Женское равноправие в России: что не так?

Print PDF

Почему хорошо там, где нас нет

XX2 ВЕК. В Швеции достигнуто гендерное равенство?

Александра Бернадотт. Гендерное равенство не достигнуто нигде в мире. Но есть несколько вещей, которые там бросаются в глаза приезжающим из России. Во-первых, очень подкупает наличие множества мужчин, позиционирующих себя как феминисты. Причём феминисты очень продвинутые и теоретически, и практически.

Во-вторых, тема женских прав там актуализирована, и люди постоянно осознанно отслеживают ситуацию. Это важно. У нас, наоборот, — люди толковые, но в этой теме они абсолютные нули. В Швеции информационное поле пропитано очень дельным феминизмом. Например, в газете «Метро» на первой странице порой до 80% печатной площади занимает феминистическая повестка: статистика по зарплатам, по уровню насилия и т. д. Когда живёшь в обществе, где тема феминизма актуальна, ты постоянно отслеживаешь, не косячишь ли ты — не угнетаешь ли кого-нибудь, не действуешь ли под влиянием стереотипов.

У нас ситуация обратная, хотя в последнее время происходят некоторые подвижки. В частности, среди разных кругов появились женщины и мужчины, которые видят проблему прав женщин и думают над её решением. Это ободряет. В то же время здесь можно столкнуться с упоротыми патриархалами, которые даже не могут пожать тебе руку — «я с женщинами так не здороваюсь». Работая в мужском коллективе, я регулярно оказываюсь в ситуации, когда здороваются со всеми, кроме меня. В Швеции это абсолютно невозможная ситуация. Такого человека заклевал бы весь коллектив. А у нас это практически норма. Некоторые с этим не согласны, но они не готовы это выражать. Для них это приемлемо.

Швеция — феминистическая страна не только по сравнению с Россией, но и с другими странами Европы. Возьмём, например, вопрос проституции, который является краеугольным камнем Третьей волны феминизма. Третья волна выступает за легализацию проституции и именование вовлеченных в эту сферу женщин секс-работницами. В Швеции этого нет, там криминализирован клиент [сейчас также в Норвегии, Израиле, Белоруссии. Прим.публикатора]. Это очень важный маркер. Превращение женщины в товар ничего общего с феминизмом не имеет.

Отдельно хочется отметить, что в Швеции делаются социальные программы для научных проектов женщин. Продвигается в массы, что мужчины и женщины должны на равных брать отпуск, чтобы сидеть с детьми. И там это встречается очень часто. Хотя пока соотношение не 50 на 50, но реально очень многие мужчины берут отпуск по уходу за ребёнком. То есть беременность не приводит к тому, что женщина становится аутсайдером общества.

Ещё один очень важный момент: там есть социальные программы помощи и предотвращения насилия над женщинами, начиная от создания шелтеров [убежища для жертв насилия, их временные пристанища — калек с английского лучше избегать] до специальных программ поддержки, центров обучения новым профессиям, языкам. Активно продвигаются женщины в политическом поле.

Профсоюзы не всегда хорошо работают, но они следят за тем, чтобы мужчины и женщины получали равные зарплаты. Перекос всё равно есть, он составляет 10%. Я, кстати, столкнулась с этим лично — мой коллега-мужчина, тоже русский, который работал меньше и имел такое же образование, как у меня, получал на 10% больше, чем я. Я узнала об этом перед самым уходом с работы. Так что такие вещи там случаются. Причём, в Швеции при устройстве на работу меня однажды точно так же, как в России, спросили, собираюсь ли я заводить детей. Когда тебя спрашивают «собираетесь ли вы заводить детей?», это сразу заставляет чувствовать себя неполноценным, недостаточно хорошим работником. Это одна из причин женского демпинга. Но в Швеции это пытаются пресекать. В России это не контролируют.

XX2 ВЕК. Быть женщиной в Швеции лучше, чем в России?

А. Б. Легче, конечно. В Швеции женщины не чувствуют себя людьми второго сорта, это факт. Понимаешь эту разницу, только когда есть, с чем сравнить.

В Швеции девчонок подталкивают в сферу IT, учат защищать себя и учат вести себя в обществе как лидера. Лидерским качествам девчонок в Швеции учат. Они знают, какие должны быть отношения в семье, а какие не должны быть — не должно быть насилия в семье ни в какой форме. Парни тоже не отстают — и они знают, что насилие в семье ненормально, и знают, куда обратиться, если это так.

Девчонок и парней учат финансово отвечать за себя. Там нет такого, что парень должен тебя содержать, а твоя забота — правильно пристроиться, цензурно говоря. Если женщины занимаются только детьми, если они не занимают активную жизненную позицию, в Швеции это вызывает недоумение, презрение и сочувствие. В России это одна из нормальных, одобряемых социумом жизненных стратегий.

Человек должен играть активную социальную роль. Если этого нет, то ты уже недостаточно человек. Такова моя точка зрения — и не только моя. Людей, которые пренебрегают политикой, и древние греки не особо почитали, не особо считали людьми [звали их идиотами].

Говоря о научной поддержке женщин, стоит упомянуть такую. При переходе с постдоковской позиции на профессорскую должность институту непосредственно платят миллион крон за то, чтобы институт взял женщину-профессора. Нельзя называть это позитивной дискриминацией, потому что это особо не помогает. В Швеции, как и везде, профессоров-мужчин больше. Женщин 25%. Это в первую очередь связано с репродуктивной функцией и с дискриминацией. И то 25% — это экстраординарно много, такого нет больше нигде в мире.

XX2 ВЕК. В России меньше?

А. Б. В России меньше 10%.

В России и в Швеции присутствует один и тот же тренд: чем выше в социальной, научной иерархии — тем меньше женщин. То есть если в вузах учатся более 50% девчонок, то степень получают уже 40%, и если мы поднимаемся выше, то это просто экспоненциальное падение. Это есть и в Швеции тоже, просто экспонента у них поглаже.

Это касается любой социальной области. Если унитазы мыть — то это женщина. Если руководить — то это мужчина. И то же самое в науке: если пробирки мыть — это женщина, а быть академиком — это мужчина. Это сквозной тренд, от политики до криминального мира.

Даже в царской России, если взять батрачество, самый низкооплачиваемый труд, женщин-батрачек было супермного. Но сейчас в рамках воспрянувшего черносотенства всех мастей и на всех уровнях это заметается под ковёр, и все делают вид, что тогда справедливое патриархальное общество оберегало женщин.

Все эти проблемы есть и в Швеции, но там над этим думают, это считают несправедливым и пытаются устранить. В России это считают нормой, и в это очень неприятно окунаться.

Причём я ехала в Швецию не потому что меня привлекали социальные условия. Меня привлекала наука. Каролинский институт с точки зрения медицины — самый сильный европейский вуз. Там нобелевские лауреаты ходят по этажам, с несколькими из них я общалась. Попадание в благоприятную для женщин среду стало бонусом.

XX2 ВЕК. Швеция повлияла на вас в плане феминизма?

А. Б. Я была феминисткой ещё до отъезда. Неравенство в России напрягало меня с детства. Совершенно банальные вещи, когда ещё с детского сада девочкам запрещают носиться, скакать и лазать по деревьям, а мальчикам всё это можно, когда девочек учат не давать сдачи, а мальчиков наоборот. Или когда за внешней заботой о девочках происходит так, что тебя бьёт мальчик, ты приходишь жаловаться, а тебе отвечают: «Ты ему нравишься». Я не хочу никому нравиться с синяками. Я говорила, что это несправедливо, лет с четырёх.

В школе было то же самое, те же двойные стандарты. И ещё добавилось то, что я показывала реально выдающиеся способности в математике, но это задвигалось. Доходило до того, что «девочку на олимпиаду по математике мы не пошлём», хотя я была лучшей. Потом меня отправили в химико-биологический класс, несмотря на все мои возражения и желание быть математиком. В 10—11 классе пошли шутки от одноклассников в духе «курица не птица, женщина не человек». В общем, так себе история.

В университете нам с кафедры заявляли: девочки, вы все станете мамами, так что вам это не надо. К «не надо» относились физика, математика и амбиции, а к «надо» — менять подгузники. Регулярно говорилось, что женщины на что-то не способны. Кстати, у меня вела нейрофизиологию Черниговская, которая, несмотря на то, что она профессор и физиолог, убеждена, в неполноценности женского мозга, хотя научные данные говорят об обратном [2]. А это один из аргументов женоненавистников; когда они хотят свою иррациональную ненависть подкрепить какой-то псевдонаучной аргументацией, они ссылаются на Черниговскую и Савельева. Но с Савельевым всем уже давно всё понятно. А про Черниговскую людям пока не понятно. Хотя пора бы уже понять.

XX2 ВЕК. Неприятие навязываемых женских форм поведения приводило к тому, что вы заимствовали мужское поведение?

А. Б. Разве что неосознанно. У меня не было никаких гендерных дисбалансов в восприятии себя, я никогда не была мальчиковатой. Я всегда ощущала себя одной из многих девушек, к которым относятся несправедливо.

Искусство не отсвечивать

XX2 ВЕК. Что вы почувствовали, когда вернулись?

А. Б. Что в Швеции женщине гораздо комфортнее жить психологически. Там нет этого страха, который есть здесь. Здесь я постоянно ощущаю давление, когда я захожу в метро, когда я даже просто иду по улице.

Язык тела очень сильно отличается в Швеции и здесь. Здесь мужчины постоянно пытаются доминировать. Это не бросается в глаза, когда ты в этом живёшь. Но когда тебе есть с чем сравнить, ты начинаешь это видеть отчётливо, и это утомляет.

XX2 ВЕК. Как мне это увидеть, если я не была в Швеции и мне не с чем сравнивать?

А. Б. Посмотрите вокруг. Вот, например, идёт молодой парень, задрав голову кверху, из него прёт самодовольство. Так, как он, не ходит ни одна женщина. Это распухшее мужское эго реально давит. Захочешь сесть в метро, так там мужчины так расставляют ноги, что неудобно. Если куда-то надо пройти, мужчина обязательно полезет вперёд, потому что ему нужнее. Вообще любой конфликт интересов с мужчинами приводит к тому, что мужчина демонстрирует свою уверенность в том, что ему дано больше прав. Это подтверждают и результаты тестирования. То же самое касается участия в беседе. В любой дискуссии. То, как здесь затыкают женщин, в Швеции вообще нереально [в США — более чем].

XX2 ВЕК. Дайте пример.

А. Б. Марксистская тусовка. Меня спрашивают — я отвечаю. Как кандидат наук, как специалист. И мужчина прямым текстом говорит:

«Хватит слушать бабу».

Вот этого в принципе не может быть в Швеции. Это невозможная риторика. И я не говорю больше, чем другие (хотя почему бы и нет). Исследования показывают, что женщины вообще говорят меньше мужчин, и их при этом чаще затыкают [3]. То есть это, к сожалению, не только личное впечатление, это научный факт. В смешанном обществе женщины говорят меньше и тише, используют другой лексический состав, высказываются менее дерзко, менее агрессивно, используют меньше сленга.

XX2 ВЕК. Российские исследования?

А. Б. Шведские и британские, но в России всё ещё хуже. Причём, у нас любят говорить, что мужчины в Европе обабились, это неправда. Абсолютное враньё. В Швеции мужчины точно такие же, только более вежливые и эмпатийные в отношении неравенства. Отдельно стоит сказать про репродуктивные права. В Швеции есть пособия, социалка в виде детских садов. По закону прописано, что декрет поделен пополам для женщин и мужчин. Если женщина хочет взять декрет супруга, она может взять только половину. Государство таким образом подталкивает мужчин к тому, чтобы они тоже брали декрет. И они его охотно берут. Им нравится заниматься детьми, и они не чувствуют себя оскорблёнными, гуляя по Швеции с колясками. Это не признак того, что они «обабились». Это показывает только, что шведы отличные отцы. Они не брезгуют менять памперсы, убирать, готовить, нянчиться с малышами.

XX2 ВЕК. Но ведь это ещё надо уметь. Их где-то учат?

А. Б. Да, везде. В садике, в школе. Это система, которая каждого учит быть человеком, а не «мужчиной» или «женщиной», как у нас. Если говорить о домашних обязанностях, мужчины убирают за собой, моют посуду — меньше, чем женщины, но они реально это делают.

XX2 ВЕК. Занавески могут постирать?

А. Б. Конечно. Легко. Если говорить о свиданиях, в вопросах, кто дверь открывает, кто платит, шведские мужчины отлично и дверь открывают, и платят за двоих. Ты можешь сказать, что хочешь заплатить сама, это будет воспринято с пониманием, но по умолчанию они будут угощать. То есть когда наши патриархальные мужички начинают говорить, что они такие идеальные, потому что они тебе подадут пальто и заплатят по счетам, а ты им за это секс — вот это тоже в принципе в Швеции невозможно. Они тоже откроют дверь, заплатят за кофе, подадут пальто, потому что это ухаживание. И при этом они не будут требовать за это «вернуть натурой». А наши мужчины требуют. И они постоянно манипулируют: да, мы вас называем ТП, но зато можем подать шубу. Не надо. Давайте лучше ни того, ни другого.

Я ходила на свидания и с российскими и со шведскими мужчинами, мне есть с чем сравнить. Наши мне очень нравятся живым интеллектом, общей ментальностью, они реально классные, понимающие, эмпатийные — но это надо очень хорошо подбирать. А если взять среднего мужчину — всё намного хуже.

У шведов есть одна общая черта — они никогда не будут тебя оскорблять. У меня ни разу не было случая, чтобы меня оскорбил шведский мужчина. Нет, пардон, был за пять лет один инцидент на улице, но там человек был психически нездоровый…

XX2 ВЕК. А в России?

А. Б. А в России — каждый день: на улице, с экранов, в прессе. Опять же, смотря как себя вести. В ситуациях, когда пытаются прогнуть на основании пола: перебить, отдоминяшить как-то иначе, я не прогибаюсь, и это всегда приводит к конфликтам. За исключением буквально одного раза, когда человек сразу скорректировал поведение, я разулыбалась, удивившись. В итоге он оказался итальянцем. Было жутко обидно. Потому что я бы очень хотела, чтобы российские мужчины вели себя здоровски.

Сейчас у нас феминистическая повестка по большей части монополизируется, извините за мат, Госдепом. Ряд политиков высказались, что они являются феминистами. Причём видно, что у них не получается, потому что они патриархальные упыри в базисе, но они пытаются застолбить свободное место. При этом они настолько презирают женщин, что они не могут даже притвориться. Одна из причин, почему я решила вплотную заниматься феминизмом, потому что я боюсь, что эту повестку будут использовать в гибридной войне. Россиянки не имеют политического опыта, не привыкли анализировать политические программы и действительно могут повестись, а мне бы не хотелось, чтобы женское движение было скомпрометировано таким образом.

XX2 ВЕК. А как вы определили, что они патриархальные упыри?

А. Б. Это видно по субмиссивной роли женщин, которые рядом с ними. Поскольку я работала с женщинами, которых били мужчины, я знаю, как они выглядят. Даже когда они в телевизоре.

XX2 ВЕК. Можете перечислить признаки, по которым видно, что женщина подавлена и угнетена?

А. Б. Классический образец угнетённой женщины: молчаливая, вычурно слабая, неустойчивая (например, на качающихся каблуках) прижимающаяся к мужу, чрезмерно девочковая, выглядит потрёпанной, уставшей, в то время как он пышет энергией. Во всём поддерживает мужа, всегда за его спиной.

Очень характерный момент — то, что женщина выглядит старее мужчины. Статистически достоверно, что в таких семьях женщины живут меньше, а мужчины — больше, и это связано не с криминальными инцидентами, а исключительно с высасыванием сил. Потому что для женщин такая жизнь — это непрерывный стресс. В таких союзах женщины глупеют, в буквальном смысле. Если ты себе запрещаешь думать, то ты в какой-то момент перестаешь думать. Потом женщина начинает пытаться, а у неё уже не получается. И они реально такие, им скажут что-то — они подчиняются, муж скажет что-то — она вторит или молчит. Для них характерна поза слабости — немного склонённая голова, попытка прильнуть к мужчине. Очень часто, если говорить про язык тела, она липнет к мужчине и её меньше, то есть всегда воспринимаешь, что её меньше. Он — в центре, а она — рядом. Он смотрит куда-то, а она — на него.

Такие вещи говорят о насилии в семье, даже если женщина будет это категорически отрицать. Потому что 99% отрицают, что оно есть, когда оно есть. В таких отношениях всегда есть динамика: сначала она очень женственна — каблучки, юбочки, всякая такая ерунда, а потом она становится асексуальной. То есть, потеряв социальную роль, она и гендерную принадлежность потом тоже теряет. Но это уже когда насилие заходит далеко. По внешнему виду такой женщины можно понять, на какой стадии она находится.

XX2 ВЕК. Это признаки, которые относятся к паре. А если речь о рабочем коллективе? Как узнать, что не всё в порядке?

А. Б. В России? По умолчанию сексистский коллектив. Это же элементарно видно: кто говорит больше, кто говорит громче, кого слушают. По повторениям реплик видно: кто работает ревербератором — у того зависимое положение. То есть кто-то говорит, а кто-то поддакивает. Может даже говорить другими словами, но по сути то же самое. По тому, кто где сидит — женщины обычно ютятся в уголках. Как сидит — если развалясь, то доминант, а если съёжившись, то не очень. Люди угнетённые всегда стараются занять меньше места.

Это и в пространственном плане так, и в социальном. Угнетённые всегда моральнее, порядочнее и стремятся к меньшему. И это по России очень заметно: женщина всегда моральнее, чем мужчина. Это не просто так. Это потому, что моральность — нормальный такой признак угнетения. Угнетатели менее моральны, на это указывает и тюремный эксперимент Зимбардо, и эксперимент с водителем (если человек садится в дорогую машину, он начинает вести себя агрессивно на дороге). Это базовая реакция — угнетатели чувствуют себя свободнее, и они уверены в том, что их не накажут. Возможность избежать наказания вытаскивает из человека наружу самое мерзкое, что в нём есть, если он сам себя не одёргивает. А большинство людей живёт неосознанно, они могут быть не особенно озабочены вопросами справедливости и просто не рефлексируют.

Слабый пол

XX2 ВЕК. Из чего вытекает приниженное положение женщины? Беременность-роды?

А. Б. В первую очередь из физической слабости, я считаю. Потому что есть общества матриархальные (аканы, брибри, минангкабау, мосо, наговиси), хотя их очень мало и все они не вписались в постиндустриальный мир. То есть дело на самом деле в праве на собственность. Если считать, что женщина-мать — это центр рода и за ней как за главой рода закрепляется собственность, то весь патриархат уйдёт. Но собственность закрепляется за тем, кто…

XX2 ВЕК. Работает?

А. Б. Нет, за тем, кто сильнее. Физически сильнее. Базовое свойство человека без моральной подоплёки (оно достаточно психопатическое на самом деле, но влияние психопатов на общество — это отдельная интересная тема) — «можешь отобрать — отбери». У женщин бывают уязвимые состояния, та же беременность, что и позволило перераспределить собственность и закрепить такое перераспределение.

У животных это не всегда так. У бонобо самка по умолчанию присматривает за всей стаей. Был эксперимент, когда иерархическую структуру у бонобо искусственно поменяли на патриархальную: удалили самку на какое-то время и запустили туда психованного самца. Структура общества изменилась, увеличился уровень стресса (замерили по количеству кортизола), появилось неравное распределение ресурсов — в общем, всё стало как у людей. Причём вернуть эту конкретную стаю в матриархат не удалось. На мой взгляд, это говорит о том, что система самоорганизуется достаточно справедливо, но под воздействием негативных факторов реогранизуется, энтропия растет.

Кстати, хорошей иллюстрацией общества в период стресса являются 1990-е. Было стабильное общество, оно было разрушено — и кто вылез? Те, кто не боялся замараться в крови.

Кружевные трусики — и в РФ

XX2 ВЕК. А женщины в России и в Швеции отличаются?

А. Б. Да, и, к сожалению, россиянки мне категорически не нравятся. Их угнетают, а они терпят. Им меньше платят, а они хоть бы что. Я этого не понимаю. Ну должна же быть какая-то воля к свободе, чувство справедливости! У россиянок этого практически нет.

Ещё одна вещь, которая мне категорически не нравится, — новый тренд, когда женщины считают, что мужчина должен их содержать. Вот это реально трэш. Ты что, неполноценное существо? Почему тебя должны содержать? На какую субъектность ты претендуешь после этого?

Ладно бы ещё речь шла о периоде беременности (хотя и это не обязанность мужчин, а, скорее, предпочтительный вариант развития событий), но нет. Когда молодых девушек спрашивают, сколько должен зарабатывать мужчина, очень часто они говорят, что мужчина должен содержать семью. А женщина, по их мнению, должна получать мелочь «на булавки». Откуда такая паразитическая позиция?

Такое потребительство имеет две стороны. Если ты паразитка, то ты не субъект, и пренебрежительное отношение мужчин к подобным женщинам легко объяснимо. Я к таким тоже испытываю пренебрежение, потому что это невозможно уважать. Невозможно уважать паразитизм, когда ты вместо того, чтобы стремиться стать крутой учёной, политическим деятелем, социальный проект какой-нибудь запилить, пытаешься сесть кому-то на шею. Хорошо, хочешь заниматься семьей — ну подойди ты к этому масштабно! Нет, она хочет зарабатывать на булавки и вагину прихорашивать. И что, это смысл бытия?

В России очень развитая женская социализация, как и мужская. В крайней форме это выражается фразой «все бабы дуры, все мужики сволочи», потому что одних воспитывают как дур, других — как сволочей. Далеко не все становятся в итоге дурами и сволочами, есть процентов 10 мужчин и женщин, которые классные осознанные люди, просто бриллианты. Но тренд такой присутствует.

XX2 ВЕК. Как россиянок воспитывают дурами?

А. Б. Женщин учат не сопротивляться, не претендовать, не хотеть, не мочь. И они реально начинают не хотеть, не мочь и быть никем — отсутствовать. У нас ведь действительно единицы женщин, которые могут на что-то претендовать. В том числе в науке. Смотришь на наших женщин в науке — хорошие учёные. Но выдающихся реально нет. Не потому что женский мозг не способен на достижения, а просто воспитывают так. Выплыть против этой системы могут только психопатки, люди с девиантным поведением, потому что система — это привычно и безопасно, а вне системы быть некомфортно и требует усилий.

Как итог — всё простое, мелкое и глупое выполняет женщина, а руководство — удел мужчин. Большая часть российского общества вообще верит в то, что женский мозг неполноценен. Наука этого не подтверждает. Но проблема ещё и в том, что мы не можем сейчас сравнивать мужчин и женщин. Точно так же мы не могли бы сравнивать дворян и крестьян по способности получать Нобелевские премии — потому что крестьянин пашет всю жизнь, а его господин читает Флобера.

Чтобы получить Нобелевскую премию, надо иметь определённое образование и ещё потратить на это время. А женщин ограничивают в образовании с детского садика, когда девочкам не дают конструктор, со школы, когда девочкам не помогают заниматься математикой. У нас в технические вузы идут сплошняком мужчины, а ведь технические специальности, как ни крути, одни из самых высокоинтеллектуальных. Мужчины занимаются наукой, женщины занимаются бытом; быт не развивает. Как мы можем сравнивать интеллект людей, если один моет полы, а другой теорему Ферма доказывает? Один привык думать, а другой нет. Они не равны в изначальных условиях, как можно у них измерить интеллект? У нас нет механизмов сравнения людей, которые развивались в неравных условиях.

XX2 ВЕК. А если женщина хочет кружевные трусики и ничего не делать? Зачем ей нобелевка, может, ей и так всё нравится?

А. Б. Это напоминает случай известной порноактрисы Саши Грей. Её пример часто использовали в качестве довода за легализацию проституции. Она всегда улыбалась и заявляла, что ей всё нравится. Потом оказалось, что её вовлек в проституцию бойфренд, который был значительно старше неё, и там была серьёзная психологическая обработка, травма и защитная реакция. В случаях, когда всё нравится, надо просто подождать. Не верю, что если нормальной, независимой, психологически не покорёженной женщине предложить на выбор: стать космонавтом, плавать в батискафе, конструировать роботов или стать во всём вторичной, то она выберет стать вторичной.

XX2 ВЕК. Но если поставить перед женщиной гламурный журнал о моде и научный журнал, она выберет первое.

А. Б. Да. Гламурный журнал ей привычен, это зона комфорта, а научный вызывает стресс, потому что ей всю жизнь говорили, что она тупая. У неё на самом деле не было выбора. Есть эксперимент Би-би-си, где показано, как по-разному люди относятся к девочкам и мальчикам. Там двухлетних детей нарядили кого в голубой, кого в розовый и оставили под присмотром тестируемых среди разных игрушек. Потом оказалось, что девочки в синеньком сидят сплошь с конструкторами. А у тех, кто одет в розовый, из игрушек оказались пупсики. При этом взрослые были уверены, что ребёнок сам тянулся к куклам, хотя на видео видно, что это они давали детям этих кукол.

Кухня, церковь, репродуктивность

XX2 ВЕК. Многие напуганы изменениями в обществе. Вплоть до того, что если дать женщинам равенство, человечество вымрет.

А. Б. У нас действительно очень многие думают, что демографическую проблему можно решить, ограничив женщин в их правах, амбициях, сфере деятельности. Вернув их к «исконно русской» повестке и структуре общества. Но, во-первых, факты говорят о том, что люди размножаются в благоприятных условиях, а вовсе не тогда, когда их заставляют. Я уже не говорю о том, что заставлять человека размножаться — это насилие.

Во-вторых, успех стран с условным равноправием — Швеции, Норвегии, Исландии, Дании — показывает, что можно добиться высокого коэффициента рождаемости среди коренного населения: у них он самый большой в Европе. Это связано с тем, что там есть социальные институты (сады, ясли), высокие детские пособия, мужчины занимаются детьми, уходят в декретный отпуск по уходу за детьми. Это работает.

Если же мы будем строить наше общество по принципу книги Маргарет Этвуд «Рассказ служанки», тогда надо принять как факт, что мы идём по пути геноцида.

Либо мы развиваем социальные институты, которые помогают без ущерба для личности заниматься семьёй, либо мы возвращаемся в рабство. Крайняя форма этой репродуктивной политики — отобрать у женщин паспорта, права, и пусть работают матками. Мне кажется, было бы гораздо эффективнее создать искусственные матки, чем превращать половину населения вот в это.

XX2 ВЕК. Британцы обещают решить эту проблему лет за пять.

А. Б. Да, пока она не решена. Есть опыты с мышами и другими животными, с ними это уже нормально работает [4]. Но люди не мыши и не ягнята, у нас принципиально другая плацента, самая сложная, поэтому её имитировать гораздо труднее, чем мышиную.

Но это техническая проблема, и она безусловно будет решена.

XX2 ВЕК. Когда она будет решена, куда отправятся все те женщины, которые воспитывались как хранительницы домашнего очага?

А. Б. Можно уже сейчас посмотреть, куда они отправляются. У нас 70% разводов, и там хранительниц домашнего очага сколько угодно. У нас огромные показатели насилия в семье. Мужчины в России в большинстве своём не платят алименты. Дети воспитываются очень часто матерью-одиночкой. Ну и зачем это надо?

Успех семейных отношений не в том, что одна себя воображает хранительницей очага, а другой может позволить себе всё. Успех — в любви, равенстве и взаимном уважении. А оно невозможно, если один — хранительница очага, а другой — мозг. Это уродские отношения, которые мы, кстати, можем видеть на примере правых политиков. Если у них есть семья, то на заднем плане мелькает какая-то непонятная женщина, которую никто даже знать не знает как зовут, потому что она по большому счёту недочеловек, у неё человеческие функции обрублены. Ведь что такое человек? Человек — существо социальное. И когда женщина изображает из себя «хранительницу очага», она теряет человечность — перестаёт быть социальным существом.

Человеку, чтобы быть человеком, необходимо реализовываться, и в семье тоже. Но если женщина социально, профессионально и творчески не реализовывается, она не живёт полноценной жизнью. Такая женщина может сколько угодно заверять, что её всё устраивает, — множество чёрных американцев боролось за флаг Конфедерации и до сих пор борются. Это ни о чём не говорит.

Кто виноват и что делать

XX2 ВЕК. Готовы ли россиянки отстаивать свои права?

А. Б. Есть интересное исследование, показывающее мировоззренческий дисбаланс между мужчинами и женщинами и напряжение в этом вопросе. Оно проводилось по разным странам: мужчин и женщин опросили, кто, по их мнению, должен получить работу в условиях дефицита рабочих мест — мужчины или женщины. То есть должно ли преимущественное право быть у мужчин. В России на 2010 год более 60% мужчин считали, что да, должно. То есть более 60% мужчин считают, что женщины должны быть поражены в правах. Это дискриминация, это запрещено Конституцией РФ, но, тем не менее, 30% женщин считают так же.

Разрыв, как вы видите, значительный, но не самый большой. Самый большой оказался в Гаити, где так считают 90% мужчин и всего 10% женщин. Вот там сильное напряжение, практически война полов. А самый маленький разрыв оказался в Египте, где под 100% мужчин и под 100% женщин считает, что работа должна отойти мужчине. Полный консенсус.

У нас процент напряжения практически такой же, как в Белоруссии и Украине. Другие республики показали иной результат. Исламский сектор характеризуется и напряжением, и большей патриархальностью женщин.

XX2 ВЕК. Какой вы видите выход из нынешней ситуации?

А. Б. Идея Четвёртой волны — продвигать просвещение. Наше общество должно меняться не насильственно, а за счёт осознанности. Если ты знаешь статистику, механизмы угнетения, психологические эффекты, эксперименты Милгрэма, у тебя больше осознанности. Чем лучше ты понимаешь, что происходит в мире, тем лучше ты живёшь, и люди вокруг тебя лучше живут. Знание — это реальная сила.

Люди, обладающие знаниями, но морально ущербные, конечно, тоже есть. Но таких мало. В основном же люди ведут себя как скоты, потому что они не знают о механике всего этого угнетения. И когда до них начинаешь доносить информацию, многие из них могут очнуться.

У общества есть экономический стимул для равенства женщины и мужчины. Чем сильнее неравенство, тем меньше экономическая выгода общества. Общество теряет экономически от угнетения женщины. От гендерного равенства есть и репродуктивная выгода. В северных странах Европы общество более равное, и там самый высокий репродуктивный коэффициент по Европе.

XX2 ВЕК. То есть, можно изменить ситуацию без силового противостояния?

А. Б. Власти и работодатели — это тоже люди нашего общества. Пропаганда действует на всех, и все люди меняются. Чем больше нормальной доходчивой информации, тем быстрее меняется общество.

Людей надо переубеждать. Другого пути нет.

Примечания

1. Феминизм 4-ой волны. Часть 1 (см. также видео). Часть 2. Часть 3.

2. См.:

— Guiso, L., Monte, F., Sapienza, P., & Zingales, L. (2008). DIVERSITY: Culture, Gender, and Math. Science, 320(5880), 1164—1165. doi:10.1126/science.1154094

— Hirvasoja, Mika Olavi. Effects of Computer Game Playing on Spatial Skills / Mika Hirvasoja Jyväskylä: University of Jyväskylä, 2004, 79 pages, Master’s Thesis.

— Joel, D., Berman, Z., Tavor, I., Wexler, N., Gaber, O., Stein, Y., … Assaf, Y. (2015). Sex beyond the genitalia: The human brain mosaic. Proceedings of the National Academy of Sciences, 112(50), 15468—15473. doi:10.1073/pnas.1509654112.

— Feng, J., Spence, I., & Pratt, J. (2007). Playing an Action Video Game Reduces Gender Differences in Spatial Cognition. Psychological Science, 18(10), 850—855. doi:10.1111/j.1467-9280.2007.01990.x

— Cherney, I. D., Bersted, K., & Smetter, J. (2014). Training Spatial Skills in Men and Women. Perceptual and Motor Skills, 119(1), 82—99. doi:10.2466/23.25.pms.119c12z0

— Wauck, H., Xiao, Z., Chiu, P.-T., & Fu, W.-T. (2017). Untangling the Relationship Between Spatial Skills, Game Features, and Gender in a Video Game. Proceedings of the 22nd International Conference on Intelligent User Interfaces — IUI ’17. doi:10.1145/3025171.3025225

— Marx, D.M., & Roman, J.S. (2002). Female role models: Protecting women’s math test performance. Personality and Social Psychology Bulletin, 28, 1183—1193.

— McIntyre, R.B., Paulson, R.M., & Lord, C.G. (2003). Alleviating women’s mathematics stereotype threat through salience of group achievement. Journal of Experimental Social Psychology, 39, 83—90.

3. См.:

— Lixia Xu. Power Adjustment in Professional Women’s Language. Kristianstad University. English Department. The C-level of English Linguistics Elective Course: Language and Gender Autumn 2009. Tutor: Anna Ekstrom.

— Robin Tolmach Lakoff. Language and woman’s place. New York: Oxford Univ. Press.

— Tina Mattsson: Motstånd och neutralisering.

— C. Leaper, M.M. Ayres. A meta-analytic review of gender variations in adults’ language use: talkativeness, affiliative speech, and assertive speech. Personality and Social Psychology Review. 2007, Nov; 11(4):328-63. doi: 10.1177/1088868307302221.

— C. Leaper, T.E. Smith. A meta-analytic review of gender variations in children’s language use: talkativeness, affiliative speech, and assertive speech. Developmental Psychology. 2004 Nov;40(6):993-1027.

— Christopher F. Karpowitz & Tali Mendelberg. The Silent Sex: Gender, Deliberation, and Institutions. 2014.

4. См.:

— В искусственной матке успешно «доношены» восемь ягнят.

— Usuda, H., Watanabe, S., Saito, M., Sato, S., Musk, G. C., Fee, E., … Kemp, M. W. (2019). Successful use of an artificial placenta to support extremely preterm ovine fetuses at the border of viability. American Journal of Obstetrics and Gynecology. doi:10.1016/j.ajog.2019.03.001

— Dabaghi, M., Fusch, G., Saraei, N., Rochow, N., Brash, J. L., Fusch, C., & Ravi Selvaganapathy, P. (2018). An artificial placenta type microfluidic blood oxygenator with double-sided gas transfer microchannels and its integration as a neonatal lung assist device. Biomicrofluidics, 12(4), 044101. doi:10.1063/1.5034791

Беседовала Ольга Таболина, ХХ2 век