Социальный профиль членов и руководителей НСДАП

Print PDF

«Предпосылки тоталитаризма вообще и национал-социализма в частности достаточно разнообразны. Кроме названной роли индустриальной стадии общественного развития, обуславливающей нарастание рациональности и организованности жизни общества, появления монополий и их срастания с государством (с этой точки зрения тоталитаризм представляет собой высшую степень монополизма — всеобъемлющую государственную монополию), важнейшими факторами возникновения нацистского движения стали этатизация общества, особенно усилившаяся в годы Первой мировой войны и Ноябрьской революции, массовая уверенность немцев в возможности улучшить жизнь с помощью рациональных преобразований в период частичной стабилизации 1924 — 1928 гг. («грюндерская горячка»), психологическая неудовлетворенность населения общественным строем Веймарской республики и особенно мировой социально-экономический кризис 1929 — 1932 гг.

[Увы, рассуждения о «тоталитаризме» и  приведших к нему «причинах» — не самая сильная сторона этой более чем интересной книги (в т.ч. потому что за скобками остаются целенаправленные усилия немецких монополий и армии. А вот социология массовых настроений — интереснейшая. Прим.публикатора]

Глубокий кризис, приведший к падению производства до 60%, к 8 млн. безработных, массовому разорению мелких торговцев, ремесленников, крестьян, стал той питательной средой, которая позволила Гитлеру и его сообщникам создать социальную и массовую базу НСДАП, сформировать широкое, предельно идеологизированное движение и добиться власти.(І)

Решающее значение для понимания политических процессов в период Веймарской республики имеет социальная стратификация, т.е. система социального неравенства, состоящая из совокупности взаимосвязанных и иерархически организованных социальных классов и профессиональных групп. Присущая Веймарской республике система многомерной стратификации формировалась на основе таких признаков, как наличие собственности и профессиональных занятий, объем властных полномочий, образование и престиж профессии. Социальная стратификация общества влияла на политические идеалы, нормы поведения, способы коммуникации.

По данным Т. Гейгера, М. Катера и др., все германское общество к 1933 году в социальном отношении представляется в виде трехуровневой пирамиды, в основании которой находится «нижний класс» («lower class»), средний уровень пирамиды занимает «средний класс» («lower middle class»), а наверху — очень узкий «верхний класс» («upper middle class»), или элита.

Каждый из трех классов может быть разделен на профессиональные группы. Однако еще в 1932 году Т. Гейгер обращал внимание на большие проблемы, которые встают в связи с частичным совпадением между группами и классами.

«Нижний класс» включал три группы:

1) неквалифицированные рабочие; 2) квалифицированные рабочие (ремесленники); 3) другие квалифицированные рабочие.

«Средний класс» состоял из шести подгрупп:

4) мастера-ремесленники; 5) независимые специалисты, не имеющие академического образования; 6) служащие, работающие по найму; 7) государственные служащие; 8) торговцы; 9) крестьяне, арендаторы, рыбаки, виноторговцы.

В состав «элиты» входило пять подгрупп:

10) инженеры; 11 ) высшие государственные служащие; 12) специалисты, имеющие академическую степень; 13) учащиеся колледжей и студенты университетов; 14) антрепренеры.

Детальный анализ 27 млн. социально классифицируемых специалистов в Германии в 1933 году представлен в табл. 1. 

Данные таблицы свидетельствуют о преобладании в социальной структуре германского общества в 1933 году примерно в равных пропорциях представителей нижнего и среднего класса при незначительном количестве элиты. Основу нижнего класса составляли неквалифицированные рабочие, а среднего — мелкие служащие, ремесленники, фермеры и купцы. Проследим эволюцию социальной структуры рядовых членов НСДАП в сравнении с социальной структурой германского общества.

1919 — 1923 гг.

Нижний класс. В первые годы лидеры НСДАП не были удовлетворены скромными успехами партии, которые та имела среди рабочих. На то существовали социально-экономические причины. Во-первых, существовали левые партии Веймарской республики (СДПГ, КПГ), которые выражали идеологию классовой борьбы, выдвигали требования социальных улучшений и т.п.

Нацизм, напротив, сопротивлялся идее экономического деления общества на классы. Программа Федера не удовлетворяла рабочих ни политическими, ни экономическими требованиями. Вероятно, рабочие не боялись евреев, они не понимали нацистской ассоциации семитизма с сильным капитализмом. Поэтому рабочие больше доверяли своим левым партиям, считает Катер. Кроме того, НСДАП одобряла профсоюзы только вне рамок их борьбы за экономическую и политическую власть. Поэтому, как сказал Т. Гейгер,

«социализм нацистского типа не притягивал рабочих, они больше придерживались различных вариантов «конкретного социализма»».

Кто же из рабочих присоединился к НСДАП в 1919 — 1923 гг.? Данные табл. 2 показывают, что рабочие начали вступать в НСДАП еще в 1919 году, до вступления в нее Гитлера. Нижний класс всегда был мало представлен в НСДАП по сравнению с его представительством в общем населении Германии (54,6 % в целом по рейху, против 24,2 % в НСДАП), Однако две подгруппы квалифицированных рабочих (2,3) — те, кто по образу мышления и жизненным условиям был близок к среднему классу, в начальный период были представлены в партии значительнее, а подгруппа (1) неквалифицированных рабочих — менее (табл. 1 и 2).

Таким образом, рабочие, вступившие в НСДАП в данный период, видели в ней правоцентристскую альтернативу СДПГ и КПГ.

Средний класс. Данные обнаруживают, что численность типичных представителей нижнего среднего класса (мастеров-ремесленников, купцов) имела тенденцию быть сверхпредставленной в НСДАП по сравнению с рейхом (табл. 2). Среднеклассовый характер партии стал очевиден, когда в нее стали вступать крестьяне в 1922 -1923 гг. Цифры в Мюнхене (1920 — 1921 гг.), Ингольштадте ( 1922 — 1923 гг.) и по рейху (осень 1923) показывают, что более половины членов партии в тех местах происходило из нижнего среднего класса.  Этот класс был также сверхпредставлен в партии в целом (табл. 1 и 2).

Табл. 2 показывает, что крупные города, позднее малые города и сельские местности, купцы и ремесленники старого среднего класса являлись значительным источником рекрутирования в НСДАП в начальный период. Подгруппы 4 и 8 значительно пострадали во время мировой войны. После войны у них появились сложные проблемы из-за инфляции, появления новых фабрик, универсальных магазинов и кооперативов, которые были в состоянии изготовлять и продавать более дешевую продукцию. Считая себя несправедливо ущемленными, они отвернулись от идеалов Веймарской республики и в поисках компенсации «пришли» в НСДАП.

Единственной причиной более позднего появления фермеров в нацистской партии следует считать ту, полагает Катер, что до 1920 года она имела слишком малое влияние вдали от Мюнхена и не могла охватить ни фермеров, ни крестьян. Однако Вернер Т. Ангресс видит причину в том, что эти слои до 1923 года не страдали экономически, т.к. могли устанавливать сравнительно высокие цены на свою продукцию. События приняли другой оборот после того, как финансовая стабилизация понизила бартерную стоимость продукции. Вот тогда крестьяне появились в НСДАП.

Абсолютная численность «нового среднего класса» — «белых воротничков» увеличилась в Германии после закона о занятости 1907 года, расширения управленческого аппарата в военное время, индустриализации экономики, установления демократической республики 1918 года. «Белые воротнички» (группа 6) появились в НСДАП почти в равных пропорциях с их численностью в рейхе; нижние государственные служащие (группа 7) в НСДАП всегда превышали пропорции по рейху (табл. 1 и 2). Статисты Веймара и «третьего рейха» обычно объединяли эти две группы и идентифицировали их социально-политические интересы. Государственным служащим всегда было присуще чувство долга по отношению к государству. После 1918 года они стали не в состоянии идентифицировать новую партию правительства со старыми монархическими порядками. Для них национал-социализм представлял патриотический оплот. К тому же, государственные служащие находились на установленном окладе и с каждым месяцем получали все более низкую зарплату. Гитлер обещал ее увеличить так же, как пенсии и пособия.

«Белые воротнички» стояли рангом ниже государственных служащих и постоянно находились на грани перехода в пролетариат. Подражая манерам и стилю жизни государственных служащих, надеялись достичь их статуса. Так как программа НСДАП имела явно антисемитский характер, она была обращена к «белым воротничкам», чья наиболее значительная профессиональная организация «Германская ассоциация магазинных клерков» носила также антисемитский характер. Таким образом, в НСДАП в 1923 году старый средний класс был представлен в значительной степени, тогда как новый средний класс только начинал рекрутироваться.

Элита. Данные табл. 1 и 2 показывают, что германская элита (высший средний класс, интегрированный с бывшей аристократией) с самого начала была сверхпредставлена в НСДАП, по сравнению с рейхом — 20,4 % против 2,7 %. Большая часть членов НСДАП высшего класса состояла из студентов университетов (подгруппа 13): около 50 % мюнхенской организации (1920 — 1921 гг) и более 33 % — по рейху (конец 1933 года). Даже в Ингольштадте, где число студентов незначительно, почти половину местной организации составляли в 1922 -1923 гг. студенты (табл. 2).  Причины вступления студентов в НСДАП очевидны. Это крушение надежд при существующем положении в Веймарской республике, желание найти свое место в новом режиме.

Интеллектуалы (подгруппа 12) усматривали в национал-социализме определенные мировоззренческие призывы и охотно вступали в партию (как правило, в больших городах). Эта подгруппа в данный период также сверхпредставлена в НСДАП (2,5% — в НСДАП, против 0,96 % — по рейху). Со времени Первой мировой войны высшие государственные служащие (подгруппа 11) оказались серьезно обижены экономически; во времена инфляции их зарплата значительно снизилась; учитывая их традиционный антисемитизм, связанный с конкуренцией с евреями на государственном уровне, не вызывает удивления их сверхпредставительство в НСДАП в данный период (1920 -1921 гг. -1,7% против 0,48% по рейху), хотя в 1922 — 1923 гг. их энтузиазм стал падать (табл. 2).

Ко времени путча в НСДАП уже входили 55,3 тыс. членов. Из них 35,9% представляли нижний класс, который, по сравнению с 54,6% по рейху, можно считать недопредставленным в партии. 52,1 % представительства нижнего среднего класса в НСДАП вряд ли можно считать адекватными 42,6% его представительства по рейху. Наибольшее сверхпредставительство в партии в указанный период имела элита — 20,4% в 1920 — 1921 гг. против 2,7% по рейху. В лице Людендорфа нацисты видели самый яркий пример благоприятного отношения к партии со стороны высших эшелонов власти. Это также подтверждается тем фактом, что уже спустя 10 месяцев после суда Гитлер оказался на свободе.

Следовательно, следует согласиться с М. Катером, что вряд ли корректно считать НСДАП в начальный период нижнеклассовым феноменом. Скорее это была массовая партия с преобладанием в ней элиты и среднего класса.

1925 -1930 гг.

Анализ событий 1925 -1930 гг. основывается на сопоставлении статистических данных, собранных В. Студентковским и И. Мадденом. Они оформлены в таблицах 3 и 4. Здесь идентифицированы две категории членов НСДАП — «постоянные члены» и «вновь прибывшие», или «джойнеры». Многие по несколько раз вступали и выходили из нее. В некоторые годы ротация составляла до 50 %, что говорит об условном, временном характере нацистской партии в те годы.

Нижний класс. После провала путча 1923 года лидеры НСДАП поняли необходимость рекрутирования в партию рабочих. В 1924 г. они обратились к индустриальным рабочим Рура и крупных северных городов — Бремена, Гамбурга, Ганновера, а также рабочим Эссена, Дортмунда и т.п. Эту акцию возглавили наиболее левые силы НСДАП: братья Штрассеры, Кауфман и Геббельс. В 1926 — 1927 гг. рабочая агитация в виде «городского плана» проходила в Берлине, Дрездене, Восточной Пруссии, Франкфурте, Франконии, Мюнхене.

Однако нацисты так и не смогли в этот период привлечь значительное число рабочих в партию. Нижний класс оставался мало представленным в НСДАП (исключение составил Рур). И хотя пик вступления новых членов партии из числа рабочих приходится на 1926 -1927 гг., эти цифры невысоки. По Маддену, в 1927 году они составили 45,9 % от общего числа членов, а по Студентковскому — 42,6%.

В 1928 году партийные лидеры поняли тщетность своей апелляции к рабочему классу и перешли к пропаганде среди других слоев общества «сельский план». Нами замечена отрицательная корреляция между численностью рабочих крупных индустриальных центров и членством в НСДАП. Данные табл. 4 показывают, что рабочие, вступившие в НСДАП, жили, как правило, в сельских общинах и совершали регулярные поездки на работу в большие города. Особенно это характерно для Рура. В сельской Богемии наблюдается больший процент рабочих-нацистов (48,5 %), чем в шахтерских городах (32,2 %). В Берлине рабочие больше склонялись к КПГ.

Оплотом рекрутирования рабочих-нацистов был Гессен-Нассау, Мекленбург-Любек, Восточный Ганновер, Померания. В этот период в НСДАП сохранилась большая доля безработных — 26,6%, по Маддену (1927 г.). Это было время пика рекрутирования рабочих в НСДАП, хотя рабочие (1926 -1927 гг.) были сравнительно обеспечены работой. После 1927 года, когда безработица усилилась, количество рабочих- нацистов уменьшилось (табл. 3). Принимая во внимание усилия коммунистов по рекрутированию безработных в КПГ и провал нацистов среди шахтеров, можно сделать вывод о вероятности позитивной корреляции между членством в КПГ и безработицей в промышленных районах, а также вероятности подобной корреляции между членством в НСДАП и безработицей среди рабочих в малых городах и сельской местности.

В сравнительном плане и в этот период наблюдается картина, когда две подгруппы (2,3) квалифицированных рабочих сверхпредставлены в НСДАП, а подгруппа (1) неквалифицированных рабочих — недопредставлена (табл. 1 и З).

Средний класс. В период временной стабилизации экономики (1924 — 1928 гг.) среди старого среднего класса наблюдаются те же тенденции сверхпредставительства в НСДАП (табл. 3 и 1). Средняя цифра -10,3% среди мастеров-ремесленников-нацистов превышает 9,5% их представительства по рейху, а 10,2% мелких торговцев-нацистов намного превышают 6,0% их представительства по рейху. Это происходило из-за роста конкуренции между представителями мелкого бизнеса и большого, а также между самими ремесленниками и мелкими торговцами.

В соответствии с данными табл. 3, другая подгруппа среднего класса — фермеры (9) — была недопредставлена в НСДАП так же, как и в ее ранние годы (5,3% — в 1925 — 1927 гг. по сравнению с 7,7% по рейху). Однако с 1928 года крестьяне толпами стали вступать в НСДАП. Средняя цифра за 1928 -1930 гг. среди крестьян-нацистов -14,3% — намного больше представительства крестьян по рейху (7,7%). 6 марта 1930 года вышла аграрная программа НСДАП, которая обещала реформу кредитной системы, понижение цен на удобрения и электричество, протекционистские уступки, уменьшение государственных налогов. Это предопределило бурный приток крестьян в партию.

По данным табл. 3 видно, что важный сегмент нового среднего класса — мелкие и средние государственные служащие (группа (7)) были адекватно представлены по рейху и в НСДАП (5,2% против 6,0%). По табл. 4 очевидно, что между 1925 и 1928 гг. каждый третий член нацистской партии в городах Тюрингии являлся мелким или средним государственным служащим. Так, с середины 20-х годов появилась тенденция к приему в партию средних государственных служащих, особенно учителей.

«Белые воротнички» (подгруппа (6)) имели в этот период сильное представительство в НСДАП (табл. 3 и 1). Эту тенденцию можно интерпретировать как прямое последствие экономической неопределенности, особенно увольнение с работы, что приводило к безработице. С началом экономического кризиса «белые воротнички» начали отходить от национал-социализма (1928 г. -17,2%, 1929 г. -14,6%, 1930 г. -14,5%).

По сравнению с ранним периодом среди германского среднего класса происходят следующие изменения. С 1928 года начинается массовое вступление в НСДАП крестьян, а с середины 20-х — учителей. Это приводит к незначительному укреплению в партии среднеклассового элемента. Средняя цифра их представительства в НСДАП (55,5%) значительно выше соответствующей цифры по рейху (42,6%).

Элита. В соответствии с данными табл. 3 студенты университетов (подгруппа 13) продолжали составлять большинство элиты нацистской партии в период стабилизации 1925 -1929 гт. Их численность, по разным данным, колебалась от 2,0% до 5,9%. Сохранялась и тенденция их сверхпредставительства в партии. Средний показатель — 3,36% среди студентов-нацистов в данный период превышает 0,48% их представительства по рейху. Даже во время относительной социально-экономической стабильности для большинства слоев общества студенты продолжали терпеть острую нужду: рынок для подработок был уничтожен. Как результат, в феврале 1926 года группа студентов основала «Национал-социалистический союз немецких студентов», а к 1930 году, вероятно, половина немецких студентов вступила в партию. (6)

После 1924 года национал-социализм больше не привлекал к себе интеллектуалов (группа 12) в таком количестве, как до путча 1923 года (табл. 2, 3,4). На юге, в Баварии, они вступали в НСДАП более охотно, чем на севере и северо-западе. Большинство трезво мыслящих немецких интеллектуалов, дипломированных специалистов, литераторов, живших за пределами Баварии, имели склонность не доверять Гитлеру после его критики высшей буржуазии во втором томе «Майн кампф». Тем не менее германская интеллигенция оставалась широко представленной в НСДАП до 1930 года. Средний показатель численности интеллектуалов-нацистов в этот период ниже, чем в 1923 году в целом по рейху (2,6% в 1925 — 1930 гг., против 3,0% в 1923 г.).

После 1924 года высшие государственные служащие (подгруппа 11) еще более усилили свое присутствие в нацистской партии в отличие от немецких интеллектуалов (0,8% — средний показатель за 1925 -1930 гг. против 0,4% — на окончание 1923 г.). Показатель высших государственных служащих-нацистов (0,8%) превышает показатель их общей численности по рейху (0,5%). Эта подгруппа, так же как и интеллектуалы, была охвачена в исследуемый период синдромом социокультурного отчуждения и неудачей демократии Веймара.

В целом во второй период «времени борьбы» нацисты не потеряли традиционной преданности среднего класса и элиты, оба класса оставались сверхпредставлены в НСДАП и не потеряли «голубых воротничков» (техников, квалифицированных рабочих). В 1926 -1927 гг. количество рабочих в НСДАП увеличилось за счет среднего класса, чья приверженность нацизму стала нарицательной. Связан ли феномен временного увеличения рабочих «голубых воротничков» в НСДАП с экономическим фактором — вызывает сомнение, т.к. 1926 -1928 гг. не были годами значительного улучшения жизни рабочих в Германии.

1930 -1933 гг.

Нижний класс. Экономический кризис значительно увеличил шансы нацистской партии. В конце 1930 года ее численность возросла до 129,6 тыс. членов. Такое увеличение сопровождалось определенными изменениями в составе партии. Увеличение процента рабочих среди джойнеров произошло в 1929 — 1933 гг., что можно рассматривать как следствие великой депрессии. Трудности данного периода коснулись всех, за исключением крупных собственников и инвесторов. Доходы, зарплата и пособия уменьшались, численность безработных увеличивалась.

Ситуацию с рабочими в период экономического кризиса и политической поляризации нельзя рассмотреть объективно без исследования отношений между КПГ и СДПГ. В 1929- 1933 гг. большая часть рабочих оставляла марксизм и переходила в радикальные правые партии. Эта тенденция слабее проявлялась в крупных городах, где было, вероятно, меньше безработных. Очевидно, что данная трактовка принципиально отличается от позиции марксистских авторов.

Некоторая политическая похожесть НСДАП и КПГ в этот период способствовала переходам от одной партии к другой большого числа рабочих. Это было вызвано внутренней энергией, которую обе партии вызывали в умах людей своим имиджем, страстью, особым кодексом чести, мифом мученичества. Обе партии заимствовали друг у друга методы пропаганды, сотрудничали друг с другом в забастовках.

Несмотря на то, что в 1930 — 1932 гг. представительство рабочего класса в НСДАП выросло, ее нельзя считать по-настоящему рабочей партией, т.к. она полнилась только безработными от рабочего класса, а в целом нижний класс был представлен в НСДАП недостаточно (увеличение произошло в абсолютных цифрах, особенно в сельской местности (табл. 5 и 1)).

Средний класс. Несмотря на то, что с 1930 по 1933 гг. уровень вновь прибывших в НСДАП был не так высок, как в предыдущий период, в целом нижний средний класс оставался сверхпредставленным в партии (54,9% против 42,6% по рейху) (табл. 5 и 1).

Положение старого среднего класса (подгруппы 4 и 8) в социально-экономическом плане существенно не изменилось, поэтому и их представительство в НСДАП осталось прежним (соответственно 10,5% и 11,9%). Наблюдается незначительное падение представительства крестьян в связи с попытками Веймарской республики предпринять меры против падения тарифов и прекращения отказов в праве выкупа закладных. В этот период уровень рекрутирования крестьян в НСДАП был упадочно низким на севере и западе страны, однако потенциал на юге еще не был истощен.

Нижние и средние государственные служащие (подгруппа 7) также имели тенденцию к недостаточному представительству в НСДАП после сентября 1930 г. (4,6% против 5,2% по рейху). Их процент падал до середины 1932тода, а с этого времени пошел вверх. Незадолго до прихода к власти Гитлера 10% всех германских государственных служащих высказались за вступление в НСДАП. Причины этого явления сложны. Агитировать государственных служащих нацистам было сложно, т.к. меры правительства Брюнинга не расходились с философией нацистов относительно этих самых служащих. И только в 1932 г., когда нацисты выступили с требованием поднять государственным служащим зарплату и обеспечить приличные жилищные условия, а также подверши критике чрезвычайные законы кабинета Брюнинга, план Юнга, патронаж СДПГ за государственными служащими, их представительство в НСДАП стало увеличиваться.

Особенно усердствовали нацисты, обрабатывая учителей, которые имели особый повод для недовольства правительством. 2-3 апреля 1932 года учителя учредили «Национал-социалистический союз преподавателей» и созвали его первый съезд в Берлине.

Численность «белых воротничков» (подгруппа 6) была также ниже, чем в предыдущий период (11,1%в 1930- 1932гг. против21,4%в 1925 году). Эта тенденция может быть понятна, если иметь в виду, что с началом экономического кризиса многие из них оказались без работы и часто встречались на бирже с »голубыми воротничками», которые с 1929 -1930 гг. стали активно вступать в НСДАП. Поэтому «белые воротнички» стали сторониться и их, и НСДАП, не желая смешивать себя с низами общества.

В больших и малых городах «белые воротнички» вступали в НСДАП с большей готовностью, чем в сельской местности (табл. 5) — ситуация, прямо противоположная, чем в отношении рабочих. Все это демонстрирует, что, хотя безработица принесла меньше несчастий «белым воротничкам», чем рабочим, тем не менее она послужила важнейшей причиной вступления первых в НСДАП.

Элита. Между 1929 и 1933 годами усилилась привлекательность НСДАП для высшего среднего класса и бывшей германской аристократии (6,5% в 1929 году против 9,2% в 1930 -1932 гг.) (табл. 5 и 3). И если этот факт не столь заметен из статистических данных, то лишь потому, что многие высшие аристократы предпочитали оказывать финансовую помощь партии и голосовать за нее на выборах, но не вступать в нее. Улучшение отношений между протестантской церковью и нацистами сыграло решающую роль в привлечении профессионалов и интеллектуалов в НСДАП после 1929 года (2,5% в 1930 -1932 іт. против 1,7% в 1929 году (средний показатель). Эта подгруппа оставалась также сверхпредставленной в НСДАП в изучаемый период (2,5% в НСДАП против 0,96% по рейху) (табл. 5 и 1).

Студенты (подгруппа 13) также имели не только сверхпредставительство в НСДАП к 1933 году по сравнению с рейхом (3,2% против 0,5%), но и незначительное увеличение в процентном отношении по сравнению с периодом 1925 -1929 гг. (3,2% в 1930 -1932 гг. против 3,15% в 1929 году (средний показатель) (табл. 5,3,1).

В конце 1932 года произошел определенный сдвиг в отношениях НСДАП с высшими государственными служащими (подгруппа 11). Те все более стали переходить к нацистам. Преподаватели высшей школы это делали с 1932 года открыто, напуганные понижением зарплаты. Вместе с тем профессора неохотно идентифицировали себя с группой, принимавшей черты массовой партии. Этому мешал элитаризм данной группы, а кроме того, традиционной для них являлась НННП.

Так же, как и ученые, судьи и районные администраторы боялись угрозы большевизма в связи с увеличением численности коммунистов в городах Германии. Они беспокоились, что правительство не сможет обуздать экономический и политический беспорядок в стране, не принимали концепцию Веймарской республики и страдали от урезания зарплаты во времена Брюннинга и Папена. Все это предопределило не только их сверхпредставленность в НСДАП по сравнению с рейхом (1,2% против 0,5%), но и процентное увеличение численности по сравнению с предыдущим периодом (1,2% в 1930 -1932 гг. против 0,7% в 1929 году).

Итак, нацистская партия, взяв свое название от рабочего класса и добившись возвышения в национальном плане как массовое движение, в большей степени поддерживаемая нижним средним классом, достигла власти во многом благодаря германской элите.

Возрастной фактор. Рассмотрим возраст членов нацистской партии в различных плоскостях: 1) средний возраст членов НСДАП или вновь принятых; 2) сравнительный анализ их возрастной динамики; 3) сравнительный анализ возрастного фактора НСДАП и рейха.

Мужчинам, которые основали в 1919 году Германскую рабочую партию (ДАП), было чуть за 30, их средний возраст составлял около 33 лет. В 1920 году средний возраст увеличился до 34 лет, но впоследствии начал падать. К августу 1921 года из-за наплыва молодежи в НСДАП средний возраст упал до 32 лет. Эта тенденция сохранялась до путча 1923 года, когда средний возраст упал еще более — до 27 лет. В это время около 47% всех джойнеров были в возрасте до 23 лет.

В 1925 — 1926 гг. замечена тенденция к уменьшению возраста членов НСДАП в индустриальных районах и его увеличению в районах коммерческой торговли (Лангерфильд, 1925 г. — 22 года; Эссен, 1926 г. — 25 лет против Брюнсвик, 1925 -1926 гг. — 33 года). В 1925 — 1932 гг. единственной сверхпредставленной в НСДАП являлась молодежная группа. Уровень ее сверхпредставительства колебался: 25% в 1925 году, достиг пика (40%) в 1927 году, затем стал снижаться до 20% в 1932 году. (8)

Другие возрасты демонстрируют равнодушие к НСДАП с 1925 по 1927 гт. (уровень недопредставленности составляет 6 -12%). С 1927 года процент их представительства в партии увеличивается, а в 1930 году впервые процент джойнеров во второй возрастной группе (30-39 лет) превышает процент той же группы в населении рейха. (9)

Одним из объяснений перевеса молодых членов НСДАП является демографический фактор. В этот период в Германии проживало больше мужчин и женщин именно данной возрастной группы, так как, родившись в период между 1896 -1914 гт., они не участвовали в Первой мировой войне. Учитывая призывы нацистов к активизму, динамичности, мобильности, легко сделать вывод, что именно молодежь должна была откликнуться на них. В годы депрессии молодежь пострадала больше всего, а молодые неквалифицированные рабочие — особенно. Кривая сверхпредставительства молодежи ползет вниз в период 1927 — 1932 гг., что ставит под сомнение социально-экономическую мотивацию нацистских рекрутов. Повышение возрастного фактора среди них в последние годы Веймара связано с притоком верхнего среднего класса в НСДАП.

Женщины в нацистской партии. Данные табл. 7 показывают, что женщины не играли значительной роли в нацистской партии, что было вызвано комбинацией женоненавистничества лидеров партии и желанием самих женщин.

«Женщины должны заботиться о своей внешности, политика — наш бизнес»,

- говорил один из нацистских лидеров.

Несмотря на то, что после 1919 года женщины составляли более 50% населения Германии, они оставались в течение всего нацистского движения недопредставленными в партии. По Катеру, в первый период, 1919-1923 гт., женщины составляли до 10% (в 1919г.-9%; 1920г.-12%; 1921 г.-10%; 1922г.-9%). На региональном уровне в Мюнхене в январе 1920 года женщины составляли 10,5%, а с января 1920 по август 1921 года-уже 14%. В конце 1922 году учрежденный отдел НСДАП составили 50 мужчин и 6 женщин (около 11%).

После 1921 года интерес женщин к партии упал. В 1922 году в Ингольштадте из 505 членов НСДАП только 32 были женщины (около 6%). Из 4726 джойнеров-нацистов, вступивших в партию между сентябрем и ноябрем 1923 года, женщины составляли только 4 — 5%.

В 1925 году НСДАП была восстановлена, и женщины снова стали вступать в нее, однако процент их численности варьировался в разных регионах, едва ли где-то превышая показатели первого этапа. Нижний уровень составлял 2,5% в Эссене, 4,7% — в Богемии, 3% — в Брюнсвике, 5% — в Тюрингии. Вместе с тем в других регионах показатели джойнеров-нацисток более высоки: 13,3% в Руре (1925 г.), 11% в районе Гамбурга, 18% в Верхней Баварии. В целом по Германии в данный период Катер приводит следующие цифры представительства джойнеров-нацисток: 1925 год — 8%, 1926 год — 5%, 1927 год — 4%, 1928 год — 4%, 1929 год — 4%.

В 1928 -1929 гг. отмечается нижний уровень представительства женщин в НСДАП, после чего до самого момента прихода Гитлера к власти наблюдается поворот женщин к партии. С 1925 года по 13 сентября 1930 года женщины в НСДАП составляли 5,9%, а к 29 января 1933 года их численность увеличилась до 7,8%. Причины подобного увеличения численности джойнеров-нацисток к концу Веймарской республики заключаются в следующем:

1) лидеры НСДАП стали с уважением относиться к женщинам, как к потенциальным избирателям,

2) появление женских нацистских организаций в результате энергичных действий партийных активисток [старавшихся, вопреки нацистской идеологии, удержать — а то и увеличить равноправие — хотя бы для «своих». Прим.публикатора],

3) вступление в НСДАП женщин-аристократок стало привлекать женщин из других слоев общества.

С самого начала возраст женщин-нацисток значительно отличался от возраста мужчин-нацистов. Женщины в НСДАП в данный период были старше мужчин. В мюнхенской организации в январе 1920 года средний возраст мужчин равнялся 33 годам, а женщин — 36 годам. К августу 1921 года расхождение усилилось: средний возраст мужчин — 32 года против 36 — у женщин. Осенью 1923 года разница несколько уменьшилась — 27,5 лет у мужчин, 28,4 у женщин. Та же тенденция сохранилась и после 1925 года. В Богемии в этот период женщины-нацистки были на 3,2 года старше мужчин, в Брюнсвике — на 12,5 лет, в Гамбурге — на 5,2 года, в Тюрингии — на 5,7 лет. (10)

Одно из объяснений такой разницы в возрасте между мужчинами и женщинами в НСДАП до 1933 года послевоенные и современные исследователи видят в недостатке в 20-х годах мужчин, вызванном Первой мировой войной. В соответствии с переписью 1925 года в возрастной группе 30 — 34- летних появился избыток молодых женщин, а в возрастной группе от 35 до 80 лет на каждого мужчину приходилось по 2 незамужние женщины.

Вывод, подтвержденный анализом, таков: до 1933 года в НСДАП вступали чаще незамужние женщины старших и средних лет, чем холостяки мужчины в таком же возрасте; средний возраст женщин-нацисток в это время превышал средний возраст мужчин, приверженцев нацизма. В период между 1925 и 1932 гг. женщины составляли 7,8% нацистских джойнеров, но в 1933 году их численность упала до 5,1 %. Это уменьшение частично можно объяснить более сильной оппортунистической тенденцией среди мужчин. С другой стороны, партийная иерархия решила, что в будущем наиболее благоприятной квотой для женщин будет 5%.

В основании партийного руководства стояли блоклейтеры и ортегруппенлейтеры, на вершине находились гаулейтеры. В ранние годы местные партийные сановники зачастую самоназначались или достигали своих постов случайно. До 1931 — 1932 гг. практически отсутствовали всяческие критерии и требования для партийных руководителей, кроме как «партийный руководитель должен иметь хорошую репутацию”. Лишь с 1925 года такие критерии появились: кандидаты на партийную должность должны были быть состоятельными людьми, чтобы поддерживать партийную казну, при назначении на должность преимущество отдавалось «старым партийным товарищам».

По мнению ряда авторов, нацистские функционеры всех рангов происходили большей частью из среднего класса. Но, учитывая данные табл. 6, с этим можно не согласиться. Некоторые рабочие, действительно, являлись лидерами местных отделений НСДАП. Однако к 1925 году они практически исчезают с руководящих постов и заменяются представителями нижнего среднего класса. Рабочие фигурируют среди местных партийных лидеров только для того, чтобы придать нацистской партии имидж рабочей и что-то сделать на местном электоральном уровне. В противовес к очевидному недопредставительству рабочих среди нацистского руководства в этот период вопрос о представительстве элиты недостаточно исследован. Данные табл. 6 (колонки А, В, Д) показывают, что в Богемии, Тюрингии и рейхе в целом элита имела очень высокий процент сверхпредставительства среди гаулейтеров в сравнении с партийной элитой в целом, в то время как для рабочих характерно обратное.

Социальная и возрастная структура рядовых членов НСДАП, партийных функционеров в различных регионах, а также депутатов рейхстага 1925 — 1933 гг. (в % ) (11)

В 1929 году в рейхе процент элиты оставался высоким только среди гаулейтеров, в то время как процент элиты среди региональных и местных нацистских функционеров был намного ниже взятых в целом от ортсгруппенлейтеров до гаулейтеров (табл. 6, колонки Ж, И). Итак, в период с 1919 по 1933 гг. две группы — нижний средний класс и элита — были сверхпредставлены в руководстве НСДАП, причем последние — в значительной степени, а рабочие оставались недопредставленными.

Позитивная корреляция обнаружена между классом и функциональным положением в партии. Чем выше положение в партии занимал то или иной функционер, тем выше вероятность того, что это был представитель элиты. При этом рабочих было меньше на наиболее престижных должностях — гаулейтеров, и, наоборот, лучше всего рабочие были представлены в местных отделах НСДАП. На местном уровне элита представлена хуже, чем на уровне гаулейтеров. Представительство нижнего среднего класса также уменьшается по мере роста должностей от нижних к высшим. (12)

Социальная структура отряда функционеров НСДАП была тесно связана с комплексной системой административных задач, исполняемых партийной иерархией: чем более высокий уровень умений и знаний требовался, тем более утонченный и квалифицированный требовался персонал.

НСДАП руководствовалась теми же законами рационализма, с помощью которых управляли институты Веймарской республики. В целом функционеры были старше рядовых членов партии, но значительно моложе своих оппонентов в Рейхстаге. Эта особенность заметна даже в предпутчевой фазе. В Богемии и Тюрингии в период между 1925 и 1928 гг. средний возраст рядовых членов партии составлял 29 — 30 лет, а гаулейтеров — 36 лет(табл, 6, колонки Б, Г, Е).

Среди партийных функционеров возраст обычно позитивно коррелировал с положением в партии: чем выше должностные обязанности, тем выше возраст партийных функционеров, исполнявших их. В 1929 году нижняя группа функционеров находилась в возрасте около 33 лет, а более престижная группа гаулейтеров — в возрасте 38 лет (табл. 6, колонки 3, К).

М.Катер пересматривает социально-экономическую и оппортунистическую мотивацию нацистских функционеров. Он считает, что партийные руководители начали беднеть, терять здоровье и собственный престиж не до вступления в НСДАП, а в результате утомительной работы в партии. По определению М. Бросшата, «ни оппортунизм, ни материальная алчность не играли роли в мотивации поведения этих мужчин в отношении нацистской партии». (13)

Д. Лернер в своем классическом исследовании делает вывод о маргинальном характере «нацистских администраторов». В диссонанс ему другой исследователь, Р. Роговски, отмечает, что «до вступления в НСДАП будущие гаулейтеры показывают направленный вверх уровень социальной мобильности». По мнению Катера, истина лежит где-то между двумя крайними позициями Лернера и Роговски.

Таким образом, анализ социальной структуры нацистской партии позволяет сформулировать следующие выводы.

- Нацистская партия, далекая от того, чтобы быть зеркальным отражением социального профиля нации, содержала, хотя и в разнообразных пропорциях, элементы каждого социального слоя в стране, так что потенциально играла интегративную функцию в германском обществе.

- Социальный профиль нацистской партии до прихода к власти не может быть объяснен только лишь социально-экономической теорией, в связи с чем возникает потребность в исследовании других теорий — социокультурного отчуждения, психологической склонности к милитаризму и активизму, феномена «травмы войны и поражения», религиозных и

эзотерических преференций.

- В первом приближении существенные различия между рядовыми членами и партийными функционерами незаметны. В обеих группах преобладали мужчины, возрастная структура аналогична. В социальном плане в обеих группах рабочий класс оставался недопредставленным (по сравнению с рейхом), а средний класс и элита были сверхпредставлены».

«НСДАП: идеология, структура и функции«