А потом была ночь…

Print PDF

«Крокодил», август 1991 г.

Этот, растянувшийся на более года, с 12 июня 1990 до 23 августа 1991 г., день национального позора, точней всего характеризуется стихами двух разных, но равно хороших поэтов:

«Люди сметки и люди хватки

Победили людей ума

Положили на обе лопатки

Навалили сверху дерьма«

и

«Мы поимённо вспомним всех, Кто поднял руку«.

Либо прозой, воспоминаниями участницы, увы, на стороне зла, в контексте составляемой ею биографии Н.В.Тимофеева-Рессовского (один из создателей СТЭ, генетик, радиолог):

«На следующий день с группой друзей на Садовом кольце я праздновала победу демократии. Среди толпы заметила бородатого человека лет 35-и, который явно не разделял всеобщего ликования. Заметив мой удивленный взгляд, он отозвал меня в сторону и спросил:

Глотки воздуха свободы

«Чему Вы так радуетесь?»

— «Победе демократии, конечно!»

«Вы что, не понимаете, что это разыграно для дураков! Кто Вы по национальности?» •

«Армянка». —

«Я Вам очень сочувствую, потому что ваш народ решено принести в жертву. Сейчас я еду в  Тулу, откуда повезу оружие в Карабах, и там все снова начнется. Потом рухнет Советский Союз! И я не дождусь того момента, когда на карте мира не будет слова «Россия»!» —

«А куда она денется?!» — растерянно спрашиваю я. — «Распадется», -

сказал он и растворился в толпе. Я стояла, онемев от услышанного, а в голове вдруг зазвучал голос Тимофеева:

«…распродадут Россию по частям, превратят ее в колонию…»

Бабков В.В., Саканян Е.С. Николай Тимофеев-Ресовский / Отв. ред. акад. Б.С. Соколов. М.: Памятники исторической мысли, 2002. — 672 с

Ещё глоток. Москва, м. «Баррикадная». 1992 г.

И дальше описывается то, что нам было ночью, а ей блазнилось зарёй свободы:

«Гранин устроил премьеру фильма Рядом с Зубром в  ленинградском Доме Кино. Ленинград неприятно поразил меня своим запущенным видом и хамством людей. За год город стал неузнаваем. Какие-то молодчики, грубо оттолкнув меня, уселись в остановленное мною такси. И на это никто не отреагировал! Всюду грубая речь, спросить что-либо —
невозможно, да и обращаться боишься. Но куда делись ленинградцы — самые интеллигентные люди в стране?! Мне объяснили, что они вымерли.

— Как это, взяли, и сразу вымерли?

— Нет, произошла какая-то
непостижимая подмена: их просто не стало видно. [мутировали в петербуржцев?]

Иду на Ленинградское телевидение, в программу «Пятое колесо». Там снимали митинг общества «Память», на котором поносили Тимофеева. Представляюсь. Очень скромные и симпатичные ребята из «Пятого колеса»
обещают разыскать этот материал, но тут врывается прораб перестройки — главный редактор «Пятого колеса» Белла Куркова [потом руководила СПбшной дирекцией программы «Культура» (!). Прим.публикатора].

Продажа литературы «Аум Синрикё» в фойе Дворца съездов

Безапелляционно и на повышенных тонах она заявляет, что без ее разрешения я никакого материала не получу. Но,  во-первых, я не собираюсь ничего брать без ее разрешения, и, во-вторых, конечно же, мы заплатим, и в титрах на них сошлемся. Куркова, подбоченясь, презрительно смотрит на меня:

— Сколько же вы заплатите?

— Сколько положено по государственной цене.

— Ха! Да мне иностранцы валютой платят!

— Но мы делаем фильм о Зубре, мы ведь должны помогать друг другу!

— Чегооо! — Она уже визжит. — За этот материал вы должны дать или валюту, или кинокамеру «Аррифлекс». Все!

— Ребятам очень неудобно, они тихо выходят из комнаты.

— Теперь я понимаю, почему Ленинград стал хамским городом, — отвечаю я, и едва уношу ноги.

С некоторых пор у меня стало закрадываться подозрение, что у нас складывается новый, «демократический» муравейник, только работают муравьи не на собирание, а наоборот, на уничтожение кучи. Но не бесплатно, как их предшественники тоталитаристы, а за «зеленые».

Особенно в этом начинают преуспевать наши кинодокументалисты: исходящий от их героев зловонный аромат разложения действует на западного заказчика как наркотик. Надо же, так боялись эту махину, а оказалась сплошной гнилью! Нужно теперь произвести санацию аборигенов, разделить и окультурить гигантские пространства.

Барахолка на Лубянской площади

Что-то подобное предвидел Тимофеев[-Ресовский, не зря он так долго жил на Западе]. В магнитофонных записях есть такой фрагмент:

«Вот вы, всякая молодежь прогрессивная, которая гудит, требует [западного образца, советской они были как раз недовольны] демократии, того, сего… Спаси Господи и помилуй! Вы представляете, что у нас будет, ежели кому-нибудь, особливо сверху, в голову мысль придет демократию у нас вводить…

Действительно, народные массы… им будет дана возможность на самоуправство. Ведь это же будет засилье самых подонков демагогических. Это черт знает что! Хуже сталинского режима!

Прикончат какие бы то ни было разумные способы хозяйствования, разграбят все, что можно, а потом распродадут Россию по частям, в колонию превратят. Да что щенки эти! Вы читали это знаменитое письмо академика Сахарова?3 Оно по Москве ходит. Я читал. Такая наивная чушь, вообще-то говоря, какая-то устарелая технократия предлагается.

Все это, конечно, из лучших побуждений, но создается ощущение, что человек не знает, что делается в мире, в политике, в экономике…»

Афиши ДК имени Зуева

Целиком беседу Тимофеева, включающую этот текст, я предложила напечатать в журнале Искусство кино. Сперва его радостно приняли, а затем не стали печатать: приведенный здесь фрагмент о демократии
пришелся не ко времени4. Вот тебе и свобода слова! Как говорил Николай Владимирович:

«…полное отсутствие привычки к демократии вообще в России [а она создаётся лишь правозаконностью, её процедурами, буржуазной ли, социалистической — всё равно. Здесь либералы тысячу раз правы против демократов, и перерастание тактических споров в политические обвинения
с последующими репрессиями — оборотная сторона самой широкой демократии, установленной большевиками. Прим.публикатора]. И когда это кончится!…»

Продавец гастронома Таганский предлагает заряженную воду Аллана Чумака

P.S. Ужас, случившийся с приходом «свободы» и стоивший жизни около 13 млн.сограждан, лишь отчасти компенсируется тем, что история сыграла злую шутку с её радетелями, мечтавшими, выморить всех «совков». См. фото:

Источник Кирилл Васильев

Самый длинный из лиц вокруг победившего Ельцина — это начальник Росгвардии Золотов, сегодня его опричники бьют, волочат по асфальту тех, кто сейчас ищет общественной симпатии своим акциям, а в дни ельцинского переворота 21.09-4.10 радовался, как бьют и убивают «коммунофашистов» (я про своё поколение; кто помладше, об этом только читали — и одобряют пока на словах). Путин в эти же дни был с Собчаком и т.д.

После выступления 19.08.1991 г.

Потом, после  расстрела парламента эти молодцы фальсифицировали принятие Конституции, сделавшей президента царём, потом выборы 1996 г. — всё лишь бы продавить ненавистные людям «реформы», заблокировать ресоветизацию, висящую над ними кошмаром и до сих пор — ибо 2/3 населения материально в СССР жить было лучше, не говоря уж о знаниях, свободе и равенстве. Почему и тащили во власть спецслужбистов с военными — чтобы подавлять большинство, которое не рассчитывали убедить.

Из: Kryshtanovskaya O., White S. 2003. Putin’s Militocracy. – Post-Soviet Affairs , vol. 19, October-December.

Критики, впрочем, данные пересчитали, показав, что Крыштановская с Вайтом верно отразили тенденцию, но преувеличили. Хотя возрастание в 3 раза в сравнении с «тоталитарным» СССР всё равно достижение…

А ведь не будь они в такой степени социальными расистами, не расчеловечивай «быдлосовков» и «анчоусов», не стали б фальсифицировать выборы 1996 г., их бы выиграл Зюганов и своей трусостью, сплавленной с черносотенством, разом дискредитировал и социализм и советские ценности окончательно, как его собратья в Восточной Европе, продолжившие «рыночные реформы». В таком случае сегодня либеральные ценности были б последним словом прогресса, их бы поддерживали хорошие люди — а не худшие даже в сравнении с путинской хунтой.

Но, увы, ненависть к нам пересилила. Им сейчас вышел боком  тогдашний успех — что не грех осознать, а там и, чем  чёрт не шутит, покаяться перед теми, у кого они ищут сочувствия и хотят мобилизовать для защиты своей «демократии». Глядишь, и кавычки, с неё спадут, и к этому движу (уже с другими требованиями, вроде введения графы «против всех», отмены запрета на референдум, остановки «реформ» и прочей демократизации закона с социализацией политики) будет не грех и примкнуть.