Сумма против "политаристов" | Социальный Компас

Нищета «политаризма»

Содержание

1 Нищета «политаризма»
2 К вопросу о частной собственности на землю и «ужасах политаристского террора»
3 Сэр Хольгер и теория политаризма
4 Плохие новости для теории политаризма
5 Как родилась «теория политаризма»? (замечание публикатора-поведенщика)
- 5.1 «Веселая наука.

«voencomuezd пожаловался на меня грешного, что

«ваша критика политаризма — это даже не критика, а упорное нежелание вникать в эту аргументацию [Юрия] Семенова [автора концепции «политаризма» с предшественниками — Виттфогелем и т.д. сторонниками «азиатского способак производства»] и напыщенное кривляние вместо опровержения на основе фактологии»,

после чего дал ссылку на краткое изложение теории политаризма. Ну что же, разберем данную статью. Предупреждаю, ляпов много:

(1) Семеновым «политаризм» рисуется как строй, где все работают на государство — «чиновники (политаристы) командуют, крестьяне подчиняются».

В действительности в том же Шумере «эксплуатация была представлена двумя основными формами. В крупных хозяйствах — храмово-государственном хозяйстве, хозяйствах членов правящей верхушки и богатых частных лиц — трудились работники, по сословию как рабы, так и не рабы, но, как правило, не имевшие своего хозяйства, а трудившиеся бригадами за пайки. Рабы и большинство не-рабов, трудившихся таким образом, свободно покидать хозяйство не могли. Именно эта форма эксплуатации обеспечивала господствующий класс большей частью его богатств, почему мы вправе определять шумерское общество как рабовладельческое.

Второй формой эксплуатации было использование государством податей и повинностей всего населения». То есть кроме государства крупными собственниками были храмовые общины; были и «частные лица, добившиеся богатства и влияния». Как и в античном обществе, которое Семенов противопоставляет «политаризму», в Месопотамии шел процесс обезземеливания беднейших слоев земледельцев и их попадания в долговое рабство; храмы активно сдавали земли в аренду. Итак, даже на начальном этапе частная собственность на землю в Шумере вполне себе существует. Никакого «коллективного владения землей господствующим классом» нет.

Попытка царей Аккада, пришедших к власти на волне народного недовольства вышеупомянутыми процессами, создать гиперцентрализованное государство, которое действительно полностью контролировало бы экономику, кончилась крахом (держава наследников Саргона надорвалась в непрерывных войнах и карательных экспедициях). Даже в распиаренной «политаристами» III династии Ура частно-общинный сектор сохранялся, причем урские цари так и не смогли эффективно противостоять процессам долгового закабаления населения.

Уже в эпоху Хаммурапи население уже делится на три сословия — свободных людей, «царских людей» и рабов (то есть рабы уже были достаточно многочисленны), причем наказание за убийство раба отличается от наказания за убийство свободного. В Средневавилонский период «торговля была разгосударствленна», появились крупные магнатские владения и автономные города с собственными армиями (!).

К северу от Вавилонии, в Ассирии,

«могущественная гражданская община коренных ассирийцев сохраняла самоуправление и располагала ненамного меньшим властным потенциалом, чем сам царь, неспособный пока обходиться без ее ресурсов и поддержки».

В Вавилонии получила развитие та же тенденция, «царь превратился скорее в верховного магистрата при автономной и играющей главную роль в стране граждански-храмовой общине Вавилона»; «бурно развивались отношения частной эксплуатации и рабства, прежде всего долгового; храмы, богатые чиновники и купцы имели сотни рабов, отдельные имущие граждане — по 3-5 рабов».[то же самое происходило и в Древнем Египте]

То есть никакого «политаризма» и «восточной цикличности» мы не видим — Месопотамия развивалась в том же самом направлении, что и современная ей Древняя Греция. [по этой причине «античное» и «древневосточное» общество образуют континуум переходом, типологически едины и относятся к одной — рабовладельческой — формации, а идея «азиатского способа производства неверна». В момент рождения её ещё объясняло незнание конкретики жизни соответствующих обществ, но сейчас она держится чисто силой эмоций и/или соображениями пропаганды, часто дающими злокачественную амальгаму.

«То ли я заразился от Василия Васильевича, то ли он… прав? Общественный строй древней Месопотамии действительно был рабовладельческим. Но не потому, что рабы составляли там основную производительную силу. А потому, что там активно использовался рабский труд.

Мы же не можем сказать, что рабский труд активно использовался в танском Китае или в синхронной ему средневековой Европе. Да и в раннем исламе рабство уже было запрещено, а это то же самое время. И в позднейшее время тоже не было рабского труда (в США до 60-х гг. 19 века он сохранялся как пережиток, да и то потому, что государство существовало вдали от Европы).

[тут автор ошибается — в плантационном хозяйстве Кубы, Бразилии, Вест-Индии, других колониальных и зависимых стран рабство существовало до конца 19 века и было важнейшей опорой развивающейся «свободы и демократии» в «ядре» мирового капитализма, см. Вильямс «Капитализм и рабство», 1950 г.. Да и «контрактование» рабочей силы в зависимых странах — разного рода китайских кули, строивших Панамский и др. каналы — шло на вполне рабских условиях. Но ув. автор не специалист по данной эпохе]

А в Шумере, Египте, библейском обществе, Греции и Риме рабство налицо. Рабовладельческий строй это такой строй, когда каждый свободный рискует оказаться рабом вследствие невыполнения финансовых обязательств, пленения или невыкупа из залога. [о чём см. подробнее «Долг. Первые 5000 лет истории«]

Вот берем статистику по словам «раб» и «рабыня» в шумерском языке. Получаем:

arad [SLAVE] (3344x: ED IIIb, Old Akkadian, Lagash II, Ur III, Early Old Babylonian, Old Babylonian) wr. arad2; arad; ar3-tu; e-re «slave, servant» Akk. ardu

ĝuruš [MALE] (9902x: ED IIIa, ED IIIb, Old Akkadian, Lagash II, Ur III, Early Old Babylonian, Old Babylonian) wr. ĝuruš «young adult male; able-bodied male worker; semi-free male worker» Akk. eţlu [[ĝuruš]] = = = [wa]-ar#-du-um MSL 14, 122-127

geme [WORKER] (4025x: ED IIIb, Old Akkadian, Lagash II, Ur III, Early Old Babylonian, Old Babylonian, unknown) wr. geme2; gi4-in «female worker» Akk. amtu

Рабыни упоминаются даже чаще рабов. При этом рабы пишутся с показателем неодушевленности, а иногда просто «голова». Их считают как скот.

Есть даже слово «рабство»:

namarad [SLAVERY] (5x: Ur III, Old Babylonian) wr. nam-arad; nam-arad2 «slavery»

А вот набрать такую статистику по свободным общинникам не получится. Потому что свободный общинник называется просто lu2 = amēlu «общинник», и это же слово употребляется для обозначения любого зрелого мужчины. Свободный до I тыс. до н.э. не имеет терминологического отличия. Всего 12429 контекстов.

В общем, да, получается, что рабство это отличительная черта ближневосточных и античных обществ. Можно сказать, что рабы не были главными в экономике. Но ведь текстов с рабами столько, что игнорировать их нельзя. Рабы упоминаются почти в каждом хозяйственном тексте.

Допустим, никаких формаций не существует. Но рабы-то были, и много. Что же, рабы есть, а рабства как отличительной черты общественного строя нет?

«Апология Струве«, banshur69 ]

(2) Тезис, что «для политарных обществ характерно существование практики постоянного систематического террора государства против всех своих поданных», тоже же фактами не подтверждается (1, 2).
(3) «Политарно-рабовладельческим» объявляется строй… Римской империи. По сути, систематической проблемой концеции Семенова является то, что всякое общество, в котором существует авторитарная власть и система жесткого подавления недовольных, рискует быть объявлено им «политарным». Признаком «политарного» террора названы проскрипции, существовшие в… республиканском Риме. Объявление таковой Римской империи полностью противоречит его же концепции, поскольку там процветало крупное частное землевладение (латифундии)… но его это не смущает, разумеется. Ещё один системный баг — «деспотизм» («политарный») у Семенова неизменно отождествляется с «Востоком», поэтому «Рим ориентализируется, перерождается в восточную деспотию; в Византии этот процесс доходит до полного перерождения». Тот факт, что Византия была органичной частью средневековой Европы, пусть и отличавшейся от её Запада (примером тому может послужить «аристократическая революция» Михаила Палеолога , низвергшая Ласкарисов), игнорируется — Византия «восточная деспотия» и всё тут. То, что в реальной Византии частные лица вроде небезызвестного Велизария могли на свои кровные содержать целые армии, игнорируется.
(4) «Политарно-капиталистическим» объявляется абсолютизм; государство якобы «становится верховным собственником». Это утверждение полностью противоречит тому факту, что крупная собственность — как земельная, так и иная — при абсолютизме процветала, основное влияние на политику оказывали обуржуазивающиеся феодалы и (всё большее) буржуазия, а абсолютистские вельможи играли роль скорее их приказчиков. Проявлением «политарного террора» при абсолютизме оказывается… охота на ведьм, мероприятие, наиболее активно шедшее в раздробленной Германии, где утверждение абсолютизма шло медленней всего, и имевшее природу скорее религиозного психоза, чем сознательного действа (в отличии от борьбы с иноверцами, более чем разумно организованной в абсолютистской Испании — а вот охоту на ведьм страшная испанская инквизиция пресекла). Более того, охоту на ведьм, проводили даже такие известные противники абсолютизма, как английские пуритане Кромвеля (видимо, тоже кровавые «политаристы»).
(5)»Политарно-крепостнической» называется Московская Русь сиречь Россия XVI-XVII века. Из обоснований, правда, присутствуют в основном ссылки на публицистику Ивана Грозного да на (провалившуюся) «опричнину» — потому что если смотреть на ситуацию в динамике, то сразу выясняется масса интересных подробностей вроде того, что окромя «служилого» дворянского землевладения на Руси того времени цвело и пахло «вотчинное» боярское, царь зачастую был де-факто лишен возможности приблизить к себе незнатных людей (как на Западе) и был вынужден окружать себя в первую очередь боярами (местничество!!!), а всеобщая воинская повинность для знати была связана в первую очередь с непрерывной угрозой из Степи (и как только эта угроза сдулась — сдулась и повинность, ЧСХ). Одним словом — при желании Московское царство можно с куда большим основанием представить боярской олигархией, чем «политаризмом».

[Да и захватившие Русь монголы — для «политаристов» парадный пример восточной деспотии были на деле рыночниками, защитниками частной собственности и свободы торговли, создали режим наибольшего благоприятствования предпринимателям.Также как «феодальные вольности» прославляются в татарском эпосе «Едигей» не меньше, чем в европейских гомологах.

Верно и обратное: в феодальной Европе Английское королевство было типичным «политаризмом», если судить по правам феодалов относительно власти короля, или по положению городов, не отличающемся от такового в мире ислама (при столь же развитом «рынке» и денежной экономике). Коммунальными свободами там и не пахло]

К вопросу о частной собственности на землю и «ужасах политаристского террора»

Важнейшей частью концепции «восточной деспотии» или «политаризма» является тезис о том, что в «деспотических» или «политарных» обществах собственность на землю принадлежит государству. Само собой, эта концепция в ряде своих аспектов банально не проходит проверку фактами — хотя бы потому, что само понятие «государства» применительно к Средневековью или Древнему миру зачастую условно. «Государство» для Средневековья, особенно в исламском мире, легко может оказаться очередной кочевой бандой, «кошмарящей» оседлое население и выжимающей из него дань. В Древнем мире оно же зачастую — не до конца разложившаяся родовая община (кстати, упор политаристов на «государство» указывает на их фактический отказ от классовой теории, хехехе).

Да и частная собственность на землю в «ирригационных деспотиях Ближнего Востока» на деле вполне себе присутствовала — подробнее см. здесь обзор профессионального востоковеда по истории Древней Азии, например.
Важнее, впрочем, другое. Упор «политаристов» на «земельную собственность» показателен в том аспекте, что для ряда великих империй Древнего мира и Средневековья — различные эллинистические монархии, Византийская империя времен Юстиниана или Халифат эпохи расцвета — источником благополучия были не только и не столько крестьяне, сколько города (вопреки нашему представлению о преимущественно аграрном характере экономики тех времен).

Особенно ярко это может проиллюстрировать пример Франкской державы Меровингов, упадок которой (начавшийся после смерти Дагоберта I в 639 году) «совпадает» с арабскими завоеваниями, разрушившими единый средиземноморский рынок и сделавшими невозможной торговлю городов Галлии с Ближним Востоком. Или пример Новоассирийской и Нововавилонской империй, огромную роль в политической жизни которых играли местные ростовщические слои.
Собственно, если чем условный «Запад» (включая пост-монгольскую Русь) и отличается от условного «Востока» в действительности — то не «отсутствием государственной монополии на землю», а самим фактом, что роль земельной собственности там была выше, чем вокруг (в силу некоторых факторов, указанных выше). «Государственной монополии на земельную собственность» это вовсю не исключало — в ряде случаев получалось скорее наоборот. Так, например, в случае той же самой Франкской державы первых Каролингов кризис, порожденный упадком экономических связей с внешним миром, привел к созданию системы, при котором правитель фактически превращался в верховного земельного собственника (да-да-да!) и жаловал земли за несение военной службы. Аналогичная система позднее наблюдалась в англо-нормандской монархии и Сицилийском королевстве эпохи Отвилей и Гогенштауфенов.
А теперь внимание — цитата! И не из кого-нибудь, а из самого Юрия Семенова, главного теоретика Единственно Верного Учения!

«Любой политарный способ производства предполагал собственность политаристов не только на средства производства, прежде всего землю, но и на личность непосредственных производителей. А это означает существование права класса политаристов на жизнь и смерть всех своих подданных. Поэтому для политарных обществ характерно существование практики постоянного систематического террора государства против всех своих поданных. Этот террор мог проявляться в разных формах, но он всегда существовал. Особенно жестким и массовым был террор в эпохи становления любой формы политаризма».

Попробуем проверить утверждение большого эксперта по политаризму на практике. Возьмем какую-нибудь эталонно-«политаристскую» страну, например, Древний Египет.

Ну и что, как там с «постоянным систематическим террором государства против всех своих подданных»? Впрочем, с «собственностью на личность непосредственных производителей» там тоже как-то фигово, так как большую часть жителей Древнего Египта, как и в Древней Месопотамии, составляли свободные общинники.

А вот в Ахеменидской империи, как показано в той же статье по ссылке, подобный массовый террор и культ личности богоподобного царя вовсю имел место — хотя «государственной монополии на земельную собственность» там не существовало (что не мешает, правда, поклонникам теории Семенова числить «политаристами» и Ахеменидов). В общем, каменный цветок упорно не выходит. Но признавать, что в консерватории что-то не так, никто не собирается и по сей день.

Источник red_white_gold

Структура формаций согласно «политаристам». Умножение сущностей и путаница в неудобоваримой терминологии. Тут этого добра много.

Сэр Хольгер и теория политаризма

Нет, я не о том Хольгере, который от Кристиана II бессудно умучен. Я о его тезке, Ожье (Хольгере) Арденнском, полулегендарном рыцаре на службе Карла Великого, находящемся в весьма сложных отношениях со своим сюзереном. В одном из посвященных ему сюжетов описано столкновение незаконнорожденного сына Ожье — Бодуэна, ставшего пажом при императорском дворе — с сыном Карла Великого, Карлетто. Огорченный тем, что он проиграл Бодуэну партию в шахматы, Карлетто обращается к сыну Ожье с оскорбительной речью следующего содержания:

«Бастард, ты весьма заносчив,
Низок и коварен и много мнишь о себе;
Ожье, твой отец, — у моего на службе,
За все золото мира он не сможет отказаться,
Если ему велят отсечь тебе руки и нош,
Сжечь в огне и утопить в болоте».

Описанный сюжет относится к сборнику второй половины XIII века, известному как «жеста мятежных баронов», посвященному восстаниям феодалов против Карла Великого — то есть был создан в период, когда после преобразований Филиппа-Августа и Людовика Святого во Франции начинает устанавливаться сильная королевская власть (что вызывало понятную реакцию феодалов), но сам сюжет, скорее всего, появился раньше. Надо помнить, что в ходе «феодальной революции» X-XI более-менее централизованное государство Каролингов окончательно сменяется характерной для ранних Капетингов раздробленностью.
Но при этом Франкская империя Каролингов (на базе которой возникли последующие феодальные государства Западной Европы), особенно в правление Карла Великого, была именно что государством с сильной монархической властью, в которой аристократия, подобно московской знати, получала земли в первую очередь за военную службу — причем принцип «вассал моего вассала — не мой вассал» не действовал («граф» первоначально — не титул, а должность королевского чиновника). В итоге, играя на распрях потомства Карла, аристократия смогла постепенно достичь тех прав, которыми пользовалась в эпоху классического феодализма — но воспоминания о каролингской эпохи у знати оставались, и явно не самые приятные.
Так вот — ирония в том, что какое-нибудь Московское царство у «политаристов» фигурирует как «политаристское», а Франкская империя — как «раннефеодальная».

Плохие новости для теории политаризма

На днях заинтересовался исламским земельным правом — а то у «политаристов» принята точка зрения, что частное землевладение на «Востоке» чуть ли не отсутствовало как класс. Рассмотрим, насколько этот тезис правомерен на примере ислама (применительно к обществам Древнего мира я такой разбор уже проводил).

Первоначально в Халифате большая часть земельной собственности находилась в руках или государства, или покоренных арабами туземных общин — поскольку чисто территориально большую часть Халифата составляли завоеванные земли. В случае государственного владения некой территорией согласно исламскому праву проживающие на ней люди числятся своего рода арендаторами и уплачивают подать; на доходы с таких земель и прочие налоговые поступления содержалась армия Халифата (первоначально). Но поскольку халиф (первоначально — вообще выборный) зависел от поддержки широкой массы воинов, в особенности — влиятельных племен, быстро начались раздачи завоеванных земель в частную собственность.

Типичными формами исламской частной собственности являются мульк и вакф. Мульк — классический пример частной собственности на землю; владелец мулька имел неограниченные права владения, но при этом в большинстве случаев (за вычетом тех мульков, которые обладали различными, выражаясь западным языком, «иммунитетами») мульк облагался налогом. Владелец вакфа, наоборот, не владел своим участком полностью — доходы с вакфа частично шли на различные благотворительные цели, но зато вакф не обладался налогом. Позднее, в ходе натурализации и феодализации экономики Халифата и замены денежного содержания армии на земельное, получает распространение такой вид собственности, как икта — аналог франкского, западноевропейского лена или бенефиция (земельный надел, даруемый за службу).

Причем развивалась икта в том же направлении, что и европейский лен — от владения, дарованного в индивидуальном порядке конкретному воину за службу, до наследственных владений представителей аристократии. Но так как «политаристам» надо кровь из носу доказать исключительность «Востока», то —

Как родилась «теория политаризма»? (замечание публикатора-поведенщика)

Также как теория тоталитаризма — из когнитивного диссонанса, когда эмоциональная неприязнь к «тоталитарному СССР», душащему «независимо мыслящих марксистов», накладывается на желание такими марксистами хоть где-то и как-то остаться. Как пишет знакомый историк,

«Любой политарный способ производства предполагал собственность политаристов не только на средства производства, прежде всего землю, но и на личность непосредственных производителей. А это означает существование права класса политаристов на жизнь и смерть всех своих подданных. Поэтому для политарных обществ характерно существование практики постоянного систематического террора государства против всех своих поданных. Этот террор мог проявляться в разных формах, но он всегда существовал. Особенно жестким и массовым был террор в эпохи становления любой формы политаризма» Вот только не говорите мне, что это попытка описать реально существующее положение вещей, а не «тонкий» намек на известные события отечественной истории 30-ых годов. Одним словом, возникает нехорошее подозрение, что для основоположника «теории политаризма» — а скорее всего, не только для него одного — она была просто очередной версией «политики, опрокинутой в прошлое».

Разрешение этого диссонанса, как положено по классической теории Леона Фестингера, рождает теорию, рационализирующую это желание — тот самый «политаризм».

Пусть она соответствует фактам хуже некуда, причём с обоих сторон — как относительно «классического развития», от античности к современной Европе, так и относительно «восточных (американских, африканских, советских etc. ) деспотий;

Пусть она обращает марксизм, т.е. материалистическое понимание истории в свою противоположность — идеализм a la Евгений Дюринг (жизнь целых формаций, стран и народов держится на всеобщем страхе перед госнасилием, а как оно кончилось — всё расползается… или какой материальный или производственный фактор толкает политаристов объединять в одну категорию земледельческие общества Африки и Азии Древнего мира, Средневековья, абсолютистские монархии Западной Европы и индустриальные государства ХХ века — СССР с гитлеровской Германией? никакой, чисто эмоция отвержения «деспотизма» с «коллективизмом», желания «индивидуального», жизни своим мирком и своим домком, ни в коем случае не «со всеми сообща и заодно с правопорядком») — но удовлетворённость от разрешения диссонанса всё искупает. В общем, фейспалм

Ровно из той же неприязни, только не к своему общему, а к чужому, родилась концепция тоталитаризма у западных либеральных и «левых» мыслителей, вроде Х.Арендт. Полностью неадекватная в научном плане, она крайне удобна для стигматизации противника в странах социализма, а после их гибели — людей, сохранивших соответствующие идеалы (т.е. нас, совков с коммунистами). См., например:

«Веселая наука.

Как вы думаете, чему посвящена вышедшая «на Западе», условно говоря, работа некоего Пола Кривачека по истории Древней Месопотамии (я, правда, не до конца понял, серьезный это труд или «научпоп»)?Правильно — обличению советского тоталитаризма! Да-да:

«И современные коммунистические государства, и Древний Шумер опирались на тоталитарные идеологии, которые использовались для объяснения и оправдания их общественно-экономического устройства. В них существовала централизованная экономика, которая в теории брала от каждого по способностям и давала каждому по потребностям» (здравствуйте, герр Виттфогель!)

Дальше Кривачек проводит «сравнение» СССР и III династии Ура — ну в самом деле, кого же ещё-то (здравствуйте, товарищ Семенов)? Правда, сравнивает он их не только и не столько по критерию государственного управления экономикой — поскольку, как сам признается,

«все еще бушует горячий спор о сравнительной значимости общественного по отношению к частному сектору новой шумерской экономики»

(привет мему

bauris про СССР как «III династию Ура на дизельной тяге») — а по наличию «культа личности» (именно так!) правителя и монументального строительства. Думаете, я утрирую? Отчего же. С меня и цитату соответствующую привести не заржавеет.

«Если, применяя причудливую метафору, сравнить новую Шумерскую империю с коммунистическими государствами XX в., обожествление царя можно рассматривать как древнюю версию слишком знакомого нам политического инструмента – культ личности. <…> Поэтому ответом руководящих партийных кадров стало установление культа Ленина, а позднее Сталина, который на протяжении многих десятилетий служил тому, чтобы удерживать в целостности Советскую империю. <…> Но возможно, мы не должны удивляться тому, что форма сталинских архитектурных монументов странным образом напоминает мемориал, который служит памятником правлению Ур-Намму в Шумере приблизительно 2100 г. до н. э».

В общем, все правители, учреждавшие культ своей личности или строившие высотные здания — тоталитаристы и прямые преемники деспотических царей III династии Ура. [Вашингтон? Ататюрк? Про Перикла уж боюсь спрашивать…]
Разумеется, за обличением ужасов тоталитаризма многие по-настоящему серьезные вещи были упущены. Например, борьба царей Нововавилонского государства с оппозицией их правлению — особенно царствование Набонида, пытавшегося сломить сопротивление гражданско-храмовой общины Вавилона (как путем «археологических» работ aka возвышения храмов бога Сина, так и за счет масштабной завоевательной программы). В итоге автор пишет про того же Набонида на порядок менее подробно, чем про «кровожадного палача Сталина» (кстати, ЕМНИП, слово «Набонид» в книге встречается 11 раз, а «Сталин» — 16). Собственно, википедийная статья про сабжа на порядок информативней.
Ну ничего, зато политаризм-тоталитаризм изобличили».

Или ещё вот зачем нужна теория «политаризма»: Наслаждаемся:

«Нет конкурирующих «империализмов»: это как раз та картина мира, которая сложилась в головах не желающих содействовать мировому сопроцветанию и которой они пытаются исказить понимание действительности всем остальным. Есть Цивилизация и Орда. Те, кто именуя себя «левыми», всерьез думают, будто переход Цивилизации на гипотетический следующий, посткапиталистический этап развития можно приблизить нанесением ущерба ядру Цивилизации или поглощением части периферии Ордой… те, мягко говоря, являются либо опасными идиотами…».

Вспоминается:

«Почему же Пайпс утверждает о отсутствии в России частной собственности? Потому, что он отвергает не только марксизм, но и социологической подход к истории как таковой (см. ниже). А значит, ему необходимо доказать, что существующие в западных страны экономические и политические свободы – следствие не капитализма, а неких примордиальных свойств «европейской цивилизации»».

Теория «политаризма»является таким же «обращенным в прошлое» конструктом, как пайпсовщина, и в конечном итоге была создана деятелями a la Виттфогель с той же целью — убедить интеллигентов левобилерального фланга безоговорочно поддержать «цивилизацию» (понято кого) против «орды». Ну а назначенным на роль «орды» может быть кто угодно — в особенности если тот «не желает содействовать мировому сопроцветанию» под чутким руководством «цивилизации».

Но если ненависть к врагу функциональна (имеет причину, полезность и оправдание, в той мере, в какой соответствующие средства действительно достигают цели), то самоненависть токсична, это духовный сепсис — это я про «политаризм». Скажем, когда Ю.Семёнов пишет чёрным по белому [в СССР]

«Была полностью убита всякая живая философская, и не только философская, мысль»,

он не может не понимать, что это ложь, причём крайне легко разоблачимая?

И такими вот мнениями наполнено интервью, которое он, как бы марксист, даёт буржуазному СМИ, вполне заинтересованному в дискредитации «совка» — поскольку СССР и социализм этим гг. страшны, «марксизм» же Семёнова скорее полезен. И если он искренен в «марксистской» части своего существа, то здесь и много где ещё, действует против себя самого, если нет… я привык предполагать о [незнакомых] людях лучшее, пока не доказано обратное.

Собственно, этого рода сепсис мы и видим в «политаризме» — и в самой теории, и в следующих из неё политических выводах.