О происходящем на Украине

Print PDF

Буржуазный демократ расправил плечи,

Революцию в свой стране провёл.

И летят теперь ошметки человечьи

К демократии их городов и сёл.

Буржуазный демократ живёт гуманно,

Защищает принцип мира и добра.

Он научит гуманизму и барана,

Хоть и трупов будет целая гора.

Устремляясь к демократии всецело,

Буржуазный поддержи скорее строй.

Полетят к прогрессу чьи-то части тела.

Чем-то надо ведь пожертвовать порой.

Мария Шушан

Данный текст делится на две части. Первая — прогноз, высказанный коллеге, «левому» замайдановцу, сразу после победы переворота и установления хунты[1]. В нём я был бы рад ошибиться (такого всякой стране не пожелаешь), но он сбылся, и мой собеседник внёс в это свой вклад[2]. Хотя меньший, чем худшие из его единомышленников — а худших в таких движениях большинство.

 

Украинские события: постановка в контекст

«Задний ход истории» в СНГ

«Если я понятно как отношусь к власовскому флагу и государству, под ним проводящему Реставрацию, то как ещё можно относиться к петлюро-бандеровскому флагу и государству «Украина», при разных президентах равно культивировавшему У-Йоббиков? То же относится к флагам всех прочих «государств», возникших после гибели СССР и социализма в восточной Европе; кавычки означают и социальный регресс, и полную зависимость от новых хозяев, несопоставимо большую, чем стран советского блока некогда от СССР. Неслучайно их флаги — в основном флаги коллаборантов, воевавших за гитлеровцев против моей страны — СССР.

Всё позитивное в государственном строительстве украинской нации — от развития науки, культуры и техники[3], до объединения всех украинцев в одном государстве — делалось под флагом УССР. Скажем Вы, киевлянин, слышали про телевизионную игру «Урбанистика» (участие граждан в принятии решений о строительстве спутников Киева), которую на КиевТВ проводил в 1982-83 и 1985-87 гг. Л.Н.Иваненко?

В студии был макет микрорайонов, которые планировали построить люди звонили в студию, предлагали изменения голосовали за них, потом макет интерактивно перестраивался и пр., так что все видели где они будут жить, сами формировали среду обитания. А когда СССР погиб, «Урбанистика» кончилась — автор по примеру многих интеллигентов перековался[4] и стал писать об «украинстве» и «ужасах тоталитарного совка».

«За два года, опираясь на реальности Генплана развития Киева на 12 пятилетку, представили, обсудили и коллективно набросали планы решения по 8-ми аспектам – этапам построения города-спутника. Поскольку речь шла о древнем городе и столице республики то в этом процессе активно и охотно участвовали представители всех регионов Украины и даже смежных областей России и Белоруссии, куда проникали сигналы УТ.

Не буду повторять того, что уже есть в публикациях[5]. Но подчеркну что мы, проектируя город будущего, без элементов давления, насилия над волей и сознанием, прививали игрокам, в первую очередь, экологический стиль мышления. Наш турнир успешно развивался и был завершён по воле его организаторов [связанной с гибелью СССР и их перековкой в националистов. Авт.], а не в результате затихания-вымирания процесса[6]». Понятно, что рассказанное напрямую относится к работающей демократии тогда и отсутствующей — сейчас. Ведь сегодня в Москве и в Киеве власти целиком и полностью обслуживают застройщиков, а на право жителей на здоровую среду обитания плюют везде и всегда, если те не умеют принудить.

А вот под жёлто-голубым флагом ничего позитивного в плане госстроительства не получается — только кровопускания инородцам и инакомыслящим. Уже в третий раз, между прочим, после Петлюры и Бандеры; а четвёртому не бывать.

Человек, как Вы знаете, существо символическое, флаг, герб, и прочая история имеют значение, поэтому чем дальше от красного флага, Ленина и пр., чем больше жёлто-голубого, тем ближе к фашизму. Особенно при условии эксгумации специфически коричневой истории украинского национализма и восприятия её эпизодов и персоналий в качестве нетленных мощей[7]. Что мы и видели на майдане с преемствующей ему хунтой в виде кульминации, но движение к этому шло все предшествующие годы. В общем, как-то примерно так:

 

 

Единственное исключение — Белоруссия, не случайно вернувшаяся к флагу, гербу и праздникам БССР. И ежели вдруг криминально-олигархическая РФ, только поправив карму защитой жертв киевского переворота[8], полезет в РБ, скажем, в интересах владельца Уралкалия, я буду против. И «Боротьба» замечательна тем, что выдерживает должный баланс, отвергая У-Йоббиков, не сливается с Ру-аналогом.

Опять же, как натуралист, я «холодным разумом» понимаю: при всей приверженности собственной позиции и умении её обосновать фактами, отразив практически любых оппонентов, — всегда остаётся ненулевая вероятность ошибки[9]. Может статьcя, что классификация случившегося как ультраправого переворота, а установившегося режима как фашистского неверна, а правы, например, те украинские левые, которые говорят что будут распространять свои взгляды среди «народа», участвующего в перевороте и поддерживающего его. Если у них это получится (на что в условиях грядущей «шоковой терапии» есть некая вероятность, пусть небольшая[10]) – я только порадуюсь за общее дело[11].

Хотя, думаю, этого не случится – человек существо социальное, и влияние извне на представителей меньшинства при отсутствии должной идейности и организованности пересиливает побуждения каждого из них по отдельности, присущий всем нам грешным конформизм не обманешь. А вот если меньшинство хорошо организовано и умеет отстаивать свои взгляды, тогда наоборот – реализуется т.н. влияние меньшинства, исследованное С.Московичи.

Почему Евромайдан — не Болотная?

Собственно говоря, у меня в анализе ситуации есть все преимущества отстранённого наблюдателя. В отличие от Вас, мнящего «торжество демократии» в победе У-Йоббиков, и поэтому маскирующего развязанное ими насилие, или публициста охранительных «Известий»[12] Ильи Викторовича Смирнова, по понятным причинам записывающего в «антифашисты» всех Ру-Йоббиков, и всяко маскирующего их черносотенство, я эмоционально не привязан ни к какому из коллаборантских флагов и постсоветских «государств». Почему ясно вижу разницу между «болотными протестами» и евромайданом, с лихвой подтвердившуюся последующими событиями; та же самая разница фиксируется прочими авторами, сравнившими оба движения.

«Если бы Болотные протесты в России в 2011-2012 больше походили на Евромайдан, они могли бы победить. Другое дело, была ли нужна России победа такой Болотной? Правящий класс и в России и на Украине — это крупная буржуазия. Переманить этот класс на сторону протестов было задачей Евромайдана и правых лидеров Болотной. Евромайдан обещал проведение более неолиберальной политики чем при Януковиче, сокращение социального бюджета. Сразу после победы «Еврореволюции», новое правительство стало назначать олигархов губернаторами. Всё это помогло Евромайдану завоевать поддержку крупной буржуазии и победить…

Крупный капитал поддержал бы протесты в Москве, если бы на них не было красных флагов, социальных лозунгов, ЛГБТ и феминисток. Если бы с трибун лилась ксенофобная и антикоммунистическая пропаганда, читали молитвы и пели гимн. У русских националистов есть хороший аналог кричалки «Кто не скачет тот москаль!» — «Кто не прыгает, тот чурка!». Сейчас её скандируют только на «русских маршах», но на идеальной «правой Болотной» эта кричалка пришлась бы в самый раз. Либералы объясняли бы, что «чурками» называются не все жители Кавказа, а лишь один Рамзан Кадыров.

Ксенофобия — хороший способ перенаправления возмущения людей. На Евромайдане возмущение людей направлялось на «москалей». В Москве это возмущение можно направить на кавказцев и мигрантов из Средней Азии. Некоторые группы русских националистов и национал-демократов требуют ликвидации национальных республик в составе России, сворачивания федерализма и перехода к унитарному государству. Такой лозунг, требование «единой страны», очень бы понравился крупному бизнесу.

Опыт Евромайдана показал, что такая «правая Болотная», при поддержке крупной буржуазии, могла победить. К чему бы привела эта победа в России? Скорее всего, к тому же, к чему и на Украине. У власти оказалась бы фашистская хунта, которая развернула бы войну на национальных окраинах. Вряд ли победа такой Болотной была нужна России». Дмитрий Зыков[13]. Почему Болотная не Майдан

Снявши голову, по волосам не плачут, и снятие произошло в диапазоне от августа 1991 к октябрю 1993. Поэтому я могу, не наступая на горло собственной песне[14], спокойно назвать кошку кошкой, и делать выводы на основе чисто анализа, не отвлекаясь на эмоции[15]. Что контрпродуктивно, см. про необходимость трезвения.

И вот один из таких выводов sine ira et studio, м.б. Вам будет интересен. И Маркс, и такой его неортодоксальный (по)читатель, как Бродель, требовали анализировать исторический процесс «на больших временах», чтобы видеть, как закономерность пробивает себе дорогу через хаос случайностей. Вот гибель социализма в СССР и Восточной Европе была переломным моментом. Если холодная война со следующей из неё конкуренцией двух блоков была источником всяческого прогресса в обоих — общественного, и технического, или в деле охраны природы, — то август-91 перебил эту тенденцию. Прогресс сменился откатом в «новое средневековье» — с агрессивным традиционализмом, религией в надстройке, и неолиберальными реформами в базисе. Последние после переворота особо грозят Вашей стране, сильно отставшей до части демонтажа советской социалки и от ЕС[16], и от эрэфии[17]. Как это предсказывал известный футуролог Оссип Флехтгейм ещё в 70-х.

«Многие западные магнаты и менеджеры, особенно в США, до сих пор опасаются коммунизма, хотя не могут отрицать «одомашнивание» СССР. Не случайно США хорошо различают агрессивные, авторитарные тенденции главного противника СССР, в то время как те же собственные тенденции едва попадают в их поле зрения.

Образ коммунизма, нарисованный консервативными футурологами, может быть каким угодно односторонним, но в нём просматриваются некоторые черты, поясняющие такую альтернативу, как победное шествие коммунизма по миру, возможное в случае тесной консолидации советского блока, возвращения Китая в фарватер СССР, возрождения революционного натиска и идеологии классовой исключительности при значительно возросшей готовности коммунистического лагеря к риску.

При этом они не упоминают обратную сторону медали – возможность победного шествия фашизма в случае тесного блока западных держав, возвращения Франции, Канады и т.д. в американский фарватер, возрождения империалистического натиска и идеологии расовой исключительности вместе с возросшей готовностью к риску среди милитаристов». «Футурология: борьба за будущее» (Ossip K. Fleсhtheim. Futurologie: Der Kampf um die Zukunft. Kőln, 1970).

СССР проиграл, и реализуется вторая возможность возрождения империалистического натиска[18] и идеологии расовой исключительности. Тем более что последняя – не изобретение нацистов, расизм господствующих наций и классов рождается конкурентным механизмом также естественно, как национализм угнетённых и проигравших».

Источник wsf1917

Возрождение фашизма как одна из регрессивных тенденций

В августе 1991 разом победили все регрессивные тенденции, в том числе самая отвратительная из них – коричневая, вроде бы одолённая нами с союзниками по антигитлеровской коалиции. Август-91 перечеркнул май 1945 и не зря СНГ расшифровывается в народе как «сбылись надежды Гитлера».

Вполне закономерно после гибели социализма в странах восточной Европы (кроме разве что Чехии) и СНГ важным компонентом местной реакции было возрождение коричневой чумы[19]. В том числе и в РФ, о чём много писал А.Тарасов на «Скепсисе». Большая слабость этой тенденции в РФ по сравнению с Украиной или Прибалтикой связана только с тем, то это самый крупный и наименее «десоветизированный» обломок СССР. Чем дальше от Ленина и др. советских идеалов, тем ближе к Гитлеру, и новейшая история Украины (Румынии, Латвии, Венгрии и т.д.) тому подтверждение. А вот опровержений не наблюдаю ни одного.

Не зря первый признак если не фашизма, то отсутствия демократии – это запрет компартий, невозможность отпраздновать Первомай и пр. Когда некий общественный строй запрещает организоваться идейно несогласным с ним, демонстративно лишает инакомыслящих тех свобод, что доступны лоялистам, то это … ну, Вы поняли.

По этому параметру (критически важному минимум половине населения) РФ демократичней большинства стран Восточной Европы и нынешней Украины, да. Не зря русские и белорусские нацики не просто были среди «героев Майдана», а играли важную роль в развязанном им кровопролитии. Также как и сейчас они более чем активны среди палачей восстания Юго-Востока[20].

Так или иначе, ввиду гибели СССР и ком-блока, удерживавшего от этой гадости, (нео)фашистская тенденция стала расти и шириться, захватывая людей и страны. Первое, на чём она споткнулась – лукашенковская РБ, и не зря «майдан» популярен у тамошней «оппозиции». А второе – сопротивление У-Йоббикам и Ру-Йоббикам, начатое «Боротьбой» и продолженное людьми, защищающими памятник Ленину в Харькове и вообще город от правых банд.

Поэтому противостоять хунте надо всем, кто ходил на антифашистские демонстрации 19 января, памяти Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой[21]. Духовные сородичи их убийц сейчас победили в Киеве (не одни, вместе с либералами, как обычно бывало в истории). Они получили легальную возможность бить, пытать, унижать и убивать в Киеве, Виннице, Харькове и других местах. На Украине надо остановить их, в России – родимое черносотенство с Реставрацией, different animals – same shit.

Между событиями в наших странах легко провести гомологию – в Киеве взяли власть (или, мягче, на равных участвуют в ней) герои «Русского марша» и Дня фашиста. С той только разницей, что там марши в День УПА были и многочисленней, и срежиссированы лучше – форменный триумф воли против нестройной толпы. И не зря гг.либералы, кроме как бы антивоенных усилий, не забывают обдумывать наших нацистов в качестве потенциального «Правого сектора». И в целом на Украине этих героев больше, они лучше организованы, «приличное общество» не видит проблемы в ультраправом движении, напротив, ценит и защищает их как «патриотов», борющихся с «красной опасностью»[22].

А вот российские либералы и СМИ до известного времени коричневыми брезговали и как-то даже агитировали против них, что есть посмертное доброе дело нашей Родины-СССР. Прогрессивный потенциал советской идеологии был настолько высок, что советские ценности (научный подход к анализу реальности, равенство людей и равноправие наций, против всех предрассудков, от расовых до религиозных) оказывали реморализующее влияние даже на эту публику в России, именно потому что она пока «крупнейший обломок СССР», в смысле наименее десоветизированный[23]. Во всех постсоветских государствах СНГ и Восточной Европы — Латвии, Эстонии, Венгрии, Польше мы видим одно: чем больше декоммунизации, десталинизации – тем больше коричневого, тем сильнее коричневые спаяны с либералами. Украина – хорошая иллюстрация к этому правилу.

Учитывая, что отечественные неонацисты не только поддержали Евромайдан, но сражались там вместе с украинскими коллегами[24], легко прогнозировать, что сейчас они будут ездить на Украину организовываться и тренироваться, как раньше в Прибалтику. Что скажется повышением уровня ультраправого насилия у нас — а он и без этого слишком высок, ибо режим с либералами подпитывают национализм в четыре руки. Первый – активностью в плане вышеописанной черносотенной тенденции, сопряжённой с архаизацией, вторые – респектабельным национализмом a la Навальный.

Плюс агрессивные национализмы в первую очередь индуктируют друг друга. Не зря сразу после переворота в Киеве пошёл рост русского национализма, маскирующегося под «антифашизм«. Поэтому важно выступить против У-Йоббиков и Ру-Йоббиков разом, за левую и коммунистическую альтернативу происходящему, как в соседней стране это делают Боротьба и Центр Антифашистского сопротивления.

Я верю: оба столкнувшихся национализма пожрут друг друга, как встречный пал, и трудящиеся Украины всех наций будут вместе бороться против приватизации, коммерциализации социалки, против власти капитала. Как это уже происходит в Боснии, где буквально вчера властвовал морок национальной ненависти».

—————

Фашизм и другие политические режимы: исследование и сравнение

Видал «Свободу» на Майдане

Заезжий русский либерал.

Видал «Тризуб» и «Белый молот»,

А вот фашистов — не видал[25]

Вторая часть написана после того, как установление фашистского режима стало явным. Она касается эмпирических признаков, позволяющих определить фашизм, отличив его от других репрессивных движений и политических режимов (скажем, полицейского государства), по поведению и прочим реакциям носителей коричневой инфекции, вкупе с изменениям публичного пространства вследствие их победы. Теоретические критерии в плане понимания этой специфики и этих различий оказываются хуже, ибо в случае идеологического неприятия могут быть заболтаны и утоплены в частностях, относящихся к корреляциям, а не причинам.

Фашизм и его альтернативы: определения

«По определению Георгия Димитрова, фашизм — это открыто террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических кругов финансового капитала. Если следовать этому, единственно научному определению фашизма, на территории Украины, контролируемой Киевской хунтой сейчас самый настоящий он. Фашизм.

Чем фашизм отличается от буржуазной демократии? Тем, что при фашизме диктатура буржуазии осуществляется открыто. Не прикрываясь фиговыми листками «выборов», «судов» и прочего. Путинская Россия — это жёсткий авторитарный режим, делающий вид, что он буржуазная демократия. Но в России не фашизм.

В России фальсифицируются выборы, на Украине правительство пришло к власти совсем без выборов[26]. Неугодных депутатов из российского парламента исключают с помощью долгой и формально законной процедуры. Неугодную хунте фракцию КПУ Симоненко фактически выгнали из украинского парламента, не опираясь ни на какие законы.

И в России и в США и в Германии на политических противников режима фабрикуются уголовные дела. Затем происходит суд. Закон формально соблюдается. На Украине политических противников режима просто похищают и убивают[27]. Поэтому слова «открыто террористическая диктатура» применимы к Украине.

Идём по определению дальше: «наиболее реакционных, наиболее шовинистических». Все знают про дикий иррациональный антикоммунизм киевской хунты. Теперь про шовинизм. Национальный гнёт будет существовать, пока существует капитализм. Но в странах, более близких к буржуазной демократии национальный гнёт слабее, он не так открыто проявляется, как в современной Украине.

В России сокращается количество школ, в которых обучение происходит на языках коренных и малочисленных народов. Сокращается количество издаваемой литературы на языках этих народов. Есть дискриминация внешних и внутренних мигрантов. Но при этом декларируется федеративность и многонациональность. То есть осуществление национального гнёта не является в России открыто официальной государственной политикой.

На Украине же национальное угнетение осуществляется открыто. Прежде всего, национальное угнетение русских, составляющих большинство на Юго-Востоке страны[28]. Принят на вооружение лозунг «Единая страна, единая нация». Все граждане Украины должны стать украинцами. Тех, кто призывает к демократической национальной политике — к федерализации, к расширению прав русского языка, называют «террористами» и «бандитами». На них натравливаются армия и полуофициальные неонацистские подразделения вроде «Батальона Днепр[29]«.

Сейчас на Украине диктатура финансового капитала осуществляется так открыто, как ни в одной другой европейской стране[30]. Олигархов назначают губернаторами, банкиры спонсируют карательные отряды и назначают «цену за голову» противников режима.

На Украине сейчас самая настоящая фашистская диктатура. То, что против киевского режима борется малосимпатичный нам путинский режим, не должно вводить в заблуждение. Черчилль тоже был не самым идеальным союзником, но коммунисты вели борьбу с фашизмом в тактическом союзе с ним».

Источник dmitryhorse

Действительно, буржуазное общество в надстроечной части представляется своего рода кубом Неккера, где одна сторона — фашизм, другая — либеральная демократия (плюс переходное состояние – авторитарный, или полицейский, режим).

 

 

«Взгляд» социума «концентрируется» на передней или задней[31] грани «куба» в зависимости от ситуации. Фашизм такая же идеология «средних слоёв», как либерализм, вместе они представляют собой две альтернативные стратегии буржуазной политики. Подобно тому, как сосуществование (или периодическое преобладание то одной, то другой) альтернативных стратегий в популяции животных направлено на максимизацию устойчивости воспроизведения структуры системы, так переход от фашизма к либеральной демократии и обратно обеспечивает устойчивость эксплуатации демоса (не только рабочих) цензовыми слоями. Отсюда фашизмом беременна всякая буржуазная демократия, это два фазовых состояния капитализма как общественного строя. Переход между ними определяется обстоятельствами контекста, «великими потрясениями» соответствующего общественного организма — либо общей неустойчивостью в связи с кризисом и иными трудностями, либо с «красной опасностью», либо тем и другим вместе.

Поэтому после второй мировой войны фашизм часто выбирает буржуазная публика в «банановых республиках[32]», хозяин которых — «лидер цивилизованного мира» — не готов тратиться на «демократические» прибамбасы или готов по минимуму. Что хорошо описано в известном исследовании А.С.Бланка «Старый и новый фашизм» (М.: Политиздат, 1982).

В отличие от других разновидностей реакционных режимов, фашизм «пытается обеспечить за монополистическим капиталом массовый базис среди мелкой буржуазии, апеллируя к выбитому из колеи крестьянству, ремесленникам, служащим, чиновникам и, в частности, к деклассированным элементам крупных городов, стремясь проникнуть также в рабочий класс».

Наконец, фашизм не только диктатура — и это особенно заметно в наши дни, — но и реакционное политическое течение, находящееся на крайне правом фланге политического спектра капиталистических стран, фактически интегрированное в систему империалистического господства. Отличие фашистских движений от других реакционных политических движений состоит в том, что они применяют специфический набор средств борьбы за влияние в массах: разнузданную социальную и националистическую демагогию, бандитско-террористистические методы, антисемитизм, в частности и расизм вообще, апелляцию к более или менее широким слоям населения. Хотя фашистские движения — часть политической системы империализма, как правило, они стараются предстать в качестве дезинтегрированных сил, находящихся вне рамок систем политического господства монополистического капитала.

«Если присмотреться к политической географии послевоенного фашизма, — отмечает К.Загородов, — нельзя не обратить внимания ещё на одну характерную деталь. Разгромленный в годы войны в цитаделях империализма, он в послевоенные годы расползается прежде всего по бывшей колониальной и полуколониальной периферии… С точки зрения методов захвата власти в странах этого региона для современного этапа характерен, в частности, экспортируемый фашизм. Его насаждают (когда явно, когда тайно) извне в форме военно-террористических режимов правительства, сохраняющие у себя дома (в большей или меньшей степени) атрибуты буржуазной демократии. Главная опора этих режимов — международный капитал, и прежде всего империализм США… Экспортированный или импортированный фашизм представляет собой соединение интересов международного империализма и реакционной местной бюрократии и военщины». Появившиеся режимы фашистского и фашизоидного типа не смогли достичь той степени унификации и тотальной инфильтрации, которая характерна для «классического» фашизма. Однако не следует недооценивать предпринимаемые им манипуляции в отношении народных масс, чтобы держаться не только на штыке. Наконец, черты сходства с фашизмом в методах господства обнаруживают военно-тиранические режимы».

Мы привыкли считать фашизм страшным и мощным — с хорошей промышленностью, наукой, лучшей в Европе, отличной организацией и танковыми дивизиями. Но кроме этого, центрально-европейского варианта есть слабый и жалкий фашизм периферии миросистемы — банановых республик вроде Парагвая, Сальвадора и Гватемалы (во второй мировой сходный был рядом с Украиной — в Румынии со Словакией).

Для соседей такой безопасней, но для местных не менее кровояден, в чём украинцы убедились сполна за истекшие 2,5 месяца. По состоянию на 27 июля минимальное общее число погибших в ходе гражданского конфликта на Украине — 1759 человек (включая 298 погибших при падении Боинга); в первую очередь это погибшие в ходе войны, развязанной хунтой для подавления восстания Юго-Востока. Сюда не включены избитые, похищенные и посаженные по тюрьмам (об этом см. в других частях Мониторинга).

 

 

Все признаки «перещёлкивания» от либеральной демократии к фашизму, вполне завершившегося и закрепившегося в «коричневом» состоянии, мы сейчас видим на Украине.

Внешние проявления: прямое насилие и его корреляты

При демократии с недовольными или протестующими ведут переговоры, ищут компромиссов и пр. Их, наконец подкупают, раскалывают и/или обрабатывают пропагандой — что означает в известном смысле признание властью их мнения и позиций, как реальной силы, которую надо ещё постараться, чтобы преодолеть. Для фашизма обычная реакция на «чужаков», также как недовольных и/или сомневающихся «своих» одна и та же — насилие. Их надо бить, издеваться, если они негодуют — сопротивляются — убивать, не считаясь с числом и жестокостью расправы.

Действительно, уже на майдане достаточно было кого-то назвать «коммунистом» ли, «титушкой» ли[33], чтобы его стали бить участники нацистских групп, верховодивших волнением, при одобрении прочих присутствующих. Этого не гнушались ни статусные либералы, ни «мирные обыватели», ни «интеллигентная публика» (будучи на словах «западниками-европейцами», «за права человека».[34]). Тогда же там появились пыточные, куда попадали просто по подозрению «патриотов»[35].

 

 

 

Под конец же они настолько прониклись коричневыми настроениями, что их «национализм» с «патриотизмом» по трём важным параметрам:

— элитизму, базирующемся на ощущении, что противники «быдло», «недочеловеки». См. как видят демократию сторонники майдана.;

— готовности использовать против них прямое насилие[36];

— стремлению изжить классовую рознь и борьбу доведением до максимума градуса национализма-патриотизма (всегда на религиозной подкладке[37]);

уже не отличались от настоящих нацистов[38]. Как точно отмечено юзером red_white_gold, эти симптомы ключевые в идентификации массового движения как фашистского, в противоположность демократическому (либерально- или буржуазно-). Также как и поддерживаемой им власти.

Конституированное майданом, прямое фашистское насилие захлестнуло страну сразу после победы последнего. В разных городах нацистские группы били и убивали протестующих против переворота, и в первую очередь главных «врагов украинства» — «коммуняк», защитников памятников Ленину и пр.

Вот, например, завезенные укронацисты атаковали митингующих в Запорожье. Около 40 травмированных. Много разбитых камнями лиц и голов. Одному парню сломали ногу дубиной. Черный знак на желтых знаменах сторонников «единой и неделимой» Украины — руна Вольфсхангел (Wolfshangel), общий символ для всех европейских нео-нацистских организаций. Он также являлся символом «Патриотов Украины», полувоенной организации, с которой «Свобода» шла рука об руку до 2004 года.

 

 

 

 

 

 

 

 

Уже в марте достаточно было не откликнуться на фашистскую речёвку «Слава Украине/нации», тем более надеть георгиевскую ленточку (не говорю уж – выйти с красным флагом) чтобы быть избитым и искалеченным[39]. Ещё хуже то, что «неавторитарные левые» коричневыми настроениями прониклись не менее, а то и более либералов. Ведь им, дискредитированным перед «патриотами» левой риторикой (в РФ – перед либеральной тусовкой, левым флангом которой являются), надо особо доказывать собственную лояльность[40].

Верно и обратное: «сепаратистские» настроения на Донбассе, с отстаиванием «советского», с неприятием мифологии галицийских фашистов не вчера родились, а прочно существовали всегда. Что, со своей стороны, подтверждают и националисты — Новороссия бандеровщину всегда отторгала. Но пока в этой стране была демократия (даже при Ющенко и после первого оранжевого путча, сильно подвинувшего общество к современной гражданской войне) конфликт «совков» с «националистами» шёл более-менее мирно и в рамках нормальных для гражданского общества процедур. Выборы, воззвания, возвеличивание собственной точки зрения, поливание калом противной в СМИ, а не избиения и убийства. См., например, как это было в 2006 г.

А после переворота компромиссы и пропаганда кончилась. С марта «совков» с «коммуняками» немедленно стали бить и убивать в Харькове, Николаеве, Запорожье, Одессе etc. (с апреля переименовав в «колорадов» и «ватников», и начав в основном убивать). Что есть чисто фашистская практика — даже полицейский режим репрессирует недовольных через полицию и суд, как в РФ, его сторонники при активизации «недовольных» и в ответ «на происки врагов» апеллируют не к прямому насилию, а «зовут полицию». Первое делают только фашисты, и именно такой способ обращения избрали «украинские патриоты» с врагами («коммуняками») и «чужаками» («донбасским быдлом», «колорадами»).

Добровольно избрали, подчёркиваю, не в порядке необходимой обороны; первый (Корсуньский) погром был задолго до восстания Юго-Востока. Начавшись, последнее было совершенно мирным, насилие со стороны протестующих редким и всегда ответным. Даже когда с середины-конца апреля в тех областях, где у «совков» был численный перевес, и нацистских групп не хватало, хунта пустила в ход армию. Прежде чем взять оружие, жители Донбасса голыми руками останавливали бронетехнику, не давая разжечь войну – а киевская интеллигенция подливала бензин и подносила огонь. Так что кровь полилась потоком, случаи нарушения прав личности со стороны восставших случались примерно на порядок реже, чем со стороны карателей и их «гражданских» сторонников[41].

 

 

Поэтому всем сторонникам киевского режима, даже не зигующим публично и не поклоняющим через слово ОУН-УПА, люди дали заслуженное прозвание майданаци[42].

Фашизация власти после победы  майдана

Вышеописанным путём фашистские настроения овладели государственным аппаратом, созданным победителями. Вот три характерных факта в подтверждение. Первый: убийц гаишников из «Белого молота» через некоторое время после ареста попросту отпустили решением Киевского апелляционного суда. Даже нелюдь Аваков в возмущении[43]. Второй:

«аваковская милиция отпустила нацистскую банду, убившую людей в центре Харькова, а сам Аваков еще до Майдана сотрудничал с харьковскими неонацистами настолько тесно, что даже фотографировался с ними для рекламных билбордов». Третий: «одним из первых решений нового режима стало следующее: парламент под руководством вице-спикера от «Свободы» Кошулинского, с подачи только что избранного прокурора от «Свободы» Махницкого, проголосовал в обход решений суда, за немедленное освобождение всех правых преступников, осужденных за преступления на расовой почве, убийства, теракты. Это очень важный акт, поскольку он показывает, насколько идеологический характер имеет режим. Уже через несколько недель после этого лидеры харьковских нацистов, которые были освобождены, были среди тех, кто убивал людей на Рымарской в Харькове. Это показывает, что это власть класса, что они прекрасно идеологизированы» («Пять ошибок, много смертей»).

Ежу понятно, что это за идеология. И что так поступать в условиях, когда власть неустойчива, не сложилась, обнародование этого факта может её подкосить, будут лишь убеждённые нацисты (пардон, «патриоты»), для которых идея (и «Слава нации») превыше прагматики. То есть государственные мужи (и институции), приведённые к власти майданом, готовы проявлять чисто идеологическую симпатию к нацистам, даже в ущерб своему имиджу как «демократии».

Действительно, уличное фашистское насилие сперва происходило при благосклонном внимании госорганов. Потом они стали планировать и координировать эти акции, что сделало убийства страшней и масштабней. Эта тенденция достигла максимума в Одессе 2 мая и Мариуполе[44] 9 мая.

«Что будет бойня, было ясно заранее. К тому времени нападения правых исчислялись десятками. Кроме того, националисты каждую карательную акцию сопровождают мощным сливом. Это было в каждом правом паблике — «Мы едем на Одессу!». В теленовостях передавали, что для фанатов харьковского клуба «Металлист» выкуплены несколько вагонов. Единственно, я думаю, что заказчики не рассчитывали на такое количество жертв, а скорее всего задумывали акцию устрашения, как в Харькове.

Мой друг, аполитичный спортивный журналист вечером 2 мая позвонил мне и рассказал, что он прибыл в Одессу вместе с болельщиками из Днепропетровска. Их везли на трех автобусах, и их сопровождала машина ГАИ, — предосторожность не лишняя, учитывая градус ненависти. Гаишники ему хвастались на заправке, что получили 500 гривен каждый, чтобы нормально сопроводить колонну, а сами фанаты получили по 100-200 гривен на пиво. Причем обратите внимание, Днепр никакого отношения к матчу в Одессе не имеет, там играли «Металлист» и «Черноморец». Правых в Одессу свозили отовсюду. Я знаю, что там была С14, например. Словом, режиссура полностью ясная. За несколько дней до этого я видел аналогичный «десант» в Харькове — молодые люди с битами, стыдливо завернутыми в газетки, вышли из автобусов попить пиво в скверике.

Столкновения уже бывали очень жесткие. В марте в Харькове, после нескольких нападений и попыток снести памятник Ленину, очередная группа Правого сектора из микроавтобуса обстреляла площадь, где дежурила «Самооборона Харькова». Местные байкеры объявили тревогу по рации Зелло, выследили их и блокировали в здании на Рымарской улице, но у Правого сектора было оружие, а у местных не было. Они стали стрелять и убили двоих, еще нескольких ранили. Поэтому удивляться, что некоторые жители Одессы вышли против «правосеков» с оружием, довольно странно. Я бы тоже без оружия не вышел. Жители Юго-Востока борются по принципу: вот мы тут местные, а какие-то люди из центра приехали нас строить. С ними, кто как может, борются все, — не только сторонники присоединения к России и не только «Боротьба». Полиция сочувствует местным. Во-первых, милиционеры и сами местные, во-вторых, у них зарплата 2 тысячи гривен. Но сделать они ничего особо не могут, отказываются выполнять приказы — уже хорошо.

После 2 мая стало ясно, что самый адекватный ответ на визиты правых — это то, что было в Мариуполе. Там люди разграбили все оружейные магазины, шли в райотделы милиции, которая отдала все оружие, которое у них там было. Это единственный адекватный ответ. Ничего другого противопоставить вооруженным людям, которые стреляют во все, что движется, не удастся. Проблема в том, что ни у Албу, ни у кого на Куликовом поле огнестрельного оружия тогда в принципе не было. Может, один Флобер был, ну так это не оружие. У нападавших оружие было — есть видео, где они обстреливают горящее здание» («Пять ошибок, много смертей).

Но и сейчас, когда главным убийцей людей в зоне восстания выступает украинская армия, «добровольческие батальоны« из неонацистов вносят свой специфический вклад и в убийства гражданских во время боёв, и в зачистках населённых пунктов, которые удалось захватить.

«Есть правые группы. Они разные (я сейчас отвечу — сколько их), но само это название есть некое обобщение. Оно очень популярное, и разные правые используют этот бренд, их численность насчитывает примерно семь тысяч человек. Речь идет ни о каких-то симпатизантах, а о конкретно вооруженных людях, объединенных в так называемых батальонах: Днепр-1, Днепр-2, Азов, Донбасс, а также Донбасс-2 – совершенно новый батальон, который неделю назад был сформирован в Киеве на основе клуба болельщиков киевского Динамо. Это очень опасные люди, правые боевики, имеющие большой опыт событий на Майдане. Это нацисты. Они получили оружие и отправились в Донецкую область. В чем их функции там? Есть очень важный момент: они крайне редко участвуют в боевых действиях. Мы сегодня смотрели видео Би-би-си, где рассказывается, как эти люди совершили налет на ферму в Краматорске: сожгли трактора, расстреляли свиней, избили мужчин-селян, напугали женщин, которые все и рассказали западным журналистам, а потом уехали. То есть, эти группы занимаются точечным террором против населения в нелояльных областях и контролем над прифронтовой зоной. Они стоят на блокпостах, проверяют документы, досматривают все, и всех, кто у них вызывает какое-то подозрение, арестовывают либо похищают. Боевая роль их невелика. Был лишь один бой батальона Донбасс против батальона Восток, где их разгромили. Их основная функция — налеты на маленькие города, например на Красноармейск (вы слышали, что бойцы Днепра заехали туда, убили двух людей и уехали). Это функции карательных отрядов. Это функции парамилитарес, как это было в Колумбии, в Сальвадоре, в Никарагуа…»

Из интервью редактора крупнейшего украинского левого сайта liva.com.ua Андрея Манчука в Рабочем университете им. Хлебникова

Сначала надо сжечь сограждан,

Потом — из пушек расстрелять.

Чтоб к новостям об этом ставить

хештег #единаястрана

Дончане, наши кандидаты

Штурмуют ваши города,

Чтоб вы случайно не забыли

Пойти за них голосовать.

Отказ в правосудии «врагам» с «чужаками»

Для фашизма типично не только то, что «врагов» с «чужаками» бьют, издеваются над ними или кого-то убьют в назидание, но также и демонстративный отказ тем и другим в правосудии (зачем церемониться с «низшей расой», «быдлом и люмпенами»?). Что наблюдаем на Украине сплошь и рядом. Вот, например, развязыванием террора против мирных протестующих Юго-Востока майданаци нарушили собственное постановление, запрещающее применять силу к протестующим во всех городах страны. Или по Корсуньскому погрому дело заводить никто и не собирался.

Или вот ещё люди, схваченные просто по подозрению [45], и активно дегуманизируемые «приличной» либеральной журналисткой, неотличимой от нацистов с вольфхангелями, и организующей помощь карателям. Страшно подумать о дальнейшей судьбе этих несчастных, на которых пало подозрение. Боюсь, что на неё указывает сообщение о «переполненных неизвестными моргах в Киеве». И дата — как раз перед массовыми убийствами в Одессе.

Что, среди прочего, дополнительно подтверждает фашистский характер режима. Демократия предпочла бы закон соблюдать, протестующих — расколоть, подкупить, пойти на частичные уступки, полицейский режим — казуистически обойти закон. А вот демонстративно показывать, что для «красных» и «ватников» закона нет и не будет, и какое обращение с ними власть (и «общественность») полагают должным — так делают именно наци.

Скажем, вот в этом треде днепропетровской писательнице-фантастке с её однодумцами безуспешно пытаются объяснить, что оскорбления по национальному признаку — крайне неудачный метод агитации[46], а она считает, что так правильно:

«Вата в голове не лечится. Можно, наверное, какое-то количество страха вколотить в жопу: типа, пойдешь на тусовку колорадов, придет страшный правосек и сожжОт. Чтоб сидели дома и не рисковали дурными головами. И все [47]».

Сказано про большинство населения, доля которого по мере развития экономического кризиса и провала попыток подавления восстания Юго-Востока будет только расти. Это и есть самый олдскульный фашизм — только не центральноевропейский, а латиноамериканский. Чем ещё раз ещё раз подтвердилось определение «хунта», а мечты «лучших людей» воплотились в реальность ещё до Одессы и Мариуполя.

Вышеописанное отличает фашистские режимы от близких по уровню репрессивности полицейских. Однако последние уступают недовольным по мелким, но знаковым поводам (Пикалёво, экологическая экспертиза и пр.), устраняют самые вопиющие глупости внутренней политики, если выясняется следующий из них вред. Хороший пример — путинский режим; его адепты – прагматики, способные к исправлению очевидных глупостей (или как минимум к пониманию, что это глупость). Фашисты же нет, если кого гнобят, не уступят ни пяди, скорей уж развяжут внутреннюю войну, на которую собственные идейные кадры дополнят уголовниками и всяким прочим отребьем. Что есть следствие, среди прочего, сугубого иррационализма и веры в сказки, мифологического сознания [48].

Вот скажем, состав участников контрреволюционного мятежа в Венгрии 1956 года, по ряду параметров изоморфного нынешнему «майдану» — сплав фашистов, уголовников, и обманутой молодёжи – учащейся или сельско-клерикальной:

«Группы, участвовавшие в вооруженных столкновениях, возглавлялись лицами, понимавшими все тонкости уличных боев. Они со знанием дела выбирали боевые позиции, профессионально определяли, какие места являются наиболее защищенными. Командирами групп являлись в основном бывшие хортистские офицеры, жандармы, нилашисты, а также некоторые военнослужащие, предавшие дело социализма и перешедшие на сторону контрреволюции. Многие из них принимали участив в деятельности различных нелегальных групп, симпатизировали старому режиму или были ослеплены личными обидами.

Организованные контрреволюционные силы сразу же нашли поддержку со стороны деклассированных элементов и уголовников. Из всех имеющихся документов видно, какую большую роль играли преступные элементы в деятельности контрреволюционных банд. Подразделения кишкунхалашского стрелкового полка 26 октября под Будапештом вступили в вооруженное столкновение с отрядом контрреволюционеров и захватили 23 бандита, в том числе 2 женщин.

«Подавляющее большинство арестованных мужчин, как они сами показали, до 23 октября занимались бродяжничеством и кражами. 12 из них за два года сменили от 8 до 15 мест работы. 19 человек в течение года проживало в 6–10 местах, 2 человека признались, что являлись ранее членами нилашистской партии. Одна из женщин отсидела в тюрьме 2 года за проституцию. От 6 месяцев до 4 лет провели в тюрьме шесть других бандитов. Среди задержанных не было ни одного человека, который жил бы честным трудом», – говорилось в рапорте командования полка. Из другого документа видно, что в XIX районе контрреволюционеры предприняли попытку создать отряд «национальной гвардии» из 300 человек, и очень скоро такое количество вооруженных лиц было набрано «из хулиганствующих элементов и известных полиции преступников».

Из 89 человек, осужденных в период с 11 декабря 1956 г. по 7 января 1957 г. за контрреволюционную деятельность, 42% имели в прошлом судимость. Другими словами, преступный мир в полную силу и со слепым отчаянием встал на сторону мятежников. Причем иногда совсем и не по политическим причинам. Просто эти элементы ненавидели порядок в стране, который лишил их возможности свободного разбоя. Они взялись за оружие, выступив против спокойствия, мира, и общественной безопасности, и так стали естественными союзниками сознательных контрреволюционеров.

В боях также участвовали, гибли и простые, заблуждающиеся люди. Они оказались в плену контрреволюционных призывов и вышли на улицу с оружием прежде всего ради претворения в жизнь лозунгов «национального коммунизма». Ответственность за их заблуждения и гибель лежит на «партийной оппозиции» с ее демагогической идеологией и пропагандой. Среди тех, кто оказался и стороне контрреволюции, не разделяя ее целей, значительную часть составляла молодежь. Руководители мятежа агитаторы «Свободной Европы» с поразительным цинизмом использовали в своих целях политическую незрелость, патриотические чувства и мечты о героических подвигах детей, подростков и молодых людей. На этот счет можно тоже привести некоторые данные.

За период вооруженных столкновений было зафиксировано в общей сложности примерно 3 тыс. смертных случаев; 20% погибших составляют лица моложе 20 лет, 28% – в возрасте от 20 до 29 лет. Среди раненых доля лиц 18 лет и моложе составила 25%, а больше половины приходится на категорию от 19 до 30 лет. Под влиянием уже упоминавшейся подпольной клерикальной организации «Регнум Марианум» состояло 1500–2000 детей, подростков и молодых людей, и их деление по возрастам в 1955г. выглядело примерно так: от 6 до 14 лет– 15%, от 15 до 19 лет –38% и от 20 до 26 лет –37%. Было бы неправильным делать на основании вышеприведенных данных далеко идущие обобщения, но тем не менее очевидно – часть молодежи взялась за оружие после того, как несколько лет находилась под враждебным влиянием.

Но постепенно состав «повстанцев» менялся. После первых дней боев значительная часть молодежи сумела разглядеть настоящее лицо суетившихся вокруг нее контрреволюционеров и сложила оружие. Среди молодежи, особенно студенческой, стали распространяться настроения, которые можно было бы охарактеризовать, как «мы хотели не этого». 26–27 октября примерно 2/3 студентов покинули учебные заведения и, по сути дела, заняли пассивную позицию, о чем свидетельствует и тот факт, что в уличных боях погибло всего 20 студентов университетов и институтов. В то же время ряды контрреволюционеров все больше пополнялись закоренелыми политическими врагами народной власти, уголовными преступниками. Из открытых мятежниками дверей тюрем на улицы выплеснулись фашистские элементы, заговорщики, грабители и убийцы. В период с 25 по 31 октября на свободу было выпущено 9962 уголовных и 3324 политических преступника (в том числе шпионы и заговорщики), большая часть которых получила оружие, а другая часть включилась в деятельность политических органов контрреволюции.

На встрече представителей контрреволюционных групп 2 ноября командир отряда с площади Барош хвастался тем, «что политические заключенные, которых мы освободили, приняли участие в боях». При этом надо иметь в виду, что политическими контрреволюционеры называли всех заключенных, чтобы сделать их более привлекательными для широкой общественности».

Янош Барац. Крах операции «Фокус». Контрреволюция пером и оружием. М.: Политиздат, 1986.

Иными словами, фашисты принципиально предпочитают нелегальное насилие (парамилитарес, непосредственно управляемые капиталом, частные тюрьмы и пыточные) институциализированному. В марте-апреле, такое отсутствие закона станет общим местом в политике киевской власти, а потом она против недовольных просто начнёт войну – в фашистском стиле, с военными преступлениями и истреблением мирных жителей. И счёт жертвам пойдёт на сотни и тысячи…

Так или иначе, всем попадающим в легитимные жертвы фашистского насилия (враги, чужаки, усомнившиеся в методах и/или изверившиеся свои) доступа к правосудию нет и не будет. Даже к классовому суду и к Басманному: совершённых против них преступлений фашистский режим просто «не видит», включая обычную уголовку, в диапазоне от кражи до грабежа и погрома, если «против кого надо».

За политическим террором идёт уголовный

В силу п.4. фашистский режим, особенно на «периферии« (куда попали страны СНГ с началом «реформ») — это расцвет не только политического, но и криминального террора на улицах. Такая хорошая вещь, как права человека, в странах полицейского произвола, вроде США и РФ, нарушаются. На Украине же их просто нет – как и в других странах с фашистскими режимами.

«На Украине … людей избивают на улице, увозят в неизвестном направлении, стреляют, грабят. Каждый день. Вот посмотрите любой мониторинг на этой странице (на главной там очень скупо, надо файлы смотреть).

Например, мониторинг за 7.04 (за несколько дней):

— Остановили автобус у Корсунь-Шевченковского и зверски избили людей, кидали в них коктейли Vолотова. С криками «Слава Украине!»

— В Киевской области остановили автобус с «Беркутом», несколько человек избиты, двое пропали без вести, была стрельба.

— В Сумах забросали яйцами и прогнали по улицам мэра города и его жену; пытались захватить собор РПЦ; попытка поджога здания милиции; нашли тело активиста майдана со следами пыток; вымогали деньги «на революцию» у «Правого сектора» (а еще говорят, ворон ворону…)

— В Полтаве нападение и попытка захвата предприятия людьми в масках.

— В Харькове подожжен ресторан, в Донецке попытка поджога (это все еще до революции на ЮВ).

— В Закарпатье группа «Правого сектора» захватила жилой дом и не подчиняется органам правопорядка. Аваков утверждает, что было еще два таких случая в последние дни.

— В Киевской области люди в масках ограбили «Союз охотников» — сперли оружие.

— Коктейли Молотова в Киеве, Донецке, в Харькове сожгли три банкомата.

— В Донецкой области избили активистов «Дорожного контроля» (?? их-то за что? Но тоже по политическим мотивам, пишут).

— Нападение на палаточный лагерь в Луганске, избиение битами и т.п., несколько человек с серьезными повреждениями в больницах.

— В Киеве избили ветерана Великой Отечественной, сломанные ребра и т.д. Правый Сектор.(прикиньте, сколько человеку лет, и какое это «геройство»! Избивающих стариков ненавижу лично от всей души!!!)

http://igcpu.eu/uploads/doc/cu_255/m-6-07042014.doc»

 

«С февраля, когда был впервые разгромлен киевский офис «Боротьбы», — а в Киеве разгромлены и захвачены офисы практически всех левых организаций, — многие наши товарищи не живут дома. На квартиру, где я проживал, просто пришли вооруженные неизвестные люди. Ордер на то, чтобы взломать замок, им не понадобился. На шум вышли соседи, спросили, в чем дело. Им ответили, что боевикам поступила жалоба… от соседей — якобы в квартире жил кто-то «подозрительный». Соседи сказали, что никаких жалоб от них не было, прямо назвали это грабежом, подняли скандал. Дверь в квартиру, тем не менее, доломали и успели забрать чужой ноутбук.

Киевская милиция обычно бездействует в таких случаях. То есть они фиксируют звонки, но на вызов не приезжают. Милицейские патрули официально «разбавлены» майдановскими самообороновцами, другими словами, на действия самообороны предлагают ей же и жаловаться.

Когда полсотни вооруженных боевиков пришли ночью в киевский офис «Боротьбы», охранник фирмы-арендодателя звонил в милицию, но они не приехали, и уже потом, днем, приняли заявление нашего юриста. Никаких реальных следственных действий за этим не последовало, как и по факту захватов и разгромов офисов КПУ, например.

Киевская милиция крайне деморализована… По-сути, функции охраны правопорядка в городе официально переданы «сотням самообороны Майдана», — это отряды, которые формируют разнообразные майдановские правые или патриотические офисные буржуа, желающие поиграть в фрайкор. Принцип их работы — кто какую часть района «освоил», тот его и охраняет. Они устраивают разборки за передел территорий, даже стреляют друг в друга, — такие случаи были и в центре Киева, и в нашем спальном районе, к примеру» («Пять ошибок, много смертей»).

А вот совсем недавно — очередная разборка вооруженных нацистов в центре Киева. «Ловили людей неслов’янської зовнішності. Намети не зносили, але в витягали людей з ближніх до Лядських воріт наметів. Були озброєні кастетами, ланцюгами, битами[49]«. Дело вновь кончилось стрельбой и кровью. Центр Киева давно уже не является безопасным для граждан.

Поэтому, чтобы не нарваться на неприятности, всем мирным обывателем надо «скакать», быть «хорошими украинцами», повторять пропаганду укроправды, УНИАН, цензора и т.д. СМИ, и стараться не смотреть в сторону, где «герои», которым «слава», ликвидируют «врагов украинства».

Дегуманизация «врагов» с «чужаками» на основе социального расизма

Одновременно флиртующая с фашизмом интеллигенция[50] строит для соответствующих режимов культурное пространство (выставки, игры, репрезентация в СМИ), в которой «враги» с «чужаками» предстают низшими существами, недочеловеками. Вот паскудная выставка «Осторожно, русские»; или «игра», учащая детей «побеждать русских». В одной такой «культурно-просветительской» акции патриотической интеллигенции больше фашизма, чем в факельном марше футбольных бонов. У гитлеровцев была однотипная игра типа квеста, где надо было выгонять из страны евреев.

А вот естественные последствия такого рода пропаганды и одновременно излияния чувств пропагандирующих «патриотов» – см. их радость от смерти в мучениях «самки колорада». Это не единственный случай: аналогичный восторг «украинские патриоты» демонстрируют каждый раз, когда их артиллерия или авиация в массе поубивает гражданских[51]. Это то самое упоение убийством или унижением «унтерменша»[52], которое обязательно для всех фашистских практик (см.п.6). Отсюда ещё важный критерий – культ смерти, наблюдающийся у «патриотов».

И никто ведь из украинской интеллигенции, настроенной «патриотически», не упрекнул собратьев, не усомнился, может быть, они делают что-то не то, хотя бы в чисто корыстных видах не допустить использования этих сюжетов пропагандой противника. Нет, ведущие украинские СМИ это приветствуют. Майданаци настолько уверены в себе («цивилизованный мир за нас», мы «настоящие европейцы»), что честно всё демонстрируют, ничего не стыдятся. И поскольку молчание знак согласия, можно ли из происходящего делать вывод, что «мозг нации» не просто одобряет вывод о «русских как низшей расе», а насаждает его в обществе? Думаю да (или скорей да, чем нет).

Вообще, после освобождения «средние слои» этой страны крайне нуждаются в денацификации.

Ещё процитирую Дмитрия Зыкова: «Украинские и российские либеральные СМИ продолжают называть противников киевского режима «террористы» (хотя они ни одного теракта не совершили) и «российские диверсанты» (правда ни одного настоящего российского диверсанта украинские силовики поймать не смогли). Кстати, западные СМИ называют этих людей «rebels» («мятежники», «восставшие»). То есть используют более нейтральное слово. Либералы в соцсетях называют сторонников федерализации ещё жёстче — «ватники», «колорады».

Хуту, проводившие геноцид тутси в Руанде, называли их «насекомые». Это сознательное расчеловечивание противника. Того, кого не считаешь человеком, убивать проще. В смерти людей в одесском Доме Профсоюзов виновны не только нацисты, которые подожгли здание. Виновны также люди, постившие картинки про «вытравливание колорадского жука». И СМИ называвшие террористами всех противников киевского режима»».

Мы против власти олигархов

Три месяца твердил майдан

А кто сейчас об этом вспомнит

Тот провокатор и москаль.

Это важный момент, показывающий, почему фашизм — это не просто террор с ликвидацией демократии; важно чтобы то и другое делалось крупным капиталом (пусть через чиновников, офицерство, но не этими последними независимо) и в его интересах. Именно в связи с этими последними в представлении «недочеловека» в фашистской пропаганде всегда больше социального расизма, чем собственно национальной ненависти[53].

Майданаци (тем более их либеральные симпатизанты в РФ) много сильней ненавидят «Донбасс» с «колорадами», чем собственно русских, потому что они по образу мыслей «совки», по образу жизни — трудящиеся, т.е. в интеллигентско-предпринимательском представлении — «негры» в смысле «рабы» или «наймиты». Отсюда их словоупотребление «Донбабве» с «Лугандой», или именование СССР «Верхней Вольтой с ракетами», также как странное понимание «европейскости» и стихийная правизна «образованных горожан».

Революция и реакция: разница в репрессивности

Небольшое теоретическое отступление. Идеи революции и реакции, когда овладевают массами, равно бывают репрессивными. Однако есть две важные разницы, с точки зрения содержания и формы репрессии, проявляющейся в действиях вовлечённых лиц. Во-первых, при равной ожесточённости столкновений революционная толпа (или сторона в гражданской войне) применяет в 10-100 раз меньше насилия, чем её противники. Потому что её идеологи могут аргументировать от выгоды большинства, а ведомый ими народ — быть в разы менее жестоким, чем контрреволюционеры, отстаивающие привилегии меньшинства. Объяснить массе, почему это надо поддерживать, по понятным причинам труднее. Во-вторых, революция — что якобинцы, что большевики — предполагает, что врага сперва надо пробовать перевоспитать, и репрессировать лишь сопротивляющихся и после этой попытки. Тем более что революционеры не боятся «заражения» воспитателей реакционными идеями по причинам, изложенным выше.

Реакция же, наоборот, боится подобного «заражения» больше, чем собственно силового сопротивления, почему репрессирует немедля и сразу при появлении подобных идей. Тут надо отличать чисто фашистский способ репрессии от присущей режимам полицейского государства. Первый предполагает личное участие в насилии над врагами, оно расценивается положительно, как радость и счастье («Вонзив еврею в горло нож, мы скажем снова — мир хорош«, «Kill commy for mummy» или «Heute rot — morgen tot!»). Что характерно, в последнем случае наци переосмыслили по-своему («Был красным — будешь мёртвым») общераспространённую пословицу со смыслом бренности бытия «завтрашнему дню не очень верь».

Отсюда столь странное и непривычное для обычных людей сочетание мимики радости и удовольствия с совершением актов насилия (а не агрессии, стресса или страдания, как в аналогичной ситуации у большинства). Сторонники полицейского государства могут разделять очень схожие ценности, но чётко отличаются поведенчески — где фашисты бьют или преследуют в печати сами, они зовут полицию, требуют отдать под суд и пр., в общем, апеллируют к городовому вместо самоличной расправы.

Выбор насилия как главного или единственного средства воздействия на демос для фашистов принципиально; оно приоритетно перед компромиссом, подкупом, пропагандой — и даже судом и полицией. Полагая противников низшими существами, быдлом, естественно требующим особого обращения, они счастливы их бить-убивать[54]. В том числе потому, что им мнится в такого рода акциях польза и слава их «крайны», у них это доблесть, а не крайняя и неприятная мера, как при демократии.

Именно этот стиль поведения майданаци считают принципиально правильным. Вместе с дегуманизацией противника[55], с последующей радостью «приличных людей» по поводу «жареных колорадов», предпочтение прямого и личного насилия представляют собой «слово и дело», типичное для фашистов (недочеловеков надо бить, самим бить, и это правильно, «эти тупые негодяи уважают только силу»). Его надо отличать от авторитарного, присущего полицейскому государству («вот эти отвратительны и опасны, почему медлят суд и полиция….»).

Эта разница формирует различия в поведении. У нормальных людей агрессия, когда они с кем-то дерутся, кого-то бьют (а тем более просто демонстрируют неприязнь) агрессия связана с эмоциями отвращения, стресса, агрессии, как всякая реакция на несправедливость и боль, обусловленную социальным исключением, разрывом социальных связей и пр. У фашистов (частью – и у уголовных преступников) же наоборот, с эмоциями счастья, радости, удовольствия. См. фотосессию украинских нацистов с обсуждением.

«Я как поведенщик обратил внимание на радость / остервенение с которым они топчут и переворачивают портреты и слитность телодвижений, когда они орут или зигуют (что влияет на способность к жестокому линчеванию «не тех»). То что я видел по фильмам о донбасской толпе и даже ополченцах — она движутся «россыпью», а не слитно. И не видел мимики удовольствия во время агрессии/насилия…

[оппоненту] обратите внимание на мимику удовлетворения и удовольствия, которая у них когда они уничтожают врага «в изображении». Отсюда понятно, что они сделают с реальными врагами; и действительно, см. такую же точно улыбку от участников бойни в Одессе, совсем без этих казацко-нацистских причиндалов, вроде бы обычные люди. Неестественны (и опасны для окружающих) радость (или удовлетворение) при агрессивных действиях, когда чел на кого-то нападет кого-то бьёт, в норме там должна быть мимика стресса злости и пр. Среди действующей толпы в Донбассе или в Харькове я такого не видел[56].

…Другой пример: здесь человек описывает те же эмоции на лицах (фрустрация, стресс, отвращение, но не радость-удовлетворение) говоря о давних событиях в Латвии:

«Мы вышли на демонстрации. Верите ли, дорогие украинцы, мы ни одной покрышки не сожгли. Просто показали, что МЫ — против, и нас — много. Я тогда внимательно вглядывался в лица молодых латышей… Так вот, они смотрели на нас именно такими «слава-украинскими» «москаляку-на-гилякскими» глазами, как ваши майданутые смотрят на вас. Злыми, пустыми и с нескрываемым превосходством. Мы для них — «быдло», «колорады», «ватники»… Как и вы для западенцев.

Крови тогда в Латвии не пролилось. Страна как раз вступала в Евросоюз, власти испугались ненужного шума и пошли на компромисс. Но это «эсэсовско-бандеровско-майданное» выражение лиц латышской молодежи я запомнил хорошо. Через пару лет в соседней Эстонии сносили памятник советскому солдату. Именно с таким выражением лица молодые эстонские полицейские месили дубинками протестующих русских. С удовольствием месили, по-эсэсовски! А эстонская молодежь рукоплескала в интернете».

Прав человека на Украине больше нет… и политических свобод тоже

Соответственно, если в развитых демократиях права человека нарушаются, полицейские режимы (как впрочем и демократии), время от времени сажают за решётку невинных через продажный суд и сфабрикованные процессы, то на Украине с начала марта прав человека просто нет, и местной правозащите можно читать отходную. Сказанное о правах верно и для политических свобод – они отсутствуют, что было ясно ещё в мае (п.18). Сейчас ситуация ещё ухудшилась.

«Победа «евромайдана» уже в первые месяцы обернулась самым масштабным и системным нарушением прав человека за всю историю постсоветской Украины[57]. В стране разворачиваются преследования за взгляды и убеждения оппозиционно настроенных к правительству. Проходят массовые задержания граждан Украины, которым вменяются в вину либо на ходу придуманные спецслужбами преступления, либо просто их политические взгляды — как у девушки-одесситки, которую отправили на несколько месяцев в СИЗО за крамольные посты в «Вконтакте[58]».

Очень часто основания для задержаний вообще не ясны, и о них никто не отчитывается — как и о судьбе похищенных, которых в гротескной манере ежовских процессов обвиняют в нелепых преступлениях. Силовики открыто заявляют в СМИ о тысячах арестованных: к примеру, только по Луганщине они отчитывались в прессе о 1200 задержанных. И не ясно, идет ли речь об информационном блефе. Харьковский губернатор-миллионер Игорь Балута хвастался недавно, что начиная с апреля на Харьковщине задержали 314 «сепаратистов». В числе этих опасных преступников еще одна девушка, которой вменяют в вину «осквернение» государственного флага. Но в основном это простые обыватели, которых брали за те же комментарии в соцсетях, или случайно попавшиеся под руку участники «антимайдановских акций». Естественно, это не «сепаратисты», не «террористы», не «шпионы Кремля или ДНР», а граждане Украины с критическим отношением к режиму, которые руководствуются в своей позиции действующей Конституцией. Число таких «оппозиционеров» будет расти по мере развития социально-экономического кризиса, а, соответственно, усилится и их преследование. Причем правозащитники, большинство из которых всегда относились к либеральной среде, как правило, не только не защищают этих людей, но фактически требуют арестов и преследований инакомыслящих.

Активиста черниговской «Боротьбы» вызвали в СБУ вместе с его матерью, потребовав удалить группу в соцсети «Вконтакте» за статьи с критикой олигархов, обещая посадить его за это, ни много ни мало, на 15 лет — за «сепаратизм». Заставили мать дать соответствующую подписку. В квартиру юной боротьбистки из Днепропетровска ворвался спецназ, после чего у нее забрали при обыске ноутбуки и телефоны членов семьи, а также планшет ее несовершеннолетней сестры. При этом девушке по сути не вменяли в вину ничего, кроме тех же критических к режиму постов. В Харькове, где был разгромлен офис «Боротьбы», происходят системные задержания оппозиционных активистов — на днях там схватили за антивоенные граффити еще одного левого, Владимира М. При этом местная милиция и СБУ демонстративно отказались расследовать попытку похищения известного профсоюзного организатора Дениса Левина, которому надели наручники на главной площади города, хотя это было снято на несколько видео. В Одессе после обыска у боротьбистки Марии С. ее исключили из института. В Кривом Роге доносчики из тамошней «Свободы» требуют репрессировать местных активистов «Боротьбы» за антивоенные лозунги. Список этих примеров можно продолжить, и их число системно растет. Хотя власти должны понимать, что украинские левые не виновны во вменяемом им «сепаратизме», а преследования за убеждения лишь усиливают возмущение их действиями.

Стоит также честно сказать, что помимо левых в стране системно преследуются немногочисленные более или менее активные представители буржуазной оппозиции из числа членов капитулировавших перед режимом КПУ и ПР — их жилье громят и жгут, бизнес забирают в пользу лояльных к режиму конкурентов. И хотя это наши политические противники, мы понимаем, что эти преследования властей имеют своей целью зачистить вообще всю оппозицию. Тем более что запрет Компартии Украины, инициированный генпрокуратурой и представителями правящих партий, несомненно, будет использован для того, чтобы максимально ограничить возможность политической деятельности для непарламентских левых и даже осудить эту идеологию.

Естественно, государственный репрессивный аппарат активно подключает к подобного рода деятельности ультраправых, отряды которых легализованы теперь в качестве официально признанных спецподразделений МВД Украины, хотя в их составе есть нацисты, причастные к преступлениям и убийствам[59]. Более того, стало известно, что либеральная партия «УДАР» намерена провести через парламент закон, который фактически даст возможность открывать огонь по безоружным гражданам, если военные или правые боевики сочтут их «соучастниками террористов». Фактически это грозит узаконить в Украине практику латиноамериканских «эскадронов смерти» (Источник).

В целом, сейчас СБУ сажает даже подростков за политические оценки, высказанные частным образом. А правозащитники молчат, со «свободными СМИ» впридачу, как воды в рот набрали, или требуют над такими «преступниками» жестокой расправы. Процветает доносительство, с составлением списков «врагов нации» для последующего репрессирования, власть активно узаконивает эти «общественные инициативы». Законодательно вводятся ограничения прав фактически для любых противников режима и включающих их политических организаций (по резиновому обвинению в «сепаратизме» с «украинофобией»).

Среди прочих свобод на Украине ликвидирована свобода информации: и без того бывшие в основном орудиями пропаганды, СМИ окончательно перестали информировать и сосредоточились на промывке мозгов. Что было официально подтверждено на совещании главредов у Яценюка, где все они дружно присягнули продвигать «украинские смыслы» и противостоять «российской интервенции». Поскольку первое миф (или симулякр), а второе — ложь, фактически они присягнули действовать независимо от поиска истины и даже забот о достоверности информации, сбалансированном представлении точек зрения и прочем, что составляет профпригодность журналиста[60].

Немногие оставшиеся СМИ, что сообщают неприятную правду (вроде 112 канала), на Украине преследуются, им угрожают, пытаются закрыть, на корров устраивают охоту, похищают, и даже убивают — при одобрении «интеллигенции» и согласном молчании «правозащиты[61]». Тем более всё перечисленное относится к российским журналистам, поскольку о чём они говорят чистую правду, так это о военных преступлениях хунты, гуманитарной катастрофе, гибели сотен людей и пр. Почему собственно майданаци их сажают, пытают и даже убивают: тем более что при современном развитии ситуации их собственная позиция незащитима без постоянной и интенсивной лжи. А вот российские коллеги об Украине имеют роскошь писать что видят (но не о происходящем в собственной стране, не о позиции собственного руководства и не находящиеся в России).

Сходным образом нет свободы собраний, ибо все заподозренные в «антипатриотизме» срываются ультраправыми группами, с погромом помещений, независимо от лояльности собравшихся и их руководства. Особенно если это социальный протест или антивоенная акция. «Интеллигенция», европейская и либеральная, этому не то что не возмущается, но так даже требует.

Заключение

Надо сказать, что, как положено исследователю, я честно искал факты в подтверждение опровержение нулевой гипотезы, что майдан — это демократическая революция, а не ультраправый переворот, установленный им режим — демократический (или пусть полицейский, а не фашистский). Раз за разом упорно задавал всем спорившим со мной сторонникам майдана вопрос — какие моменты жизни на Украине подтверждают этот тезис? Или вообще — что изменилось к лучшему в плане свободы, демократии и прав человека? Таких фактов было сообщено три — устройство зоопарка в Межигорье, замена Табачника на Квита в Министерстве образования (учитывая взгляды и практику последнего, это нулевую гипотезу опровергает, а не подтверждает её), и «прозрачность» документооборота в сфере высшего образования, выдаваемая за «общественный контроль». На деле, когда по новому закону о высшем образовании идёт коммерциализация, ВУЗы превращаются в фирмы[62] и бесплатное образование свёртывается, прозрачность работает в минус, а не в плюс.

В основном собеседники говорили пустые слова, воспроизводя мифологию о «российском вмешательстве» и «спецназовцах ГРУ» как причине восстания Юго-Востока, или прямо врали — самочинно либо повторяя враньё укроСМИ[63], у которых колченогому доктору учиться, учиться и учиться… Если бы оппоненты придерживались научного метода анализа реальности, как требует профессия многих из них, они (даже не найдя позитива от «установления демократии») привели бы факты, мои обобщения опровергающие. Скажем, что нацики из «Нацгвардии» и иные каратели не убивают гражданских во всяких там одессах и мариуполях, а выслушивают их требования и вступают в переговоры, не бомбят жилые кварталы с больницами, а разбрасывают листовки с призывами изучать украинский язык и доводами за евроинтеграцию. Или что украинское государство, отпускающее криминальных убийц с нацистскими взглядами, чтобы они организовались и стали убийцами военными, политическими и пр., ведёт себя столь же демократичным образом.

Однако же доказательств этому нет – и оппоненты молчали, и я искал, чтобы проверить собственную гипотезу; но не нашёл, видимо их нет вовсе. Зато доказательств преступлений против гражданского населения, включая расстрелы скорых, огонь по невоооружённым людям, применение «Града» и авиации по жилым кварталам и больницам, расстрелы своих солдат за неготовность убивать гражданских, бомбёжки, чтобы не перешли в Россию — масса.

Я очень надеюсь, их аккуратно предъявят, когда этот режим будут судить по месту совершения преступлений — Одесским трибуналом, Луганским или Славянским. Если же Сопротивление фашизму подавят (что в «мире насилья», который во зле лежит, вполне вероятно) – в любом случае важно помогать борющимся или хотя бы свидетельствующим.

Отсюда выводы. Во-первых, предположение о «демократической революции» вполне опровергнуто ещё в марте, а события апреля-июня вполне подтвердили рабочую — что это фашистский режим, воюющий с собственным народом, вместо того чтобы договариваться с недовольными (или хотя бы распропагандировать/подкупить их). Если победу майдана называть «революцией», то с обязательным добавлением «национальная», как в Германии в 1933-м.

Во-вторых, на Украине фашизм не «поднял голову», он попросту овладел украинским государством и сейчас добивает очаги сопротивления в обществе. Кто не за Майдан, не за украинскую нацию, тот легитимная цель[64].

Организационные выводы для коммунистов хорошо сформулировал коллега wsf1917. «Чтобы что-либо мочь, точки сборки надобно создавать заранее, ввиду чего нужна солидарность друг с другом, превосходящая таковую либералов и националистов (а там она более чем высока). Атака идейных врагов должна иметь безусловный приоритет перед срачами в собственной среде, каковые не должны быть публичными[65]. Тем более что ввиду «мягкой силы социальных влияний» — тотального превосходства врага в СМИ, о которой писал ранее, все «энергии», могущие питать комдвижение — классовая ненависть, протест против других форм угнетения и пр., скорей всего будут «отведены» по ложным каналам конфликтов межнациональных, столица-периферия и пр. В этот период надо строить организацию и учиться самим, накапливать знание, чтобы не повторять расхожие антикоммунистические мифы от либералов с националистами (забавно, что больше всего повторяют расхожие либеральные штампы троцкисты, даже не анархисты — и тем больше, чем рррреволюционней в риторике).

Окно возможностей возникает лишь в случае столкновения двух пробуржуазных сил, вроде белоленточных и запутинцев в России, или украинского фашизма с народом Юго-Востока Украины, ложно надеющимся на черносотенную РФ. Столкнувшиеся начинают друг друга разоблачать, участие низших классов в оборих движениях быстро становится очевидно бессмысленным для любого, в этот момент у нас есть возможность просвещать людей и выхватывать из обоих движений, направляя против истинного врага. Как это делает «Боротьба» на Украине.

Но к наступлению «окна» надо прийти готовыми — организованными и знающими дело, т.е. мочь ответить на самые разные вопросы, возникающие у людей, до развития города, экологии, образования и т.д. социальной политики включительно, так чтобы направлять их негодование против системы, а не в поддержку планов одной из сторон. Здесь главный враг — «чёрно-серая мораль«: представление о том, что трудящиеся могут что-то достигнуть, примкнув к угнетателям, рекламирующим себя как «меньшее зло», нет, действовать нужно лишь за свои интересы.

Ещё надо сказать пару слов о фашизации публичного пространства на Украине ещё до майдана, ведь случившееся не с неба упало. Кроме внешних воздействий и внешней заинтересованности в перевороте были и местные процессы «распространения эстонского синдрома», о которых я говорил в первой части.

«Ещё раз к вопросу о том, кто разжигал ненависть и готовил насилие:

Неонацисты Тягнибок и Парубий оказались в блоке Ющенко ещё с 2002-го.

Формально Тягнибока выгнали в 2004-м за известную «речь на горе Яворина», но никаких внутренних санкций для фашистких / неонацистских организаций, которые в 2013-м составят «Правый сектор», в Украине не было, и западные европейские «партнёры» скорее поддерживали благосклонность украинского руководства к ультраправым, чья профессия ненависть, чем боролись с ними.

Тогда же, ещё при президенте Ющенко, становится известной сеть связей неонацистов с расистски/нацистски настроенными объединениями футбольных хулиганов, и их связях с аналогичными объединениями в Европе. На это тоже не обращают внимания.

В 2008-м ультраправые организовывают «марш контрсистемных националистов», и делают во время него организованную и заранее объявленную попытку «прорвать ментов и побить коммуняк». ОМОН разносит их в пух и прах — но само событие примечательно тем, что нападения на милицию и агрессия против политических противников происходили задолго до майдана-2013.

В том же 2008-м году проходят «круглые столы» из «Братства» известного провокатора Корчинского (бывший лидер УНСО, хвалившийся отправкой боевиков в Чечню), «Патриота Украины» (потом войдут в СНА) и российской неонацистской организации «Северное Братство» (будет позже разгромлена «органами»).

В 2009-м году происходит «дело Максима Чайки»: молодой околофутбольный неонацист, со своей организацией, которая войдёт в неонацистскую «Социал-Националистическую Ассамблею» (СНА), в компании дружков решил «наказать предателя», которого увидел с антифа. В драке он получил ножевое ранение, от которого позже скончался (от потери крови).

«Патриотическими» организациями Украины из этой драки по инициативе неонациста была раздута лживая кампания «пророссийские экстремисты антифа убили украинского патриота за то, что он был украинец». Примечательна эта история тем, что в ней засветились и «проукраинские организации», и клика Ющенко (включавшая на тот момент Порошенко, Луценко, Наливайченко, Парубия), и «ВО Свобода», и ультраправые, которые потом войдут в «Правый сектор».

В 2010-м году Наливайченко, лидер в одном из крыльев Ющенко, уже находит с неонацистами из «ВО Свобода» «много общего». Во время своего председательства в СБУ Наливайченко был связан не только с ультраправыми, но и с представителями США, как и другие члены команды Ющенко. В том же году форумные боты, прославляющие Наливайченко как кандидата в президенты, одновременно призывают высылать в Россию неугодных.

В 2010-м году Ярош, будущий лидер «Правого Сектора», объявляет о восстании –«уже по факту самой победы Януковича на выборах», в это заявлении он вписывает фразу «Космополитическая демократическая избирательная система, навязанная украинцам режимом внутренней оккупации противоречит целям и устремлениям нашего народа, а потому является вредной и враждебной.»

В 2010-м году становится широко популярным видео, известное как «выход Фарион в детсад», где представительница руководства неонацистской «ВО Свобода» объясняет, что «Маша это форма не наша», и предлагает «Машам и Петям убираться в Россию»

В 2010-м году «украинские патриоты» устраивают массовые демонстрации и беспорядки против «Харьковских соглашений», также известных как «газ за флот». В 2010-м году писатель Юрий Андрухович, нередко считающийся любителями украинской литературы «живым классиком», говорит в интервью, что Донбасс и Крым это «другая нация», и что в случае «победы оранжевых» им надо дать возможность отделиться. В 2014-м он будет на майдане.

В 2011-м году украинский писатель Шкляр, любимец патриотов за творение о Гражданской войне о том, как боевики-националисты боролись против «москалей и жидов», и номинированный за него на «Шевченковскую премию» даёт интервью «Донбасс и Крым — это украинская гангрена», и призывает «гангрену» отрезать. Никаких санкций патриоты ему за это не назначают.

9-го мая 2011-го года ультраправые, возглавляемые идеологом неонацизма Юрием Михальчишиным от «ВО Свобода» устраивают массовые беспорядки и столкновения с милицией против тех, кто приехал во Львов отметить — официальный, не запрещённый — День Победы.

В 2012-м году «украинские патриоты» устраивают акции и беспорядки против нового языкового закона (отмену которого в 2014-м называют одной из главных причин восстания на Востоке б.Украины).

В 2012-м году украинские «прозападные силы» объединяются с неонацистами из «ВО Свобода» в «объединённую оппозицию», таким образом каждый, продолжающий их поддерживать, объединяется с культом пропагандируемого «ВО Свобода» патриотического беззаконного насилия и шовинистическими заявлениями.

Это только часть, самые известные из фактов поощрения / разжигания / поддержки ненависти, насилия, беззаконния «украинскими патриотами» ещё до майдана[66]». Источник на ФБ

Другая часть обсуждалась выше, а вот третья – коричневое будирование в школах[67], включая украинские учебники истории.

Есть и много чего ещё, но, думаю, этого хватит. Sapienti sat.

 

Примечания:

---