Территориальная охрана природы в XXI веке

Print PDF

Человечество скоро определит новую эру для природы [в смысле, новые условия её сосуществования с нами], в ходе которой попробует трансформировать десятилетия безуспешных [не оправдавших ожиданий] реакций на глобальный кризис биоразнообразия [в что-нибудь более приличное]. Усилия в области территориальной охраны природы [area-based, т.е. опирающейся на создание разных типов ООПТ и их соединение в сети], включающие как собственно создание резерватов, так и другие усилия по сохранению их биоразнообразия, вероятно, будут расширяться и разносторонне развиваться. Однако постоянная нехватка репрезентативности [биомов, уже взятых под охрану в различных ООПТ, в сравнении со всем видовым и ценотическим разнообразием планеты, типические примеры которого – биомы внутри экорегиона должны быть взяты под охрану] существующей сети ООПТ и эффективности управления отдельными резерватами снижает потенциальную роль территориальной охраны природы в предотвращении утраты биоразнообразия.

В статье показаны её некоторые успехи: с 2010 по 2019 г. правительства расширяли охраняемые территории и это увеличило охват ими разных компонентов биоразнообразия: экорегионов, [ареалов] 12056 исчезающих видов, «ключевых территорий биоразнообразия» [они же центры концентрации – hotspots – биоразнообразия планеты], малонарушенных природных территорий и разных видов экосистемных услуг (в том числе областей продуктивного рыболовства, и связывания [сообществами] углерода на суше и на море).

Чтобы стать ещё успешней после 2020 года, природоохранная деятельность должна более эффективно способствовать достижению глобальных целей в области биоразнообразия, в диапазоне от предотвращения вымирания до сохранения наиболее интактных экосистем, и должна лучше сотрудничать со многими коренными народами, группами общественности и частными инициативами, [чьи усилия] исключительно важны для успешного сохранения биоразнообразия. Долгосрочный успех территориальной охраны природы требует, чтобы стороны Конвенции о биологическом разнообразии обеспечивали адекватное финансирование, планировали меры по изменению климата и делали сохранение биоразнообразия более важной частью политики управления земельными, водными и морскими ресурсами.

***

Правительства, политики и многие члены природоохранного сообщества давно считают, что охраняемые территории — краеугольный камень сохранения биоразнообразия. Также выясняется важность других эффективных мер сохранения [природных] территорий (ДЭМС). ДЭМС были определены Конвенцией о биологическом разнообразии (КБР) в 2018 году как места за пределами собственно ООПТ, которые [благодаря тому или иному режиму охраны, прописанному в законе или установленному обычаем] эффективное сохраняют биоразнообразие [в их пределах], такие как государственные водосборные бассейны, территории, охраняемые коренными народами и местными сообществами, а также некоторые частные природоохранные инициативы. Собственно ООПТ и ДЭМС (далее вместе именуемые территориальной охраной природы, ТОП) [равно] признаны в КБР и Повестке дня в области устойчивого развития на период до 2030 года.

В частности, в текущем десятилетнем Стратегическом плане по сохранению биоразнообразия КБР, который был согласован 168 странами в 2010 году, есть четкая цель (Айтинская целевая задача 11), которая предусматривает, что

«не менее 17% территорий экосистем суши и внутренних вод, а также не менее 10% процентов прибрежных и морских территорий, особенно районов, имеющих особое значение для биоразнообразия и экосистемных услуг, [должны] сохраняться за счет эффективного и справедливого управления, [создания] систем охраняемых территорий, хорошо связанных и репрезентативных в соотношении соответствующих экосистем, а также ДЭМС. Они должны быть интегрированы в более широкий ландшафт и морской пейзаж». [Предполагается реализация] этой цели к 2020 г.; она преобладала в повестке дня сохранения территорий на протяжении последнего десятилетия.

Врезка 1. Формально охраняемая территория определяется как «четко определённое географическое пространство, признанное, выделенное [отграниченное от соседних пространств] и управляемое — юридическими или иными эффективными средствами — в целях долговременного сохранения природы¹ с сопутствующими экосистемными услугами и культурными ценностями²; ДЭМС определяется как «географически выделенное пространство, формально не являющееся ООПТ, но управляющееся так, чтобы его биоразнообразие устойчиво сохранялось in situ вместе с соответствующими экосистемными функциями и/или услугами вместе с, елико возможно,

«культурными, духовными, социально-экономическими и другими местными ценностями» [этой же цели подчинена регуляция человеческой деятельности в данном пространстве].

Основное отличие ООПТ от ДЭМС: первые созданы именно для охраны природы, это главное, подчиняющее всё остальное, на вторых охрана «выходит сама собой», благодаря выбору неразрушительной формы/режима использования [такое возможно почти для всех ландшафтов планеты. Прим.публикатора]. ООПТ критически важны для сохранения видов, находящихся под угрозой исчезновения, таких как филиппинский обезьяноед (Pithecophaga jefferyi) (а) и бурополосая черна (Epinephelus striatus) (б). ДЭМС в акватории, управляемой местным сообществом, о.Тотойя (Фиджи) (в), в природоохранная концессия в регионе Лорето (Перу) (d).

В 2010-2019 гг. ТОП расширилась с 14,1% до 15,3% площади мировой суши и пресных вод (за исключением Антарктиды) и с 2,9% до 7,5% морских акваторий (рис. 1, 2). Хотя систематически отслеживать их глобальные масштабы пока невозможно, ДЭМС существуют как категория ТОП с 2010 года. Однако, несмотря на эти обнадеживающие усилия, нарушает спокойствие сбивающая с толку пространственная динамика ООПТ, которая делается всё очевидней. Один недавний анализ показал, что в 2006-2018 гг. в среднем 1,1 млн.км² суши и моря ежегодно переставали быть охраняемыми⁹. Есть также опасения, что страны уделяют меньше внимания качеству реализации Айтинской задачи 11, включая потребность в репрезентативных и связных сетях ООПТ, при справедливости руководства и управления ими. Более того, ряд застарелых проблем, включая нехватку ресурсов и низкую эффективность управления, по-прежнему подрывают способность охраняемых территорий сохранять биоразнообразие и экосистемы^17-23. [См. отражающую это карту глобальных угроз биоразнообразию наземных позвоночных].

Как следствие, существует риск того, что человечество не сможет достичь общей стратегической цели, ради которой была поставлена задача: «улучшить состояние биоразнообразия [читай – восстановить остатки биосферы, расширив их пространственно и повысив устойчивость к антропогенному прессу] за счет защиты экосистем, видов и генетического разнообразия⁶».

Глобальная рамочная программа [действий в области] биоразнообразия на период после 2020 года будет согласована на пятнадцатой конференции сторон КБР. Этот новый стратегический план, может быть, последний шансом человечества [остановить глобальный биоценотический кризис, в том числе] предотвратить катастрофическую утрату биоразнообразия планеты [не вполне верно называемую 6^м массовым вымиранием]. Безотлагательность действий придала смелости призывам к существенному расширению ТОП на всей планете и фундаментальным изменениям в формулировке и реализации природоохранных целей. Поэтому настало время оценить достижения и неудачи усилий ТОП, поместив эти выводы в более широкий контекст глобального кризиса биоразнообразия.

Динамика ООПТ с 2010 г.

Здесь авторы анализируют, как недавнее расширение ООПТ в 2010-2019 гг. качественно повлияло на качество достижения разных составляющих Айтинской целевой задачи 11 [одно из направлений КБР, см. её изложение на с.82-86, всего таких задач 20].

Рисунок 3. Динамика представленности биоразнообразия и экосистемных услуг в пределах морских (a) и наземных (b) ООПТ. Слева: графики, показывающие увеличение представленности (цветные полосы) по сравнению с % роста площади охраняемых территорий в 2010-2019 гг. Цветные полосы, выходящие за пределы серых пунктирных линий, показывают случаи, когда увеличение представительства было больше, чем рост охраняемых территорий, что говорит о том, что эти значения получили наибольшую выгоду от недавнего расширения усилий по сохранению территорий. Справа — графики, показывающие изменение в представлении биоразнообразия и экосистемных услуг (цветные линии; левая ось) по мере расширения наемных и морских ООПТ в 2010-2019 гг. (серая заливка; правая ось).

Для таксономических групп линии тренда показывают долю угрожаемых видов с адекватной представленностью. Линии тренда для экорегионов и пелагических регионов показывают долю этих объектов, которые защищены не менее 17% (для наземных экорегионов) или не менее 10% (для морских экорегионов или пелагических регионов). Линии тренда для всех других ценностей, включая установленные КРБ, районы дикой природы, углерод, запасённый в биомассе, углерод, запасённый в почве и исключительные экономические зоны (ИЭЗ) в пределах 20% годового вылова рыбы на км², представляют собой средние глобальные значения.

ООПТ, делающиеся экологически репрезентативными

Экологическая репрезентативность отражает степень охвата территорией ООПТ тех видов и/или экорегионов (географически выделенных районов с характерным, присущим только ей набором биомов, большая часть которых также уникальны), а особенно тех, которым угрожает исчезновение. Авторы изучили, как расширение ООПТ в 2010-2019 гг. отразилось на представительстве в них 12056 видов, находящихся под угрозой исчезновения² (рис.3). Процент видов, хотя бы часть ареала которых охраняется, за эти годы вырос с 86% до 87,6% (n=10563), однако лишь 21,7% (n = 2618) угрожаемых видов были адекватно представлены в имеющихся ООПТ в 2019 г. (в 2010 г. — 18,9%).

Показатель достаточности представительства для разных видов устанавливали сообразно величине ареала (чтобы ООПТ поддерживали жизнеспособные популяции). За последнее десятилетие репрезентативность представительства на ООПТ резко выросла для угрожаемых видов рифообразующих кораллов: с 9,1% до 44,0%. Также она увеличилась для угрожаемых видов мангров (до 50,0%), полей морской травы (до 50,0%), морских млекопитающих (до 43,2%), морских костистых рыб (до 42,1%) и хрящевых рыб (до 32,4%). Однако и в 2019 году ни одна угрожаемая морская рептилия не была в достаточной степени защищена ООПТ. Для экосистем суши репрезентативность представительства в 2010-2019 гг. выросла на < 3% для угрожаемых видов птиц (до 33,6%), на <2% для амфибий (до 10,9%), рептилий (до 13,6%), млекопитающих (до 37,0%) и пресноводных видов (до 19,0%). Выходит, что по состоянию на 2019 г. репрезентативность представительства была недостаточна для 78,3% (n = 9438) из изученных угрожаемых видов, и как минимум 1493 (12,4%) вообще не были никак защищены.

Авторы также оценивали движение к адекватности ТОП: 17% защиты наземных экорегионов и 10% морских экорегионов или пелагических регионов. Выяснилось, что к 2019 г. на этом уровне были защищены 42,6% (n = 361) наземных экорегионов по сравнению с 38,8% в 2010 году. Пятая часть (20,6%) земель, охраняемых с 2010 года, приходится на открытые травянистые ландшафты тропиков и субтропиков – критически угрожаемый биом. Однако 32,9% этой территории, приходится на [наименее продуктивные] засушливые или пустынные [участки этих ландшафтов]: они относительно бедны видами, но лучше представлены в составе ООПТ [оно и понятно – более продуктивные и богатые жизнью территории труднее отбить у эксплуатирующих их скотоводов и взять под охрану].

Доля адекватно сохраняемых акваторий в последние 10 лет выросла до 45,7% (n = 106) с 31,8% в 2010 г. Большая часть прироста пришлась на Южный океан вокруг Антарктиды (0,7 млн ​​км², 4,2% всех взятых под охрану акваторий). Площадь ООПТ в пелагических регионах с 2010 г выросла на 81,3% (14,7 млн ​​км²), однако их репрезентативность низка: только 10,8% из них адекватно защищены в 2019 г., в 2010 г. — 2,7%. Расширение ООПТ в пелагических акваториях шло преимущественно в водах между Австралией и Южной Америкой: там появилось 36,6% всех новых морских ООПТ (6,0 млн км²) последнего десятилетия.

Охват территорий, особо значимых для [сохранения] биоразнообразия

[Обе составляющих биоразнообразия, видовое богатство и разнообразие сообществ, не размазаны равномерно по территориям суши/акваториям океана, их большая часть концентрируется на очень небольшой площади, образуя так называемые «горячие точки» — hotspots, см. их описание, предшествовавшее годам данной работы. Здесь на минимуме территории существует максиимум видов, при высокой доле эндемиков и именно эти районы следует в первую очередь брать под охрану. Понятие «ключевой регион биоразнообразия» (КРБ) отражает эту неравномерность]: оно предлагает глобальный стандарт выделения морских, наземных и пресноводных пространств, наиболее значимых для сохранения видов и/или сообществ особенно эндемичных.

На сегодня установлено более 15000 КРБ, 83,1% из них – ключевые орнитологические территории [установлены по богатству видов птиц и/или критической важности их для гнездования, пролёта, зимовки данных видов]. Странам, где расположены КРБ, рекомендуется управлять ими так, чтобы обеспечить сохранение биоразнообразия, хотя это не обязывает включать их в состав ООПТ [а зря!]. В 2019 г. среднее покрытие охраняемыми территориями наземных КРБ был 45,9% (в 2010 г. 43,6%), морских 43,3 (в 2010 г. 37,9%) (рис.3). Около 4900 КРБ (33,0%) и в 2019 г. не входили в состав каких-либо ООПТ.

Территории дикой природы (ТДП) – участки суши и акватории моря, где антропогенные нарушения природных сообществ незначительны, а ландшафт практически не изменён созданной человеком «второй природой» (застройка, поля, дороги и пр.). Они – краеугольный камень планетарной системы обеспечения жизни, и критически важны для долгосрочного существования угрожаемых видов, особенно во время изменения климата. 55,6% ТДП пересекается с ареалом как минимум одного угрожаемого вида, однако пространственно ТДП не соответствуют КРБ, лишь 1,2% суши и моря на Земле одновременно являются и тем, и другим. Охват их ООПТ за последнее десятилетие вырос и на суше (с 19,7% до 22,1%), и на море (от 2,0% до 8,5%) (рис.3).

Какая часть экосистемных услуг сохранна при помощи ООПТ?

[В контексте климатических изменений биомы планеты важны для захоронения углерода и вывода его из круговорота, особенно заболоченные леса, мангры, коралловые рифы. Антропогенное воздействие, напротив, «возвращает» его в атмосферу в виде СО₂, чем движет вперёд глобальное потепление]. Поэтому авторы оценили % глобальных запасов надземной биомассы и углерода, пришедшийся на ООПТ. Первое выросло с 22,6% в 2010 г. до 23,7% в 2019: 99,0 Пг С. Второе в среднем было ниже и слабей выросло в 2010-2019 гг., с 13,9% до 14,6% (400,5 Пг C). Крупные, но незащищённые ООПТ хранилища почвенного углерода преобладают в северо-восточной части Северной Америки, России и Юго-Восточной Азии. Однако карты захоронения углерода экосистемами суши постоянно уточняются, особенно в торфяниках и влажных тропических лесах, что может изменить наши знания о хранении углерода в будущем.

«Биологический насос» (углерод, фиксируемый фитопланктоном и экспортируемый в океанические глубины океана) также критически важен для смягчения последствий климатических изменений: он удаляет углерод из круговорота на период от десятилетий до тысячелетий. Объёмы захоронения на морских ООПТ составляют 0,21 Пг твердого органического углерода и 0,17 Пг растворенного органического углерода в год. Однако факторы, движущие это связывание, меняются в зависимости от сезона, и относительная ценность охраняемых районов моря как регуляторов цикла углерода может меняться со временем.

Для ~3 млрд морепродукты, выловленные в природе или выращенные на фермах – основной источника белка, что делает устойчивость эксплуатации их запасов глобальной целью. Авторы сравнили «покрытие» ООПТ наиболее и наименее продуктивных районов океанического рыболовства. Для наименее продуктивных ИЭЗ — исключительных экономических зон (находятся в пределах нижних 20% годового промыслового улова на единицу площади) «покрытие» ООПТ в среднем было в 3 раза больше, чем наиболее продуктивных ИЭЗ, входящих в верхние 20% годового улова на единицу площади: 31,2% против 9,8%. Хуже того, с 2010 г. «покрытие» ООПТ наиболее продуктивных ИЭЗ существенно не изменилось (рис.3). Семь наиболее продуктивных пелагических районов рыболовства вообще никак не зщащищены ООПТ.

Хорошо связанные охраняемые территории

[Если ООПТ представляют собой «острова» посреди изменённых человеком и интенсивно эксплуатируемых территорий, они теряют биоразнообразие сообразно моделям «островной биогеографии». Чтобы подобное предотвратить, ООПТ должны быть связаны «экологическими коридорами» — полуприродными территориями, подходящими если не для обитания, то для перемещения всех групп биоты, сохраняемых на ООПТ, в экологическую сеть, англ. Econet]. Хорошо связанные экосистемы имеют решающее значение для поддержания важных экологических и эволюционных процессов (включая миграцию видов и потоки генов), особенно когда виды сталкиваются с быстрыми изменениями климата и окружающей среды. Связь между морскими ООПТ дополнительно помогает пополнять и поддерживать популяции рыб, в том числе на облавливаемых рифах. Предыдущее исследование показало, что в 2016 году только 30% наземных экорегионов были по крайней мере на 17% покрыты ООПТ, находящимися в пределах средней дальности расселения разных видов наземных позвоночных. Последующая работа показывает, что процент связанных наземных ООПТ в 2010-2018 гг. вырос с 6,5% до 7,7%. Однако эти оценки не учитывали проницаемость незащищенных земель между ООПТ. Глобальных оценок связанности морских или пресноводных ООПТ не проводили вовсе, однако исследования регионального масштаба показывают ограниченность связей между ними, особенно для видов с расселяющимися личинками.

Таблица 1. Подходы в оценке управления ТОП

Подход	Что оценивается	Достоинства (+) и слабые места (-)	Источник
1. Оценка, ориентированная на проектные параметры	*Полнота охвата угрожаемых видов *Полнота охвата экорегионов *Полнота охвата ценных природных территорий и экосистемных услуг *Связность ООПТ	+ Легкодоступен широкий спектр данных о пространственных изменениях важных переменных ОС + Надежные методы определения, вызван выбор места ООПТ собственно природоохранными или конкурирующими интересами (вроде с/х) +Может включать экологические знания аборигенных народов − Эти оценки могут быть слишком грубы и недостаточны для местного планирования [охраны природы] с учетом неточностей в глобальных наборах данных	Литература к статье10,11
2. Оценка, ориентированная на вложения [в проект]	*Недостаточность бюджета *Недостаточная производительность *Недостаточная социальная справедливость	+Существуют глобальные базы данных +Эти системы оценки быстро осуществимы −Таксономические или географические погрешности в наборах данных [их смещённость, проблемы с репрезентативностью]	Литература к статье18, 21
3. Оценка, ориентированная на уменьшение угроз [проекту]	*Изменения антропогенного пресса [на экосистемы] *Изменения состояния окружающей среды [по ключевым параметрам, вроде загрязнения, лесистости и пр.]	+ Антропогенный пресс часто — полезное прокси широкого спектра воздействий на биоразнообразие. +Дешевый и неинвазивный (например, за счёт спутниковых данных) − Часто упускает из виду важные факторы риска для биоразнообразия (например, болезни, загрязнение или браконьерство) − Не всегда объясняет местные или региональные паттерны биоразнообразия.	Литература к статье20, 80, 105
4. Оценка, ориентированная на исход [управления проектом]	*Видовое богатство, разнообразие видов [с учётом численностей] *Риск вымирания [целевых видов на территории ООПТ] *Социально-экономические результаты (от создания ООПТ)	+Сценарий возможного хода событий в отсутствие вмешательства, связанного с взятием под охрану + Обеспечивает наиболее прочное основание для принятия решений − Контрфактуальные исследования могут упустить из виду участки а) малые и/или б) окруженные другими природоохранными объектами, или не могут найти гомологичной, но неохраняемой территории для сравнения. −Часто недоступна количественная оценки прогресса ТОП, используемая для контроля (вроде снижения риска вымирания) без собственно взятия под охрану	Литература к статье20, 86, 151

Примечание. Разные подходы предполагают разные измерения и имеют свои сильные и слабые стороны. 1-3 оценивают средства к достижению цели [ТОП], 4 измеряет прогресс в достижении её конечных целей. В глобальном масштабе последнее ограничено.

Эффективность управления ООПТ

В последние несколько десятилетий использовались четыре наиболее общих подхода для оценки усилий по сохранению территорий, см.1-4 в табл.1. Три из них относятся к эффективности управления, второй (который мы называем оценкой исходных данных) оценивает адекватность управленческих ресурсов для сохранения биоразнообразия на конкретной территории. Недавнее исследование около 23% наземных ООПТ показало, что у 47% не хватает персонала и недостаточны бюджеты, особенно в Неотропической области. Аналогичное обследование показало, что у 65% 433 морских ООПТ недостаточен бюджет для удовлетворения основных управленческих потребностей, у 91% недостаточен штат персонала на местах. Соответствующие факторы, в том числе слабое обеспечение соблюдения правил [нахождения и поведения на] ООПТ, также повлияли на низкую эффективность управления.

Третий подход табл.1 проверяет, эффективно ли взятие под охрану снижает угрозы биоразнообразия [уменьшает ли режим ООПТ риск потери видов/деградации сообществ, до нуля ли]. Увы, в большинстве случаев в пределах ООПТ [общепланетарный] рост антропогенного пресса замедлен, но не остановлен полностью. В 1993-2009 гг. в 55% ООПТ суши антропогенный пресс увеличился, 94% морских ООПТ, созданных до 2014 г, разрешали рыболовство. Однако наземные ООПТ снижают темпы обезлесения и деградации лесов до уровня ниже присущих ближайшим незащищённым районам, в том числе в Амазонии; морские ООПТ уменьшают плотность движения рыболовецких судов и снижают разрушительное влияние ряда инвазивных видов.

Четвёртый подход табл.1 исследует, достигнуты ли цели территориальной охраны внутри ООПТ сравнительно с отсутствием вмешательства. Недавнее контролируемое исследование показало, что между 1995 и 2009 около 12000 ООПТ не смогли снизить антропогенный пресс [вместе с соответствующими угрозами биоразнообразию] в своих границах.

Однако в нескольких исследованиях сообщалось о благотворном влиянии ООПТ: скажем, контролируемое исследование 359 наземных ООПТ показало, что внутри них видовое богатство на 10,6%, а численность тех же видов на 14,5% выше, чем за их пределами, причём защитный эффект наиболее выражен в тропиках при доминирующих формах землепользования (например, распашка и плантации).

Также контролируемое исследование 218 морских ООПТ показало, что биомасса рыб внутри них в среднем почти вдвое больше, чем на сравнимых, но неохраняемых участках. Они также способствовуют восстановлению промысловых видов рыб. В частности, морские ООПТ, полностью закрытые для природопользования, эффективно увеличивают видовое богатство, плотность и биомассу и в тропической, и в умеренной зоне, а также эффективно восстанавливать трофическую функцию и снижают уровень заболеваний кораллов.

Ряд работ изучили социальные следствия создания ООПТ. Так, контролируемое исследование, охватывающее 603 ООПТ показывает, показало, что при возможностях для туризма домохозяйства поблизости имели больший доход (на 17%) и меньший риск впасть в бедность (на 16%), чем аналогичные вдали от ООПТ.

Справедливое управление на ООПТ

Социальная справедливость в ТОП включает много аспектов. Это справедливость распределения (люди соглашаются на определённую схему распределения выгод и бремени), процессуальная справедливость (например, прозрачное, подотчетное и совместное принятие решений) и признание (скажем, уважение культурной самобытности, обычного права и местный традиций управления). Недавний опрос руководителей 225 ООПТ, их сотрудников и представителей местных сообществ показал: большинство полагает, что выгоды от ООПТ делятся поровну. Однако оно же выявило частные случаи несправедливого принятия решений, после создания ООПТ [в ряде случаев] местные жители чувствовали, что в целом теряют право на природные ресурсы.

Хотя данные о прогрессе в движении к социальной справедливости ограничены, ООПТ, сумевшиме заинтересовать аборигенов и включить местные сообщества как заинтересованную сторону [в ТОП], часто имеют наилучшие результаты, и социально-экономические и природоохранные. Обзор 27 морских ООПТ показал, что ключевые факторы достижения целей ТОП это вовлечение всех заинтересованных сторон, [постоянный] надзор, [эффективное] лидерство, политическая воля, при наличии механизмов санкций и разрешения конфликтов. Давно созданные морские ООПТ, хорошо охраняемые, не допускающие исключений [из режима охраны для пользователей] не только успешны в охране природы, но позитивны в экономическом и управленческом плане для зависящих от них местных сообществ.

Наземные ООПТ, управляемые местными общинами, часто эффективней государственных в остановке обезлесения, в том числе в Перу, Бразилии, Австралии и Намибии [однако в основном это третий мир, где государство вообще неэффективно, а если первый – где стремится отдать свои штатные обязанности на аутсорс, в том числе и охрану природы [в чём и состоит неолиберализм].

Таблица 2. Синтез достигнутого прогресса в движении к целям ТОП

Глобальные цели ТОП	Прогресс
	Хороший	Умеренный	Слабый	Неизвестно
Включить в разные виды ООПТ
17% территории суши и внутренних вод		*
10% морских акваторий
Охватить территории, важные для биоразнообразия и экосистемных услуг, в том числе
КРБ		*
ТДП		*
Для эффективного управления ООПТ должны
Иметь адекватные ресурсы			*
Мочь ослаблять антропогенный пресс		*
Дать позитивные результаты для биоразнообразия				*
Справедливо управляться		*
Быть экологически репрезентативны за счёт
Покрытия 17% всех экорегионов суши		*
Покрытия всех 10% экорегионов моря		*
10% всех пелагических экорегионов			*
Не изолированными, но связанными в экосети		*

Примечание. Прогресс в достижении целей определяется как хороший (существенные позитивные тренды в глобальном масштабе, касающиеся большинства аспектов этого пункта); умеренный (общий глобальный тренд положителен, но этот плюс незначителен или недостаточен; возможны существенные положительные тенденции в отношении одних аспектов, но незначительный прогресс или его отсутствие в других; или тенденции положительны в одних географических регионах, но не в других); плохой (прогресс незначителен или его нет, либо в данном пункте тенденция вообще обратная; хотя возможны отдельные успехи на национальном уровне или в конкретных случаях либо позитивные тенденции по некоторым аспектам, но общий глобальный тренд перевешивает); или неизвестен (недостаточно информации для оценки прогресса). Таблица частично адаптирована по ссылкам.

Извлеченные уроки и приоритетные действия

Все вместе, национальные правительства в последние 10 лет добились некоторого прогресса в достижении Айтинской цели 11, особенно применительно к акваториям. Однако очевидно, что эти цели пока не достигнуты. Расширение наземных ООПТ должно идти вдвое быстрей, чем отмечено в последние 10 лет, чтобы их достичь. Более того, даже в 2019 г. 78,3% всех известных угрожаемых видов и более половины всех экосистем суши и моря ещё не были должным образом защищены. Ясный вывод из этих данных состоит в том, что страны должны расширить усилия ТОП, лучше обеспечивать их значительный вклад в глобальные цели по сохранению видов и экосистем, в диапазоне от прекращения вымирания первых до сохранения ненарушенными [и/или восстановления] вторых. Прошедшее десятилетие также показало, что многие охраняемые территории плохо управляются (в основном из-за хронической нехватки ресурсов) и что часто коренные народы и местные общины неадекватно или несправедливо представлены в планах ТОП. В свете этих уроков выделены три неотложные задачи, которые должны быть решены правительствами, учеными, политиками и другими заинтересованными сторонами, когда они вступают в следующее десятилетие территориальной природоохранной деятельности.

Заставить считаться с ДЭМС

В настоящее время расширяются возможности для официального признания мест за пределами государственных охраняемых территорий, способных сохранить биоразнообразие. В дополнение к охраняемым территориям, которыми управляют частные лица и коренные народы, все большее признание получают ДЭМС. Важность ДЭМС была официально признана в Айтинской целевой задаче 11, но их руководящие принципы и критерии для идентификации не были согласованы до ноября 2018 года. Эта задержка, вероятно, способствовала тому, что ДЭМС не принимали во внимание большинство национальных политик и стратегий в области биоразнообразия за последнее десятилетие. Теперь, когда формальное определение согласовано, страны и управляющие органы настроены на более быстрое введение в действие ДЭМС. Сегодня перед сообществом природоохранных органов стоит задача обеспечить, чтобы ДЭМС вносили значительный вклад в сохранение биоразнообразия.

ДЭМС могут помочь решить проблему нехватки представительства в глобальных охраняемых природных территориях. Одно недавнее исследование показало, что 566 незащищенных КРБ, по крайней мере, частично охвачены одной или несколькими потенциальными ДЭМС, и — по сравнению с обозначенными на национальном уровне охраняемыми территориями — ДЭМС могут оказаться более социально приемлемыми для продуктивных земель и морских ландшафтов (которые являются горячими точками для малообеспеченных людей). Признание ДЭМС в прибрежных морских средах обитания, сельскохозяйственных угодьях и управляемых лесах может также повысить взаимосвязанность усилий по сохранению территорий, при условии, что естественные экологические функции могут быть восстановлены и поддержаны в таких областях.

Более широкое признание ДЭМС должно также помочь сделать управление природоохранными мероприятиями на основе территорий более справедливым, поскольку они управляются разнообразным кругом участников и в их интересах. Недавнее исследование показало, что на землях, управляемых аборигенными общинами в Австралии, Бразилии и Канаде, поддерживается концентрация видов позвоночных, аналогичных тем, которые находятся внутри национальных охраняемых территорий, что свидетельствует о важности работы с аборигенами для признания ДЭМС на их территориях.

Однако для реализации потенциала ДЭМС правительства, частный сектор и природоохранное сообщество должны немедленно мобилизовать поддержку ДЭМС для решения проблем, с которыми сталкиваются многие охраняемые территории, включая неадекватную отчетность и нехватку ресурсов. Платформа отчетности для ДЭМС была выпущена в декабре 2019 года и может дать более точную оценку прогресса в достижении преемника Айтинской задачи 11, если страны воспользуются ею. Успех ДЭМС также будет зависеть от правительств и природоохранных организаций, поддерживающих права человека и социальные гарантии, особенно в районах проживания коренных народов и общин. В случаях, когда соответствие критериям ДЭМС потребует некоторой адаптации к средствам к существованию, необходимо уделять большое внимание развитию альтернативных возможностей получения средств к существованию, которые принесут ощутимые выгоды пользователям ресурсов. Альтернативные схемы жизнеобеспечения также должны быть внимательны, чтобы сохранить выгоды биоразнообразия от ДЭМС.

Отслеживание растущей динамики ТОП

Недавние исследования показали, что охраняемые территории более динамичны в пространстве и времени, чем считалось ранее. Решения об удалении, сокращении или ослаблении охраняемых территорий плохо документированы, что затрудняет оценку того, какие экосистемы наиболее восприимчивы к такой динамике или как эти изменения влияют на общее качество территориально-охраняемых сетей. Задача природоохранного сообщества состоит в том, чтобы отчеты о динамике охраняемых территорий были более прозрачными, особенно когда они ставят под угрозу результаты биоразнообразия.

Многие случаи изъятия из охраняемой территории могут быть отнесены к событиям «понижения статуса охраняемой территории, уменьшения ее размеров и официальной ликвидации» (PADDD — protected area downgrading, downsizing and degazettement). Более 1500 событий PADDD затронули в общей сложности более одной трети сети охраняемых территорий в Австралии (416740 км²) в период с 1997 по 2014 год. Более того, 23 события PADDD затронули природные объекты всемирного наследия (охраняемые территории с «выдающейся универсальной ценностью» , такие как национальные парки Вирунга, Серенгети и Йосемити). События PADDD могут ускорить потерю и фрагментацию лесов, и большинство из них (62%) связаны с деятельностью, которая находится в полном противоречии с сохранением биоразнообразия, включая добычу ресурсов в промышленных масштабах и развитие инфраструктуры. Потенциально наибольшую озабоченность вызывают многие незарегистрированные события PADDD, особенно в морских системах и на частных землях.

Чтобы повысить прозрачность решений по сохранению территорий, мы призываем правительства и природоохранное сообщество активнее использовать глобальные платформы отслеживания PADDD (например, www.padddtracker.org). Авторы также считают, что интеграция данных отслеживания PADDD с существующими базами данных по сохранению территорий (например, Всемирной базой данных по охраняемым территориям) значительно улучшит их полезность и поможет в глобальной отчетности.

Динамизм в области сохранения территорий может сигнализировать о попытках расширить или улучшить охраняемые территории либо за счет улучшения ресурсов и управления, либо путем принятия более ограничительных правил использования территории. Таким образом, также существует очевидная потребность в улучшении стимулирования и отслеживания непрерывности изменений в охраняемых территориях, которые могут улучшить их способность сохранять биоразнообразие. Авторы предлагают, чтобы такие изменения характеризовать как «мероприятия по обновлению, расширению и совершенствованию охраняемых территорий» (PAGEE — protected area gazettement, expansion and enhancement). Четкое и прозрачное отслеживание событий PADDD и PAGEE гарантирует, что мы устраняем — а не усугубляем — текущие недостатки в области сохранения окружающей среды.

Оценка природоохранных мероприятий, ориентированная на результат

Все многочисленные подходы, которые были разработаны для оценки природоохранных мероприятий на основе территории, имеют свои достоинства, но природоохранное сообщество по-прежнему слишком полагается на типы оценки, которые сосредоточены на управлении или уменьшении угрозы. В настоящее время серьезной проблемой является внедрение методов оценки, которые более эффективно отражают биоразнообразие и социально-экономические результаты территориального сохранения.

Глобальная база данных по эффективности управления охраняемыми территориями предоставляет информацию о многих процессах, связанных с охраняемыми территориями, включая наличие плана управления или адекватность деятельности правоохранительных органов. Тем не менее, большинство методологий Глобальной базы данных по эффективности управления охраняемыми районами не были разработаны для количественной оценки воздействия деятельности по управлению охраняемыми районами на виды и экосистемы, и поэтому не могут использоваться для оценки прогресса в деле эффективного сохранения биоразнообразия. Карты экологических изменений на суше и на море с высоким разрешением, включая изменение лесного покрова и изменения кумулятивного антропогенного воздействия, позволяют проводить более ориентированные на результат оценки природоохранных мероприятий. Но экологические изменения на суше и на море не всегда объясняют особенности местного биоразнообразия. Временное разрешение кумулятивного картирования антропогенного воздействия также отстает от разрешения усилий по картированию лесного покрова, а некоторые карты антропогенного воздействия имеют пространственное разрешение (например, 77 км²), что исключает возможность оценки многих небольших (<1 км²) — но критически важных — охраняемых территорий.

Чтобы сделать оценку природоохранной деятельности на уровне территории более ориентированной на результат, авторы предлагают создать надежные методы оценки результатов — как ex ante, чтобы помочь в работе с участками, так и ex post для отчетности о результатах – со стандартными требованиями к отчетности для всех организаций, которые участвуют в ТОП. Для этого природоохранные агентства должны лучше финансировать долгосрочные и хорошо разработанные программы мониторинга биоразнообразия. Для таких программ будет особенно важно осуществлять мониторинг участков контроля, которые соответствуют охраняемым территориям с точки зрения экологических и антропогенных условий, чтобы изолировать любые смешанные эффекты.

Авторы призывают правительства и местные сообщества активней участвовать в гражданских научных инициативах, в которых используются такие методы, как фотоловушки, дроны и акустические мониторы, для увеличения охвата и частоты сбора данных о биоразнообразии. Сочетание достижений в области дистанционного зондирования и полевых кампаний (например, использование инструмента пространственного мониторинга и отчетности (SMART — Spatial Monitoring and Reporting Tool) также может сделать оценку результатов более точной и надежной).

Сохранение территорий, ориентированных на будущее

Хотя три уже обсужденные проблемы являются ближайшими приоритетами, более широкие политические изменения могут гарантировать, что ТОП может внести значительный вклад в долгосрочные цели, поставленные КБР, а именно:

«к 2050 г., поддержание экосистемных услуг, поддержание здоровой планеты и предоставление выгод, необходимых для всех людей».

В этом заключительном разделе мы очерчиваем набор необходимых предварительных условий — адекватное финансирование, разумное отношение к климату и учет тематики биоразнообразия в рамках национальной политики — которые требуют действий со стороны правительств сейчас, чтобы гарантировать долгосрочный успех территориально ориентированных стратегий сохранения.

Обеспечение адекватного финансирования

В последние 20 лет глобальное финансирование защиты видов сократилось более чем вдвое — с примерно $200 млн в год в 2000-х гг. до менее $100 млн в год в 2010-х гг. Затраты, связанные с расширением природоохранных мероприятий на территории, усугубляют нехватку ресурсов на существующих участках. Согласно одной из оценок, защита и эффективное управление наземной сетью охраняемых территорий, которая является более комплексной с таксономической точки зрения, чем нынешняя, будет стоить $76,1 миллиарда долларов США в год. Таким образом, консервативная оценка текущего финансового дефицита для сохранения территорий, вероятно, превышает многомиллиардную отметку. Этот дефицит вряд ли будет полностью устранен в ближайшее десятилетие, но его сокращение должно стать первоочередной задачей для правительств и частного сектора.

Текущие и будущие потребности в ресурсах могут быть удовлетворены, если будет должным образом признан вклад сохранения территорий в национальную экономику. Прямая стоимость посещения охраняемых территорий оценивается в $600 млрд в год. Поэтому правительства должны лучше учитывать вклад усилий по сохранению территорий в национальную экономику. При составлении бюджета на охрану территорий, мы предлагаем, чтобы правительства использовали прогнозные меры финансовых потребностей и эффектов, и чтобы они учитывали недооцененные преимущества экономии затрат от эффективного сохранения биоразнообразия.

Например, было бы полезно сравнить затраты, возникающие в результате социально-экономического разрушения, вызванного зоонозными заболеваниями, такими как тяжелый острый респираторный синдром или СOVID, с затратами, необходимыми для эффективного управления территориальными природоохранными сетями таким образом, чтобы сократить незаконные поставки диких животных и растений [и ликвидировать незаконные рынки]. Также существует острая необходимость в более эффективном использовании вклада промышленности и благотворительности в охрану территорий, например, посредством улучшенных руководящих принципов финансирования, гарантирующих, что участие частных лиц не ставит под угрозу выбор площадок или управление природоохранными мероприятиями на территории.

Оптимизация [сети ООПТ] в связи с изменением климата

В этом десятилетии антропогенное изменение климата будет все сильнее влиять на успех ТОП, многие предсказанные биологические реакции на изменение климата уже осуществляются. Недавнее исследование показало, что при обычном сценарии изменения выбросов парниковых газов (RCP8.5) средняя температура поверхности моря в морских охраняемых районах, по прогнозам, увеличится на 2,8°C к 2100 году. Его авторы также измеряли прогноз по более умеренному сценарию выбросов (RCP 4.5) для наземной сети охраняемых территорий и обнаружили, что температура в самом теплом квартале повысится в среднем на 2,9° C на охраняемых землях к 2050 году, причем более высокий рост произойдет в европейских странах.

К 2050 году некоторые страны с биологическим разнообразием, включая Суринам и Гайану, могут получить на 30–40% меньше осадков на охраняемых землях в засушливые месяцы. Такие изменения биоклиматических условий могут заметно изменить экологические сети и поставить под угрозу некоторые виды и экосистемы. Даже относительно умеренные сценарии RCP 4.5, вероятно, приведут к исчезновению большинства коралловых рифов к 2040–2050 гг.

Ныне существуют хорошо отработанные способы включения изменения климата в планы сохранения территорий, включая охрану или, где это возможно, восстановление целостности экосистем вокруг охраняемых территорий с целью обеспечения экологической взаимосвязанности. Обеспечение того, чтобы менеджеры обладали знаниями и возможностями для реализации реалистичной политики адаптации к изменению климата, также имеет первостепенное значение. Более строгое соблюдение природоохранных правил и учет реакции человека на изменение климата также, вероятно, повысят устойчивость к изменению климата при проведении природоохранных мероприятий на территории.

Однако при нацеливании на охраняемые территории на участках, в которых биоклиматические изменения могут быть небольшими (рефугиумы), следует соблюдать осторожность, поскольку прогнозируемые изменения могут быть пространственно несовместимыми, как и биотическая реакция. Например, только 3,5% охраняемых морских территорий совпадают с рефугиумами как по температуре поверхности моря, так и по концентрации кислорода. В таких случаях инструменты поддержки принятия решений (например, анализ ценности информации и системное моделирование) могут оценить преимущества устранения неопределенности в отношении экологической реакции на изменение климата до реализации природоохранных мероприятий и, следовательно, привести к более надежным управленческим решениям.

Сделать сохранение биоразнообразия основным направлением деятельности

Независимо от того, насколько ООПТ хорошо расположены, обеспечены ресурсами или насколько управляемы, ТОП действенны только в отношении подмножества угроз для сохранения биоразнообразия. Устранение крупномасштабных удаленных угроз требует других вмешательств, которые инициируются более широкой политикой управления земельными, водными и морскими ресурсами. Китай является первой крупной экономикой, сформулировавшей национальную политику, известную как «Политика экологических ограничений», которая обязывает муниципалитеты и правительства провинций проводить оценки биоразнообразия и экосистемных услуг при планировании землепользования.

Есть надежда, что экологическая политика «красной черты» распространяется на запланированные мероприятия Китая за пределами их национальных границ, включая инициативу «Один пояс, один путь», которая может затронуть многие области, имеющие критическое значение для сохранения. Однако большая часть национальной политики управления земельными, водными и морскими ресурсами подчиняется экономическому развитию или содержит лазейки, которые приводят к неблагоприятным экологическим последствиям. Правительства должны признать, что проведение правильной политики имеет важное значение и в долгосрочной перспективе снизит нагрузку на стратегии сохранения территорий.

Два сквозных изменения могут повысить эффективность национальной политики управления земельными, водными и морскими ресурсами. Во-первых, мы предлагаем, чтобы страны приняли всеобъемлющую цель в отношении биоразнообразия, которая является смелой — например, оказывать чистое положительное воздействие на биоразнообразие, — а затем согласовать набор социально-экономических и экологических целей, которые могут пропорционально способствовать достижению этой всеобъемлющей цели. В таком случае целевые показатели должны быть взаимно обусловленными: экологические цели (например, защитить 30% земель) не могут считаться выполненными, если обнаруживается недостаточный прогресс в достижении социально-экономических целей (например, устранение стимулов, наносящих ущерб биоразнообразию). Улучшение протоколов учета биоразнообразия также может повысить эффективность политики управления земельными, водными и морскими ресурсами. Одним из примеров этого является переход от протоколов компенсации воздействия на биоразнообразие, которые просто заменяют финансирование сохранения или закрепление темпов утраты биоразнообразия (например, компенсация предотвращенных потерь), к новым протоколам, которые согласовывают компенсацию с желательными траекториями для находящихся под угрозой видов или экосистем (например, целевой -основная компенсация).

Выводы

Сохранение территорий будет оставаться краеугольным камнем сохранения биоразнообразия в течение долгого времени в двадцать первом веке, но правительства заметно недофинансировали охраняемые территории и другие эффективные меры сохранения и были слабы в их правовой защите. В дополнение к устранению существующих недостатков природоохранным организациям необходимо принять более ориентированные на воздействие меры оценки и способствовать справедливому руководству и управлению. Организации также должны повышать прозрачность решений, которые приводят к пространственной динамике и динамике ресурсов, и обеспечивать, чтобы ДЭМС вносили значительный вклад в сохранение биоразнообразия. Наконец, правительства должны обеспечить перспективу сохранения территорий на основе обеспечения адекватного финансирования, учитывать климат и учитывать биоразнообразие в экологической и социально-экономической политике.

Источник Nature, 7 октября 2020.

Примечания