Латынина и Византия

Print PDF

Уничтоженная турками-османами Ромейская[i] империя, которую европейские историки переименовали в Византию, традиционно привлекала внимание жуликов и сумасшедших. Так, отечественные патриоты сняли целый фильм, посвященный доказательству того, что её гибель – результат козней Запада извне и западников изнутри. Теперь до несчастной «Византии» добралась и знаменитая Юлия Латынина, недавно показавшая «блестящие» познания в истории Столетней войны. Начав со справедливого замечания, что не было никакой Византии, а была Ромейская империя, Латынина пускается в странные рассуждения, что-де в России Ромейскую империю называют Византийской, чтобы скрыть её истинную сущность:

«Но нашим-то с чего по-фрейдовски объявлять себя преемниками не Цезаря и Августа, а обгрызанной «Византии»? Ответ, с моей точки зрения, очень прост. «Византия» сама по себе выглядит респектабельным государством. Получается, что некая «Западная Римская империя» рухнула под ударами варваров, а вот Восточная, «Византия», просуществовала еще худо-бедно тысячу лет. Если же понимать, что православное государство с центром в Константинополе являлось полноправной и единственной Римской империй, то тогда происходит ровно по Гиббону: гниение и сокращение империи, потеря провинций одной за другой, превращение великой языческой культуры в агонизирующее государство, управляемое тиранами, попами и евнухами».

Соответствует ли это замечание действительности? Замечу лишь то, что периоды упадка в Ромейской империи сменялись периодами расцвета. Была неудачная эпоха VII-IX веков – во время которой империя потерпела множество поражений от восточных и западных соседей, утратив Сирию, Египет, Северную Африку и большую часть Балканского полуострова. Но было и правление Македонской династии, которая ликвидировала угрозу со стороны Халифата (отодвинув границу до Евфрата), победила и присоединила Болгарию, вернула юг Италии.

Были страшные поражения от сельджуков и норманнов конца XI века – приведшие к потере Малой Азии и Апулии с Калабрией – но была и эпоха Комнинов (1081-1185 годы), когда Ромейская империя вернула себе могущество, отвоевала значительную часть Малой Азии и активно участвовала в ближневосточной и итальянской политике. Другая не менее древняя цивилизация – иранская – не раз и не два приходила в упадок и в итоге оказалась под властью арабов и тюрок, но почему-то никто не рассматривает историю Ирана как историю «гниения и сокращения империи».

Увы, дальнейшие рассуждения Латыниной о Ромейской империи немногим более содержательны. Например, она – видимо, руководствуясь принципом «если я чего-то не знаю, то этого не существует» — заявляет, что ромейская литература не дала ничего, кроме «житий святых и бесплодных религиозных споров». Однако вряд ли поэтическое творчество Павла Силенциария, Агафия Миринейского или Максимиана Этрусского (живших в правление Юстиниана) можно отнести к религиозной (разве что к языческой) литературе. Равно как прозаиков комниновского периода Евгениана Никиту и Евматия Макремволита. А ромейская литература эпохи Палеологов[ii] и вовсе имеет много общего с литературой Западной Европы – того же периода.

Заодно Латынина доверительно сообщает читателю, что у ромеев-то, оказывается, не было «ни великих романов, ни великих поэтов, ни великих историков». Ну, с литературой мы уже разобрались – а как там с историей? По-видимому, с точки зрения Латыниной, Прокопий Кесарийский и Никита Хониат до великих историков не дотягивают (то ли дело она!). Заодно она бросает ромейским историкам упрек, что они, видите ли, вращались в придворных кругах – «если уж и пишет в Византии кто-то, то это кто-то ужасно высокопоставленный, а еще лучше особа царствующего дома: Анна Комнина или, в крайнем случае, Михаил Пселл». По-видимому, Кандид Исавр[iii] или Дука по мнению авторши – тоже люди «ужасно высокопоставленные».

Другое обвинение Латыниной в адрес Ромейской империи – там, оказывается, не выработали системы легитимной передачи власти. Во-первых, от её внимания как-то укрылся тот факт, что ровно та же самая проблема существовала и в Римской империи (так как римская концепция власти не постулировала как норму её передачу по наследству). Во-вторых, ровно та же проблема существовала и в различных восточных государствах – Халифате, Турции, Персии, Индии, Китае – в случае ослабления государственной власти. Ну и наконец – «за кадром» остается тот факт, что в поздней Византии (начиная с конца XI века) власть в династиях Комнинов, Ласкарисов и Палеологов обычно передавалась от отца к сыну[iv].

Что ещё смешнее, Латынина ухитрилась усмотреть в Ромейской империи… социализм, пусть и с приставкой «квази». Впрочем, для убежденного рыночника вроде неё любое вмешательство государства в экономику – социализм. Вот только она почему-то забывает, что во всех более-менее централизованных феодальных государствах – далеко не только у ромеев – государственные монополии в различных сферах экономики (как и передача их в руки частных лиц) вполне себе существовали. Предшествует обличению «византийского квазисоциализма» фантастически бесстыдное заявление, что «империя ромеев не выработала никаких правил». И правда – не выработала.

Заканчивает статью про «Византию» Латынина выводом, что плохие ромеи не захотели объединиться с Западом, и в результате оказались под властью мусульман. Вообще-то, это классический случай так называемого вранья. Те же Комнины сотрудничали – и зачастую сотрудничали продуктивно – с западными крестоносцами против мусульманских государств, а также активнейшим образом привлекали на ромейскую службу западных феодалов. Позднее Палеологи активно пользовались услугами западных наемников и феодалов – и против других западноевропейских государств, и против турок[v]. Вопреки распиаренному лозунгу изменника Луки Нотараса, что «лучше турецкий тюрбан, чем папская тиара» – Константинополь до последнего ожидал западной помощи, и небезосновательно[vi].

Чем же была Ромейская империя? По сути, как и следует из её названия – последним осколком уже христианской Римской империи (с сохранением её надстроечных атрибутов вроде законодательства, государственных традиций и культуры), постепенно эволюционировавшим в сторону феодализма. Та же Латынина сама приводит данные о захвате крестьянских земель динатами – ромейскими крупными землевладельцами, с которыми с переменным успехом боролись императоры из Македонской династии. В правление Комнинов их роль ещё более возрастает[vii], а приход к власти династии Палеологов некоторые и вовсе рассматривают как своеобразную «аристократическую революцию»[viii].

В национал-патриотической мифологии «Византия» — Ромейская империя – традиционно представляется «вторым Римом», «катехоном», передавшей свою культурную и государственную миссию России и противостоящим Западной (и вообще католической) Европе. Плод этого – создание «белой легенды» о великой православной империи, погибшей в результате козней Запада и внутренних врагов. Пример такого подхода – упомянутый в начале статьи фильм «Гибель империи: Византийский урок», созданный при участии духовника Путина архимандрита Тихона (Шевкунова).

Поскольку либеральная мифология противоположена национал-патриотической (заказчики-то разные), Латынина, по-видимому, попыталась создать «черную легенду» о дегенеративном государстве «тиранов, попов и евнухов», где господствовал «квазисоциализм», а римская культура деградировала. Но, по-моему, подменять одну ложь другой – очень плохая идея.