Print 
PDF
Совнархозы СССР в 1963 году
Сафронов А.В.
На рубеже 1950–1960-х гг. в экономике СССР имел место взрывной рост популярности применения математических методов повышения эффективности функционирования народного хозяйства. Если в марте 1954 г. на всесоюзном Научном совещании по статистике «экономисты и статистики выступали, доказывая, будто ничего общего между статистикой экономической и математической нет и быть не может» [24, с. 58], то спустя десять лет, во время экономической дискуссии, предшествовавшей началу «косыгинской» экономической реформы, спор уже шел исключительно о том, каким образом и насколько обширно следует применять математические методы [24, с. 9–10].
В целом история развития экономико-математических исследований в нашей стране освещена достаточно подробно как в обобщающих исторических трудах [3; 6; 23], так и в мемуарах непосредственных участников [4; 21]. Однако вопрос о том, почему именно в указанный период времени они получили большую информационную и организационную поддержку властных структур, до сих пор не получил достаточно полного ответа. Историки констатировали, что в конце 1950-х гг. возродился интерес к математическим методам, не останавливаясь специально на вопросе, почему этого не произошло раньше или позже или связывая усиление позиций экономистов- математиков с изменением политического климата «в целом». Между тем выявление причин внезапной административной поддержки нового направления позволяет понять, при каких условиях у экономистов из академической среды появляется шанс на реализацию их предложений властью, что по значимости выходит далеко за пределы узкоисторической дискуссии.
Первый вариант межотраслевого баланса был подготовлен еще в 1924 г., а в 1926 г. результаты этой работы были изданы ЦСУ СССР в виде монографии [13, с. 128]. Большой вклад в развитие исследований внес Л. В. Канторович. В опубликованной в 1939 г. работе он впервые описал новый класс задач, позже получивших название линейного программирования и принесших ему Нобелевскую премию [10, с. 3]. В 1942 г. была завершена его основная книга по этой проблематике – «Экономический расчет наилучшего использования ресурсов», которая, впрочем, вышла только в 1959 г. [11, с. 4]. Сохранилась его докладная записка в Госплан СССР с предложениями об изменении практики планирования, датируемая 1943 г. и получившая отрицательный отклик.
Работы над созданием электронных счетных машин велись с 1948 г., а в 1950 г. заработала первая советская ЭВМ МЭСМ [15, с. 32]. При этом, однако, организационного оформления новой отрасли знания пришлось ждать довольно долго: лаборатория экономико-математических методов АН СССР академика В.С. Немчинова функционировала с 1958 г., вычислительный центр (ВЦ) при Госплане СССР был создан в 1959 г., а первый отчетный межотраслевой баланс появился только в 1961 г. (по материалам двухлетней давности).
Таким образом, применение математических методов в экономике началось с большим запозданием – через 10–15 лет после того, как для этого были созданы теоретические и технические возможности.
Многолетние задержки публикаций основных работ Л. В. Канторовича [11, с. 6–7] показывают невысокий интерес к ним со стороны руководства Госплана и экономической науки того времени (при этом с публикацией чисто математических статей ученого проблем не возникало, а цикл его работ по применению функционального анализа в вычислительной математике был отмечен Сталинской премией 1949 г.) [11, с. 8]. Некоторые исследователи распространяют индифферентное отношение к математическим методам на весь период существования СССР. Так, Ф. Н. Клоцвог и В. А. Костин пишут, что, «несмотря на значительные успехи советской экономической науки в области разработки и использования методов межотраслевого баланса, практика народнохозяйственного планирования отторгала эти методы» [12, с. 17].
Еще более резко высказывается А. М. Вершик: «Хотя экономические идеи Леонида Витальевича в определенном смысле были созвучны плановой экономике, и нетрудно их интерпретировать в обобщенно марксистском духе, но их неприятие, столь долго продолжавшееся и так и не отступившее полностью, объясняется не в логических, а психологических категориях: серость, присущая стареющему догматическому режиму, психологически неспособна к интеллектуальному обновлению, как бы доходчиво ни объясняли ей ее же выгоду» [5]. Складывается впечатление, что развитие математических методов, создание вычислительных центров, новых исследовательских институтов, проведение экономических дискуссий – все это шло наперекор желанию властей силами героических одиночек.
Между тем даже беглый анализ развития нового направления экономической науки показывает, что на рубеже 1950– 1960-х гг. оно практически одномоментно получило мощную административную поддержку. Самые первые исследования социалистического хозяйства, основанные на широком применении машинной математики, начались в Институте электронных управляющих машин (ИНЭУМ) в 1957 г. [24, с. 194]. Что же достигнуто к 1964 г.? Создан Центральный экономико- математический институт (ЦЭМИ), а ВЦ Госплана преобразован в Главный вычислительный центр (ГВЦ). Причем происходит значительное повышение его статуса на официальном уровне. Если при создании центра численность его аппарата была установлена в 25 человек, которых приходилось с трудом выкраивать из штатного расписания других ведомств [19], то постановление 1963 г. о реорганизации ВЦ в ГВЦ делало его центральным звеном комплекса работ. ГВЦ поручалась разработка «единой системы планирования, учета и оперативного управления народным хозяйством на основе применения математических методов и вычислительной техники» [18]. Одновременно устанавливался ряд заданий множеству организаций по разработке новых типов ЭВМ, автоматизированных систем обработки информации и внедрению их во все отрасли народного хозяйства, подготовке специалистов и т. п.
К середине 1960-х гг. работы по внедрению машинных методов приняли широкий масштаб. Ряд научных учреждений, в числе которых ГВЦ Госплана СССР, НИИ ЦСУ СССР, ЦЭМИ АН СССР, занимались разработкой «Единой государственной системы оптимального планирования и управления народным хозяйством (ЕГСПУ) на базе автоматизированной системы сбора, передачи и переработки экономической информации» [24, с. 200]. В ГВЦ были выполнены расчеты отчетного и плановых межотраслевых балансов, оптимального топливного баланса, оптимального размещения цементной промышленности, межпродуктовый баланс анилино-красочной промышленности. Провели ряд практических расчетов, связанных с построением оптимальных планов перевозок массовых грузов – топлива, лесных материалов, цемента и др.
Разрабатывался плановый межотраслевой баланс в натуральном выражении на 1970 г. по широкой номенклатуре (более 730 видов продукции) [24, с. 188–189]. Было принято решение организовать в ближайшие годы примерно 50 опорных вычислительных центров в союзных республиках и экономических районах, а также Главного вычислительного центра в Москве. В зоне каждого опорного центра будут созданы кустовые вычислительные центры для обслуживания прикрепленных к ним предприятий и организаций по сбору, обработке и передаче в опорный пункт необходимой информации. Информационно-вычислительный центр ВСНХ СССР совместно с главным (головным) вычислительным центром будет замыкать систему управления промышленно стью, входящую в единую государственную сеть» [24, с. 129].
Все эти проекты требовали крупных материальных и организационных затрат и просто не могли быть начаты без активного содействия руководства страны. Материалы прошедшего в марте 1964 г. совещания «за круглым столом» по вопросам применения математических методов и реорганизации на этой основе народнохозяйственного планирования были изданы на нескольких языках в журналах «Soviet Life», «Вопросы экономики», «Плановое хозяйство», в «Экономической газете», а также вышли отдельной книгой под названием «Экономисты и математики за круглым столом». Публикации работ советских математиков-экономистов, начавшиеся изданием сборника трудов «Применение математики в экономических исследованиях» (1959 г.), продолжались вплоть до распада СССР.
Все вышеизложенное показывает, что в период 1957–1964 гг. идеи внедрения матметодов в планирование и управление народным хозяйством не только прочно укоренились в научной сфере, но и пользовались благосклонным вниманием «верхов». На наш взгляд, это было связано с реформой управления промышленностью по территориальному принципу, а точнее с рядом проблем, выявленных в ходе ее проведения.
Вкратце напомним подготовку реформы. Еще на ХХ съезде КПСС отмечалась необходимость повышения роли союзных республик в управлении производством. 30 мая 1956 г. появилось постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О реорганизации министерств в связи с передачей ряда отраслей народного хозяйства в ведение союзных республик». Однако основное наступление на отраслевые министерства развернулось в декабре 1956 г. на очередном пленуме ЦК КПСС. Так, первый секретарь Якутского обкома партии С. З. Борисов обрушился в своем выступлении с резкой критикой на Министерство цветной металлургии СССР. Среди прочего он заявил, что министерский бюрократизм тормозит республиканскую инициативу: «Мы теряем 5 млн руб. за счет бесхозяйственности министерства, за счет того, что оно не организует освоение алмазов. …даже после решений ХХ съезда партии не чувствуется живого конкретного руководства со стороны многих союзных и федеративных министерств. …если нам доверяют, так пусть доверяют до конца, чтобы мы своими внутренними делами руководили сами» [17].
Использование оратором данных, имевших гриф секретности, позволяет предположить, что его выступление готовилось заранее [7]. Уже через месяц, в январе 1957 г., президиум ЦК КПСС рассматривает записку Н. С. Хрущева «Некоторые соображения об улучшении организации руководства промышленностью и строительством», в которой «для целей обсуждения» представлены идеи перехода к территориальной системе управления промышленностью.
На этом этапе глава партии склонялся к постепенному проведению преобразований, предлагая «вначале создать территориальные управления промышленностью и строительством в сложившихся районах (областях Московской, Ленинградской, Свердловской и др.)» [8, с. 132]. Такой вариант позволил бы выявить минусы новой организации управления и учесть их перед распространением системы на всю страну.
Февральский пленум ЦК КПСС 1957 г. первоначально поддержал идеи Хрущева. 22 марта проект тезисов его доклада «О дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством» был одобрен президиумом ЦК без изменений. Однако, по мере его проработки, у многих представителей высшего руководства стали возникать сомнения в целесообразности изменений. Так, отрицательную позицию в отношении реформы занял председатель Госплана Н. К. Байбаков. Он предвидел трудности в координации поставок между территориальными управлениями и опасался невозможности проводить согласованную научно-техническую политику. Против реформы выступали также отраслевые министры и директора крупных предприятий, пользовавшихся приоритетным материально-техническим снабжением. Озвучить эти соображения решился В. М. Молотов, уже 24 марта подавший в ЦК КПСС записку, в которой отметил, что проект доводит децентрализацию управления промышленностью до недопустимой крайности [8, с. 133]. Стенограмма заседания президиума ЦК КПСС 27 марта показывает, что, по существу, ни замечания Молотова, ни возражения Хрущева там не разбирались. Присутствовавшие критиковали не содержание записки, а сам факт ее подачи [8, с. 135]. Таким образом, вопрос был переведен из хозяйственной в политическую плоскость. Ответом на все более и более активные выступления противников реформы стало стремление провести ее как можно скорее, а мысль о пробной реализации новых идей оказалась отброшена. 10 мая на сессии Верховного совета СССР был принят закон, согласно которому реорганизацию управления по всей стране следовало провести до 1 июля 1957 г., т. е. за полтора месяца.
В июне на заседании президиума ЦК была предпринята попытка снять Н. С. Хрущева с поста первого секретаря. Молотов, Маленков, Каганович а также Шепилов, Сабуров, Первухин и Булганин выступили с резкой критикой в адрес главы партии и его идей. Относительно реформы управления утверждалось, что она проведена поспешно и непродуманно [16, с. 258]. Однако выступление кончилось неудачей – срочно собранный Пленум ЦК поддержал Хрущева. На наш взгляд, этот эпизод борьбы в верхах окончательно исключил возможность отказа от реформы, даже при получении негативных результатов. В свете разгрома противников ее проведение становилось для реформатора вопросом политического престижа.
Согласно реформе территория СССР делилась на экономические районы, имевшие специальные органы управления – советы народного хозяйства. Они отвечали за руководство расположенными на территории каждого из районов промышленными предприятиями всех отраслей. Структура совнархозов – управления и отделы – фактически воспроизводила в миниатюре структуру союзного правительства. По итогам реформы прекратило существование 141 общесоюзное, союзно-республиканское и республиканское министерство и ведомство были сформированы 105 административно-экономических районов и советов народного хозяйства [14, с. 362].
Спешное проведение реформы сразу создало массу проблем. Так, Положение о Совете народного хозяйства, устанавливавшее круг его полномочий, прав и обязанностей, было принято только в сентябре 1957 г. Совнархозы сразу столкнулись с дефицитом кадров. Первоначально их штат состоял всего из 11–15 человек [14, с. 362], при этом они должны были обеспечить более эффективное использование местных ресурсов, устранить нерациональные перевозки, упорядочить материально-техническое снабжение, решить задачи комплексного экономического развития регионов. Упраздняемые общесоюзные министерства вскоре возродились как государственные комитеты Совмина СССР по соответствующим отраслям промышленности. Они должны были отвечать за единообразное по всей стране научно-техническое развитие отраслей, однако не обладали необходимой для этого административной властью. Достаточно упомянуть, что отраслевые НИИ после реформы оказались разбросаны по 170 ведомствам. Реформой предусматривалось повышение роли плановых органов в регионах, что должно было несколько разгрузить Госплан СССР. Однако фактическая нагрузка на этот орган не снизилась, поскольку к нему перешли функции министерств по проведению единой централизованной политики в развитии важнейших отраслей промышленности (не говоря уже о необходимости заново выстраивать отношения с республиканскими госпланами) [8, с. 140–141]. Госпланы союзных республик взаимодействовали с советами народного хозяйства, а центральный Госплан должен был координировать все развитие экономики, обеспечивая согласованность плановых усилий совнархозов (им были предоставлены широкие права в области планирования). 4 мая 1958 г. Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по улучшению планирования народного хозяйства» в пользу совнархозов был изменен порядок планирования, планы должны были теперь составляться на местах и только потом передаваться в госпланы, что еще больше затруднило работу последних по координации развития экономических районов.
Реформа управления породила массу противоречий. К ее достижениям можно отнести следующие:
– облегченный порядок перераспределения мощностей и сырья между предприятиями одного совнархоза;
– создание межотраслевых районных баз снабжения;
– выравнивание экономического развития территорий.
Однако недостатки оказались многочисленнее:
– нехватка квалифицированных кадров в регионах, где создавались новые хозяйственные структуры. Служащие ликвидированных министерств не спешили переезжать из Москвы;
– стремление совнархозов к самообеспечению, автаркии. Срыв поставок в другие республики и экономические районы. Так, по РСФСР план поставки деловой древесины за I квартал 1958 г. был выполнен для подведомственных предприятий на 108,6 %, а для предприятий других республик – только на 92,2 % [8, с. 173];
– систематическое несанкционированное перераспределение капитальных вложений. За 5 месяцев 1958 г. планы капитального строительства представили 57 совнархозов РСФСР из 67. Полученные данные свидетельствовали, что утвержденные правительством планы капитального строительства на местах оказались уменьшены на 5,4 % [8, с. 172]. В 1962 г. государственный план капиталовложений Южноуральским совнархозом был выполнен только на 89,4% [8, с. 194];
– игнорирование республиканских Госпланов. Так, государственный план внедрения в производство новой техники предприятиями Южноуральского совнархоза в 1962 г. был выполнен только на 65,3 % [8, с. 193]. Срывались важнейшие работы по механизации и автоматизации производства;
– рост потерь рабочего времени. По предприятиям Южноуральского совнархоза из-за недостатков в организации производства потери рабочего времени увеличились в 1962 г. на 49,5 % по сравнению с предыдущим годом [8, с. 193];
– снижение финансовой дисциплины (перерасход заработной латы, недостачи в бюджет, нарушение сроков платежей);
– невыполнение заданий государственного плана в номенклатуре. Для борьбы с этим явлением уже 19 ноября 1957 г. появилось постановление Совета Министров РСФСР о недопустимости снятия совнархозами с производства товаров широкого потребления и о необходимости информирования Госплана РСФСР о всех изменениях плана [22, с. 678];
– прекращение ведения согласованной ценовой политики (наиболее серьезная проблема, на наш взгляд). 30 мая 1958 г. Совет Министров СССР издал постановление «О порядке установления цен на промышленную и сельскохозяйственную продукцию и тарифов на перевозки и услуги». Расширялась номенклатура промышленной продукции, на которую оптовые цены утверждались совнархозами, министерствами, ведомствами, Советами министров автономных республик, обл- и крайисполкомами. Совнархозы получили право устанавливать цены на большинство производимой продукции. Однако быстро выяснилось, что «экономическая работа по ценам в части анализа сравнительных данных по новым и ранее освоенным изделиям совнархозами почти не ведется, в связи с чем имеются случаи утверждения завышенных временных цен, при которых новые изделия еще в период их освоения становятся чрезмерно прибыльными» [9]. По отдельным видам продукции на 1 % роста производительности новой техники приходилось 14–15 % роста ее цены. В результате одинаковые товары в соседних экономических районах могли иметь разные цены.
В 1964 г. отмечалось, что «правительство вынесло целый ряд постановлений, пресекающих местничество», однако «у предприятий есть выгодная и невыгодная продукция, у местных совнархозов есть особые интересы своего экономического района, они охотнее идут на удовлетворение собственных нужд, чем на вывоз продукции в другие совнархозы» [24, с. 148]. Кроме того, отмечалось, что «важную роль в планировании стали играть совнархозы и Госпланы союзных республик.
Последние стали планировать все хозяйство на своей территории, включая крупную промышленность, а также взяли на себя разработку и осуществление планов материально-технического снабжения» [1, с. 17]. Возникли условия для разрушения экономического единства страны. Резко сократились темпы роста показателей развития. Если в 1956–1960 гг. среднегодовой темп роста национального дохода составлял 13,3 %, то в 1961–1965 гг. он сократился до 6,5 % [2, с. 34]. Однако возврат к отраслевой системе управления был невозможен по указанным выше политическим причинам – во всяком случае, в период правления инициатора реформы.
[См. также лекции автора по истории плановой экономики СССР, данному периоду соответствует лекция 05]
В этих условиях ученые, решавшие оптимизационные задачи с применением методов линейного программирования, предложили чрезвычайно соблазнительную идею – математическими методами построить такую систему цен и плановых заданий, которая позволит обеспечить «тождество, единство интересов предприятий, совнархозов и общества в целом» [24, с. 148].
«Математические методы оптимального планирования одновременно с оптимальным планом позволяют получить систему оценок – ограничений задачи… Смысл и значение этих оценок в том, что если с их учетом установить цены на продукцию, то стремление каждого предприятия выпустить такие изделия, от которых оно получит максимальный доход, автоматически заставит его работать в режиме, наиболее выгодном с точки зрения целевой функции – той целевой функции, которая в максимальной степени соответствует удовлетворению потребностей общества. Это дает принципиальную возможность использовать цены на продукцию для автоматического поддержания народного хозяйства в оптимальном режиме» [24, с. 64].
Руководству страны было заявлено, что существует способ строго научными методами разработать такую систему стимулов для всех уровней управления, которая позволит устойчиво развиваться автоматически – без изнурительного контроля центром деятельности территориальных органов, без «зажимания» инициативы низов и одновременно без проявлений местничества, снижающих темпы роста.
Эта технократическая утопия и оказалась, по нашему мнению, тем открывающим все двери ключом, который обеспечил «зеленый свет» развитию математических методов в 1957–1964 гг. При этом условия, которые требовались для оптимального планирования в масштабах всей страны, на наш взгляд были принципиально недостижимы. Оптимальные планы требовали цен, идеально отражавших в каждый момент времени затраты труда (так как только в этом случае оптимизация себестоимости действительно оптимизировала бы затраты), причем не затраты труда конкретного предприятия, а общественно необходимые затраты труда (ОНЗТ), которые являются абстрактной политэкономической категорией и могут быть определены или как некая равновесная рыночных цен, или с учетом издержек труда всех индивидуальных производителей. При этом любые изменения технологии изменяют ОНЗТ. Таким образом, цены должны были бы постоянно пересматриваться. Ирония истории заключается в том, что предлагалось это именно в то время, когда перерыв в пересмотрах оптовых цен достиг 17 лет (следующий после 1955 года комплексный пересмотр цен произошел в 1967 г.). Если же изменения технологии и организации производства на местах не учитывать в режиме реального времени, то это не только сделает план неоптимальным, но и фактически будет означать исключение возможности дать «встречный план» снизу. Постоянное обновление информации о затратах труда требовало создания общегосударственной автоматизированной системы сбора, передачи и переработки экономической информации.
Причем помимо колоссальной стоимости и чисто технических трудностей, связанных с неразвитостью советской электроники [18], следует отметить и проблему, связанную со сложностью проверки качества заносимой в систему первичной информации. Проблема достоверности первичной экономической информации и последствия применения недостоверных данных в расчетах участниками экономических дискуссий практически игнорировалась. И, наконец, большие сомнения вызывает возможность выработки одного интегрального критерия оптимальности всего народного хозяйства, на максимум которого будут решаться оптимизационные задачи. Еще во время упомянутого совещания «за круглым столом» М. В. Колганов отмечал, что поскольку потребительские свойства различных вещей несоизмеримы, и их невозможно просуммировать, то соптимизировать выпуск набора вещей с различными потребительскими свойствами (потребительскими стоимостями) невозможно:
«Экономический оптимум означает минимум затрат и максимум результатов. Два разных показателя: затраты и результаты – количественно никак не могут быть одинаковыми. Все затраты на производство продуктов, как известно, в любом обществе сводятся к затратам общественного труда и при наличии товарных отношений выражаются стоимостью товаров, а результаты всегда выражаются совокупностью потребительных стоимостей. Стоимость и потребительная стоимость представляют собой несоизмеримые категории и уже по одному этому никак не могут быть равны.
<…> Если вы материальные блага выразите через стоимость и приравняете к затратам труда в соответствии с теоремой двойственности, то у вас никакого оптимума не получится, и весь расчет сведется к простому тождеству. Затраты на продукт, выраженные в виде стоимости, будут равны тем же затратам, той же величине стоимости» [24, с. 167].
Оптимизационные методы могут помочь достигнуть выбранной цели с меньшими затратами, но они не могут формировать саму цель развития, не могут определить тот оптимальный режим работы народного хозяйства, в котором автоматически мечтали его поддерживать их апологеты, а следовательно, не отменяют необходимости взаимоувязывания экономических интересов различных экономических агентов, нахождения тонкого баланса между сковыванием инициативы и ростом местничества.
После отстранения Н. С. Хрущева от власти отраслевая система управления промышленностью была восстановлена. Одновременно оказалось, что выделить один обобщающий критерий оптимальности для всего народного хозяйства невозможно, как невозможно «сконструировать» цены, иде ально отражающие общественно необходимые затраты труда (что являлось условием поиска оптимума на минимум этих затрат). Как следствие, математические методы постепенно перестали восприниматься как панацея от дезорганизации управления страной и заняли свою нишу в решении локальных задач (оптимальный раскрой материалов, рационализация транспортных перевозок, выбор размещения предприятий отдельных отраслей хозяйства, составление топливно-энергетических и региональных балансов, разработка прогрессивных нормативов и т. п.). Несмотря на многословные заверения в том, что новые министерства принципиально отличаются от старых, структура управления во многом вернулась на дореформенные позиции.
В июне 1967 г. был создан Научный совет АН СССР по комплексной проблеме «Оптимальное планирование и управление народным хозяйством». Его наработки получили поддержку правительства СССР и вылились в разработку Комплексной программы научно-технического прогресса СССР (КП НТП), для чего в 1972 г. был создан отдельный научный совет при президиуме АН СССР и Государственном комитете СССР по науке и технике. Инициатива создания КП НТП исходила от ученых, воодушевленных благосклонным отношением к экономико-математическим методам, демонстрировавшимся в начале 1960-х гг. В разработке программы, рассчитанной на период 1976–1990 гг., приняло участие около 270 ведущих специалистов, представлявших более 90 научных и проектных институтов. Обоснования и расчеты были сведены в 17 проблемных томов и один сводный [20].
Программа была закончена в апреле 1973 г. и в целом благосклонно встречена правительством СССР. В начале 1974 г. Госплан СССР принял специальное постановление о том, чтобы учесть данные КП НТП при составлении плановых документов на предстоявшую десятую пятилетку. Однако это указание фактически было проигнорировано.
КП НТП осталась «экспертным мнением», а обязательные к выполнению пятилетние и годовые планы продолжали составляться своим чередом. Впоследствии до распада СССР были подготовлены еще три комплексные программы с горизонтом до 2000, 2005 и 2010 гг., однако их постигла та же участь [20]. В отсутствие острых кризисных явлений инициативы ученых-экономистов оставались невостребованными. Новая возможность реализовать свои идеи академическим экономистам представилась только с наступлением следующего кризиса управления страной.
Это произошло в конце «перестройки», когда власть получила команда Гайдара.
История о том, как математические методы в экономике стремительно вошли в моду, а затем постепенно потеряли завоеванные позиции, позволяет сделать ряд выводов.
Во-первых, перевод любой проблемы из хозяйственной в политическую плоскость снижает вероятность ее должного решения. Любое политическое действие является результатом борьбы интересов различных лоббистских групп, и результат этой борьбы заранее не предсказуем. Из-за этого необходимые реформы могут оказаться не комплексными, или же вообще будут свернуты.
Во-вторых, расцвет экономико- математического направления был вызван не столько деятельностью энтузиастов от науки, сколько необходимостью решить острые проблемы, вызванные непродуманной реформой. Это объясняет меньшую административную поддержку внедрения матметодов в последующие годы, когда была восстановлена отраслевая структура управления.
Наконец, в-третьих, государственное управление было и, по-видимому, остается трудно формализуемым процессом. Экономико-математические методы являются мощным инструментом сопровождения принятия управленческих решений, но попытки решать с их помощью вопросы взаимной увязки интересов хозяйственных агентов раз за разом не оправдывают ожиданий.
Библиографический список
1. Атлас З. В. Хозрасчет, рентабельность и кредит / З. В. Атлас. – М., 1966.
2. Белоусов Р. А. Экономическая история России: XX век / Р. А. Белоусов. – М., 2006. – Кн. 5.
3. Белых А. А. История советских экономико-математических исследований (1917 – начало 60-х годов) / А. А. Белых. – Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1990. – 144 с.
4. Бирман И. Я – экономист (о себе любимом) / И. Бирман. – М. : Время, 2001. – 576 с. (Век и личность).
5. Вершик А. М. О Л. В. Канторовиче и линейном программировании [Электронный ресурс] / А. М. Вершик. – Режим доступа: http://cshistory.nsu.ru/?int=VIEW&el=1034&templ=INTERF ACE
6. Всемирная история экономической мысли. Т. 6. Кн. 1. Отечественная экономическая наука. Экономическая мысль социалистических и развивающихся стран в послевоенный период – М. : Мысль, 1997.
7. Горяинов С. К вопросу о конкуренции на алмазном рынке: некоторые особенности социалистического соревнования СССР и De Beers [Электронный ресурс] / С. Горяинов. – Режим доступа: http://www.rough-polished.com/ru/analytics/42804.html
8. Демичев Е. В. Реформа управления промышленностью и строительством 1957–1965 гг. в контексте специфики отечественной истории / Е. В. Демичев. – 2-е изд. – М., 2011.
9. Захарова Л. Игры с цифрами в советской экономике (дебаты о ценообразовании и реформа цен на потребительские товары конца 1950-х – начала 1960-х годов) [Электронный ресурс] / Л. Захарова. – Режим доступа: http://refdb.ru/look/2635867-pall.html
10. Канторович Леонид Витальевич (1912–1986) : биобиблиогр. указатель. – 2-е изд. – Новосибирск, 2012.
11. Канторович Л. В. Математико-экономические работы / Л. В. Канторович. – Новосибирск, 2011.
12. Клоцвог Ф. Н. Макроструктурные модели – инструмент народнохозяйственного прогнозирования / Ф. Н. Клоцвог, В. А. Костин // Проблемы прогнозирования. – 2004. – No 6.
13. Кузык Б. Н. Прогнозирование, стратегическое планирование и национальное программирование : учебник / Б. Н. Кузык, В. И. Кушлин, Ю. В. Яковец. – 2-е изд. – М., 2008.
14. Левин М. Советский век / М. Левин ; пер. с англ. В. Новикова, Н. Копелянской. – М., 2008.
15. Малиновский Б. Н. История вычислительной техники в лицах / Б. Н. Малиновский. – Киев, 1995.
16. Молотов, Маленков, Каганович. 1957 : стенограмма июньского пленума ЦК КПСС и др. док. – М., 1998.
17. Позиция Якутии 55 лет назад: И если нам доверяют, так пусть доверяют до конца… [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://www.1sn.ru/50198.html
18. Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 21 мая 1963 г. No 564 «Об улучшении руководства внедрением вычислительной техники и автоматизированных систем
управления в народное хозяйство» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ac.gov.ru/
files/content/3292/1963-o-gvc-gosplana-pdf.pdf
19. Приказ Госплана СССР от 1 октября 1959 г. No 597 «О создании Вычислительного центра при Госплане СССР» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://ac.gov.ru/files/content/3292/1959-o-sozdanii-organizacii-pdf.pdf
20. Сафронов А. В. Основные организационные условия реализации долгосрочных планов развития России / А. В. Сафронов // Идеи и идеалы. – 2015. – No 1 (23). – т. 2
21. Федоренко Н. П. Вспоминая прошлое, заглядываю в будущее / Н. П. Федоренко. – М. : Наука, 1999.
22. Хронологическое собрание законов, указов Президиума Верховного Совета и постановлений Правительства РСФСР. Т. 6: 1957 г. – М., 1959.
23. Шухов Н. С. Математическая экономия в России (1865–1995 гг.) / Н. С. Шухов, М. П. Фрейдлин. – М. : Наука, 1996. – 351 с.
24. Экономисты и математики за круглым столом / сост. Ю. Давыдов и Л. Лопатников. – М., 1965.
Экономическая история. 2016. №1 (32). C.76-86
