Жизнь подо дронами в Пакистане

Текст, помещаемый ниже, не является переводом, в техническом смысле этого слова, скорее это что-то наподобие реферата того интервью, которое под названием Life Under the Drones in Pakistan было выложено в виде статьи в одном из изданий.

Основная масса авиаударов по территории Пакистана, примерно 90%, приходится на провинцию Северный Вазиристан, населенную пуштунами. Последние — одно из самых дискриминируемых меньшинств, на территории проживания которых, под управлением FATA (Племенные территории под управлением Федерального Правительства), фактически не действует Конституция, а право голоса было получено только лишь в 1996 году. Более того, территории племен до сих пор управляются по колониальным британским законом, в частности — от 1901-го (!!!) года.

Под предлога «невмешательства» в дела племен, правительство Пакистана сохраняет именно ту систему права, которая наиболее серьёзным образом вмешиваться в любой аспект общественных отношений внутри племён, сохраняя при это их архаичные пережитки и распространяя на них принцип коллективной ответственности. А, благодаря, сохранившемуся институту маликов, глав племен, правительство имеет возможность «скупать на корню» племенную верхушку, которая единственная уполномочена получать и ходатайствовать перед правительством о финансовых дотациях.

Это всё накладывается на идущее, подспудно, под воздействием капитализма, разрушение племенных связей и отношений, что только ускоряется военными действиями в соседнем Афганистане и постоянной вербовкой боевиков, и боевыми действиями на территории самой провинции. В результате — социальная структура племен племен трещит по швам, в провинции нищета, какая-либо правовая система просто не работает, а Пакистанская армия и полиция массово убивает мирных жителей, чем уже просто никак не отличается от боевиков Талибан, а поверху всего этого — БПЛА (drones), особенно активно совершающие ночные рейды. Всё вместе взятое не может не приводить к протестам со стороны самых обычных мирных жителей — не боевиков, не каких-то загадочных «исламистов», а фермеров, торговцев, рабочих, служащих — фактически всего населения края, оказавшегося в сфере военных действий; и дроны тут — просто та самая капля, что окончательно переполнила чашу.

Однако, ещё более серьёзна экономическая блокада и введение специальных ID карт для населения племенных территорий после присоединения Пакистана к «Войне с терроризмом»: первая мера серьёзно подорвала возможности по физическому выживанию людей, что не могло не сказаться в их радикализации (хотя бы потому, что боевики платят и обеспечивают своих бойцов), вторая же — резко ограничила возможности покинуть провинцию для поиска работы вне её, сезонной миграции, посещения родственников, для совершения каких-либо дел, торгового, либо какого-другого характера (получение образования, мед.помощи) и т.д. А, поскольку, ID карточки, естественно, не выдавались правительством населению — последнее оказалось на положении заключенных, людей второго сорта, что опять же — не могло не повлиять на их взаимоотношения с гос.властью (при всей той разнице в плане положения отдельных пуштунских племен и социальных групп внутри них).

В то же самое время, Пакистанские власти и особенно военные, постоянно использовали эти территории то для подготовки муджахеддинов в 80-х годах, то для поддержания сепаратистов в Кашмире, Индия; существенно также то, что это никоим образом не способствовало восприятию Пуштунов (широко задействованных в этих операциях) как граждан, равноправных граждан государства Пакистан, и, если, те же самые белуджи, равно как и их движение за независимость, пользуются поддержкой со стороны умеренных и левых либералов в Карачи и среди горожан вообще, пуштуны такого отношения к себе так доныне и не дождались.

Хорошим примером служит операция в долине Сват, в 2009-м году, где боевики уничтожили несколько домов, зато Пакистанская армия буквально смела с лица земли эту местность: армия практически полностью уничтожила социальную (больницы, школы) и прочую (электрические подстанции, рынки, мелкое и не очень производство) инфраструктуру, а также жестоко убивала ни в чем не повинных мирных жителей. В этих условиях, многие из них, жителей, согласны на шариат (который до этого не действовал на территории долины), как на хоть какую-то возможность «жить по правилам», а не в условиях военной диктатуры и преследований. Что говорит о том, что многие из «исламских бед», военные власти буквально сами создали, пытаясь оставить всё как есть, — т.е. неравноправное, притесненное, более эксплуатируемое положение пуштунов.

Надо сказать, что в условиях недействующих гражданских судов, племенные территории их лишены, переход к шариату, равно как и распространение исламских практик и исламский же прозелитизм наименее осложнен, и имеет перед собой «подготовленную почву». Почву, подготовленную действиями Пакистанских военных, властей, а также — США.

При всё при этом, можно выделить в Пакистанской и отчасти Пуштунской среде три разных мнения:

Первое разделяется частично городскими Пуштунами — дроны убивают мало людей, не убивают гражданских и вообще — способствуют спасению Пуштунской нации;
Второе — про-исламские, анти-американские, анти-империалистические партии и группы, которые на различные лагеря относятся резко отрицательно к «дроновой политике»;
Третье — позиция городской, образованной право-либеральной верхушки, которая считает, что если дроны не использовать против «них» (имеются ввиду боевики), то тогда «они» будут убивать, терроризировать и взрывать всех подряд и их, видимо, в первую очередь.

И, хотя, большинство людей в Пакистане ведёт «ежедневный бой» — то за воду, то за электричество, то за еду и работу — отношение к дронам, равно как и к присутствию США в Афганистане, резко отрицательное. В условиях же когда тон в политике задают либо про-исламистские, либо про-либеральные партии, левым приходится присоединяться к той, что звучит более анти-империалистично, по крайней мере пытается выразить то чувство несправедливости и гнева, что охватывает многие Пакистанские низы. Тем не менее, левые в Пакистане оказываются в состоянии наложить «свой отпечаток» на полит.картину страны (ссылку на Awami Workers Party).

Не менее важно выделить в атаках БПЛА тот аспект «психологического террора», что наблюдается в провинциях, которые подвергаются нападениям: жители живут в страхе, поскольку никто не знает, кто будет следующим? Дроны не видны, но благодаря «двойной ловушке» (повторное нападение на оказывающих помощь) — всё это приводит к резкому увеличению жертв и восприятию последних, как шахидов: тех, кто погиб, пожертвовав собой во имя высокой цели (спасению человеческой жизни). Последнее также подогревает про-исламистские настроения в Пакистане и в Пуштунской среде.

Примечательна дискуссия вокруг БПЛА в левой среде в США. При всей правовой ограниченности такого рода дискуссий, когда вокруг правовых вопросов идут битвы и стороны активно подсчитывают «потери боевиков» vs. «потери среди мирных жителей», а само право наносить удары далеко не всегда даже осуждается («ну нам же нужно было что- то делать с Сирийским ПВО» — из той же оперы): американские левые в массе своей относятся не просто резко негативно к военным эскападам своего правительства, но и прямо осуждают само монопольно, не только им, но и другими империалистическими державами, присвоенное право наносить военные удары по независимым государствам, исходя из интересов своих монополий.

Правда, нечто общее есть и у правых и у левых в США — Медея Бенджамин, основательница CODEPINK, находясь с визитом в Пакистане и разговаривая с выжившими после налетов БПЛА, была сильно смущена их яростью и желанием мстить. Это обратная сторона медали: правые считают жертв атак дронов «чистым злом», исключительно террористами, левые — «чистым добром», исключительно мирными граждами, которые от этого страдают; но и те и другие просто не желают видеть в них людей (т.е. равных им, в частности и в проявлении чувств — что говорит о «темном прошлом сегрегации» и современного расизма, что широко распространен в США ).

Не повлияло на использование дронов и смена правительства в Пакистане после выборов. Вообще говоря — уникальных выборов: впервые одно буржуазное, пришедшее демократическим путем к власти, правительство, было сменено другим без того, чтобы в дело вмешалась армия. В тоже время, как считают журналисты:

пока внешняя политика в руках военных, а последние не поставлены под контроль выборных, гражданских властей — ничего не изменится.

Правда, учитывая перемены, происходящие в этом уголке мира, Пакистан рискует дождаться этого.

Прошедшие выборы, кроме всего прочего, показали, что анти-дроновская и анти-коррупционная риторика может и творит чудеса: победа Имран Хана, который создал с нуля, будучи просто одним из самых известных людей в стране — всего-то лишь крикетистом, самым известным игроком в крикет в стране, в который крикет — спорт №1, свою партию — тому самое яркое свидетельство. И в тоже время, поражение тех партий, что недостаточно четко обозначили свою позицию по этой проблеме, включая и левые. Частично, часть левых и либералов просто не могла высказаться откровенно: ведь так или же иначе, но они поддерживают атаки БПЛА и операции США в Афганистане. В конечном счете, как это видно из статьи Pervez Hoodbhoy (ссылку на статью) — правые убеждения и даже левые убеждения бодро соседствуют с самым обычным, «старым и добрым» расизмом: Пакистан, по их мнению, делится на две неравные половины — люди светской, рациональной, про-западной культуры и варварские массы, а у последних религиозность, естественно мусульманская, априори считается фанатичной, ну а если это не так — то тем «хуже для факта», поскольку он ну никак не укладывается в их картину мира.

Второй момент, который даёт все карты в руки «исламским правым» — это то, что политика секулярных правых завела страну в тупик (все же помнят тот кошмар, что был в результате наводнения), а также в силу настолько беспринципной деятельности войск США, что она прямо несёт угрозу потери Пакистаном своей независимости. Этот национальный компонент тесно сплетается с религиозным: дело о богохульстве рассматривается как политическое, поскольку » те же кто хулит исламскую веру, сдаёт страну врагам» и «позволяет эксплуатировать наших людей». Как говорится — если США хотели получить «чистое исламское зло» в Пакистане (при том, что до «чистого ислама» стране была ещё лет 20-30 назад довольно далеко) — то при такой политике они его безусловно получат, обрушив ещё одну страну в «средневековье».

Но, не смотря на то, что о них пишут — люди в Пакистане хотели бы в первую очередь от США прекращения бомбежек и остановки войны в Афганистане, войны которая уже унесла громадное число жизней и положила в гроб немалое число американских солдат.

Кроме того: проблема атак БПЛА имеет прямое отношение к скандалам вокруг АНБ(NSA), глобальным наблюдением за перемещением «нежелательных лиц», отслеживанием 5 млрд.мобильных телефонов (ссылку надо бы) и т.д. — т.е. дроны являются органической частью АНБ и скандалов с ним связанных, поскольку они также осуществляют функции разведки и наблюдения. Решение вопроса с ними — это часть решения вопроса с АНБ и вообще вопроса действий американского истеблишмента, решения которого абсолютно непрозрачны для общественности. Это можно продемонстрировать следующим образом: пока проблема дронов и их атак касалась только народа Пакистана и подымалась частью левых в США — американское общество молчало, а правительство секретило всю возможную информацию; но, как только, появились утечки, Сноуден и Маннинг, — документы, разоблачающие деятельность спец.служб и военных посыпались, как из рога изобилия, и, таким образом, проблема вышла на общенациональный уровень.

По мысли Мадины Тахир, проблема может быть разрешена следующим образом:

во-первых, безусловно, прекращением финансирования и поддержки со стороны США Пакистанских военных, и прекращением США военных действий в Афганистане;
во-вторых — признание, поддержка и работа, со стороны США, с гражданскими властями;
в-третьих, но не в последнюю очередь, — включение всех племенных территорий в общегражданскую юрисдикцию, по сути — ликвидация специализированного правительственного агентства, прекращение дискриминации пуштунов и проведение широких социально-политических мер по ликвидации «наследия» агентского управления, «легального» бесправия, экономической эксплуатации, а значит решения проблем наделения пуштунов землей — а это сейчас в странах Южной Азии, в сельской местности, один из коренных, если не основной, вопрос и т.д.

Всё это врядли удастся осуществить при современных правительствах Пакистана, США и в современной мировой империалистической системе. Однако, хорошо уже то, что понимание необходимости менять саму общественную систему, саму мировую систему, всё чаще и чаще встает в повестку дня.