Неудобная правда

Print PDF

Резюме. Западные корпорации поддерживали фашистов и нацистов на протяжении многих лет, пишет «Адванс«. И делали это в основном из-за страха перед распространением социалистической революции. Сегодня к фашистам в странах Восточной Европы Запад тоже относится толерантно, потому что считает их полезными в борьбе с врагом. А врагом вновь назначили Москву. Этих наци-фашистов приберегают и, когда они понадобятся, их без стеснения используют. Что было предсказано футурологом Оссипом Флейхтгеймом ещё в 1970е. Показывается, что капитализм — это несвободное общество по критерию Дьюи, вследствие классового разделения и культивирования следующего отсюда неравенства (тогда как в СССР и соцстранах его старались преодолеть и уменьшить). В т.ч. и поэтому капитализм беременен фашизмом — в поведенческом плане последний составляют машиноподобные и манипулятивные средства управления людьми, принятые в корпорациях («Один разумно движет, оставаясь неподвижным, другой разумно движется, оставаясь неразумным» — античная формула угнетения верна и сегодня), только вынесенные на улицу, в массовую политику.

О  текущем моменте: оправдавшийся прогноз 1970-х

 «Многие западные магнаты и менеджеры, особенно в США, до сих пор опасаются коммунизма, хотя не могут отрицать «одомашнивание» СССР. Не случайно США хорошо различают агрессивные, авторитарные тенденции главного противника СССР, в то время как те же собственные тенденции едва попадают в их поле зрения.

Образ коммунизма, нарисованный консервативными футурологами, может быть каким угодно односторонним, но в нём просматриваются некоторые черты, поясняющие такую альтернативу, как победное шествие коммунизма по миру, возможное в случае тесной консолидации советского блока, возвращения Китая в фарватер СССР, возрождения революционного натиска и идеологии классовой исключительности при значительно возросшей готовности коммунистического лагеря к риску.

При этом они не упоминают обратную сторону медали – возможность победного шествия фашизма в случае тесного блока западных держав, возвращения Франции, Канады и т.д. в американский фарватер, возрождения империалистического натиска и идеологии расовой исключительности вместе с возросшей готовностью к риску среди милитаристов».

Из книги футуролога Оссипа Флехтхейма «Футурология: борьба за будущее» (Ossip K. Fleсhtheim. Futurologie: Der Kampf um die Zukunft. Kőln, 1970).

СССР проиграл, и реализуется вторая возможность — возрождение империалистического натиска и идеологии расовой исключительности. Тем более что последняя – не изобретение нацистов, расизм господствующих наций и классов рождается конкурентным механизмом также естественно, как национализм угнетённых и проигравших.

via wsf1917

Запад поддерживал фашизм как противовес коммунизму, а теперь на востоке Европы история повторяется

Бенито Муссолини стал итальянским премьером, когда в 1922 году он вошел маршем в Рим с 30 тысячами своих чернорубашечников. Уже в 1925 году он провозгласил себя пожизненным лидером Италии. Это было начало фашистского террора, который вскоре повлиял и на Германию, где вариация на тему нацизма пришла к власти, а все остальное — уже история. Сегодня, с высоты прошедших лет все дежурно осуждают фашизм и нацизм, хотя так было не всегда.

Западные СМИ, в особенности американские, зачастую очень позитивно отзывались о Муссолини. Газета «Сэтедей ивнинг пост» (The Saturday Evening Post) публиковала по частям его биографию, а другие называли фашизм «несколько грубым», но в целом полезным движением в Европе. Многие писали, что фашисты «спасли Италию от ультралевых». Газета «Нью-Йорк трибьюн» (The New York Tribune) отмечала:

«Фашизм — это противоядие от социалистического интернационализма».

«Хотя фашизм — это новый эксперимент, заслуга Муссолини в том, что он возвращает нестабильную Италию к нормальной жизни»,

— писала газета «Нью-Йорк таймс» (The New York Times). Влиятельное издание «Чикаго трибьюн» (Chicago Tribune) отмечало:

«Фашизм — самая яркая и успешная попытка среднего класса сдержать поток революционного социализма».

В чем тут причина? В простой неосведомленности? Нет, западные СМИ поддерживали фашистов и нацистов на протяжении многих лет, точнее до тех пор, пока они не захотели полакомиться и не попытались военной силой захватить этот самый Запад. Возможно, дальше всех пошло новостное агентство, которое сегодня считается одним из самых авторитетных и передовых — «Ассошиэйтед пресс» (The Associated Press, AP). Как пишет британский «Гардиан» (The Guardian), выяснилось, что в 30-е годы The Associated Press наладило прямое сотрудничество с режимом Гитлера. Агентство обязалось передавать американским газетам материалы, подготовленные и отобранные непосредственно нацистским Министерством пропаганды, то есть, иными словами, напрямую самим Йозефом Геббельсом.

Известные писатели, такие как Эрнест Хемингуэй и Марк Твен предсказали приход фашизма и сотрудничество западных «демократических структур» с ним. Однако в то время к ним никто особенно не прислушивался.

«Поскоблите демократа, и вы найдете нациста»,

— написал как-то Хемингуэй. Также он написал:

«В вашей стране мало фашистов? Их полным-полно, только о них не знают, а узнают, когда придет время» [Как это случилось с украинскими либералами и «неавторитарными левыми» в период с февраля по июнь 2014 г. Прим.публикатора].

Капиталистический класс восхищался фашизмом и нацизмом. Это была подходящая для капиталистов идеология, движение, защищавшее от наступающих социалистических революций, оборона от рабочего народа, пролетарского класса. Влиятельных банкиров из США фашизм настолько воодушевил, что они даже рассматривали возможность устроить фашистский государственный переворот против президента Франклина Д. Рузвельта, так как презирали его «новый курс». В те времена с наци-фашизмом не только заигрывали, но и откровенно его поддерживали в основном из-за страха перед распространением социалистической революции, которая произошла в России в 1917 году.

История закончилась тем, что началась Вторая мировая война, нацисты и фашисты потерпели поражение, и теперь интерпретацию тех событий люди в основном черпают из голливудских фильмов, не зная почти ничего о периоде, когда западные правящие структуры превозносили эти геноцидные режимы.

Можно ли сказать, что они извлекли урок, и сегодня толерантность к фашизму равна нулю? Да, никто не потерпит наци-фашистов, которые опять маршировали бы на Париж и создавали концлагеря. А вот к тем фашистам, которых все еще, как и в 20-е и 30-е годы, считают полезными в борьбе с врагом, Запад относится толерантно. Кстати, врагом снова является Москва, хотя теперь в совершенно другом качестве.

Страны Восточной Европы, которые состоят в самом лояльном союзе с западными силами, также наиболее лояльны к фашизму. Это такие страны, как Эстония, Латвия, Литва, Польша и Украина. Случайность? Отнюдь. Все снова «на своих местах»: они маршируют с факелами, провозглашают фашистские идеи, укрепляют иконографию, пропагандируют ненависть к России… И все это остается без всякого осуждения, а чаще всего и без внимания. Те же газеты, которые в 20-е годы превозносили Муссолини, сегодня не станут откровенно радоваться подъему фашистов в этих странах, так как все же это не принято, но поступают так, как могут, то есть занимают нейтральную позицию.

Фашисты в этих странах, к счастью, не стоят у власти, однако уровень толерантности к ним кое о чем нам говорит: их приберегают до того момента, когда они понадобятся. В каком-то смысле фашизм на востоке Европы — это такая же мрачная сила, как и исламистский терроризм на Ближнем Востоке. Это смертоносная сила, которой могут воспользоваться и направить в нужное русло при необходимости. Мы уже наблюдали это в Сирии, где так и не случилось «последнего удара» по «Исламскому государству» (запрещенная в РФ организация — прим. ред.) ни в Ракке, ни позднее в Багузе. В обоих случаях были проведены сомнительные операции, в ходе которых часть террористов спасали и выхаживали на всякий случай в будущем.

Почему же все это по-прежнему возможно даже по прошествии ста лет после появления фашизма? Потому что была проделана большая работа для того, чтобы поддержка, оказываемая Западом фашизму до Второй мировой войны, забылась. Капиталистические интересы не остановятся ни перед чем в попытке заполучить единственное, что капиталистам нужно — прибыль. В погоне за нею, они пойдут на все и сделают все что угодно, забыв обо всех нравственных принципах. Например, когда против нацистской Германии после начала Второй мировой войны ввели торговое эмбарго, американская «Кока-Кола», отчаянно желавшая сохранить этот рынок, придумала новый бренд, который производился из местного сырья. Это «Фанта». Миллионы гибли, а «Фанту» продолжали пить…

Западные корпорации боялись нового влияния с Востока, и сегодня все повторяется (я имею в виду усиление влияния России и Китая). Поэтому мы и видим, как снова маршируют чернорубашечники с факелами, и если понадобится, без всякого стеснения ими снова воспользуются. А потом, опять-таки при надобности, их уничтожат. В подобном конфликте опять погибли бы миллионы, Европа была бы разрушена, но прибыли отдельных крупных игроков, например оборонной промышленности, взлетели бы до небес. Зачем же отказываться от проверенных «хороших бизнес-стратегий»?

Источник Advance (Хорватия)

Перевод Иносми.ру

О свободном и несвободном обществе: критерий Дьюи

Но как узнать эмпирически, есть свобода в обществе или нет? Лучший критерий выдвинул великий философ, основатель прагматизма Джон Дьюи:

«Даже работая вместе для достижения общей цели, люди вовсе не обязательно составляют социальную группу. Детали машины тоже работают согласованно, ради общего результата, они ведь не образуют общества. Вот если бы они осознавали общую цель и были настолько заинтересованы в ней, что согласовывали бы с этой целью свои конкретные действия, тогда – да, они образовали бы общество. Но для этого надо общаться [курсив публикатора]. Каждый должен знать, чем занимаются другие, и иметь возможность постоянно держать их в курсе своих намерений и достижений. Консенсус [относительно общей цели.] невозможен без общения.

Таким образом, мы вынуждены признать, что даже внутри самых социализированных групп существует множество отношений, которые на деле не являются социальными. Большое число человеческих взаимоотношений в любой социальной группе всё ещё находится на машиноподобном уровне. Нередко одни люди используют других для достижения своих целей, не обращая никакого внимания на их эмоциональные или интеллектуальные установки и не спрашивая их согласия, а интересуясь только результатом. Так ведут себя люди, обладающие превосходством в физической силе, социальном положении, ловкости, технических или финансовых возможностях. И пока отношения между учителем и учеником, нанимателем и работником, начальником и подчинённым остаются на этом уровне, все они не образуют подлинно социальную группу, даже если работают вместе. Приказы и их исполнение влияют, конечно, на то, как протекает деятельность, и каковы её результаты, но сами по себе не обеспечивают совместности целей, не создают общности интересов» (Д.Дьюи. Педагогика и культура. М.: 2000: 10-11).

То есть мера свободы = насколько распространена коммуникация на равных по сравнению с машинообразным подчинением слабого сильному, младшего – старшему в разных сферах общественной жизни. Забавно, что Дьюи это написал аж в 1916 году. Сто лет спустя удельный вес «машиноподобных» взаимоотношений между людьми только увеличился. Правда, в современном обществе «машиноподны» в основном не вертикальные связи, как в примерах Дьюи (начальник-подчинённый, учитель-ученик, лектор-студент), а связи «боковые» — между атомизированными индивидами в «обществе индивидов» — покупателями в супермаркете, жильцами в подъезде, студентами на курсе, сотрудниками на кафедре или в офисе. То «гражданское общество», которое должно структурироваться сетью горизонтальных связей, всё больше превращается вышеописанными процессами в машины, реагирующие чисто статистически — машину потребления в экономической жизни и машину для голосования в жизни политической (лототрон).

Тот есть если между людьми, различающимися по служебному или общественному положению, преобладают такие взаимоотношения, общество свободное, если такие – то рабское, при всех возможных переходных градациях. Важной задачей конкретной социологии является всё это исследовать, как А.В.Коротаев и Д.А.Халтурина исследовали восприятие счастья в бедных и богатых странах. Правда, увы, во всех такого рода работах счастье путают с удовлетворённостью (или ещё грубее — с отсутствием стресса и приходом удачи, что в наш стрессированный век можно понять), как ум — с ловкостью.

Поэтому гражданское общество, каким его мыслили отцы-основатели (особенно включая  младогегельянцев и Маркса) и демократия в формуле из Геттисбергской речи — власть из народа, волей народа и для народа — в современном мире много менее достижимый идеал, чем коммунизм – в советском обществе 1970 года. В этом смысле СССР и другие соцстраны были демократиями и гражданским обществом, а противостоявший им (нам) «свободный мир» — нет.