Об атеистах в окопах

Print PDF

Невзоров, издав книгу Грекулова «Нравы русского духовенства» 1928 г., вызвал кампанию среди православных активистов за её запрещение. Такому (к тому же бесплатному) пиару, конечно, многие издания могут позавидовать.

А вот книжка Л.И.Емелях «Крестьяне и церковь накануне Октября» (1976) лежит себе спокойно в сети (скажем, тут) и не удостоена почему-то никакими проклятьями. А между тем содержит она не менее любопытные факты о религиозной жизни дореволюционной России, причём не только крестьян в деревнях, но и крестьян в солдатских шинелях.

Вот, к примеру:

«Сестра милосердия С. 3. Федорченко во время первой мировой войны записала много антиклерикальных и антирелигиозных разговоров, которые вели между собою крестьяне в шинелях: «Какие тебе заповеди на войне. Затрещал самолет — слова евангельские, загремели пушки — трубы архангельские… Все заново переучиваем. Сказал господь; „Не убий», значит бей, не жалей. Люби ближнего как самого себя, значит тяни у него корку последнюю. А не даст добром, руби топором… Эх жизнь духовная, потеха человечья, не иначе. Жеребец по церкви ходит, да в ризы рыгает с перепою. Так и поп иной, борода на ем — Саваофу по брюхо, а сам жрет да рыгает да бесперечь котят плодит. — А у нас какой батя был… Бабы, бывало, ни одной не пропустит… Как дознались, били его сильно и благочинному жаловались… — Прогремелся Илья, не перескочить. Как почнут немцы небо колоть, ровно сухи дрова, — где старому прогреметь. .. — Я такой глупый был, что спать ложился, а руки на груди крестом складывал… на случай, что во сне преставлюсь… А теперь ни бога, ни черта не боюсь. — Смеюсь я надо всем, и в бога верить еще с пастухов перестал… Сказал: „Не верю, разрази!» Гроза была большая, не разразил»».

Или:

«В 1914 году меня взяли на войну. Однажды стою я около офицерской землянки, слышу — разговаривают. Поп говорит: «Берегите себя, господа офицеры, берегите, а „их» хватит»… Это нас-то хватит, а? Тут у меня прямо все и перевернулось. С войны я вернулся безбожником».

Еще один бывший солдат писал:

«В 1915 году на фронте окончательно я порвал связь с богом. На фронте все это было видно, какой же может быть бог, когда люди убивают друг друга и за что, сами не знают» [5, 242]. В воспоминаниях солдат с Румынского фронта рассказывалось: «В начале войны так жарко молились, со слезами на глазах, на коленях, с усердием, потому что сильно тяжелое положение было: ни окопов, ни обмундирования хорошего, ни пищи. А потом начали ругаться и в бога, и в богородицу, и во всех святых, раз от них никакой помощи нет. Ругались, да сначала побаивались, не разразил бы господь. А потом и бояться перестали, и сильно вepa у всех ослабла. Поп лучше не показывайся» [3, 54].

С конца 1916 г. солдаты не желали слушать духовенство, оно потеряло у них всякое доверие. И священники опасались того, что солдаты, вернувшись из армии, окажут большое влияние на деревню. Благочинный 1-го округа Слободского уезда Вятской губернии сообщал:

«После 2 1/2 лет войны в деревню, пока еще слабой струею вливается новый элемент: приходящих из армии солдат временно на побывку, а также раненых и уволенных… Они внушают недоверие к высшему командному составу в армии, говорят об изменах. Мы удивляемся, когда успел перемениться так резко (в своем характере и взглядах наш солдатик?»

(ЦГИА СССР, ф. 796, он. 440, № 1253 л. 476 об.).

В некоторых отчетах епархий рассказывалось о солдатах, которые вели антиклерикальную агитацию. В Туркестанской епархии отмечалось в отчете:

«Пенсинскому благочинному лично довелось слышать, как один из „христолюбивых» воинов, за которых мы ежедневно и много кратно должны молиться, заявлял своим товарищам крестьянам, что если бы ему дали власть, то он прежде всего перевешал бы всех попов»

(там же, оп. 442, №2767, л. 62).

Епископов беспокоило, что солдаты-безбожники, находившиеся в тылу, могли распространять атеизм среди жителей, деревни.

«По всей видимости, — отмечалось в отчете Новгородской епархии, — немалый процент неверия и безбожия должны дать нам, как это ни странно, военные события. Обыкновенно говорят, что в религиозном отношении настоящая война благодетельна, но это далеко не всегда так. На миссионерском съезде 1-го Белозерского округа (Новгородская епархия) выяснилось, что многие нижние чины возвращаются на побывку домой с театра военных действий и особенно из тыла армии безбожниками, отвергающими церковь, иконы, духовенством.

(там же, № 2757, л. 66)

Об этом говорилось в отчете Вологодской епархии:

«Побывши на войне, некоторые солдаты являются на родину совершенно холодными к церкви, не питают уважения к своему приходскому священнику, а относятся к нему скорее скептически»

(там же, №2750, л. 44).

Архиепископ симбирский и сызранский уведомлял Синод о том, что «замечено и еще одно новое явление — это настроение некоторых наших воинов, являющихся домой в отпуск по разным причинам… Дома ведут себя дерзко, вызывающе, с грубой критикой начальства, порядков и всего существующего… Это стало особенно заметно в 1916 г., когда их количество увеличилось» (там же, № 2762, л. 26). Об этом же сообщали благочинные в своих донесениях в консисторию. Так, благочинный 4-го округа Сарапульского уезда Вятский епархии писал:

«Из Христо-рождественского прихода сообщают, что в июле месяце прошедшего года в починок Гырдымов прибыл с позиции монтер-солдат Чирков. Это — грубый материалист. Он кощунственно отзывался об Иисусе Христе, о церкви и богоматери. Особенно это выразилось, когда отец Чиркова, при прощании с сыном, намерен был зажечь свечу и благословить его иконой, Чирков всех послал к дьяволу… Не так давно в селе Христорождественском был с позиции солдат некто Пронин. Это какой-то антихрист. Приходский священник с ним разговаривал о причинах недовольства строем управления. Тот познакомил его с постановкой дела распропагандирования войск студентами. (Студентов в их роте шестеро). Последние слова Пронина были: „Мы придем с ружьями и со всеми рассчитаемся»»

(там же, оп. 440, № 1253, л. 315 — 315 об.)».

Источник: vidjnana

«Я пыталась с дедушкой (он всю войну прошел), поговорить на тему веры на войне дедушка очень сердился, считая эти разговоры глупостью, мол, какой бог, какие молитвы — мы за родину воевали, а ты с такими глупостями.»

«— Видишь, нас воспитывали безбожниками. До пятого класса мать меня водила в церковь, на Пасху. Она скажет: «Вон там святой, поцелуй ножку». Я подходил, стенку целовал. А потом, когда уже стал пионером, стал атеистом. На фронте даже и в голову не приходило, чтобы обращаться к защите бога, например, во время обстрела или налета просить о помощи. Хотя и бомбили, и на волосок от смерти ходили в день по 10-15 раз, но никто не читал молитвы. Да я их даже не знал. Может из старшего поколения кто, а мы молодые – нет.»

«И про «ангела-хранителя» — у меня с богом натянутые отношения….гонят СМИ по полной АКС-74МН — вот был мой «ангел-хранитель» (это участник чеченской пишет).