Учительство – не бизнес!

Print PDF
В продолжение темы деградации образования вследствие либеральных реформ — профессор Университета Беркли в США об альтернативах рыночным реформам в образовании.

Дэвид Л. Кирп

 

 

Сегодняшие реформаторы от образования считают, что школы в кризисе и бизнес поможет его преодолеть. Кто-то верит в конкуренцию. Кто-то – в передовые технологии, прежде всего, онлайн-обучение. Оба лагеря убеждены, что решение является безличным, будь то невидимая рука рынка или преображающая мощь технологий.

Но ни одна из стратегий не оправдала ожиданий, и на то есть своя причина. Невозможно улучшить образование, обходя стороной сложный и запутанный мир личных отношений. Молодые люди должны верить, что их будущее зависит от них, что у них есть достойная цель, — только так они смогут успешно учиться в школе. Им нужен защитник, кто-то, кто в них верит, — и в этом роль учителя. Самые эффективные подходы к образованию развивают отношения заботы между учителями и учениками.

В дискуссиях о реформах преобладают рыночные мантры. Итоговые экзамены по чтению и математике воспринимаются как единственный критерий успеха, аналог чистой прибыли в бизнесе. Учителя, чьи ученики сдали тесты плохо, получают извещение об увольнении, а те, чьи ученики, наоборот, сдали хорошо, — получают стимулирующую выплату: так в бизнесе работникам с лучшими результатами достаются бонусы, а тех, кто не дотягивает, увольняют. Школы с плохими результатами закрывают, открывая вместо них новые, с новыми учителями и администрацией, в рамках т.н. «программы полного обновления», — точно так же, как компании закрывают магазины с низкими показателями продаж, открывая новые в более перспективных районах.

В представлении экспертных центров этот подход может показаться разумным, но на практике он провалился. Увольнение учителей вместо необходимого им переобучения резко ухудшает моральную атмосферу. В некоторых случаях оно отбивает охоту у выпускников колледжей идти в школы, а с надвигающимся дефицитом учителей по причине выхода на пенсию поколения бэби-бумеров все это ведет к катастрофе. Система стимулирующих выплат поощряет соперничество между учителями, в то время как необходимо как раз сотрудничество. Закрытие школ предполагает, что все работавшие в них виноваты в низких результатах тестов, при этом игнорируется тяжелая жизнь детей из этих школ: «никаких оправданий», говорят реформаторы, как будто бедность – это оправдание.

Создание чартерных школ поощрялось под предлогом улучшения образования путем развития конкуренции. Но чартерные школы в целом показывают примерно те же результаты, что и государственные школы, а худшие из них, такие как онлайн-школы K-12, получившие распространение в некоторых штатах, вообще не заслуживают того, чтобы называться школами. Школьные ваучеры также призваны способствовать конкуренции, позволяя родителям выбирать, где будут учиться их дети, но никаких преимуществ для детей эта программа не принесла. В последние годы в Милуоки проводится эксперимент с ваучерами, его результаты служат предметом горячих споров и с моей точки зрения не свидетельствуют о прогрессе.

Реформаторы много говорят о рынке и соревновании, но суть хорошего образования – соединение вместе талантливых учителей, мотивированных учеников и серьезных образовательных программ – даже не обсуждается.

Бизнес может чему-то научить педагогику, но речь не идет ни о спасительной силе конкуренции, ни об эффектных идеях, вроде «передовых технологий». То, что действительно работает, — стратегии, проверенные временем.

«Постоянно улучшайте систему производства и услуг», — в течение полувека проповедовал гуру менеджмента У. Эдвард Демминг. После Второй мировой войны японские фирмы усвоили подход «планируй, делай, проверяй, действуй» — за ними последовали, с пользой для себя, многие компании из списка Fortune 500. Историк из Гарвардской школы бизнеса и лауреат Пулитцеровской премии Альфред Д. Чандлер-мл. показал, что фирмы приходят к процветанию, развивая «организационные ресурсы», создавая эффективные системы и поощряя внутреннее обучение. Чандлер подчеркивает, что формирование такой культуры потребовало времени и она может быть разрушена менеджерами под влиянием тех или иных модных тенденций.

Все успешных образовательные инициативы, которые я знаю, направлены на укрепление личных связей путем создания мощных систем поддержки в школах. В лучших дошкольных учреждениях создаются сокровенные, личные миры, в которых дети становятся первооткрывателями, а внимательные взрослые всегда рядом.

В рамках модели «Успех для всех» — программы по чтению и математике, которую вот уже четверть века успешно используют в 48 штатах и в некоторых самых проблемных школах страны, – дети учатся у команды учителей, так в их жизни становится больше взрослых. Инициатива «Дипломы – сейчас!» работает с детьми, которые могут не закончить школу. С ними общаются один на один, а те, у кого более глубокие проблемы, получают помощь профессионалов.

Масштабное исследование государственных школ Чикаго выявило 100 школ, существенно улучшивших результаты, и 100, не улучшивших. Разница объяснялась прежде всего наличием или отсутствием социального доверия между учениками, учителями, родителями и школьной администрацией.

Общенациональная наставническая организация «Старшие братья и сестры Америки» помогает миллионам подростков. Важно не то, чем именно занимаются вместе подростки и их «старшие братья» или «старшие сестры», будь то поход в горы или в музей. Важно, — и это доказано исследованиями, — формирование личных отношений, основаных на взаимном уважении и заботе.

За последние 25 лет YouthBuild дала опыт работы и обучила сотни тысяч молодых людей, не закончивших школу. 71% из них, тех, от кого школы открестились, получают G.E.D. [аналог аттестата о школьном образовании]. Ученики в программе YouthBuild говорят, что мотивированы получать образование, потому что учителя «на их стороне».

Об этом же, — важен личный элемент, — говорят студенты нью-йоркских коммьюнити-колледжей [дающих двухлетнее прикладное высшее образование], которые участвовали в программе Городского университета Нью-Йорка, нацеленной на то, чтобы содействовать прохождению обучения до конца. В результате число студентов, доучившихся до конца, удвоилось.

И хотя все эти программы, и многие другие с похожей философией, доказали свою эффективность, государственные школы тратят миллиарды долларов на технологии, которым, по их мнению, принадлежит будущее. Но несмотря на широко разрекламированные обещания, итоги оказались разочаровывающими. «Результаты довольно слабые. Когда речь заходит о результатах, нам лучше соответствовать – или промолчать», — заметил Том Вандер Арк, бывший директор по образованию Фонда Билла и Мелиссы Гейтс и инвестор в компании, связанные с образовательными технологиями.

Новые технологии могут быть с успехом использованы талантливыми учителями, но возглавить реформы должны именно они, а не провозвестники технологического будущего. Обучение и образование – глубоко личный процесс, который не могут заменить ни рынки, ни компьютеры. Неудивительно, что бизнес-модель не сработала при реформировании школ – личностный элемент в образовании ничем не заменить.

Источник «Нью-Йорк Таймс»

Перевод и предисловие Ильи Матвеева.

 

Послесловие. Публикаторы – левое крыло белоленточных, — справедливо указывают в предисловии, что их либеральные друзья в вопросах образования, медицины и иной социалки сильно реакционней своих западных однодумцев.

«Наши дети заслуживают большего

Эта колонка Дэвида Кирпа в «Нью-Йорк Таймс» написана как будто на российском материале. Образовательные реформы в России и в США поразительно похожи: введение стимулирующих выплат, т.н. merit pay, для учителей (в России – Новая система оплаты труда, НСОТ); создание искусственных рынков образовательных «услуг» и поощрение конкуренции между школами (у нас – Федеральный закон №83 и подушевое финансирование); ставка на «передовые технологии» (в России – продолжающаяся информатизация школ). Реформирование проводится как будто под копирку. И в России, и в США важнейшая роль отводится рыночным принципам и новым технологиям. Разница в том, что в США маркетизация школ встречает серьезное сопротивление. Достаточно вспомнить многотысячную забастовку учителей в Чикаго. В США прогрессивный политический лагерь формулирует альтернативы рыночным реформам, тогда как в России власть и либеральная оппозиция едины в вопросах реформирования образования и вообще госсектора; достаточно вспомнить программу Навального на выборах мэра Москвы, написанную либеральным экономистом Сергеем Гуриевым. Но как раз перечислением альтернатив в духе гуманистической педагогики (между прочим, имеющей богатые традиции в России) и ценна статья Кирпа. Мы публикуем ее в надежде, что Россия присоединится к глобальной борьбе против неолиберализма и маркетизации образования.».

Идёт это, однако, не из непонимания или не гуманности, а из зоологического антикоммунизма гг. либеральной оппозиции, включая «левых». В стремлении к десоветизации – или «евроинтеграции» — они равно готовы выплеснуть вместе с водой и ребёнка, тем более что за 25 лет госстроительства у самих ничего кроме «грязной воды», не получается.

И вот с этой реакцией они солидаризовались в куда более важном вопросе, имеющем отношение уже не к качеству жизни людей, а к самой этой жизни (и смерти), а именно:

- поддержали олигархический переворот на Украине, осуществленный руками фашистов, лживо представив его «торжеством демократии»,

- стигматизировали сопротивление ему населения Юго-Востока,

—  создали («Маршем мира») симулякр «российской агрессии», позволивший майданаци в апреле с.г. развязать войну против собственного народа,

—  всячески старались помешать распространению правды о военных преступлениях киевского режима;

— наконец, недавним участием в Марше подлецов за продолжение войны в Донбассе они показали, что в этой, более важной области, они от либералов ничем не отличаются. Значит, сдадут и социалку ради «реформ» с «евроинтеграцией», буде им придётся решать; не случайно же автор перевода считал ультраправые режимы в странах Балтии, Венгрии, Румынии и пр. «демократиями». Сейчас, видимо, и на Украине.

Но нет худа без добра. Всем вышеперечисленным гг.опенлефт доказывают urbi et orbi, что антисоветский коммунизм невозможен, и следование ему ведёт к самопредательству – так сказать, от противного. И очень противного.