Кому война, а кому мать родна

Print PDF

Прирост состояния сверхбогатых в связи с пандемией, по странам, в % от ВВП страны.

Первое, третье и последующие места предсказуемы, а вот 2е контринтуитивно.

Ручир Шарма — руководитель команды глобальной стратегии в Morgan Stanley Investment Management и много кто ещё. Главное, он из числа тех думающих выгодополучателей от капитализма, которые знают, что этот общественный строй не работает для большинства людей (а чаще работает против них) и не стесняются честно сказать об этом — естественно чтобы обсудить с братьями по классу, как ослабить бремя эксплуатации сверху, пока его не стали отменять снизу. О чём он и пишет в колонке для Financial Times.

Миллиардерский бум: как сверхбогатые глотают «ковидную прибыль»

За последние два десятилетия, когда мировое население миллиардеров увеличилось более чем в пять раз, а крупнейшие состояния превысили 100 миллиардов долларов, я начал отслеживать это богатство.

Не из-за вуайеризма, а из-за предупреждающих знаков. Рост неравенства делался все более политической проблемой, угрожая спровоцировать общественную реакцию против самого капитализма.

Пандемия усилила эту тенденцию. По мере распространения вируса центральные банки по всему миру вложили 9 трлн долларов, стремясь удержать мировую экономику на плаву. Большая часть этой помощи «ушла» на финансовые рынки, а оттуда — в чистую «стоимость» сверхбогатых. Общее состояние миллиардеров во всем мире выросло на 5 трлн до 13 трлн долларов за 12 месяцев, что является самым резким скачком, когда-либо зарегистрированным в ежегодном списке миллиардеров, составляемом журналом Forbes.

В прошлом году количество миллиардеров также выросло. В списке Forbes 2021 года, вышедшем 6 апреля, их число выросло почти на 700 до рекордной суммы — более 2700. Наибольший рост произошел в Китае, где добавилось 238 миллиардеров — по одному каждые 36 часов, в общей сложности их стало 626. Затем идут США, где добавилось 110 штук, и стало сложности 724. Всего за год состояния выросли на суммы, которые еще недавно казалось невозможно сколотить за жизнь: с 25 миллиардов долларов до более чем 150 миллиардов долларов для основателя Tesla Илона Маска.

Эти цифры уже подлили масла в огонь риторики таких выдающихся прогрессистов, как Элизабет Уоррен и Берни Сандерс, призвавших Америку обложить налогом миллиардеров. Хотя президент Джо Байден не присоединился к этим призывам, он начал напевать сходную мелодию: сослался на непредвиденные доходы класса миллиардеров во время пандемии как на причину более высоких налогов для очень богатых и перераспределения богатства в пользу среднего класса.

Я начал отслеживать состояние миллиардеров в моей родной стране, Индии. Еще в 2010 году рос гнев против «новых индусов», и мой первый анализ списков Forbes объяснил почему. Хотя Индия относительно бедна, богатство миллиардеров выросло до эквивалента >17% ВВП (одна из из самых высоких долей в мире), и большая часть доходов досталась узкому кругу семей в отраслях, располагающих к т. н. crony capitalism [здесь автор лукавит. В других — скажем, выскотехнологических — отраслях этот же результат достигается другими способами, но за ними всегда стоят лоббизм, подкуп, монополизация, умение снискать правительственную поддержку и т.д.неблаговидные действия, но никогда — успех на рынке как таковой. Не говоря уж о слежке за работниками или принуждении к работе на износ, как в «технологическом» Amazon. Прим.публикатора].

С тех пор я усовершенствовал прочтение данных Forbes о миллиардерах настолько, что превратил их в систему прогнозирования, какие страны больше всего подвержены риску революции против богатства — угрозы, которая никогда не была явственней, чем сейчас [Тут у г-на инвестора короткая память; хотя да, с 1948-1955 гг. не было такого недовольства капитализма, причём именно в тех странах и/или слоях населения, какие должны быть его опорой. Прим.публикатора]. Мой анализ ориентирован на прагматиков, заинтересованных в понимании происхождения богатства миллиардеров и оценке их вклада в экономику. [Предполагается, что риск выступлений против богатых или капитализма растёт с увеличением числа и/или богатства миллионеров, сколоченного на эксплуатации данной страны, в % от её ВВП. Прим.публикатора].

Чтобы определить наиболее и наименее раздутые сообщества миллиардеров, я рассчитываю их богатство как долю от ВВП. Чтобы выявить «наследственных» богачей, я подсчитываю долю их богатства, происходящего из унаследованных состояний: они гораздо менее широко известны, чем сколоченные самостоятельно.

Важнее всего [для автора, для нас — как и для трудящихся оно чисто искусственное] отличие «хороших» миллиардеров от «плохих». Первые сделали деньги в чистых производительных отраслях, особенно высоко технологических и промышленных, вторые — в операциях с недвижимостью или на нефти. Несомненно, это заблуждение многих нефтяных магнатов или магнатов недвижимости. Но в целом эти отрасли менее продуктивны, более подвержены коррупции, у них хуже репутация, поэтому избыток подобных миллиардеров [как кажется автору] с большей вероятностью спровоцирует ответную реакцию популистов [читай — народное негодование. Марксистское просвещение народа добавит то, что рост числа «хороших» миллиардеров станет лучшим доводом для обобществления данных отраслей. Прим.публикатора].

В противоположность Индии, класс американских миллиардеров в начале 2010-х выглядел удивительно хорошо сбалансированным, учитывая репутацию США как родного дома [неолиберальной и неверной идеи] «капитализма просачивающегося богатства» вниз по общественной пирамиде. Тогда миллиардеры отчуждали около 10% ВВП, что соответствовало среднему показателю для богатых стран. Что еще более важно [для автора], относительно немногие из американских магнатов начали с унаследованных состояний или строили собственное в «плохих» отраслях.

К 2015 году картина кардинально изменилась по одному из трех моих ключевых показателей. Состояние миллиардеров выросло до 15% ВВП. Тогда же Сандерс стал первым американским кандидатом в президенты, выступившим против «класса миллиардеров», и многие другие с тех пор присоединились к их критике [Автор пропустил массовое движение в предыдущие годы с лозунгом «99% против социально-опасного 1%» Прим.публикатора].

В 2020 г. прибыль на фондовом рынке досталась в основном технологическим компаниям и их основателям, обычно ставших богатыми своими силами. Ещё больше упала доля унаследованного и «плохого» богатства, «хорошие» миллиардеры по-прежнему доминируют [среди своих собратьев, да и в стране; могут затравить всех неугодных политиков вплоть до президента. Прим.публикатора]. Однако их общее богатство за один год выросло до почти 20% ВВП.

В моем анализе основное внимание уделено top-10 развитых и top-10 развивающихся стран, а класс американских миллиардеров сегодня занимает второе место по величине среди своих собратьев. Самый раздутый — неожиданно! — в Швеции, которую многие прогрессисты все еще ошибочно называют социал-демократической утопией [всё же бесплатное здравоохранение, права профсоюзов, и самую низкую долю бедных, особенно детей, в Европе, они таки сохранили. Прим.публикатора]. За последние пять лет число миллиардеров в Швеции выросло с 26 до 41, только в прошлом году — на 10 штук, а их богатство выросло с 20% до почти 30% ВВП.

Аналогичная тенденция развивается в традиционно левой Франции. Там состояние миллиардеров стабильно возрастало до 11%, когда разразилась пандемия, а с ней подскочило до 17% в прошлом году. В Великобритании, напротив, состояние миллиардеров в процентах от ВВП почти не менялось, но с пандемией несколько выросло — до 7%.

Таким образом, стереотипы о противоположности «англосаксонского свободного капитализма» и «французского или шведского уравнивания» не очень прогностичны относительно о состояний сверхбогатых в этих странах [Хотя «социальный капитализм» в Англии или Франции — не говоря уж о Швеции и других скандинавских странах — куда менее жесток к беднякам, попавшим в несчастье, проигравшим в конкуренции и т. д. неудачникам, нежели американская «свобода» Прим.публикатора]. Швеция давно отказалась от центральных элементов социал-демократической политики, включая налоги на богатство и наследство, как непрактичные. Они не принесли ожидаемого дохода, и шведы не хотели прогонять [в страны с меньшим налоговым бременем] основателей своих корпораций, уважаемых и конкурентоспособных на мировом рынке. Когда в 2018 году скончался миллиардер, основатель Ikea, Ингвар Кампрад, одна газета написала, что, если не считать короля Бьорна Борга и нескольких других, было бы трудно назвать более популярного шведа.

Китай также разочаровывает поклонников тамошнего «государственного капитализма» [некоторые сглупа зовут это даже «рыночным социализмом» — нет горше глупости яко глупость! Прим.публикатора]. Там всё меньше государства и больше власти денег и, соответственно, сверхбогатых. Рост их числа в пандемию был наибольшим в Китае! Мало того, их богатство выросло почти на 1 трлн долларов, оно достигло 15% ВВП. Изменения в списке китайских миллиардеров отражают сегдняшние тенденции: упадок старой экономики, в которой доминируют сырьевые компании и компании, занимающиеся недвижимостью, и подъем новой экономики, возглавляемой компаниями в таких секторах, как электронная торговля и фармацевтика, которые генерируют большую часть богатства.

Стабилизирует или дестабилизирует [страну] ковидный бум сверхбогатых, частью зависит от происхождения этих денег. В Китае, как и в США, большинство новых миллиардеров появляется растут в динамичных, высокопроизводительных отраслях, прежде всего в сфере новых технологий и промышленного производства. Среди top-10 развивающихся экономик в ​​моем списке Китай фактически связан с Тайванем и Южной Кореей максимальным % богатства миллиардеров, полученного в «хороших» отраслях (немногим >40 процентов; почти вдвое больше, чем в среднем по развивающимся странам).

Китай, похоже, испытывает внутренний конфликт, как совместить огромные состояния с тем, что осталось от маоистских ценностей. До 2010-х годов Пекин, казалось, соблюдал неписаное правило, согласно которому никакое состояние не должно превышать 10 миллиардов долларов. Магнаты, чей собственный капитал приближался к этой отметке, как правило, внезапно «выпиливались» из общества правительственным следствием. Когда крупные интернет-компании набрали обороты, чистое богатство их основателей резко выросло и (возможно) прежде чем власти успели отреагировать, впервые превысило $10 млрд в 2014 году.

Всего семь лет спустя есть уже >50 китайских дека-миллиардеров. Предприняв недавно усилия по обузданию ведущих интернет-магнатов, таких как Джек Ма из Ant Group (состояние — 48 млрд долларов), Пекин, похоже, восстанавил контроль. Но поскольку достижение цели Китая — заместить США в качестве ведущей экономики мира — зависит от его технологического совершенства, он, возможно, не станет давить слишком сильно.

Отношения Америки с ее классом миллиардеров не проще. США построены на вере в возможность каждому сказочно разбогатеть, почему американцы редко склонны бить по воплощающим эту мечту в жизнь. Лишь в периоды крайнего неравенства, такие как эпоха баронов-разбойников в начале 20 века, магнаты вроде Джона Д. Рокфеллера, рассматривались как враги общества [о них американцы говаривали: «Если ты веришь в ад — значит, он существует. Если он существует — значит ты туда попадёшь». Прим.публикатора]. Вопреки разговорам [американцев] о новом «позолоченном веке», до недавнего времени крупнейших магнатов скорей прославляли, чем ругали. [Им] Очень помогало, что многие из них «сделали себя сами», и были крупными благотворителями или, как, Билл Гейтс и Уоррен Баффетт, и тем, и другим.

Вообще говоря, богатство американских миллиардеров по-прежнему выглядит [для автора] менее сомнительным, чем у их коллег [в других странах]. Треть денег здесь делается в «хороших» отраслях: самый высокий показатель среди развитых стран, сравнительно с ¼ в Австралии (второе место). Лишь около ¼ богатств унаследовано, что ниже «среднемиллиардерского» уровня в 40%, и намного ниже доли «наследственных богачей» в Швеции, Франции и Германии (>60%). Эти данные до некоторой степени подкрепляют традиционный образ США как «нового мира», где зарабатывание денег относительно свободно от коррумпированных политических и семейных связей [но ничего не говорит о пользе преуспевших для общества; точней, говорит отрицательно, ибо на всякого богатеющего рыночная конкуренция создают 10-120 опускающихся на дно. Прим.публикатора].

Масштабы американских сверхбогатых также стоит поставить в контекст. Джефф Безос, [мучитель рабочих «Амазона» и] самый богатый человек в мире, «стоит» ошеломляющие $177 млрд. Однако это только 0,8% ВВП США, ему далеко от Рокфеллера, «стоившего» на его пике богатства 1,6% ВВП. Однако подобных Рокфеллеров много в других странах мира, включая 5 в Швеции, по 2 в Мексике, Франции, Индии и Индонезии и по одному в Испании, Канаде, Италии и России. Во главе подобного списка — король моды Амансио Ортега из Испании, титаны телекоммуникационной индустрии Карлос Слим из Мексики и Бернар Арно из Франции; состояние каждого эквивалентное >5% процентам ВВП его родной страны.

Тем не менее, масштаб состояний мегамиллиардеров и рост их числа [в год общего бедствия] навлекают громы политиков на них всех, без различия их достижений или личного вклада. Руководителей американских технологических гигантов вместе с их основателями отвечали перед Конгрессом, и защищались, показывая себя как цепких, всемогущих монополистов. В 2016 году Сандерс был готов признать, цитируя Гейтса, что несколько миллиардеров всё же могут быть «великими людьми». Четыре года спустя он настаивал на том, что у нижней половины американских семей совокупный собственный капитал ниже, чем у «верхней тройки» миллиардеров, что тогда отсылало к Гейтсу, Безосу и Баффету. Всё чаще и чаще в американском политическом сознании «большой» делается синонимом «плохого», не случайно прогрессистское предложение налога, «выкачивающего деньги из богатых», пользуется сильной поддержкой даже среди некоторых республиканцев.

Опыт Германии предлагает убедительный контрапункт. Это были времена бума и для немецких миллиардеров. Их число выросло на 29 до 136 в прошлом году, но их общее богатство увеличилось незначительно, если в долях ВВП. Большинство из них ведет себя сдержанно, избегая сцены с суперяхтами в Сен-Тропе, и среди них нет могущих превратиться в Рокфеллеров [то бишь олигархов]. Среднее состояние крупнейших 10 магнатов ФРГ — $23 млрд против $105 млрд в США. Многие крупные немецкие состояния классифицируются как унаследованные, но часто эти магнаты — «поднявшиеся» потомки представителей среднего класса; семейные компании, часто от малых до средних: они по-прежнему составляют основу немецкой промышленности и предмет национальной гордости.

В Германии нет эквивалента американскому движению против миллиардеров [но нет и таких бедствий бедных, лишённых образования, могущих рассчитывать на медицину лишь «третьего мира», испытывающих сверхсмертность в трудоспособном возрасте etc.]. Кроме того, негативная реакция на них США пока что сдерживается позитивным медийным образом многих миллионеров, сохраняющимся несмотря на общественное негодование против их 12-значных состояний.

Многие миллениалы видят в такой фигуре, как Илон Маск, дальновидного героя, строящего экономику на батарейках, которая спасет нас от глобального потепления, а его 53-миллионные подписчики в Twitter, возможно, не пожалеют о том, что его состояние в прошлом году выросло в шесть раз. [Хотя то и другое — зря! Прим.публикатора]

Удивительно следующее: продолжит ли Швеция считать огромные семейные состояния своих сверхбогатых в корне хорошими, если 2020 года укрепил ее статус «страны новых Рокфеллеров». Франция, недавно отменившая налоги на богатство, также может столкнуться с давлением за его пересмотр, учитывая, что ее класс сверхбогатых по величине, высокой доле унаследованных состояния и низкой — сколоченных в «хороших» отраслях выглядит социально-опасным. Хотя класс британских миллиардеров в целом выглядит хорошо сбалансированным, он «мигает красным» по одному индикатору из трёх: по доле богатств, происходящих из «плохих» отраслей занимает второе место после Австралии, благодаря недавнему процветанию компаний, занимающихся недвижимостью.

Россия давно занимает особое место в моих списках как мировая столица богатства, скопленного в «плохих» отраслях. Недавно она передала эстафетную палочку Мексике, однако число миллиардеров там ничтожно (всего 13). В 2020 году из-за пандемии доля «плохих» источников богатства среди миллиардеров Мексики скакнула до 75%, оставив Россию на втором месте с 60% (среди крупных развивающихся стран — в три раза выше средней для этой группы).

Российский список миллиардеров удивительно длинен для такой небольшой экономики (~120 имен, большинство из которых живёт в Москве и ее окрестностях). В то же время они заработали репутацию эффектной всемирной потехи [а нам — кровь и слёзы]. Среди развивающихся стран у РФ низок балл по размеру богатства миллиардеров и «плохим» миллиардера, из-за малого числа унаследованных богатств [Учитывая спад промысленного производства, не прекратившийся и 30 лет спустя перехода к капитализму, оно всё награбленное из общенародного достояния СССР. Прим.публикатора]. Но это не должно вводить в заблуждение: капитализму в РФ лишь 30 лет, от гибели СССР прошло слишком мало времени, чтобы унаследованных богатств было много [Хотя олигархические династии уже появляются. Прим.публикатора].

Пока московским властям удается сдерживать растущее недовольство, чего не скажешь о Мексике. Гнев, вызванный социальным неравенством, привел к власти левого президента Андреса Мануэля Лопеса Обрадора, а ухудшение «баллов социальной опасности» сверхбогатых может усилить давление на него, чтобы начал действовать [против них].

На другом полюсе шкалы «социальной приемлемости» сверхбогатых — Япония: много «хороших» миллиардеров, мало «плохих», унаследованных богатств немного. Но эта социальная группа там слишком мала, все вместе миллиардеры «стоят» лишь 4% японского ВВП, что может быть символом долгого сохранения этого состояния. В любом случае Япония еще не созрела для восстания против класса, которого там почти нет.

Пандемия ускорила многие экономические и социальные тенденции, которые уже проявились. Классы миллиардеров росли рекордными темпами [во всех странах], создавая угрозу негативной реакции на богатых [и, главное, на систему, культивирующую неравенство — капитализм. Прим.публикатора]. В богатых странах эти движения пока почти полностью сосредоточены на возвращении богатства [тем, чьим потом и слезами оно создано] за счет налогообложения, не обращая внимания на главный движитель рынка и, следовательно, бума миллиардеров: легкие деньги, льющиеся из центральных банков.

Легкие деньги столь же популярны, как более высокие налоги среди прогрессистов для оплаты социальных программ. Таким образом, неравенство в благосостоянии, вероятно, продолжит расти, пока не будут перекрыты денежные краны [т. е. общество пресечёт поддержку общественными деньгами «дружественных» бизнесов со стороны государства. Прим.публикатора].

Что произойдет дальше с точки зрения отношения общества к появлению и укреплению сверхбогатых, частично зависит от того, как будет развиваться бум. На сегодняшний день наибольшие выгоды получили самостоятельные предприниматели в таких производственных отраслях, как технологии и производство. Хорошие времена для «хороших» миллиардеров могут помочь сдержать гнев по поводу неравенства в благосостоянии. Но следует внимательно следить за списками миллиардеров на предмет наличия предупреждающих знаков.

Визуализация данных Кейт Фрей и Стив Бернард

Источник Financial Times