Выселение немцев из Чехословакии, 1945-47 гг.

Print PDF

Я писал, что буржуазная демократия в Чехословакии, как   и её изводы в других развитых странах, была не для всех, но лишь для «чистой публики», почему неизменно направлена на подавление демоса. Что сделали «сталинисты» (Компартия Чехословакии), став в 1945 г. самой влиятельной партией Национального Фронта? Правильно: ввели те права и свободы, что отсутствовали при «демократии», а существующие сделали для всех.

«До 1938 года в ЧСР существовала предварительная цензура печати, которую осуществляло МВД. После 1945 года цензура была отменена, но в декабре 1945 года вице-премьер от ЧНСП Странский предложил опять ввести предварительную цензуру, которую осуществляла бы специаль­ная комиссия из представителей всех партий Национального фронта. Готвальд (тоже вице-премьер, от КПЧ) решительно отверг эту идею как антидемократическую.

В августе 1946 года цензуру, но уже не предварительную, а пост­фактум и с ясными правилами, предложил ввести министр внутренних дел Носек (КПЧ). Эту идею поддержал вице-премьер от ЧНП Шрамек. 27 августа 1946 года президиум правительства поручил Носеку предста­вить детальные предложения на сей счет. Однако, против введения цен­зуры высказался 7-й департамент самого МВД (госбезопасность и поли­тическая разведка), находившийся под сильным влиянием коммунистов.

Поэтому Носек фактически отказался от собственного предложения.

В 1947 году посольства Болгарии, Югославии и Румынии обратились в МИД ЧСР с нотами протеста против клеветнических статей о них, опу­бликованных в газетах и журналах ЧНСП и ЧНП. Статс-секретарь МИД Клементис (коммунист) предложил правительству инициировать за­кон против подобных статей, осложняющих отношения ЧСР с другими странами. Правительство поручило заняться этим вопросом специаль­ной комиссии Национального фронта. Премьер Готвальд (КПЧ) пред­ложил министру юстиции Дртине (ЧНСП) рассмотреть возможность привлечения журналистов к судебной ответственности за нападки на союзные страны. В начале 1948 года комиссия Национального фронта высказалась за подготовку закона о печати, который содержал бы чет­кие правила контроля над СМИ со стороны правительства…

 …Коммунисты опирались на новые органы местной власти — национальные комитеты, — созданные явочным путем (но по согласованию с правительством) в ходе освобождения Чехословакии от гитлеровцев. До конца войны было образовано 4850 комитетов. В национальных комитетах до мая 1946 года на паритетных началах были представле­ны все партии Национального фронта. Национальные комитеты провели массовую чистку всего госаппарата от коллаборационистов. При этом «пострадали» главным образом ЧНП и демпартия, в рядах кото­рых было много тех, кто сотрудничал с оккупантами.

Временный поверенный в делах США в ЧСР отмечал в июне 1945 года «поразительные успехи» в быстром наведении обществен­ного порядка в стране, признавая, что это в большей степени является заслугой национальных комитетов[1]. В то же время американский ди­пломат считал, что контролируемые коммунистами национальные ко­митеты в определенной мере сковывают деятельность правительства, вынужденного с ними считаться: «Очевидно, что коммунистов в мест­ных и федеральных органах власти больше, чем то было бы оправдано популярностью партии».

Однако численность коммунистов в комитетах объяснялась про­сто: туда выбирали лиц, активно участвовавших в Сопротивлении или арестованных нацистами, а среди таковых большинство были члена­ми компартии. В Чехии коммунистами были 35% членов национальных комитетов всех уровней, в то время как народники и национальные со­циалисты вместе представляли 33,8% членов. Среди председателей на­циональных комитетов было 46,6% коммунистов, а остальные чешские партии располагали 40,6% председательских постов[2].

Например, в возникшем в конце апреля 1945 года национальном комитете главного города Моравии Брно у КПЧ было 12 мест (из 30), у ЧСДП и ЧНСП — по шесть, у народников — четыре, а два места полу­чили беспартийные[3]. Мэром Брно стал коммунист Владимир Матула. Однако уже в образованном 12 мая 1945 года Моравском земском на­циональном комитете у всех партий было равное представительство, и председателем этого органа стал национальный социалист. Националь­ный комитет Брно в июне 1945 года был расширен до 90 членов, и все партии Национального фронта имели в нем равное количество мест.

В Словакии в большинстве национальных комитетов у коммуни­стов было более половины голосов.

При выборе делегатов от партий во Временное Национальное со­брание были одновременно избраны районные и земские националь­ные комитеты (Чехия делилась на «земли» — собственно Чехию и Моравию-Силезию).

Национальные комитеты фактически уничтожили прежнюю систе­му управления в ЧСР, при которой местные административные органы назначались сверху, из Праги. Впервые в истории страны сложилась ре­альная система местного самоуправления населения».

«…[Рудольф Беран, чешский коллаборационист] встречал в Праге Гитлера, командующего силами вторжения вермахта генерала Бласковица и имперского протектора фон Нейрата. С этого же дня занимал ту же должность, но уже в протекторате Чехия и Моравия. В апреле 1939 года Беран был сменен на своем посту генералом Элиашем, после чего уехал в свое имение.

В июне 1941 года Беран был арестован немцами и в апреле 1942-го приговорен народным трибуналом в Берлине к 10 годам тюремного за­ключения и штрафу в размере миллиона марок за подстрекательство к измене. В августе 1943 года Берана перевели в тюрьму Панкрац в Праге. В сентябре 1943 года государственный министр по делам протектора­та Богемии и Моравии обергруппенфюрер СС Франк потребовал от Бе­рана окончательного и точного ответа на ряд вопросов политического характера: отношение к президенту Бенешу, оценка чехословацко-со­ветских отношений и др. После того как Беран письменно ответил на восемь поставленных вопросов, он в декабре 1943 года был выпущен из тюрьмы и вернулся в имение, где занимался хозяйством до конца во­йны. 19 мая 1945 года Беран был арестован по обвинению в антинарод­ной деятельности н сотрудничестве с гитлеровским режимом. В апреле 1947 года суд приговорил его к 20 годам заключения и конфискации имущества. Беран умер в заключении в 1954 году.

Беран был гораздо менее опасным преступником, чем тот же Гаха [католик, консерватор, англофил, специалист по английскому общему и международному праву, переводчик английской литературы, не имел ничего общего с фашистами до 1938 г.], которого всячески старался выгородить Бенеш. Однако поскольку он являлся главным политическим конкурентом Бенеша в довоенное вре­мя, президент ЧСР настоял не только на осуждении Берана, но и на ро­спуске Аграрной партии, изрядная часть электората которого перешла к ЧНСП. При этом на Западе многие до сих пор почему-то считают Бе­рана «жертвой коммунистического произвола».

Рихард Бинерт (последний премьер правительства протектората в январе — мае 1945 года) получил всего три года тюрьмы и был выпущен после отбытия двух лет. При этом Бинерт занимал с 1942 года пост ми­нистра внутренних дел протектората и был прямым соучастником нем­цев в репрессиях против чешского населения.

Президент ЧСР и его окружение стремились направить гнев граж­дан не против чешских коллаборационистов, а против немецкого на­селения, поголовно и огульно официально признанного пособниками гитлеровцев. Сторонник демократии Бенеш активно поощрял самосу­ды и расправы над немцами в первые месяцы после освобождения, так как полагал, что в результате этих «эксцессов» запуганное немецкое на­селение само убежит из Чехословакии в Германию.

Еще в 1945 году, находясь в эмиграции, Бенеш инструктировал под­чинявшиеся ему организации Сопротивления:

«Нужно, чтобы многое мы решили сами сразу же в первые дни освобождения, чтобы как мож­но больше виновных нацистов убежали от нас сами из страха перед на­родными беспорядками против них в первые дни революции, чтобы как можно больше тех, кто как нацисты будут защищаться и оказывать сопротивление, были убиты… Кто заслуживает смерти, должен быть ликвидирован — или народной бурей, или военной силой — сразу же по­сле переворота, в первые дни нового режима»[4].

В мае 1945 года, впервые после возвращения выступая в Чехосло­вакии, Бенеш публично призвал «ликвидировать» немцев и венгров в «интересах единого национального государства чехов и словаков». А член ЧНСП Прокоп Дртина (соратник Бенеша в Лондоне и будущий министр юстиции) в первой же своей речи заявил:

«Мы должны немед­ленно, прямо сейчас, начать изгнание немцев с наших земель всеми способами, без колебаний используя любые средства»[5].

Чрезвычайные народные суды начали свою деятельность сразу же после освобождения, но неравномерно. Все зависело от скорости, с ко­торой национальные комитеты находили народных заседателей. Пер­вым начал работу народный суд в моравской столице Брно, последним, в январе 1946-го, — суд в городе Хеб (районе проживания немецко­го населения, оккупированный американской армией). Уже к концу 1945 года чрезвычайный суд в Брно вынес 350 приговоров.

Председателей судов назначал президент из списка кандидатов, представленного национальными комитетами.

Для подготовки материалов уголовных дел национальные коми­теты весной — летом 1945 года образовали специальные «комиссии по расследованию». Обычно они состояли из лиц, преследовавшихся при нацистском режиме, поэтому среди членов комиссий, естествен­но, было много коммунистов. Правые партии пытались раздувать шу­миху о юридической некомпетентности комиссий, и министр юстиции Странский (ЧНСП) стал назначать в них профессиональных судей.

Готвальд в начале 1946 года, выступая на съезде КПЧ, выразил неудовлетворенность результатами чистки:

«…Некоторые из главных представителей прежнего предательского режима были арестованы и ждут суда. Однако в целом дело национальной чистки проводится мед­ленно и нерешительно. У явных предателей есть много оплачиваемых и неоплачиваемых адвокатов, которые со всех сторон их обеляют. Это — опасное дело. Опасное потому, что оно противоречит здравому смыс­лу нации, призывающей не к мести, но к справедливому суду над теми, кто изменял и служил врагу в то время, когда стоял вопрос о существо­вании нации…»[6]

«…Возглавляемое коммунистами МВД проводило в жизнь крайне по­пулярный в ЧСР декрет президента Бенеша о выселении из страны всех немцев, поддержавших оккупантов (таковых было более 90% немец­кого населения довоенной Чехословакии). 1,75 миллиона немцев были переселены в Баварию, 750 тысяч — в советскую зону оккупации Герма­нии. Выселяли всех, кто на переписи 1930 года объявил себя немцами (3 149820 человек), а также всех немцев, прибывших на территорию Че­хословакии после Мюнхенского соглашения 1938 года. После 1938 года 17,3% всех судетских немцев вступили в НСДАП (в Германии членами нацистской партии было 7,85% населения).

Немецкие антифашисты могли остаться в Чехословакии, и им предоставлялось гражданство страны. Следует подчеркнуть, что выселе­ние немцев проводилось по инициативе Бенеша и ЧСНП. Еще в октябре 1943 года в Лондоне Бенеш заявил:

«Немцам безжалостно отплатят за все, что они натворили у нас, начиная с 1938 года».

В 1945 году 2,9 мил­лиона немцев были лишены чехословацкого гражданства и поставле­ны, по сути, в такие же условия, как евреи при гитлеровской оккупации. Немцы должны были носить белые повязки, им запрещалось посещать кинотеатры и общественные парки и т.д.

Как упоминалось выше, Бенеш был сторонником «дикого» выселе­ния немцев еще до принятия державами-победительницами формаль­ного решения на сей счет. До Потсдамской конференции из ЧСР были выселены 450 тысяч немцев, которых декретом Бенеша от 2 августа 1945 года лишили чехословацкого гражданства[7].

Например, до войны в столице Моравии Брно проживали более 50 тысяч немцев. Примерно две трети из них сбежали с отступавши­ми немецкими войсками еще перед освобождением города Красной армией. Затем 30-31 мая 1945 года из города изгнали около 27 тысяч немцев, многие из которых погибли.

Решение о выселении немцев из города местный национальный ко­митет принял 29 мая 1945 года по просьбам горожан. Особенно активно за выселение выступали рабочие оборонного предпрития «Збройовка». Многие жители Брно поддерживали выселение, так как в городе не хва­тало жилья примерно для 30 тысяч человек, а немцы зачастую жили в хороших квартирах, выделенных им после депортации евреев в кон­цлагеря. Выселяемые имели право взять с собой все, что могли унести, за исключением драгоценностей и сберкнижек.

31 мая 1945 года немцев собрали у одной из церквей и погнали к ав­стрийской границе, которая находилась в 56 км от Брно. Колонна состо­яла в основном из женщин и детей, так как мужчины были призваны в вермахт и находились к тому времени в плену. Некоторые не выдер­живали жары и физических нагрузок и умирали прямо на краю дороги. Однако, согласно чешским источникам, ничего подобного не было: за уставшими людьми, которые не могли двигаться были посланы конные подводы.

Всех немцев разместили на австрийской границе в бараках, кото­рые власти рейха ранее построили для насильно угнанных польских ра­бочих. 1 июня были отобраны 10 тысяч человек, способных идти даль­ше, и их отправили в Австрию. Однако других местные австрийские власти пропускать не хотели. 3 июня в Брно вернули примерно 2500 человек чешской национальности, немецких антифашистов и евреев (их сначала согнали в колонну выселяемых, так как они говорили по-немецки). Остальных оставили в лагере, где вскоре вспыхнула дизенте­рия. От голода и болезней умерли 629 человек. Лагерь не охранялся, и многие немцы ушли в Австрию самостоятельно. 14 июня в Брно верну­ли еще примерно 2 тысячи человек.

От болезней и гибели оставшихся немцев спасли советские власти, открывшие дорогу в свою зону оккупации Австрии. Но и на австрий­ской территории, по немецких источникам, умерли еще около тысячи немцев из Брно.

При выселении немцев из Брно, по данным ФРГ (где это событие принято было называть «брненским маршем смерти»), погибли от 4 до 8 тысяч человек. Власти Чехии признают гибель нескольких сотен чело­век. Точно доказана смерть 2200 человек, но историки ФРГ считали, что на самом деле погибли как минимум 5200 немцев. Чешские источники подтверждают смерть 1629 немцев, только трое из которых погибли во время движения колонны из Брно к австрийской границе.

После выселения в Брно осталось не более полутора тысяч немцев. Освободившиеся квартиры — примерно 10 тысяч — быстро заняли чехи.

Коммунисты считали, что выселять надо только явных коллабора­ционистов, однако Бенешу еще в годы войны удалось убедить Сталина в необходимости выселения всего немецкого населения, и компартии пришлось с этим согласиться. США также поддержали Бенеша в стремлении «ликвидировать немецкую проблему». КПЧ удалось лишь насто­ять на своем требовании о предоставлении права остаться в ЧСР немецким антифашистам. В Чехословакии остались примерно 220 тысяч немцев.

Вопрос о выселении немцев из Чехословакии по просьбе Бенеша (на нее прямо сослался министр иностранных дел Великобритании Иден) политические лидеры США, СССР и Англии рассматривали на за­седании конференции в Потсдаме 25 июля 1945 года.

«Черчилль. Есть еще один вопрос, который хотя и не стоит в повест­ке дня, но который следовало бы обсудить, а именно вопрос о переме­щении населения. Имеется большое количество немцев, которых нуж­но переместить из Чехословакии в Германию.

Сталин. Чехословацкие власти эвакуировали этих немцев. И они находятся сейчас в Дрездене, в Лейпциге, в Хемнице[8].

Черчилль. Мы считаем, что имеется еще 2,5 миллиона судетских немцев, которых нужно переместить. Кроме того, Чехословакия хочет быстрее избавиться от 150 тысяч немецких граждан, которые были в свое время перемещены в Чехословакию из рейха. Согласно нашей ин­формации, только 2 тысячи из этих 150 тысяч немцев покинули Чехос­ловакию. Это большое дело — переместить 2,5 миллиона людей. Но куда их перемещать? В русскую зону[9]?

Сталин. Большая часть их идет в русскую зону.

Черчилль. Мы не хотим иметь их в своей зоне.

Сталин. А мы и не предлагаем этого (Смех).

Черчилль. Они принесут с собой свои рты. Мне кажется, что пере­мещение по-настоящему еще не началось.

Сталин. Из Чехословакии?

Черчилль. Да, из Чехословакии. Пока перемещение идет в неболь­ших размерах.

Сталин. Я имею сведения, что чехи предупреждают немцев, а затем выселяют их…»[10].

Таким образом, Сталин со слов Бенеша полагал, что многие немцы уже ушли из Чехословакии в советскую зону оккупации Германии. Запад­ные союзники кормить судетских немцев в своих зонах явно не желали. Советское посольство в ЧСР в анализе от 16 июля 1945 года, составленном по материалам чехословацких СМИ, отмечало:

«Чехословацкое правительство сразу же после переезда в Чехословакию приступило к разрешению вопроса о выселении немцев и венгров из страны… Че­хословацкие местные власти по указанию из центра создают для нем­цев и венгров особое материальное и правовое положение. Норма про­довольствия для немцев и венгров значительно понижена. Выселение немцев из Судетской области производится неорганизованно. По рас­поряжению Министерства Транспорта немцы лишаются возможности пользоваться железнодорожным транспортом и городским трамваем… У немцев отобраны все радиоприемники, которые будут розданы че­хам и словакам, вернувшимся из концлагерей. В некоторых областях (гг. Яблонец, Чешская Липа и др.) немцам запрещено появляться в те­атре и кино… В некоторых городах (г. Гайда) немцам запрещено появ­ляться в парикмахерских и пользоваться медпомощью»[11].

В газете ЧНСП «Свободне слово» от 4 июля 1945 года, как сообщало да­лее посольство, напечатана статья профессора Карела Канцла, требовав­шего, чтобы все немцы немедленно сменили свои имена на чешские[12].

Советское посольство (опять же опираясь на материалы СМИ ЧСР) информировало Москву и об эксцессах при «диком» выселении нем­цев из ЧСР:

«Выселение немцев из Судетской области производится неорганизованно. Уже проведено за последние три месяца (в мае — июле 1945 г. — Прим, автора.) 3-4 выселения немцев из городов и поселков городского типа Судетской области. В первую очередь чехи выселяют немцев, которые поселились здесь после 1938 года, и немцев, которые проявляли активность во время оккупации.

Перед выселением местные власти предварительно не предупреж­дают. За один день перед выселением немцам, которые подлежат вы­селению, сообщают, что с собой можно взять 30 кг продуктов и вещей. Все остальное имущество остается на местах и конфискуется чешски­ми местными властями… Выселенных немцев собирают на площадях, долго держат под открытым небом, а после этого под чешским конвоем отправляют в лагеря в Германию. Такой лагерь имеется в районе г. Цитау. По дороге чешский конвой до нитки обирает немцев. Чехи создали свои концлагеря для немцев…»[13].

Посольство СССР отмечало: для

«подготовки соответствующего об­щественного мнения чехословацкая пресса систематически помещает сообщения из Судетской области о различных инцидентах, значение которых часто преувеличивается… Вызывает сомнение сообщение газеты «Свободне слово» от 23.6.1945 г. об убийстве 3-х чехов немцами…».

Между тем в Потсдаме на заседании министров иностранных дел 25 июля 1945 года министр иностранных дел Великобритании Иден и госсекретарь США Бирнс лишь предложили, чтобы переселение немцев из Чехословакии осуществлялось «планомерно», а не путем «быстрого выбрасывания». Молотов не возражал.

Британская делегация подготовила проект решения по вопросу о выселении немцев, в котором, в частности, говорилось:

«Три держа­вы, рассмотрев вопрос во всех аспектах, признают, что должно быть предпринято перемещение в Германию немецкого населения из Цен­тральной и Юго-Восточной Европы. Они согласны в том, что любое перемещение, которое будет иметь место, должно производиться под тщательным наблюдением и контролем, для того чтобы провести его, насколько возможно, организованным и гуманным способом, прини­мая во внимание способность Германии поглотить это население…»

Британцы предлагали изучить вопрос, сколько конкретно немцев и когда сможет принять Германия, а пока просить ЧСР и Польшу «воз­держаться от дальнейшего выдворения (немцев) до рассмотрения соот­ветствующими правительствами (Англии, США и СССР как оккупиро- ваших Германию держав — Прим, автора.) доклада их представителей в Союзном контрольном совете»[14].

Комиссия трех держав подготовила согласованный проект реше­ния о выселении немцев 30 июля 1945 года, в котором говорилось, что оккупирующие державы изучат возможности Германии по приему не­мецкого населения из Польши, Чехословакии и Венгрии и в соответ­ствии с этим согласуют точный график переселения. А пока правитель­ствам ЧСР и Польши следует воздержаться от перемещения немцев в Германию.

Но Сталин, зная позицию Бенеша, на очередном заседании глав го­сударств 31 июля заявил:

«Я боюсь, что такое решение не даст серьез­ных результатов. Дело не в том, что немцев прямо берут и выгоняют из этих стран (Чехословакии и Польши — Прим, автора.). Не так просто обстоит дело. Но их ставят в такое положение, при котором им лучше уйти из этих районов. Формально чехи и поляки могут сказать, что нет запрещения немцам жить там, но на деле немцы ставятся в такое поло­жение, при котором жить там им становится невозможно…»[15].

Таким образом, Сталин фактически предложил переселить немцев из Чехословакии и Польши в Германию как можно скорей из опасений, что в противном случае польские и чехословацкие власти просто рас­правятся с ними. Как уже упоминалось, политика Бенеша давала все ос­нования для подобных опасений.

Госсекретарь Бирнс заметил, что в решении содержится просьба правительствам Чехословакии и Польши временно прекратить переселение. На это Сталин как реалист ответил:

«Поляки и чехи скажут вам, что у них нет приказа о выселении немцев. Но если вы настаиваете, я могу согласиться с этим предложением, боюсь только, что большого ре­зультата не будет».

Трумэн настаивал, хотя и разделял сомнения Сталина. В результате вышеупомянутый проект решения был принят Потсдамской конференцией, что, как и предвидел Сталин, никак не замедлило «дикое» вы­селение немцев из Чехословакии и Польши.

Предположение советского лидера оказалось верным — Бенеш не собирался ждать, пока союзники составят график постепенного при­ема судетских немцев в Германии. Уже 2 августа 1945 года президент ЧСР издал декрет о лишении практически все немцев и венгров на тер­ритории ЧСР чехословацкого гражданства. В документе говорилось:

«Граждане Чехословакии немецкой или венгерской национальности, которые (ранее) получили по распоряжению оккупационных властей немецкое или венгерское гражданство, в день получения такого гражданства утратили право на гражданство Чехословакии».

Де-факто это условие относилось к подавляющему большинству немцев и венгров Чехословакии, в частности, ко всем судетским немцам, которые в 1938— 1945 гг. были гражданами Германского рейха и с юридической точки зрения жили после сентября 1938 года на его территории.

После этого декрета все немцы и венгры теряли право на легаль­ное пребывание в ЧСР, так как в одночасье стали иностранцами. При этом следует подчеркнуть, что никакого решения о выселении венгров из ЧСР Потсдамская конференция не принимала. Первый эшелон с выселенными «упорядоченно» немцами покинул ЧСР 25 января 1946 года. С 1 апреля 1946-го из страны ежедневно уходили по четыре поезда с 1000-1200 человек в каждом.

Хотя в своей речи перед депутатами Временного Национального со­брания 28 октября 1945 года Бенеш говорил, что «перемещение немец­кого населения, разумеется, должно производиться ненасильственно и не по-нацистски», изгнание сопровождалось многочисленными убий­ствами и издевательствами над мирным населением. (Однако масшта­бы этих эксцессов в ФРГ позднее сильно преувеличили.)

Например, 18 июня 1945 года группа немецких беженцев из не­большого городка Добшина (так называемые карпатские немцы, кото­рые возвращались домой в Словакию) проезжала на поезде через моравский город Пршеров — тот самый, где, как уже упоминалось, 1 мая 1945-го вспыхнуло подавленное немцами восстание. Карпатские нем­цы бежали из Словакии в декабре 1944 года по приказу тогдашних не­мецких властей. Поезд был остановлен подразделением контрразведки во главе с поручиком Каролом Пазуром из 17-го пехотного полка че­хословацкого корпуса генерала Свободы, в прошлом членом словацкой Глинковской гвардии, которая тесно сотрудничала с нацистами. Буду­чи военнослужащим словацкой Быстрой дивизии, Пазур попал в плен в 1943 году, стал коммунистом и вступил в ряды чехословацкого корпуса.

Ряд военнослужащих 17-го пехотного полка участвовали в Словацком национальном восстании и среди случайно встреченных на вокзале карпатских немцев узнали тех, кто помогал во время восстания карателям. По другой версии, Пазур решил ликвидировать всех немцев эше­лона как нежелательных свидетелей своей собственной службы в Глинковской гвардии.

Немцы были выведены из поезда, и Пазур начал их допрашивать. Позднее он утверждал, что все допрошенные признались в сотрудничестве с нацистами. Но потом выяснилось, что у некоторых немцев даже были документы, подтверждавшие их невиновность. После допроса Па­зур вместе с офицером-политработником Сметаной отконвоировали немцев в здание кадастрового ведомства, где те были расстреляны.

Людей заставили раздеться до нижнего белья, и дети были вынуж­дены смотреть, как убивают их родителей. Свидетели говорили, что один шестилетний ребенок по-словацки попросил его расстрелять, чтобы он мог уйти вслед за уже убитой мамой. Одну женщину расстре­ляли вместе с двумя детьми, которых она держала на руках. Тела были погребены в братской могиле величиной 17*2 метра. Местные жители сначала отказывались копать ее, но Пазур сказал им, что расстреливает эсесовцев. Имущество казненных поделили между собой бойцы Пазура.

Были убиты 71 мужчина, 120 женщин и 74 ребенка. Самому младшему из погибших было восемь месяцев, самому старшему — 80 лет. Сразу после убийства Пазура арестовали сотрудники НКВД, но он по­казал удостоверение сотрудника контрразведки и был освобожден. На следующий день советский комендант Пршерова Ф. Попов отдал при­каз снова арестовать Пазура, однако тот уже уехал из города и находил­ся в Словакии. Попову он сказал по телефону, что тот не должен вмешиваться, потому что это дело чехословацких властей.

Попов послал документы о расследовании массового убийства чехос­ловацким органам, но Пазура лишь повысили в звании до надпоручика.

В 1947 году, когда о Пршеровском расстреле стали много писать в СМИ, Пазур был осужден военным судом в Братиславе на семь с половиной лет. Приговор он обжаловал, ссылаясь на то, что «время было такое» и что он действовал по патриотическим мотивам. Также Пазур говорил, что весь процесс против него задуман с целью подорвать репутацию компартии. Расстрел детей Пазур объяснял просто: он, мол, не знал, что с ними делать после расстрела их родителей.

Своими жалобами Пазур лишь сам себе навредил: в 1949 году (ког­да вся власть безраздельно принадлежала КПЧ) Высший военный суд в Праге увеличил срок наказания до 20 лет. Однако в реальности Пазур пробыл в заключении два года и в 1951-м вышел на свободу по амнистии. В 60-е—70-е годы он был активным деятелем Союза антифашист­ских борцов.

31 июля 1945 года произошло несколько взрывов на складах с бое­припасами в пограничном чешском городе Усти-над-Лабем в Судетах (немцы, до войны составлявшие большую часть населения города, называли его Ауссиг). Первоначально возник пожар на кабельном заводе, который затем перекинулся на спиртовой завод и жилые дома. Во вре­мя пожара и прогремело несколько взрывов.

Погибли 27 человек (в том числе 12 женщин и шесть воинов чехословацкой армии), 200 человек были ранены. Ущерб от взрыва оцени­вался в 200 миллионов крон. Сразу же после этого в центре города у вокзала началась расправа над местными немцами — их обвиняли в те­ракте, который якобы совершила группа «вервольфа». Немцев, обязан­ных носить белые повязки, легко можно было узнать в толпе. Их вину многие видели хотя бы уже в том, что исключительно немцы и работа­ли на кабельном заводе, где возник пожар.

Немцев топтали, расстреливали и сбрасывали в Эльбу (Лабу) с мо­ста имени Эдварда Бенеша. По свидетельствам выживших очевидцев, несколько человек, включая женщину с ребенком в коляске, сбросили в реку живыми и застрелили при попытке выплыть. За этим последовали страшная череда изнасилований и убийств на городских улицах. Но все эти сведения базируются на свидетельствах, позднее опубликованных в ФРГ.

[Рассказы об изнасилованиях, особенно «большевистскими азиатами» или «славянами», для немок были отличной возможностью объяснить нежелательную беременность, иначе б в консервативной ФРГ затравили, и сделать аборт, практически полностью запрещённый там до 1970-х гг. Как было на самом деле, см. «Кто изнасиловал Германию» 1, 2, 3]

Считается, что в ходе расправы погибли 80-100 немцев, но точно задокументирована гибель 43 человек. Западногерманские источни­ки утверждают, что только у города Майсен в Саксонии из Эльбы было выловлено 80 трупов убитых в Усти-над-Лабем немцев. Однако многие местные жители, включая мэра Йозефа Вондру, помогали немцам, стараясь уберечь их от суда Линча.

В расправах помимо местных чехов приняли участие бойцы стихийно возникшей в мае революционной гвардии и военнослужащие чехословацкой армии. Были данные и об участии в избиении немцев красноармейцев, но никаких реальных свидетельств этого нет. В городе гарнизона Красной армии не было.

По данным самих судетских немцев (явно предвзятым), во время избиения были убиты более 2200 немцев, современные немецкие историки говорят о 220 погибших. [в 10 раз – обычное преувеличение для рассказов о подобных трагедиях. См. историю дрезденского мифа.]

 На следующий день после эксцессов в Усти-над-Лабем правительством Чехословакии была создана комиссия по расследованию проис­шествия во главе с министром обороны генералом Людвиком Свободой и министром внутренних дел Вацлавом Носеком (КПЧ). Причину взры­ва на складе не удалось обнаружить, так что в целом немцев обвини­ли бездоказательно. Характерно, что Носек в отчете для правительства ЧСР был гораздо более осторожен в оценках, чем Свобода. Посольство СССР в Праге сообщало в Москву, что Свобода заявил представителям печати:

«В этом случае мы имеем дело с деятельностью немецкой под­польной организации».

Носек же сказал:

«Мы обеспокоены такими ка­тастрофами, создается глубокое убеждение, что это не злополучное стечение случайностей, а скорее умышленное уничтожение нашей эко­номической жизни»[16].

Но уже само по себе упоминание слова «катастрофа» говорило о том, что глава МВД не исключал и естественного происхождения пожара, вызвавшего взрывы. Есть версия, что все эксцессы в отношении немцев весной — летом 1945 года были специально подстроены с ведома Бенеша. Так, взрывы в Усти-над-Лабем якобы организовали чехословацкие органы безопасно­сти, чтобы оказать давление на участников Потсдамской конференции.

Таким способом Бенеш, дескать, хотел убедить союзников в Пот­сдаме, что судетским немцам лучше как можно быстрее переселиться в Германию.

Но в то же время следует отметить, что нацистское подполье дей­ствительно совершало теракты в Судетской области ЧСР. Например, 9 июля 1945 года была произведена попытка подрыва почты в городе Дечин, и в этот же день был взорван склад боеприпасов в Хотыни (по­гибли семь военнослужащих чехословацкой армии и семь немцев). На фоне таких событий антинемецкий погром в Усти-над-Лабем можно объяснить хотя бы психологически.

В августе — сентябре 1945 года органы армии и безопасности аре­стовали около 200 бойцов групп «вервольфа» и обнаружили 20 подполь­ных складов с оружием[17]. Министр внутренних дел Носек в докладе парламенту отмечал, что в 1945-1946 гг. в Чехии было зафиксировано 314 случаев саботажа, диверсий, поджогов и т.д. Например, в июле 1945-го в вышеупомянутом городе Хотынь был взорван еще и завод по производству боеприпасов (погибли семь солдат, двое были ранены). В районе Светлая под Сазавой взорвали воинский эшелон. Между Добриховицами и Ровницами был подорван железнодорожный путь. В городе Гавличкув-Брод при пожаре на железной дороге сгорело 11 ва­гонов военных грузов и несколько складов.

 … в добровольцах недостатка не было. «Оборотней» учили стрелять, устраи­вать лесные лагеря и склады с оружием и продуктами. Однако при вступлении Красной армии в Судеты 8 мая 1945 года почти все командиры групп «вервольфа» бежали на Запад, а бойцы разошлись по домам и действовали уже на свой страх и риск.

10 мая первый отряд чехословацкой армии в Либерце встретили пулеметным огнем из засады. Перестрелка длилась более часа и была та­кой ожесточенной, что пришлось вызвать на помощь два советских тан­ка, применивших свои пушки. Причем наиболее ожесточенный огонь велся как раз из штаб-квартиры местной НСДАП, где Мюллер учил боевиков из «вервольфа». Как минимум до 21 мая в Либерце и его окрест­ностях чехословацких солдат постоянно обстреливали. Проведенные армией и полицией облавы позволили обнаружить 40 винтовок, 50 гра­нат и пять фаустпатронов.

Однако вряд ли «вервольф» представлял собой в Чехии весной —ле­том 1945 года значительную единую боевую силу. Речь могла идти ско­рее об отдельных актах мести и террора со стороны фанатиков-нацистов и обиженных чехами немцев.

До войны в ЧСР жили 3,1 миллиона немцев. Примерно 300-500 тысяч судетских немцев погибли во время войны в рядах вермахта и СС. До окончания Потсдамской конференции 2 августа 1945 года из Чехословакии «диким» образом были изгнаны 450 тысяч немцев. Еще при­мерно 300 тысяч немцев (по большей части из Моравии и Силезии) сбежали сами, спасаясь от Красной армии в соответствии с приказами Гитлера от 20 марта 1945 года.

По данным комиссии немецких и чешских историков, при бегстве и выселении немцев из Чехословакии по разным причинам погибли от 19 до 30 тысяч человек. Судьба примерно 200 тысяч не выяснена. Мно­го судетских немцев погибли или пропали без вести уже на территории Германии и Австрии. Некоторых вообще убили «немецкие» немцы, которые считали, что из-за их судетских собратьев и началась Вторая ми­ровая война.

По данным западногерманских источников, в ходе выселения умер­ли от голода, покончили жизнь самоубийством или были убиты до 250 тысяч немцев. Чешские архивы подтверждают гибель 18816 человек, из которых 5596 пали жертвами расправы со стороны чешского населения, 3411 покончили жизнь самоубийством, 6615 погибли от голода и болезней в лагерях, 1481 человек —во время транспортировки.

В начале 1947 года Бенешу представили сведения, согласно кото­рым до 1 ноября 1946 года из ЧСР были выселены 2 170598 немцев, в том числе 1420598 — в американскую зону оккупации Германии и 750000 — в советскую зону. Для перевоза этих людей было использовано 1646 эшелонов (67748 вагонов и 6580 локомотивов). Кроме того немцев перевозили в четырех лазаретных эшелонах, на 960 автомобилях и 12 кораблях. Все эти данные касались «упорядоченного выселения», прово­димого государственными органами после Потсдамской конференции.

В своем рождественском обращении к нации в декабре 1946 года Бенеш сказал:

«Нынешнее Рождество приобретает особое значение и характер также и потому, что мы впервые отмечаем его на нашей роди­не без немцев. Это результат, на огромное историческое значение кото­рого я уже неоднократно указывал… Этим фактом была ликвидирована одна из больших глав нашего прошлого…»

В результате выселения немцев на территории современной Чехии было ликвидировано около трех тысяч населенных пунктов, в том чис­ле и районные центры. Страна лишилась не только сотен тысяч квалифицированных рабочих и специалистов, но и призывников в армию. Однако Бенеш был доволен — его мечта о создании однородного наци­онального славянского государства сбылась.

После выселения в ЧСР осталось примерно 250 тысяч немцев, граж­данские права которых были сильно ограничены. Они должны были отмечаться в полиции, не имели избирательного права, им запреща­лись массовые демонстрации. По карточкам немцы получали столько же продуктов, что и евреи во время гитлеровской оккупации. Немцам было запрещено выходить из дома после 21:00. В некоторых местах им предписывали вставать по стойке смирно при виде чехословацких или советских офицеров. В других местам немцам запрещали ходить по тротуарам. В ряде мест запретили богослужения на немецком языке. У немцев отбирали автомобили, а зачастую и велосипеды. Было запре­щено говорить по-немецки в общественных местах.

Советское посольство в Праге отмечало в июле 1945 года:

«В Судет­ской области немцы-антифашисты на дверях имеют таблички от Мини­стерства Внутренних Дел, которые охраняют их от выселения. Однако антифашистам местные власти работы не дают, и нормы продуктов им ниже, чем чехам»[18].

Характерно, что по сей день, несмотря на жесткое давление Германии, все политические силы Чешской Республики единогласно под­держивают «декреты Бенеша» о выселении немцев из ЧСР (всего было издано 143 таких декрета, причем первые из них еще во время лондон­ской эмиграции Бенеша в годы войны), которые к тому же были осу­ществлены при поддержке ведущих стран Антигитлеровской коалиции и фактически санкционированы решением Потсдамской конференции СССР, США. Англии и Франции.

Имущество всех выселенных поступило в распоряжение государства (декрет Бенеша № 108 от 25 октября 1945 года). Примечательно, что сначала по декретам Бенеша выселению под­лежали и евреи, которые по переписи 1930 года записали себя немцами. Таких тогда было 40000, а к концу войны в результате нацистских репрессий это число сократилось до 3-5000. Однако приказом МВД ЧСР, которое тогда возглавляли коммунисты, от 13 сентября 1946 г., было установлено, что все евреи, которых таковыми объявили нацистские расовые законы [установленные в протекторате другом Бенеша Гахой], считаются пострадавшими от нацизма и выселению не подлежат.

Коммунисты поддержали выселение немцев скорее всего потому, что Сталин уже дал на это Бенешу свое согласие в декабре 1943 года. КПЧ учитывала в своей политике антинемецкие настроения подавляющего большинства населения страны, которые активно раздували Бенеш и на­циональные социалисты. Выселение немцев скорее ослабляло перспек­тивные позиции партии, так как среди судетских немцев до 1938 года было довольно много коммунистов и левых социал-демократов.

Поэтому на VIII съезде КПЧ в марте 1946 года Готвальд публично поддержал выселение немцев, но постарался придать процессу не на­циональный, а социально-экономический и антифашистский оттенок:

«Вторая задача после освобождения республики — использовать до кон­ца военный разгром гитлеровской Германии и ее сателлитов, чтобы из­бавить республику от пятой колонны в лице немецкого меньшинства. Из этого ясно вытекает наше категорическое требование переселения немцев и заселения наших пограничных районов чехами и словаками. Нужно, чтобы наш народ знал, что это национальное и государственное требование с первого же момента встретило полное понимание и поддержку Советского Союза, и что товарищ Сталин на памятной нам Пот­сдамской конференции добился признания также со стороны Англии и США нашего требования о переселении немцев, в результате чего наше право на переселение немцев было признано в международном плане…

Одновременно с переселением немцев семимильными шагами идет вперед историческое дело заселения чешского пограничья чешским населением. Мы передаем в руки простых чешских людей — крестьян, ремесленников и торговцев — бывшие немецкие хозяйства, мастерские и торговые предприятия на исключительно выгодных условиях. Конфискованную немецкую промышленность и банки мы включаем в на­ционализированный сектор, передаем государству огромные лесные массивы, крупные курортные центры и все богатства недр… В этой свя­зи я хотел бы обратить ваше внимание на одну бросающуюся в глаза черту, которая также характерна для нашего народного режима: в исто­рии не много можно найти примеров такой честности и бескорыстия, с какими проходит весь этот огромный процесс перераспредления земли и многих других ценностей… здесь нет места всякого рода подкупу и мошенничеству»[19].

Выселение немцев сильно укрепило популярность КПЧ в народе, причем среди всех слоев населения. Чехи понимали, что выселение ста­ло возможным только вследствие победы «коммунистической» Крас­ной армии в войне против Германии. К тому же именно национальные комитеты, где у коммунистов были очень сильные позиции, распреде­ляли среди чехов и словаков собственность выселенных.

Таким образом, в начале 1946 года Чехословакия была новым государством в социально-экономическом, политическом и даже национальным смысле. Но только для коммунистов и части социал-демо­кратов политические и экономические реформы были реализацией их давней марксистской программы, первыми шагами на пути в но­вое социалистическое общество. Напротив, национальные социалисты и народники вместе со словацкой демократической партией считали национализацию и создание национальных комитетов данью послево­енным революционным настроениям народа. Бенеш, главный и самый авторитетный конкурент коммунистов, полагал, что вскоре револю­ционные настроения людей улягутся, как было после Первой мировой войны. А это будет означать, что компартия потеряет сторонников и станет возможным вытеснить ее из правительства. В этой игре Бенеш рассчитывал не только на помощь Запада, но и на нейтралитет Стали­на. Ведь терпели же в Москве некоммунистическое правительство Фин­ляндии при условии военно-политического союза этой страны с СССР. Такой же Финляндией Бенеш хотел сделать и Чехословакию».

Платошкин Н.Н. Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938-1968 гг. Т.1. Весна чехословацкого социализма. 1938-1948 гг. М.: Ун-т Дмитрия Пожарского, 2016.

P.S. Из этой не лучшей истории мы видим, во-первых, что буржуазный национализм не бывает «хорошим и добрым». Создание «гражданской нации» (её самоопределение «по Вильсону») неотделимо от этнических чисток  — и потому, что конкурентное общество непрерывно подогревает деление на «мы и они» (оно возникает непроизвольно, будучи в конкурентном обществе выгодным для обоих сторон, а вот при социализме сохраняется как пережиток), и «отвести глаза» от классовых врагов и фашистов в своей среде гораздо проще указанием на «фашистскую национальность».

Во-вторых, закон в буржуазной демократии не бывает «один для всех» — помимо того, то он не для рабочих и бедняков (и тем более не для защитников демоса, коммунистов), из него исключаются «чужаки»: когда те, а когда эти, в зависимости от нужд буржуазии по перенаправлению народного гнева. Для «чужаков» – коллективная ответственность, уничижающие стереотипы  и зачистки; что одновременно сигнал недостаточно «национально-сознательным», чтобы больше укуривались соответствующей мифологией и даже не пробовали уйти из стаи.

В третьих, сравнение депортаций немцев в Чехословакии с однотипным  наказанием за ту же вину крымских татар или карачаевцев в СССР показывает, что сталинские депортации вполне соответствовали практике цивилизованных  и демократических стран той эпохи. В чём проявился не лучшего рода сталинский прагматизм: что было естественно для буржуазного общества, укрепляло и сплачивало его, более прогрессивное советское тянуло назад и вредило ему.

В выселениях крымских татар, калмыков, карачаевцев и пр. народов, где было достаточно сильное прогитлеровское движение, есть крайне неприятный для коммунистов момент, который чётко отметил антисоветчик С.И.Липкин в «Декаде», этим депортациям посвящённой. Ведь когда выслали всех балкарцев, калмыков и карачаевцев: и райкомовцев, и воинов РККА, и бывших красных партизан, то тем самым Советская власть делом утверждала примат национального над интернациональным, коллективной ответственности над личным выбором (благодаря которому красные победили белых в гражданскую, иначе бы «старый мир» взял своё).

Иными словами, практика советской власти здесь отрицала её собственную идеологию, чего быть не должно. Что в долговременной перспективе работало и против коммунистической идеи, и против государства СССР, ибо как и выселенным и оставшимся было показано, что вот здесь «нация» — уже более важная характеристика индивида, чем идейность (а может быть, — возникала нехорошая мысль – и где-то ещё? Или даже везде?).

Или когда в 37-38 гг. из обычного подозрения в неблагонадёжности (восходящего к практикам царской России) были погублены многие красные латыши, эстонцы и поляки, нашедшие себе убежище в СССР, то потом после освобождения этих стран в 1940-м и 1945-м, остро не хватало кадров для соцстроительства. Приходилось брать даже тех, кто сотрудничал с немцами и пр. Из-за чего (в сочетании с неестественно мягкими наказаниями для гитлеровских прислужников из этих народов) привело к ситуации, когда денацификация там как следует так и не была произведена, с понятными следствиями в 1989-м. Link

  Примечания

[1] Foreign Relations of United States (FRUS), 1945, Europe. P.420. http://digi- coll.library.wisc.edu/cgi-bin/FRUS

[2] Vojenske dejiny Ceskoslovenska. Dil V. Praha, 1989. S. 19.

[3] is.muni.cz/…/Ceskoslovenska_socialni_dem.

 

[4] http://is.muni.cz/th/273322/fss_b/BP_Sailerova.pdf

[5] http://is.muni.cz/th/273322/fss_b/BP_Sailerova.pdf

[6] Клемент Готвальд. Избранное. Воспоминания о Клементе Готвальде. М., 1986. С. 151

[7] Kossert A. Chladna vlast: histone odsunutych Nemcii po roce 1945. Brno, Host, 2011. S.473

[8] Такого рода информацию Сталин получил от Бенеша. Советский лидер имел в виду граждан Германии, а не судетских немцев.

[9] Имелась в виду советская зона оккупации Германии

[10] Советский Союз на международных конференциях периода кой Отечественной войны 1941-1945 гг. Берлинская (Потсдамская конференция) руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании (17 июля — 2 августа 1945 г.). Сборник документов. М., 1984. С.182.

[11] Архив внешней политики (АВП) РФ, ф. 138, оп.25. п.41, д.31, л.5.

[12] Для сравнения: в свое время нацисты предписали лужицким сорбам (славянскому населению Восточной Германии) сменить славянские имена на немецкие.

[13] Архив внешней политики (АВП) РФ, ф. 138, оп.25, п.41, д.31, лл.5-6.

[14] Советский Союз на международных конференциях периода Вели­кой Отечественной войны 1941-1945 гг. Берлинская (Потсдамская конферен­ция) руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании (17 июля —2 августа 1945 г.). Сборник документов. М., 1984. С. 351-352.

[15] Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Берлинская (Потсдамская конференция) руководителей трех союзных держав — СССР, США и Великобритании (17 июля — 2 августа 1945 г.). Сборник документов. М., 1984. С. 245.

[16] Архив внешней политики (АВП) РФ, ф. 138, оп.25., п.41, д.31, л. 15.

[17] Vojenske dejiny Ceskoslovenska. Dil V. Praha, 1989. S.96.

[18] Архив внешней политики (АВП) РФ,ф. 138,оп.25, п.41, д.31,л.6.

(таких было тогда 40 тысяч, а к концу войны в результате нацистских репрессий это количество сократилось до 3-5 тысяч). Однако приказом МВД ЧСР, которое возглавляли коммунисты, от 13 сентября 1946 года было установлено, что все евреи, которых таковыми объявили нацист­ские расовые законы, считаются пострадавшими от нацизма и выселе­нию не подлежат.

[19] Клемент Готвальд. Избранное. Воспоминания о Клементе Готвальде. М., 1986. С. 152-153.