Мифы и холивары как продукт многократной реконсолидации мемграмм

Print PDF

В продолжение темы «переписывания» личных воспоминаний под новые установки, следующие из случившихся изменений в идеологии общества.

Сначала о терминологии для небиологов. Считается, что долговременная (более 24 ч) память храниться в виде сети нейронов (мемграмма), у которых контакты улучшены, по сравнению с другими контактами, за счет протеиновых маркеров. Конкретный механизм еще полностью неизвестен, но есть молекулы-кандидаты и неплохо объясняющие эксперименты модели. При первой «записи» памяти необходим белковый синтез (консолидация). При воспоминаниях, белковый синтез вновь активируется и мемграмма как бы формируется заново, но, по-видимому, каскады молекулярных реакций несколько отличаются от первоначальной записи. Сеть-мемграмма в момент воспоминания и после может быть модифицирована, пассивно или активно, т.к. один в один первоначальная мемграмма не перезаписывается (реконсолидация).

Психологи давно уже выработали эмпирические методы постепенной модификации памяти при реконсолидации, так что можно вытеснять ненужные воспоминания, что применяется, к примеру, при лечении посттравматических синдромов. Мы и сами себе хорошие психологи, когда перезаписываем, к примеру, что с нами произошло, как правило, приятные моменты сохраняются, а неприятные — вытесняются, так что бывшие отношения, к примеру, кажутся через год-два намного более позитивными, чем они были в реальности Тоже самое можно наблюдать, когда ваш знакомый рассказывает кому-то историю того, что произошло с вашим участием, так что можно наблюдать эволюцию того, как память знакомого мутирует (впрочем, это если ваша память мутирует намного медленнее).

Любой информационный повод за счет постоянно пересказывания превращается в очень быстрый постоянно роллирующийся процесс реконсолидации. За счет этого уже очень скоро начинают обсуждать не то, что реально произошло, а некую социальную память, мутировавшую за несколько дней- месяцев до неузнаваемости («а вы слышали, как X сказал, что Y сделала?»). Холивары, как привило, ожесточаются до предела, т.к. реальный инфоповод формулируется так, чтобы обострить реакцию на него до предела, при этом источник уже никого не интересует.

А если инфоповод был очень давно, сотни и тысячи лет назад, то это прямой путь к рождению мифов, которые уже настолько далеки от реальности, что даже референтных пруфлинков практически не достать, а те, кто всё таки источники достают, их голоса просто тонут в шуме тех, кто пересказывает миф снова и снова так, как если бы это была правда.

Интересующимся — популярное изложение недавней статьи на тему реконсолидации памяти».

источник d_kishkinev

Правил подобного мифотворчества три:

1) история упрощается,

2) сюжет заостряется, чтобы сильнее бить на эмоции,

3) история ассимилируется, видоизменяясь так, чтобы быть подтверждением идеологии рассказывающих.

«В своей книге Psychology of Rumor («Психология слухов«) Гордон Оллпорт пишет о слухах вокруг профессора-китайца, который ехал через штат Мэн в отпуск летом 1945 года, незадолго до капитуляции японцев в конце Второй мировой войны. Профессор вез с собой путеводитель, в котором говорилось, что с вершины одного холма открывается великолепный пейзаж. Он остановился в небольшом городке, чтобы спросить дорогу. После этой невинной просьбы быстро распространился слух: японский шпион поднялся на гору, чтобы сфотографировать местность.»Простые, неприкрашенные факты, составившие «зерно истины» в этом слухе, — пишет Оллпорт, — происходили из того, что содержание (истории) было искажено… по трем направлениям».Во-первых, история была упрощена . Все детали, важные для понимания настоящей сути происшествия, были выпущены. Не были упомянуты, как отмечает Оллпорт,»вежливое и скромное обращение приезжего к местному жителю, у которого он спрашивал дорогу; тот факт, что национальность гостя не была точно установлена, тот факт, что приезжий никак не скрывался от людей, которые встречались ему на пути».Потом сюжет заострился . Сохраненные детали подчеркивались. Человек превратился в шпиона. Тот, кто имел просто азиатскую внешность, стал японцем. Осмотр местных красот стал шпионажем. Путеводитель в руках профессора превратился в фотоаппарат. Наконец, произошел процесс ассимиляции : история изменилась настолько, что стала намного понятнее для тех, кто распространял слух.»Профессор-китаец на каникулах — это понятие, которое никак не воспринимается большинством фермеров, ибо они не знают, что некоторые американские университеты нанимают китайских ученых, и эти ученые, как и все профессора, имеют право на летние каникулы, — пишет Оллпорт. — Новая ситуация была принудительно ассимилирована в терминах наиболее распространенной системы взглядов».И какова же была эта система взглядов? В 1945 году в аграрном штате Мэн, во времена, когда практически в каждой семье сын или родственник был на войне, единственным способом придания смысла подобной истории было воспроизвести ее в контексте военных действий. Вот почему азиат непременно стал японцем, путеводитель — фотоаппаратом, а осмотр окрестностей — шпионажем.Психологи установили, что такой процесс искажения в распространении слухов почти универсален. Проводились эксперименты с памятью, когда испытуемым давали прочесть рассказ или рассмотреть картинку, а затем просили по прошествии нескольких месяцев воспроизвести все это. Каждый раз происходило значительное упрощение. Опускались почти все детали. Но при этом происходило заострение некоторых подробностей. В одном классическом примере испытуемым было предложено изображение шестиугольника, разделенного тремя линиями и с семью кругами равного размера над ним. Как вспомнил через несколько месяцев один из типичных испытуемых, он видел квадрат, рассеченный двумя линиями, с 38 кружочками по краям диаграммы.»Наблюдалась тенденция, когда любое изображение или рассказ увязывались в памяти с тем, что было знакомо субъекту в его жизни, соответствовало его культуре и, что важнее всего, имело для него особое эмоциональное значение, — пишет Оллпорт. — В своей погоне за смыслом субъекты сокращали или дополняли сюжет так, чтобы достичь наиболее полного гештальта, более завершенного: более простого и более осмысленного изображения». / Малькольм Гладуэлл. Переломный момент. Как незначительные изменения приводят к глобальным переменам

Ещё одна иллюстрация — после гибели малайзийского «Боинга» все старавшиеся обвинить в случившемся восставших или РФ, как один тиражировали сообщение о «гибели всего цвета европейской (или даже мировой) науки о ВИЧ/СПИДе», даже когда выяснилось, что реальность была совершенно иная. И «23-х граждан США».

А вот как «имплантирование воспоминаний» практически применяется в коммерческой рекламе (и антирекламе)

«У меня неважная память на эпизодические события. Все свои дни рождения я помню как беспорядочную череду тортов и подарков. В своей семье я прославился тем, что часто путаю события собственного детства с событиями из жизни братьев и сестер.

Но одно событие запомнилось мне хорошо. Пятница, я сижу на футбольном матче, подозрительно напоминающем сериал Friday Night Lights. North Hollywood Huskies снова проигрывают. Мы с друзьями сидим на последнем ряду — шутим, сплетничаем, обсуждаем вступительные экзамены в колледж. И пьем Coca-Cola из изящных стеклянных бутылок. Моя память не зафиксировала тот вечер в деталях, но я хорошо помню вкус напитка, звон бутылок и отрыжку от углекислого газа. Будто Coca-Cola оплатила product placement в моей голове.

Самое интересное, что в тот день я не мог пить колу из стеклянной бутылки. Наша школа запретила напитки в стеклянной таре. Я был смирным ботаником и не осмелился бы нарушить правила. А значит в тот день бутылка была пластиковая.

Откуда мой мозг взял эту сентиментальную сцену? Скорее всего, из рекламы. Реклама акцентирует внимание на качествах самого продукта (никому нет дела до того, какой напиток лучше на вкус — Coca-Cola или Pepsi), а на ассоциациях с приятными воспоминаниями.

Прошлогоднее исследование подтверждает, что запоминающаяся реклама успешно обманывает гиппокамп (центр долговременной памяти). Как проходил эксперимент: 100 студентам представили попкорн Orville Redenbacher’s Gourmet Fresh Microwave Popcorn. Бренд был вымышленный, но об этом умолчали. Одной группе студентов показали текстовую рекламу с небольшим количеством изображений, расхваливающую вкусовые качества продукта. Другой группе показали высококачественный ролик про счастливых людей, наслаждающихся попкорном в гостиной. Затем участников эксперимента отвели в разные комнаты. В одной устроили анкетирование, никак не связанное с попкорном. В другой дали попробовать образцы другого вымышленного попкорна.

Через неделю исследователи проверили память участников эксперимента. Те, кто видел текстовую рекламу, крайне редко вспоминали, пробовали ли они попкорн. Те, кто видел высококачественный рекламный ролик, утверждали, что пробовали продукт, даже если на самом деле не пробовали. Они были абсолютно уверены в точности своих воспоминаний.

Ученые называют это «эффектом ложного опыта». Он возможен благодаря явлению реконсолидации памяти. Память — не инертное хранилище информации, это процесс. Мозг не воспроизводит воспоминание, он его воссоздает. Как спектакль в театре. Воспоминание хранится в том виде, в каком вы вспомнили его в последний раз. И оно может меняться под влиянием новых впечатлений. Разница такая же, как между кнопками «Сохранить» и «Сохранить как». Мы не заботимся о точности воспоминаний, нам важнее, чтобы они были приятными. / Источник