлива > 50% соответствует минимальному изменению промыслового усилия (=времени, проведенному в море) (рис. 4 и таблица S8). Эти данные предполагают, что краткосрочная ценовая эластичность спроса на топливо для мирового рыболовного флота составляет –0,061 (P <0,001) (рис. 4B), т.е. что повышение цены топлива на 10% будет снижает интенсивность лова всего на 0,6%. Эта эластичность меньше той, которая подразумевалась в предыдущих исследованиях в области рыболовства, но сравнима с таковой в других коммерческих секторах (26–28) (рис. 4B). Возможно, что обильные топливные субсидии отделяют рыболовство от затрат на энергию, маскируя истинную ценовую эластичность спроса на топливо.

Эти результаты дают представление о пространственном и временном воздействии глобальных рыболовных флотов. Рыбацкие суда демонстрируют поведение, почти независимое и от природных циклов — планетарных или локальных, и затрат энергии. Похоже, что современный рыболовный промысел похож на другие формы массового производства, которые частично изолированы от природных циклов, а вместо этого формируются политикой и культурой. Абсолютное воздействие рыболовства на биосферу намного больше, чем у других форм производства продуктов питания, хотя рыболовный промысел обеспечивает только 1,2% мирового производства калорий для потребления человеком (29), ~ 34 ккал на душу населения в день (16).

Мы также обнаруживаем, что большие районы океана не сильно выловлены, и эти районы можно использовать для сохранения морской среды при незначительных затратах. Для углубления понимания и мониторинга глобального рыболовства мы делаем общедоступными ежедневные глобальные списки усилий с высоким разрешением. Эти данные предоставляют мощный инструмент для усовершенствования управления океаном в глобальном масштабе и располагают хорошими возможностями для оценки эффективности существующих режимов управления при ускорении разработки новых динамических подходов к управлению (30), которые в режиме реального времени реагируют на изменение состояния океана, проблемы управления или проблемы сохранения океанического биоценоза.

Оригинал в Science

Дополнительные материалы к статье

Перевод Алёны Юрченко

 P.S. Другой важный момент, который нужно учесть — быстрая интенсификация движения торговых судов (прежде всего контейнеровозов) в  же годы и в тех же морях, где интенсифицировался лов. Геофизик Jean Tournadre отслеживал их перемещения с помощью показателей высоты (альтиметров), как ранее айсберги. С 1992 по 2002 г. глобальный морской трафик вырос на 60%, в следующем 10летии он рос ещё быстрее, достигнув пика прироста в 2011 г. (10%). Что происходило во всех морях, за исключением сомалийского побережья, где до 2012 г. действовали пираты (а «рядом», в Индийском океане, трафик составил 300%). Интенсификация морских грузоперевозок ведёт к загрязнению вод (в т.ч. смытыми грузами) и воздуха (так, концентрация двуокиси азота выросла на 50% вдоль оживлённого пути Шри-Ланка-Суматра-Китай) в тех же частях океана, где идёт нагул рыбы и производится ловля. Это ещё сильней сокращает рыбопродуктивные районы. См. оригинал работы в Geophysical Research .