Скидельское восстание в Западной Белоруссии

«…Когда 17 сентября в деревнях услышали по радио весть об освободительном походе Красной Армии в Западную Белоруссию, бывшие члены КПЗБ, комсомольцы, революционный крестьянский актив направились в Скидель. Пришёл в Скидель в этот день и я. На квартире у Моисея Лайта встретились подпольщики Борис Орех, Михаил Литвин и другие. Решили подготовить флаги, организовать народ, чтобы торжественно встретить Красную Армию. С улицы донёсся крик: «Бьют полицию!» Мы выбежали из квартиры и направились на площадь. Там, оказывается, Иосиф Лапицкий и Михаил Сорока отобрали карабин у полицейского Лося. Кто-то бросил клич: «Разоружить полицию!» На площади быстро увеличивалась и шумела толпа. Сюда же из Головичей прибыло около 20 вооружённых крестьян во главе с бывшим членом КПЗБ Михаилом Пиком».

Бывшие члены Коммунистической партии Западной Белоруссии, создав революционный комитет, объявили с балкона захваченного магистрата собравшимся на площади местным жителям о переходе власти в руки ревкома во главе с Михаилом Ивановичем Литвиным. Другими членами ревкома стали Георгий Иосифович Шатун, Илья Фомич Мышко, Фёдор Осипович Бубен, Александр Константинович Мазалевский, Иван Георгиевич Дзелянковский, комсомолец Пётр Терешко и секретарь партячейки Моисей Лайт. Александр Мазалевский поднял над магистратом красный флаг. Отряд вооружённых крестьян под руководством Моисея Лайта захватил стратегически важные объекты.

«Вторая группа с Ильёй Мышко на автомашине с пулемётом, обложившись мешками с песком, направилась в деревню Сикорица. Там она разоружила воинскую часть и полицию, их отпустили домой.   Были убиты несколько польских офицеров. Появились жертвы и со стороны восставших».

Восстание продолжалось.

«…Ревком послал Степана Каскевича, Михаила Сороку и Андрея Чемерко с отрядом захватить железнодорожную станцию». Узнав о приближении из Мостов поезда с солдатами и полицией, отправленных на подавление мятежа, повстанцы разобрали рельсы, остановили эшелон и разоружили прибывших солдат. Военные почти не сопротивлялись — тут же стали выбрасывать винтовки из окон и дверей вагонов. А вот с полицейскими пришлось повозиться. Отобранное оружие члены революционного отряда раздали окрестным крестьянам».

Скидельскому примеру последовало также население местечка Лунно, где под руководством Викентия Микуло крестьяне и ремесленники изгнали польскую администрацию и создали органы народной власти.

Дальше было хуже.

Из документа, датированного 14 июля 1940 года и адресованного заместителем прокурора БССР Гинцбургом П.К.Пономаренко: «О произошедших событиях в Скидельской волости, приверженцами польского строя полицейским РАДЗИЕВИЧЕМ и друг. был поставлен в известность Гродненский магистрат. По указанию последнего в Скидель на подавление восстания против польских властей, были отправлены карательные отряды, в состав которых входили солдаты и чины польской армии и жандармские части». Т.е. гродненские власти отнеслись к происходящему весьма серьезно, раз в разгар сложнейших событий бросили в Скидель армию и жандармерию.

Но взять восставших «на хапок» не получилось: узнав о приближении из Мостов воинского эшелона, отряд под командованием Степана Каскевича, Михаила Сороки и Андрея Чемерко разобрал рельсы, остановил поезд и разоружил поляков. Причем те практически не сопротивлялись – сразу начали выбрасывать оружие из окон и дверей на землю. Сопротивление оказали лишь полицейские. Оружие раздали крестьянам, а на обратном пути в Скидель разоружили еще и жолнежей, которые спешили на грузовике из Озёр.

Оттуда на требование сложить оружие раздались выстрелы. Так среди повстанцев появились первые убитые. Грузовик ушёл от преследования, и через несколько часов в Скидель ворвалась та самая группа сбежавших на грузовике польских солдат и ещё целая рота жандармов.

Вооружённые посты восставших находились в основном на восточной стороне посёлка. Узнав об этом, фашистские головорезы, собранные в Гродно, напали на Скидель с малозащищённой западной стороны. Всего погибло 18 человек».

Ещё больше информации о зверском подавлении восстания  в секретных рапортах в ЦК КП (б) Б, написанных летом 1940 г. и обнаруженных пять лет назад. Первый подписан заместителем прокурора БССР Гинцбургом, второй — прокурором Ветровым, оба докладывали . итоги расследования скидельского дела. В т.ч. в прокурорском спецдонесении в Минск уточнена цифра погибших: 29 человек (позже установили ещё двоих). Горстка храбрецов (эти романтики наверняка читали труды Ленина о том, какие объекты надо захватывать в первую очередь) сделала всё, что было в их силах. Но силы действия  и противодействия оказались неравны.

«О произошедших событиях в Скидельской волости приверженцами польского строя полицейским Радзиевичем  др. был поставлен в известность Гродненский магистрат. По указанию последнего в Скидель на подавление восстания против польских властей были отправлены карательные отряды, в состав которых входили солдаты  и чины польской армии и жандармские части. По прибытию на место назначения к карателям присоединились местные кулаки, члены польских контрреволюционных организаций (озоновцы, щельцы) и др. лица из числа нетрудовой части населения, которые указывали карателям места нахождения восставших, а также принимал активное участие в расправе с последними. Восстание было подавлено 19 сентября, за несколько часов до вступления в Скидель Красной Армии».

Убийства повстанцев сопровождались беспримерными издевательствами над ними и населением. В частности, партизанам выкалывали глаза, вскрывали жилы, вырывали языки, ломали конечности, рубили на мелкие части. Так, например, был замучен один из руководителей восстания комсомолец Лазар Почимок; зверски убиты товарищи Почимок, Лойша, Малиновский, Пельц, комсомольцы Тулинский и Мышко. Каратели вырезали повстанцам красные звёзды на груди. и др. При зверской расправе с партизаном Котоком (вырвали язык, выцкололи глаза и рубили по частям) каратели под угрозой смерти заставили жену последнего быть очевидцем этой расправы. Около 200 человек было положено карателями лицом вниз на землю, причём лежавших заставляли её целовать, заявляя:

«Целуйте, жиды, коммунисты, польскую землю, она никогда не будет Вашей».

Били оружием по голове и топтали ногами. Дома, в которых проживали восставшие, обливали керосином и поджигали, также бросая в направлении окон и дверей гранаты. Всего сожгли 19 домов, в некоторых погибли женщины и дети. После издевательств из 200 заложников отобрали 70 чем-то не приглянувшихся и погнали расстреливать. В этот момент (наконец!) в город вошли освободители 2 танкетки и 2 танка с красными звёздами во главе с кап.Ченявским. Они были нагружены оружием, сразу же розданным крестьянам окрестных деревень чтобы очистили  местность от польской оккупационной администрации.

Западная Белоруссия встречает освободителей

[Так Красная Армия поступала повсеместно, передавая власть самоорганизующейся рабочей или крестьянской гвардии, в т.ч. и в Крупнейших городах региона. Всё это происходило в  условиях, когда Компартии Польши и Западной Белоруссии (т.е. и комсомол, и союзные организации) были — увы! — Коминтерном по необоснованным подозрениям распущены, а их члены и руководители, бывшие в СССР, в значительной степени репрессированы. Так что восстания с началом Освободительного похода РККА были в чистом виде низовой самоорганизацией, отлично показывающих отношение рабочих и крестьян к коммунизму и/или СССР, с одной стороны, и польской оккупации, с другой. Прим.публикатора].

Одновременно с казнями в Скиделе похожее случилось в Гродно. Там разбежалась охрана тюрьмы, набитой политическими [как и все тюрьмы польских городов, для них был и специальный концлагерь в Берёзе-Картузской под Брестом, о котором напишем вскорости], оставив камеры запертыми. Дальше рассказывает белорусский историк Н. Малишевский:

«Разбив ворота, народ стал взламывать двери камер. Вскоре освободители и освобожденные с красными флагами и революционными песнями, единой толпой двинулись на площадь Батория (ныне центральная Советская площадь). Где-то часам к одиннадцати на площади стихийно возник митинг. Но праздник длился недолго, минут сорок. На митингующих напала рота жандармов, наряды полиции и добровольцы из ОЗОН [союз польских националистических партий]. По счастливым, охмелевшим от свободы, людям дали несколько залпов. Каратели врезались в оцепеневшую от ужаса толпу, жестоко избивая и хватая всех, кто был в арестантских халатах, и у кого на рукавах были красные повязки. Всех схваченных загнали в тюрьму, по камерам. Два следующих дня жандармы, полицейские, озоновцы, офицеры польской армии, ходили группами со списками по городу. За 2 дня расстреляли 26 человек, избили и изувечили около сотни».

Польскую власть в Лунно свергли Иван Самойлович Сенкевич, Евгений Иванович Глод, Владимир Ильич Касила, Николай Карпович Казак, Сергей Александрович Карпович, Аввакум Емельянович Борисевич, Викентий Степанович Микула. Фёдор Семеняк сформировал в Лунно из местной молодёжи отряд, который захватил мост через Неман и удерживал его в течение четырёх дней до прихода частей Красной Армии.Вечером 17 сентября коммунисты Фёдор Гуник и Иван Точко в деревнях Здитово и Подосье организовали боевую группу односельчан и приступили к разоружению полицейских и осадников. Подобные группы были созданы в деревнях Малеч, Блудень, Огородники, Пески и др. Группа, руководимая бывшим секретарем Березовского подпольного райкома КПЗБ В.Г.Ясинским, совершила дерзкий налёт на польский санитарный батальон и разоружила его, захватив 157 винтовок и большое количество патронов. Коммунист С.А.Трутько с группой, в которую вошли узники, бежавшие из польского концлагеря Берёза-Картузская, в районе деревни Старые Пески разоружили восемь польских кавалеристов и организовали охрану брошенных бежавшими хозяевами Песковского спиртзавода и хранилищ готовой продукции

Жители деревни Вертелишки 18 сентября, разоружив полицию и осадников, организовали временный комитет, который выступил с обращением к народу.

«Свергнуты оковы неволи, — говорилось в нём, — засияло солнце над нашим краем… Настал час быть нам хозяевами в своём доме, взять власть в свои руки»

В фабричном посёлке Мосты был организован комитет по установлению Советской власти во главе с Г.М.Цецькой и П.И.Валковичем. Комитет из 25 человек организовал добровольный вооружённый отряд, в задачу которого входила охрана железнодорожного моста через Неман. Бойцы отряда разоружили польских солдат и осадников. В деревне Вострава еще до прихода Красной Армии была установлена Советская власть. Услышав далёкие пушечные выстрелы, бывшие члены КПЗБ и Коммунистического Союза Молодёжи Западной Белоруссии разоружили полицейский участок, захватили почту и телеграф, вывесили красный флаг.

На Зельвянщине успешно действовал вооружённый крестьянский отряд численностью около 100 человек во главе с коммунистом Мазиным. Партизаны неоднократно вступали в бой с регулярными частями польской армии под Деречином, разоружили польских жандармов, полицейских и взяли под свой контроль дорогу Деречин — Зельва. Через несколько дней отряд соединился с частями Красной Армии.

В нескольких случаях жители деревень принимали решение совместно двигаться к ближайшему городу и свергать там польскую власть. Так, 18 сентября крестьяне деревни Ивашковичи решили идти к Зельве и колонной, с пением революционных песен, направилась в город. Но вскоре выяснилось, что свергать некого – поляки бросили город сами. Такая же история приключилась с жителями деревень Петревичи, Павловичи, Цыганочка и Зеньковцы, входивших в состав Междурецкой гмины, — они решили пойти в Междуречье, однако опоздали — ни полиции, ни польских чиновников там уже не было. Тогда восставшие решили идти в Зельву, навстречу Красной Армии. Движением колонны руководил крестьянин из деревни Клепачи, бывший член КПЗБ Касьян Ракевич. На пересечении с Ружанской улицей они встретились с поляками. Крестьяне смело вступили с ними в бой, и вскоре часть поляков… просто перешла на сторону повстанцев.

Далее прок.Гинцбург сообщает, что по Скидельскому  делу в настоящее время изобличены активные участники подавления восстания. Он называет фамилии 6 человек: Михаила Радзиевича, Ивана и Станислава Гамулецких, Владислава и Сабину Новак и Виктора Белокоза. Ведёт расследование следственный отдел Белостокской облпрокуратуры. В ЦК КП(б) Б согласно штампу донесение попало уже 15 июня и получило входящий номер 1368. А 17 июня на нём появилась лаконичная резолюция:»Доложить тов.Пономаренко».

Можно с уверенностью говорить о том, что она была тщательно исполнена и Пантелеймон Кондратьевич увидел текст рапорта своими глазами. Велел ли он ускорить расследование или просто взял его под свой личный контроль, нам неизвестно. Зато доподлинно известно другое: 7 августа уже не заместитель, а сам прокурор БССР Ветров направляет в адрес Пономаренко донесение, буквально на следующий день зарегистрированное в ЦК под входящим номером 1843. Начинается оно такими словами:

«В дополнение к моему специальному донесению за N 376c от 15 июня 1940 года сообщаю результаты расследования по делу о подавлении Скидельского революционного восстания, имевшего место в сентябре месяце 1939 года, накануне занятия местечка Скидель частями РККА».

Пока непонятно, чьё донесение Ветров называет своим: не известную нам пока депешу с собственной подписью или всё же ту, которая уцелела в архиве и подписана его замом Гинцбургом.

Цитирую дальше Ветрова:

«19-20 сентября 1939 года силами карательных отрядов, прибывших из г. Гродно и действовавших совместно с местечковыми приверженцами быв. польского строя — кулаками, членами польских контрреволюционных партий и организаций  др. к.-р. элементами, указанное восстание было подавлено, и при этом в отношении восставших и лиц, сочувствующих Советской власти учинена зверская расправа <…> Таким образом, были замучены насмерть 31 человек. И в их числе один из активных руководителей революционного восстания — комсомолец Лазар Почимок… 70 человек были арестованы и направлены для расстрела в дер. Котры. Этот последний кровавый замысел не был осуществлён в связи с появлением танков РККА. Дома восставших и лиц, сочувствующих Советской власти подвергнуты обстрелу, а затем сожжению, так, например, огнём было уничтожено 19 жилых домов.»

Ветров в своём рапорте уточняет, что «арестованы и преданы суду активные участники подавления восстания и приводит список уже не из 6, а из 15 фамилий. В число обвиняемых включены главным образом поляки, представлявшие местную администрацию Скиделя, и зажиточные землевладельцы, а также две женщины и некто Оводовский Тимофей Ваккулович -

«бывший офицер белой, генерала Врангеля, армии принимал активное участие в боях против Красной Армии на Украинском фронте, в 1920 году являлся начальником контрразведки при контрразведывательном пункте Штаба стрелковой дивизи белой, генерала Врангеля, армии, находясь в Польше в качестве эмигранта, вступил в контрреволюционную организацю и работая в скидельском лесничестве, издевался над трудящимися».

Завершается спецдонесение словами:

«Дело по обвинению вышеперечисленных обвиняемых, привлечённых к уголовной ответственности по ст.ст.74 и 76 УК БССР в ближайшее время будет рассмотрено, с выездом на место, Белостокским областным судом».

И обещает результаты рассмотрения сообщить дополнительно. Заметна некоторая нестыковка в рапорте Ветрова: сначала он говорит о предании суду участников подавления мятежа как о свершившемся факте, а затем сообщает о предстоящем выездном судебном заседании для рассмотрения данного дела. На эти вопросы, хочется надеяться, найдутся ответы.

Уже подготовив материал, мы разыскали в Скиделе старожила и местного краеведа Илью Борисова. Илья Александрович, которому во время тех грозных событий было 12 лет, рассказал, что до войны в Скиделе жило около 7 тысяч человек, в основном евреи. Меньшую часть, процентов 40, составляли поляки, белорусы, русские. В сентябрьском восстании принимал участие старший брать Ильи Николай, которому посчастливилось уцелеть. Вообще, сумела спастись лишь та часть восставших, которая при приближении карательного отряда ушла в ближайший бор. В память о погибших на здании горсовета установлена мемориальная доска.

Вячеслав Селеменев, директор Нацархива Республики Беларусь

Газета «Еврейское слово». 6-12 сентября 2006.

Источники wsf1917 и teleskop-by.org

Боец Рабочей гвардии Западная Беларусь. Сентябрь 1939 г
Фотография сделана в Сморгони 28–29 сентября 1939 года, тогда же она была опубликована в газете «Чырвоная змена». Имя человека в кадре — Иван Дурейко, плотник по профессии.

Освобождение, его друзья и враги

Собственно, в таких вот расправах оккупантов (жандармов, осадников) с недовольным народом Западной Украины и Западной Белоруссии не было ничего нового или экстраординарного — с завидным постоянством они случались все годы санационного режима. Был под боком и Береза-Картузский концлагерь, где эсэсовцы учились пыточному мастерству в 1935-1937 гг. у польских коллег, связанных с ними с 1934 г. пактом Гитлера-Пилсудского, и где превосходно чувствовали себя успевшие туда попасть сбитые гитлеровские лётчики в 1939 г.. Первый не зря чтил второго даже после того, как  вор у вора дубинку украл, 2я Речь Посполита из союзника гитлеризма в предполагаемом разделе Украины и Белоруссии стала пищей и была оккупирована. Читая про это, понимаешь оценку тов. Молотова про «уродливое порождение Версаля, жившее угнетением непольских народов», и понимаешь, что она относится именно к государству. Также как оценка царской России как «тюрьмы народов».

Неслучайно два года спустя гитлеровские оккупанты в убийствах евреев (деревня Едвабне — она поблизости) и контроле над населением опёрлись на польских землевладельцев и буржуазию, поскольку считали их «более европейцами»:

«В первые месяцы немецкой оккупации состоялись чистки среди белорусского населения. В первую очередь, новая администрация была ориентирована на уничтожение коммунистического актива и убежденных сторонников советской власти. Эти задачи детерминировали широкое привлечение польского населения к управлению на белорусских территориях. Проводя такую политику, немецкие военные власти также хотели найти опору для своей власти в зажиточных слоях польского населения, создавая при этом внутринациональный конфликт среди поляков.

Как пишет Е.Ф. Колубович, один из деятелей Белорусской Центральной Рады, коллаборационистской администрации, созданной немецкими оккупационными властями в пропагандистских целях, привлекавшейся для выполнения полицейских функций и обеспечения стабильности в регионе:

«Во многих местах на смену большевикам пришли не немцы, а вновь поляки, которым удалось удержаться на этой территории при советской власти. Немецким военным властям нужны были люди, знающие местные условия, для самоуправленческого аппарата. Поляки эти условия знали и, кроме того, имели почти весь административный аппарат готовым» [6; 15].

Итогом данной политики в первые же дни стали многочисленные доносы и последовавшие за ними расправы с «представителями белорусской интеллигенции» и «сознательным деревенским активом». Тот же автор замечает, что немецкое командование воспользовалось поляками, «которые предложили им свои услуги» [6; 21].»

Маркелов Н.А. К вопросу о межэтнических отношениях поляков и белорусов на Белосточчине в условиях немецко-фашистской оккупации 1941-1944 гг.

В нынешнем обществе восприятие  к 17.09.1939 г. определяется отношение к сторонам этой революционной войны, подавленной в 1920-е гг., но не затухавшей. Сочувствие тех, кто считает эту дату днём Освобождения и воссоединения белорусов (как и украинцев) в одно государство  — на стороне повстанцев и поддержавшего их населения. Считающие же её «ударом в спину» и «вступлением СССР во Вторую мировую войну как союзника Гитлера» — на стороне польских жандармов и полицейских, подавивших восстание. Выбор состоит именно в этом — если ты за один класс, значит за другой: те, кто за угнетённых, также за освободившее их рабочее государство — пусть даже смотря на него с открытыми глазами, видя все его изъяны, несуразности, иногда и преступления (как у всякого государства).