Как сделать президентом фашиста

Print PDF

***

В продолжение темы right-wing women, актуальной сегодня также, как в 1960е и 1930е.

Фархад Измайлов

 Бразилия – ты сошла с ума? Жаир Болсонару, ультраправый политик-маргинал, уверенно выиграл президентские выборы в Бразилии. К власти в этой стране приходили разные темные лошадки, но Болсонару – фашист, и не стесняется прямо об этом говорить.

Фашист у власти, в Латинской Америке, без танков на улице и массовых расстрелов на стадионе, демократически избранный – давайте разберемся, как это стало возможным?

Год назад, в октябре 2017 года, Жаир Болсонару побывал в США, чтобы заручиться поддержкой богатых бразильских экспатов. Карму будущего президента портили старые связи с бразильскими коррупционерами, которых посадили в тюрьму во время операции «Автомойка». Однако, его репутацию существенно улучшила доверительная встреча с рукопожатными людьми из Бразильско-Американской торговой палаты и прочими инвесторами в бразильскую экономику, которые – как нам говорили когда-то – диктуют свою непреклонную волю Бразилии прямиком из Мадрида или Вашингтона.

Переговорив с Болсонару, американские бизнесмены увидели в нем достойного делового партнера – а то, что будущий президент оправдывал пытки противников военного режима, призывал к убийствам и напоминал риторикой плазменного фашиста, можно было легко списать на особенности горячего южного темперамента.

Получив поддержку инвесторов, Жаир Болсонару тут же возглавил список основных претендентов на пост президента Бразилии – наглядно показывая, как много может дать ловкому человеку творческий подход к большим кошелькам. То, что в команде у Болсонару обнаружатся чикагские мальчики – самые настоящие – могло удивить только очень наивного человека. Кракена выпустили, и представителям крупного капитала осталось убрать последнее препятствие, еще стоявшее у него на пути – Лулу да Силва, самого популярного политика Бразилии, бывшего президента от социал-демократической Партии трудящихся.

Сделать это было несложно – поскольку экс-президент предоставил множество поводов подозревать себя в государственной коррупции, а в его окружении хватало одиозных проходимцев. Шаг за шагом, раскручивая дело корпорации «Одебрехт» и привлекая за взятки одного политика за другим, подконтрольные истеблишменту судьи затащили Лулу в жернова «антикоррупционного расследования».

Между тем, Партия трудящихся сделала все ставки на Лулу, который представлялся его соратникам совершенно незаменимым лидером. После обвинения Лулы в коррупции бразильские военные выдвинули ультиматум, угрожая выйти из подчинения в случае его победы на выборах. В итоге, кандидат от ПТ оказался за свои преступления в тюрьме – не так важно, заслуживали ли они двенадцатилетнего срока, – а партия оказалась в растерянности: кого выдвигать и раскручивать, когда половина предвыборной кампании уже ушла на продвижение Лулы? Выдвинутый в последний момент кандидат Фернанду Аддад не пользовался широкой известностью за пределами Сан-Паулу, а бразильские националисты ставили в претензию ливанские корни его семьи. Кроме того прогнившие и коррумпированные верхи оттолкнули от Партии трудящихся многих ее прежних сторонников – причем, какая-то часть этого электората досталась и Болсонару.

Таким образом, сторонники правого кандидата, фактически, выбили опору из-под ног Партии  трудящихся. И пока левые пытались навести порядок в своих рядах, их противник активно действовал, заручаясь поддержкой у избирателей.

Согласно опросам, около 40% бразильцев ставят на первое место проблему безопасности. В стране ежегодно совершается более 60 тысяч убийств. Болсонару обещает жестко подавить уличный криминал – разрешив полиции убивать без разбору всех, кого она заподозрит в совершении преступления. Правда, бразильская полиция без всякого разрешения убивает около 4 тысячи человек в год – однако это не очень большая цифра для самого урбанизированного в стране региона Сан-Паулу – а именно он и решил исход выборов.

Далее, Болсонару предложил облегчить условия продажи оружия для населения. Конечно, исследования давно показали, что такой шаг не столько сдерживает волну преступности, сколько облегчает перевооружение преступников и ведет к эскалации насилия. Однако, в рамках предвыборной кампании это был совершенно беспроигрышный ход – демагогия по поводу сдерживания преступности путем массового террора и вооружения населения принесла правому кандидату десять очков из десяти. И можно ожидать, что его постсоветские собратья тоже возьмут на вооружение этот лозунг.

Сыграв на страхе и чувстве опасности, Болсонару также использовал в своих целях общую ненависть к бразильским политикам. Согласно многочисленным опросам, 80% бразильцев доверяют сегодня армии, 52% – полиции, и только 10% оказывает доверие профессиональным политикам. Политическая элита страны в какой-то момент стала кастой неприкасаемых, и Болсонару с первых же дней кампании постарался максимально возможным образом дистанцироваться от традиционных политических сил, выставляя себя «антисистемным кандидатом» – что не могло не понравится многим разочарованным избирателям. Несмотря на то, что бразильский фюрер побывал в рядах большинства статусных политсил, включая Христианско-демократическую, Прогрессистскую, Реформистско-прогрессистскую, Бразильскую трабальистскую, Социал-христианскую и Социал-либеральную партию – а также партию «Патриот» и Партию либерального фронта.

Другим козырем правого кандидата стало его военное прошлое. Отставной капитан эффективно обратился к мифу об экономическом чуде времён военной диктатуры. Конечно, никакого чуда на деле не было – экономический рост в эпоху военных был чисто инфляционным, так что эпоху фашистских диктатур с полным основанием называют упущенным временем для развития Латинской Америки. Но разве это так важно – если обработанные медиа люмпены жаждут чуда, доверяя вооруженным людям в мундирах? И Болсонару подарил им эту надежду – одновременно обещая щедрое финансирование бразильской полиции, которая, наряду с армией, обещает служить важнейшей опорой его режима.

Впрочем, победу Болсонару обеспечили не только популистские обещания и классическая риторика сильной руки. Не меньший вклад в этот успех внесли ошибки его противников из ПТ.

Помимо осечки с Лулой, Партия трудящихся полностью провалила работу среди бразильских женщин – несмотря на сексистскую риторику правого кандидата, который бравировал своими мачистскими взглядами. В итоге, за Болсонару проголосовало 42-44% избирательниц – при  44-46% у Аддада – что стало настоящей катастрофой для левых. Как оказалось, либеральная версия феминизма, которая развивалась в последние годы Бразилии, не удовлетворяет многих бразильских женщин. Она не гарантирует им защиту от преступлений и помощь при воспитании ребенка, а разница в зарплатах мужчин и женщин зачастую превышает 22,5%. Вдобавок, сыграли роль консервативные представления  о морали – ведь ультраконсервативные евангелисты представляют сегодня пятую часть населения Бразилии. Клерикалы, которые являются в последние годы последовательными противниками левых, активно голосовали за Болсонару, помогая ему в мобилизации населения фавел и работе с прихожанами протестантских церквей, среди которых немало женщин.

Наконец, несмотря на доминирование женщин, которые составляют 52% среди потенциальных бразильских избирателей, на выборах проголосовали только 31% бразильянок. И этот очевидный провал в регистрации потенциальных противниц Болсонару добавил очки в копилку его победы.

Что будет дальше? Пока что ситуация в Бразилии не представляется полностью безнадежной.

Имея первоначальный рейтинг 12%, Фернанду Аддад сумел увеличить его в четыре раза, получив в итоге 45% голосов – а это показывает высокий потенциал политической мобилизации членов Партии трудящихся, социалистов, коммунистов и всех остальных противников правого режима нового президента.

И все же, против них играет слишком много факторов – моральный упадок после неудачи на выборах, разложение Партии трудящихся, жесткий дисбаланс между разными частями огромной страны – где самые богатые штаты проголосовали за правого кандидата, чтобы не содержать за свой счет бедные регионы. При этом, за Болсонару голосовали как в бедных фавелах, так и в  кондоминиумах богатых – поскольку клерикализм и страх перед преступностью сплотили под флагом реакции самые разные слои бразильского общества.

Впереди очень серьезная борьба. Но если противники Трампа сумели подавить после его победы поднявших голову неофашистов, бразильским левым будет гораздо труднее – ведь новый режим открыто ставит на силовой блок армии и полиции, а Болсонару обещает первым же делом принять закон против «пропаганды марксистской идеологии» – чтобы поставить своих противников вне закона и установить в стране полноценную диктатуру.

Источник Лiва

P.S. И про Бразилию, её региональное деление

«Как видно, Аддад практически полностью взял два региона: северный и северо-восточный (за некоторыми исключениями, граница показана красным цветом). Во всех остальных регионах лидировал Болсонаро. В частности, Болсонаро лидировал в Юго-восточном регионе — 3-х наиболее населенных штатах, с уровнем урбанизации 97% и население около 95 млн человек.

Pезюме

Анализируются факторы, обусловившие победу фашиста, поддержанного американским капиталом и молящегося на Трампа, на последних выборах в Бразилии. Один из них, может быть и самый важный — значительное количество голосовавших за него женщин, при том что программа левых куда лучше соответствует их интересам. Одна из причин этого — отторжение либерального феминизма и следующей из него «политики идентичности»: даже в странах, подобных Швеции, он ничего не даёт работницам, и всё меньше и меньше даёт буржуазкам — чем дальше продвинулись «правый поворот» и демонтаж «социального государства».

«Исследование, проведенное шведскими профсоюзами показало, что за последние 25 лет условия для многих наемных работников ухудшились. Причем больше других пострадали именно женщины. Для многих из них выросли риски временной или неустойчивой занятости, ухудшился доступ к здравоохранению, выросла зависимость от работодателей и увеличилось число случаев сексуальных домогательств. Если в 1995 г. только 7% респонденток жаловались, что подверглись приставаниям на работе в течении последнего года, то в 2018 такой ответ дали уже 15% опрошенных женщин.

И это происходило на фоне торжества демонстративного феминизма. Не только партия Гудрун Шиман водрузила его на свои знамена. Правая Либеральная партия в 2014 году шла на выборы под лозунгом «Феминизм без социализма»….

Если в годы «холодной войны», феминизм прочно ассоциировался с коммунистами и социалистами, будучи частью их «опасной» и «подрывной» идеологии, то в последние десятилетия он стал идеологическим знаменем либеральных реформ. Чем больше правительства либералов и лево-центристов по всему миру проводили приватизацию, ослабляли контроль за рынком труда, снижали налоги на капитал и уменьшали социальные гарантии, тем больше они говорили про гендерное равенство и другие прогрессивные ценности. В результате этих реформ неравенство в оплате труда, доступе к образованию, медицине или культуре радикально выросло. И больше всех от этого пострадали именно женщины.

Рост числа случаев харассмента в вдвое за четверть века тотального господства феминизма в Швеции объясняется не столько тем, что женщинам стало легче признаваться в таких проблемах, сколько тем, что из-за роста нестабильной занятости, сильно выросла их зависимость от шефа на работе. А это работает сильнее, чем любые ценности.

Либералы и лево-центристы, сменявшие друг друга у власти продолжали разрушать социальное государство, пафосно рассуждая о гендерном равенстве. Тем временем статистика показывает, что шведские мужчины из среднего класса стали жить в среднем на 6 лет дольше с 1980-го года, а вот беднейшая четверть женщин в стране довольствуется продолжительностью жизни, достигнутой в «консервативную» с моральной точки зрения эпоху социал-демократии».

(Из статей А.Сахнина «Конец феминизма» и «Нищета — женского рода«. Обе статьи плохие, особенно первая — хотя она в левом, а не в либеральном издании.  С использованием где смешения в кучу разнородных вещей, где — умолчания автор создаёт ложное впечатление, что либеральный феминизм —  причина наступления на права женщин, отката от «социального государства» и прочей мерзости, а «консерватизм — это круто». Хотя это просто симптом того что левые в современном мире никакие (в т.ч. не решаются быть красными, см.пп.8-10, живя же в условиях буржуазной демократии, начинают «по-волчьи выть», делаются нечисты на руку, что в условиях монополии в СМИ их противников гибельно). Поэтому все те что хочет равенства и против угнетения идут в либералы и борются за идентичность.

Да и при всей ложности  теории («политика идентичностей» etc.) феминистки поднимают в т.ч. те проблемы, которыми должны заниматься «красные» как сторонники социального прогресса, эмансипации угнетённых, а иногда и дают удобные формы. Скажем, наконец-то начавшаяся борьба с харассментом (#Metoo) была апробирована и работницами, не только в средних слоях.

Собственно, так делали большевики до и после 1917 г. С одной стороны, они активно противостояли феминисткам, вплоть до срыва собраний женщинами из «группы Коллонтай» — подозреваю, не только из-за «буржуазности» их взглядов, сколько ввиду конкуренции за женщин одинакового душевного склада — смелых, самостоятельных, нетерпимых к разного рода гнёту. В тогдашней России их было немного, их предстояло взрастить в СССР и т.д. Однако они понимали, что те поднимают реальные проблемы, касающиеся в т.ч. и работниц; и только весной 1917 г. партия стала легальной, партийную работу с женщинами построили именно вокруг них, см. известную книгу Ричарда Стайтса).

В «третьем мире» либеральный феминизм работницам просто вреден — практически и теоретически, ибо включает в себя классовый компонент, пренебрежение к «быдлу», «не могущему себе позволить» образования или самостоятельности, с которыми связывается «освобождение от предрассудков». Поэтому простолюдины здесь  рассматриваются как опора этих последних, а то и угроза для «могущих», и равенство с ними рассматривается как угроза. Ровно то же относится, к слову, к либеральному атеизму («Докинзов-Харрисов»), не зря нетерпимому к женской эмансипации в «своих» странах.

Но это причина не главная, не стоит на ней фиксироваться, как сделали ряд левых авторов — кто в силу обслуживания охранительных настроений в нашей стране, кто в силу естественной склонности искать вину у других, не в своём стане. Куда важнее второе — провал коммунистов и, шире, левых, в работе среди женщин, в результате чего они делаются лёгкой добычей клерикалов и правых, голосуют против своих интересов и пр.,  повторяется раз за разом, начиная с Веймарской Германии (там даже жёны и подруги коммунистов голосовали за католическую партию Центра), потом в Южной Европе, Латинской Америке etc.

Иными словами, проблема носит системный характер, и «женский вопрос» выдвигается на первое место (а точнее, марксистский ответ на него).  Тем более, что на современном рынке труда именно женщины составляют большинство, при феминизации бедности и безработицы, неотделимых от капитализма. Поэтому их эмансипация ныне — ключевой момент чаемого марксистами освобождения труда, очень может быть, что и «слабое звено» современного капитализма (из понятных демографических соображений). Особенно в «третьем мире», где социализирующий стереотип действует на женщин там много сильней чем их собственные интересы которые ещё осознать надо; да и в первом мире «гадину ещё не раздавили». Пока стереотип не сломан или хотя бы не «размягчён», ничего не получится.  Sapienti sat.