Богатые нас не спасут

Print PDF

Недавно богатейший человек мира, владелец Amazon Джефф Безос объявил, что пожертвует 2 миллиарда долларов на создание сети дошкольных учреждений и борьбу с бездомностью в Америке. Однако, вместо единогласного одобрения, это его заявление вызвало волну «яростной критики».

Джеймс Бладворт, писатель, которому пришлось работать под прикрытием, чтобы раскрыть миру глаза на чудовищные условия труда на складах компании Amazon, отметил, что в плане господина Безоса есть «некоторая доля иронии».

«Я знаю из достоверных источников, что некоторые работники складов Amazon вынуждены спать в палатках из-за того, что не могут позволить себе аренду жилья на ту зарплату, которую платит им эта компания, — сказал он корреспонденту BBC, - Джефф Безос может считать себя сколь угодно великим филантропом, но это не освобождает его от ответственности за то, что работники Amazon до сих пор избегают брать больничные или ходить в туалет во время работы, опасаясь дисциплинарных взысканий».

Обвинения Безоса в лицемерии заполонили социальные сети. Многие припомнили ему тщательные старания Amazon платить как можно меньше налогов как в США, так и по всему миру.

Другие вспомнили недавнюю успешную борьбу Amazon против законодателей Сиэтла, где располагается штаб-квартира компании. Законопроект был призван наполнить бюджет города дополнительными миллионами долларов, чтобы справиться с достигшей масштабов кризиса бездомностью.

Многие современные американские миллиардеры следуют идеям Эндрю Карнеги, в свое время бывшего самым богатым человеком в мире, и прославившегося своей широкой благотворительной деятельностью с одной стороны, и безжалостным выжиманием денег из работников — с другой. Его модели подражали и подражают многие крупные собственники, включая Джона Рокфеллера, которые не видят никаких противоречий между своим подходом к бизнесу — где они выстраивают монополии и давят профсоюзы — и своей благотворительной деятельностью.

Именно эта модель проложила путь современным филантропам типа Билла Гейтса, Уоррена Баффета и Марка Цукерберга, чьи благотворительные дела сильно отличаются от того, как они управляют своими компаниями. Как сказал Уоррен Баффет на собрании акционеров в этом году, когда его спросили, собирается ли он порвать с производителями оружия —

«Я не позволяю своим политическим взглядам сказываться на деятельности нашего бизнеса».

Источник BBC, 16 сентября 2018 года.

«Победителям достается всё: Как элита притворяется, что она меняет мир»

Джозеф Стиглиц пишет о неравенстве с конца 1960-х годов. Он работал главным экономистом Всемирного банка с 1992 по 2000 год, а в 2001 году получил Нобелевскую премию в области экономики. Сейчас он работает профессором в Университете Колумбии.

Началось все с книг о том, насколько экономическое неравенство усилилось за последние 20 лет, со всеми прилагающимися к этому серьезными политическими последствиями, которые уже невозможно игнорировать. За ними последовали труды о глобализации (включая, честно признаюсь, и мой собственный), которые подробно описывали, как Запад всеми силами продавливал неолиберальный политический курс, потакавший всей этой несправедливости.

Что ж, приготовьтесь к появлению нового жанра: книг, которые вежливо и тактично обличают корпоративных гигантов, претендующих на решение всех этих проблем, той самой элиты, которая вместо фундаментальных преобразований лишь укрепляет наш перекошенный экономический строй, одновременно слоняясь по конференциям и торгуя пустыми обещаниями и обищими фразами.

Ананд Гиридхарадас, бывший колумнист «Нью-Йорк Таймс», говорил об этом явлении еще в 2015 году на конференции Аспенского института. Он развил эту мысль в своей новой книге «Победителям достается всё». Пока Демократическая партия США пытается определиться со своим будущим, а по всему миру расцветает демагогия, стоит задуматься о том, как же все пошло не так, и как лучше свести мир с того опасного пути, на который он свернул. К настоящему времени уже абсолютно ясно, что глобализация, технологии и либерализация рынков не принесли тех благ, которые они обещали — по крайней мере, не принесли их подавляющему большинству американцев и даже жителей развитых стран по всему миру.

Находящиеся у руля плутократы-филантропы и «агенты перемен», которые считают, что помогают людям, но на самом деле лишь ухудшают ситуацию, должны осознать свою роль в этой запутанной дилемме. Я предлагаю им прочесть эту книгу на досуге этим летом.

При помощи серии глав, каждая из которых сосредотачивается на одном из членов этой привилегированной верхушки, Гиридхарадас срывает покровы с тех рационализаций, которыми 0,001 процента населения убеждает себя в том, что они на самом деле меняют мир к лучшему. Деятельность Сэклеров внесла существенный вклад в опиоидный кризис, но это не мешает им жертвовать деньги на важные благотворительные проекты. Генеральный директор «Синнабон» считает, что ее открытая позиция по отношению к жиру и сахару, которыми по сути торгует эта компания, нейтрализует тот вред, который она же и причиняет. Эти люди обитают в мире сделанных в PowerPoint презентаций и теплых добрых намерений.

Гиридхарадас окрестил этическую систему, доминирующую в кругах этих людей, которые хотят одновременно «творить благо и накапливать блага», «Рынкомиром». Он отлично подражает этому языку Аспенского форума, Давоса и существовавшей до недавнего времени Глобальной инициативы Клинтонов, языку, который несомненно еще покажется на заседаниях новорожденной Инициативы Блумберга. Это мир слащавых клише типа «обоюдной выгоды» и «изменения мира к лучшему». По словам Гиридхарадаса, этот мирок составлен из людей вроде Билла Клинтона, которые видят накапливающийся в народе гнев, но неспособны «призвать элиту к ответу за ее злодеяния, или требовать серьезного перераспределения власти и фундаментальных перемен в общественном устройстве, или даже просто предложить плутократам пожертвовать своим положением для того, чтобы другие люди получили хотя бы шанс на выход из нищеты».

Подобно толстякам, готовым на что угодно ради похудания, кроме того, чтобы просто меньше есть , эта бизнес-элита пытается спасти мир путем социальных инвестиций, предпринимательства, устойчивого капитализма, филантропического капитализма, искусственного интеллекта, и рыночных решений.

[Автор приводит простое, но достаточно неудачное сравнение. Проблема ожирения — это социальная болезнь, такая же, как, например, проблема алкоголизма. Набор лишнего веса обусловлен множеством причин, среди которых: отсутствие средств на качественную пищу, заменяемую дешёвыми суррогатами, изобилующими жирами; еда, особенно «вкусная» (т.е. насыщенная вкусовыми добавками) — эффективный и доступный антидепрессант, а жизнь в условиях постоянного стресса многих толкает к «заеданию проблем» и перееданию; убийственный рабочий график, диктуемый бизнесом, не позволяет наладить правильный режим питания — вместо нескольких приёмов пищи понемногу, люди едят 1-2 раза в день, но много, что также является одной из причин ожирения; и т.д. и т.п. Очевидно, что все эти проблемы являются следствием действий всё тех же «филантропов», якобы спасающих мир.]

Они скорее потратят деньги на миллион таких пустословных программ, чем подвергнут сомнению фундаментальные правила игры или изменят свое поведение, чтобы уменьшить вред, наносимый нынешним извращенным, неэффективным и несправедливым устройством общества.

Правильные решения потребовали бы от них отойти от принципа «обоюдной выгоды» и по-настоящему чем-то пожертвовать. Вместо этого, им проще сосредоточиться на своих излюбленных проектах и инициативах. Как заметил Гиридхарадас, они предпочитают «заниматься добродетелью в свободное время, вместо того, чтобы вести свои основные дела более справедливо».

Чтобы построить такую экономическую систему, в которой у всех имеются равные возможности, ту самую систему, защитниками которой они себя считают, «рынкомирщики» должны были бы платить куда большие налоги на корпоративные и личные доходы, выплачивать достойную зарплату своим работникам, не давить профсоюзы, финансировать общественное образование вместо своих мелких личных проектов, и поддерживать в какой-то форме единое для всех здравоохранение и реформу финансирования избирательных кампаний . Нельзя придти к большему экономическому равенству, когда ступени социальной лестницы разнесены настолько далеко друг от друга.

В Давосе и на прочих международных сборищах, где верхушка отмечает создание своей новой экономической реальности, которая столь щедро их вознаграждает, руководители и владельцы корпораций без зазрения совести переходят от семинаров, где обсуждаются риски, связанные с изменением климата, растущим неравенством и финансовой нестабильностью, к банкетам, где они поднимают тосты за очередное понижение налогов для миллиардеров и корпораций и апплодируют предложениям о дальнейшем снижении регулирования экономики. Они старательно не упоминают о росте налоговой нагрузки на средний класс, действия республиканцев по уничтожению медицинской страховки для 13 миллионов человек в стране, где продолжительность жизни и без того падает, рост загрязнений, риск очередного финансового кризиса и всё растущую гору фактов, свидетельствующих об их моральном банкротстве — будь то обман клиентов Wells Fargo [Речь идет о недавнем скандале с американским банком Wells Fargo, который открывал банковские и кредитные счета на имя тысяч людей без их ведома.] или обман «Фольксвагеном» тестов на загрязнения [Здесь имеется в виду дизельный скандал, где оказалось, что компания «Фольксваген» сознательно модифицировала около 11 миллионов автомобилей, чтобы обмануть тесты на загрязнение воздуха.]. Когнитивный диссонанс — неотъемлемая черта Рынкомира.

Гиридхарадас прав в том, что подобное несправедливое распределение ресурсов имеет суровую цену для всего общества. Время и деньги, которые рынкомирцы тратят на латание нашего расползающегося по швам социального строя, можно было бы потратить на реальные изменения. Это особенно касается политических баталий, которые кипят сейчас в нашей стране (США — прим. перев), где Верховный суд и члены Конгресса остервенело пытаются переписать правила американской экономики и политики таким образом, чтобы способствовать увеличению экономического неравенства и власти монополий, уменьшению доступности здравоохранения и ограничению репродуктивных прав женщин.

Более того, идеология Рынкомира распространилась весьма широко, и даже простое ее исповедание подается как решение проблемы, а не просто отвлечение внимания и трата времени. Гигидхарадас наглядно показывает, как именно это делается. Среди людей, которые обслуживают этот процесс, он выделяет категорию «идейных лидеров», подталкивающих плутократов думать чуть больше о бедных, но никогда не подвергающих сомнению их собственный статус. Таким образом, эти люди потакают самолюбию элиты и создают ощущение, что их рынкомирный подход — приемлемое решение проблемы, а вовсе не дешевая отписка, какой он на самом деле является. Еще одна недавно вышедшая книга, «Демократия в цепях» историка Нэси Маклин, содержит отличный урок на тему того, как может распространяться подобная самооправдательная идеология.

Гиридхарадас погрузился в мир, который сам и описывает, точно так же, как это сделал журналист Дэвид Кэллахан — редактор сайта «Inside Philanthropy» — для написания своей недавней книги «Благотворители: богатство, власть и филантропия нового Позолоченного века». И подобно Кэллахану же, Гиридхарадас старается не оскорбить тех, о ком пишет. Он пишет эзоповым языком, который выглядит тактичным и спокойным, но в конечном итоге рисует отвратительный портрет целого класса — класса, который легче высмеять, чем реформировать.

Возможно именно из-за осознания всей сложности той проблемной ситуации, в которой мы все оказались, Гиридхарадас уклоняется от дачи каких-либо рекомендаций, предоставив последнее слово в своей книге политологу Чиаре Корделли.

«Право говорить за других, — говорит Корделли, — является просто-напросто нелегитимным, когда им пользуется влиятельный гражданин».

Хотя мне лично и хотелось бы какого-то более конкретного вывода, Корделли все-таки подмечает самый важный урок этой книги: демократия и тот высокий уровень неравенства, которым отличаются нынче Соединенные Штаты, несовместимы.

Сверхбогатые люди всегда найдут способ использовать свои деньги для получения и удержания политической и экономической власти. Но теперь на сцену вышла еще одна группа: их идеологические помощники. Хоть они сами и могут верить в то, что пытаются создать лучший мир, на самом деле они в лучшем случае вносят косметические правки, позволяя системе идти прежним курсом безо всяких остановок. Подзаголовок данной книги выражает это лучше всего: «Как элита притворяется, что меняет мир».

Источник New York Times, 20 августа 2018 года.

Проповедь богатства для нового Позолоченного века

Inside Philantropy — сайт, посвященный высокопрофильной благотворительности, его девиз — «Кто дает деньги на что, и почему». Дэвид Кэллахан — его основатель и редактор. Если Гиридхарадаса беспокоит то, что изменение мира для сверхбогатых — всего лишь игра, то Кэллахан опасается, что они занимаются этим всерьез. В своей книге «Благотворители: богатство, власть и филантропия нового Позолоченного века» он пишет:

Все более и более богатая верхушка усиливает свое влияние посредством крупномасштабной благотворительности, хотя у нее и так слишком много политического веса. И эта ситуация будет становиться только хуже.

Сложно сказать, насколько велика доля благотворительных пожертвований, идущих на формирование политического курса и общественного мнения. По оценке Кэллахана, эта цифра составляет около десяти миллиардов долларов в год. Это может показаться не такой уж и большой цифрой, но она больше, чем все годовые пожертвования в избирательные фонды кандидатов, партий и коалиций вместе взятые. Результат недемократичен вдвойне. На каждый миллиард долларов, потраченный на защиту точки зрения богатых, замаскированную под благотворительность, приходится несколько сотен миллионов налогов, не поступивших в федеральное казначество.

«Проблема не только в том, что некоммерческие рупоры, оплачиваемые горской богатых спонсоров, становятся все громче и громче, заглушая голоса рядовых граждан, — отмечает Кэллахан, — Но и в том, что эти же самые граждане в итоге частично это оплачивают».

И невелико утешение оттого, что этими лазейками в налоговом законодательстве США пользуются как либералы, так и консерваторы. Как пишет Кэллахан,

Когда речь заходит о том, чтобы быть услышанными в общественном пространстве, рядовые граждане никак не могут соревноваться с активизмом класса собственников. Сколько богачей должно заинтересоваться каким-либо вопросом достаточно, чтобы финансируемые ими голоса заглушили всех остальных? Очень немного.

Роб Рейк, профессор политологии Стэнфордского университета, отмечает, что хотя активы некоммерческих организаций в последние годы достигли баснословных сумм, потери федерального казначейства США растут быстрее. В 2016 году налоговые вычеты на благотворительные пожертвования стоили правительству минимум 50 миллиардов долларов [Американское налоговое законодательство позволяет при определенных условиях не платить налоги с доходов, пожертвованных некоммерческим организациям. Это дает собственникам капитала отличную возможность финансировать своих же защитников из числа журналистов и прочих формовщиков общественного мнения на деньги, которые должны были бы пойти в бюджет.]. Можно ли найти оправдание такому положению дел?

Рейк рассмотрел несколько возможных аргументов в защиту частной благотворительности. Первый заключался в том, что государство, поощряя частную филантропию, повышает участие населения в общественной жизни. Этот аргумент он очень быстро отверг, поскольку корреляция между этими двумя показателями оказалась прямо противоположной.

«Рост некоммерческих организаций в США и сумм пожертвований совпадает по времени со снижением гражданской активности и участия в общественной жизни у населения»

— заметил Рейк. [так даже в «социальной» Канаде. Прим.публикатора]

Второй аргумент заключается в том, что благотворительность якобы помогает установлению равенства. Рейк также относится к нему весьма скептически. Налоговые вычеты за благотворительность доступны лишь тем налогоплательщикам, которые подают подробные декларации, а это обычно имеет смысл делать лишь довольно состоятельным людям. И чем они богаче, тем больше вычеты — семьям в наивысшей категории по доходам предоставляются куда большие налоговые льготы за благотворительность, чем тем, чьи доходы ниже.

А как же все те нуждающиеся семьи, на помощь которым якобы идут эти средства? В этой области хуже с точными цифрами, но даже так ситуация выглядит весьма скверно. Недавнее исследование показало, что на помощь бедным уходит в лучшем случае треть благотворительных денег. И те, кто получает за это наибольшие налоговые льготы, как оказалось, наименее склонны помогать малоимущим: Рейк цитирует исследование, которое показало, что «чем выше по шкале дохода, тем меньше стремление жертвовать на удовлетворение базовых потребностей других».

Заключение

Основная мысль, которую можно почерпнуть из этих заметок, довольно проста: богатые нас не спасут. Те, кто извлекают наибольшую выгоду из нынешнего положения дел, меньше всего заинтересованы в том, чтобы всерьез его поменять. Их благодушные подачки, какими бы миллиардами долларов они ни исчислялись, направлены, в лучшем случае, на косметическое устранение последствий их же собственной деятельности — по меткому выражению Гиридхарадаса, «лечение рака при помощи пластыря». В худшем случае, под видом благотворительности и финансирования некоммерческих организаций класс собственников направляет общественную активность в выгодное и безопасное для себя и системы русло. Не говоря уже о том, что существенная часть этих средств идет вовсе не на помощь обездоленным, а на прямую пропаганду идей и ценностей, необходимых для поддержания имеющейся социально-экономической системы — неважно, в «консервативной» или в «либеральной» оболочке.

В итоге выходит нечто среднее: собственники капитала безжалостно выжимают деньги из всего мира, разрушая среду и общество и всячески противясь попыткам как-либо это ограничить, после чего милостиво отдают часть этих денег на устранение тех проблем, которые по какой-то причине показались им важными. Это, с одной стороны, помогает им выглядеть героями и благодетелями в глазах общества, а с другой — отвлекает многих из тех, кто хотел бы как-то изменить ситуацию, на щедро финансируемые малые дела, никак не затрагивающие истоки проблемы, но позволяющие всей этой конструкции продержаться еще немного дольше.

Источник Проект Будущее