О тоталитаризме

Print PDF

У меня есть книжка мифов папуасского народа маринд-аним из Западного Ириана, записанных в основном немецкими пасторами, П.Вирцем и А.Линдеманном в 1916-1922 гг.. И там рассказана история дружбы и общения пастора с одним из туземцев-лучших рассказчиков и вообще незаурядной натурой (обладал явным художественным и актёрским дарованием и пр.). Короче, личность, с которой произошло следующее.

«…один мой знакомый из племени маклеуга, по имени Кебан, которого я знал как весьма добродушного человека, после острой перебранки со своей женой прибил ее поленом. Ее мясо было затем разделено между жителями деревни и съедено. На мой вопрос, что по этому поводу говорили в деревне, мне ответили возмущенно:

«Она была твоей женой или женой Кебана? Или у вас в деревне (это значит — в Европе) все так бестактны, что вмешиваются в чужие семейные дела?»

Источник Мифы и предания папуасов маринд-аним//Сказки и мифы народов Востока. М.: Наука, 1981, прим.6.

Слушая обличителей тоталитаризма, я отчётливо понимаю, что в основе их инвектив и главное — тех эмоций защиты «собственного» и святого одновременно, с которыми эти обличения высказываются, лежит то же самое дикарское (а исходно — животное) убеждение в священности и естественности собственной расправы с теми, кто слабее тебя и от тебя зависит.

Жена и дети в семье обывателя, рабочие для работодателя, гастрарбайтеры для «потребляющей» их экономики, и прямые рабы, которых в начале 21-го века не меньше чем в начале 19-го (в 20-м же было существенно меньше).

Обличители тоталитаризма и защитники privacy автоматически отдают их в полное распоряжение тех, кто имеет над ними власть — экономическую, социальную и иную. Ведь чтобы соответствующее угнетение можно было обнаружить и пресечь, следует вмешаться в частную жизнь работодателя, солидного бюргера, влиятельного и уважаемого члена общества, «заглянуть на задворки» экономической жизни последнего. Некогда так сделал в ФРГ Гюнтер Вальраф, см. его книгу об эксплуатации гастарбайтеров «На самом дне»). А это вмешательство тоталитарно — всякий либерал скажет, а национал-патриот подтвердит (только с другими доводами).

Гюнтер Вальраф, гений расследовательской журналистики. Наглядно показал, что в выражении «наёмное рабство» эвфемизм — первое слово, а не второе.

Пускай сегодня данное убеждение слегка задрапировано реалиями современного общества (власть денег, голода и безработицы помягче власти кнута и палки, но и зависимость создаёт посильней), пусть «удар поленом» в современном исполнении бьёт не столько по голове (хоть и это бывает нередко), а по человеческому достоинству тех кто унижен и эксплуатируется сейчас, все эти «папуасские реалии» чётко просматриваются в рыночном обществе.

Ergo, обличители «тоталитаризма» и защитники «свободы» автоматически обрекают тех кто послабже, на угнетение теми кто посильнее. Сильнее не собственной личностью, а кулаком или кошельком, или тем особенным складом ума, который при взгляде на всякого человека или вещь вещь смекает немедленно, сколько прибыли отсюда можно извлечь и как именно этого человека прижать, чтобы извлечение прибыли было наиболее эффективным?

Всё равно как защитники свободы предпринимательства скорей всего договорятся до защиты свободы работорговли или наркоторговли, а защитники права собственности — до легальности рабства и частных тюрем. Особенно если они возводят «свободу» (и отрицание «тоталитаризма» в принцип: в сравнении с его священностью и неприкосновенностью конкретные люди, их жизнь, свобода и стремление к счастью оказываются просто ничем.

«Тоталитарные режимы» (т.е. коммунистические), наоборот, делали это всем, и даже худшее в них, репрессии, были вызваны страхом (отчасти ложным, отчасти унаследованным от «мёртвых, которые хватают живых»), что трудящихся, в кои-то веки свободных от классового гнёта, вновь оседлают захребетники — как это случилось исподволь в 1989-1991 г. («Люди сметки и люди хватки // победили людей ума// положили на обе лопатки//навалили сверху дерьма» — Б.Слуцкий).

И совсем неслучайно Валерия Ильинична Новодворская яростный защитник «свободы» и враг «тоталитаризма», и всего с ними связанного людоедства, однако умевшая думать своей головой и говорить что думает, изрекла:

«Вообще-то добродетель не боится огласки, ей нечего скрывать. Понятие privacy особенно драгоценно для порока«.

И наоборот — «свобода», ради защиты которой от «тоталитаризма» США, ЕС, их агентам влияния в прочих странах не жаль пойти на любое преступление, от массированной и систематической дезинформации до массовых убийств мирных жителей, одной опорой имеет угнетение, другой — тайну и неприкосновенность частного (privacy, коммерческую тайну etc.). А в частном — в индивидуальной душе, в отдельной семье — как на мелководье, отстаивается всё социальное зло, существующее в «большом обществе». И наоборот, социальный прогресс возможен лишь там, где общественное выше личного, а privacy преодолевается ради общего блага. Отчасти подобное допускает и капитализм, в той мере, в какой он в этом прогрессе нуждается — в виде расследований журналистов-«разгребателей грязи», борьбы Аарона Шварца и Александры Элбакян — но рано или поздно само общественное устройство кладёт этому пределы.

Источник wolf_kitses