О демократии, отталкиваясь от 7 тезисов, почему в РФ и странах окрест демократия недостижима, чем бы ни закончилось голым сование.

Print PDF

Резюме. Обсуждаются 7 тезисов, почему в РФи окрест демократия невозможна, какие «свободные выборы» ни проведи, а в развитых странах Запада она не работает даже для своих выгодополучателей, буржуазных классов. Основных проблем три: 1) Демократия основывается на доверии в обществе, а оно ликвидируется ростом социального неравенства, естественным для капитализма, 2) СМИ, формирующие общественное мнение, принадлежат меньшинству, богатым и сверхбогатым, чьи интересы не соответствуют, а часто противоположны  таковым трудящегося большинства. Поэтому они выражают не общественные, а частные интересы.

3) выборы и политическая конкуренция, построенные по образцу коммерческой рекламы, со второй половины ХХ в. привели к тому что политикам всех сторон спектра стало выгоднее манипулировать избирателями, играя на эмоциях, нежели честно убеждать в выгодности своей программы развития страны. И наоборот, интенсивность воздействия на каждого избирателя уже давно превосходит его способность критического суждения, он в среднем подчиняется давлению, а не выбирает самостоятельно. Третье останется и в бесклассовом социалистическом обществе, почему необходимо вернуться к избранию по жребию вместо конкурентных выборов.

1. Демократия основана на взаимном доверии в обществе, о чём есть неплохая (пусть предельно идеологическая) книга Фрэнсиса Фукуямы. Доверие же обратно пропорционально уровню социального неравенства; в РФ он экстремально высок, и демократия уже 30 лет как не имеет никаких перспектив.

2. Даже больше: демократия возможна лишь между равными, при отсутствии антропологических различий между управляющими и управляемыми. В СССР, где их не было, демократии было намного больше, чем в капстранах «первого» или «третьего» мира. СССР соответствовал максиме из Гесстисбергской речи Авраама Линкольна «власть народа, волей народа, и для народа» (лучше всего выразившей смысл демократии), страны капитализма, где правят «элиты», отличающиеся от людей морфологически и психологически (в худшую сторону) — нет.

Поэтому США так хотели считать себя бесклассовым обществом в 1960-80е, когда шло противостояние с СССР и странами социализма, а сейчас, когда всем стало ясен крах «американской мечты» и непроницаемость межклассовых перегородок, так озабочены проблемой социального неравенства (оно постоянная бомба под свободу и демократию, поэтому нужно хоть чуть-чуть сократить). И наоборот: не зря ненавидевший нашу страну поэт Бродский писал «Там тот, кто впереди, похож на тех, кто сзади». Он почитал это недостатком (тот ещё был социальный расист, да и расист просто). на деле это достоинство. Поэтому два доминирующих желания россиян о нашем общественном устройстве — восстановление советской системы, c плановой экономикой и «демократия как на Западе» — отражают на деле одно и то же желание, социального равенства. Об этом сейчас пишут даже гг. охранители и черносотенцы, славящие великого Путина (вариант — величие России) и рассказывающие, что всё действительное разумно. Даже они вынуждены сквозь зубы признать, что богатым и сверхбогатым надо делиться с народом, а не охранять исключительное неравенство, как сейчас. Что без перераспределения доходов в разы невозможно восстановление экономики, а тем более наукоёмкое — инновационное развитие России, писал известный экономист Гирш Ицкович Ханин ещё в начале 2000-х.

Просто за 30 лет промывки мозгов разного рода коммерсантами, эхомосквы, МК, медузами или каналом Ло//дь у желающих перемен таки сформировали иллюзию, что в «цивилизованных странах» демократия как-то работает. Нет, увы, избиратели там не могут ничего поменять (по известному анекдоту немецких экологов: сколько нужно избирателей, чтобы поменять лампочку?). Поэтому тамошние свободные выборы без кавычек — деньги выброшенные на ветер в смысле общественной пользы, лишь кормушка для разного рода политтехнологов, рекламистов и других паразитов, ещё и засирающих общественное сознание разного рода мифами, сплавленными с прямой ложью. Иначе не выиграть выборы, и это касается всех, даже вроде бы «несистемных» участников, вроде коммунистов, экологов, феминисток и пр.: без манипуляций, играющих на страхах, надеждах и верованиях публики, голоса не собрать, а это всегда разрушает рациональность и научность программ, с которыми соответствующие силы участвуют в политике.

Поэтому слоганы, образы, риторические фигуры и другие мемы, созданные политконсультантами и рекламщиками «развитых демократий», вроде США, идут на ура, помогают выигрывать выборы и в авторитарной России или других странах СНГ.

В последние 10 лет стало отчётливо ясно, что западная демократия не работает даже для своих выгодополучателей — буржуазных слоёв (маскирующихся под всех людей эвфемизмами вроде «средний класс» и «гражданское общество»). Для трудящегося большинства «настоящая демократия» не работала никогда, только против него, поскольку они хотят невозможного при капитализме: чтобы не было безработицы, дороговизны, деградации социалки и окружающей среды, оставшихся нам от СССР, потом — социальной справедливости, т.е. общества большего социального равенства и с меньшей властью денег (см. ответ на вопрос, каких перемен хочет активная часть россиян, январь 2020 г.).

Поэтому, там, в Европах, социологи фиксируют кризис доверия к «демократии», крупнейший в англосаксонских странах и ФРГ. А демократия без кавычек — которая власть народа, а не демократов (или преемников, или элит) реализуема лишь в бесклассовом обществе, и рост социального равенства здесь несравненно важнее, чем «свободная пресса» и «честные выборы».

3. Демократия требует выслушать чужое мнение, и советоваться с другими, т.е. предполагает товарищество обсуждения, даже если споры остры, а различия непримиримы, и коллегиальность решений. Противоположность этому — хозяйский стиль мышления, «у дела должен быть один хозяин, он решает, всем распоряжается, а прочие — исполнители». В советское время преобладало первое: на всех уровнях, от предприятия до правительства решения были коллегиальны, т.н. тройкой — партком, местком и профком, невыбор директора в партбюро стоил ему места и т.д.

В недоброй памяти перестройку нам стали рассказывать, что так нельзя, это совок, у дела должен быть один хозяин, такой своего рода фюрер-принцип, естественный для капитализма, где всякое дело организуется на манер частного предприятия и политика не исключение. В связи с гибелью СССР это мнение возобладало, наложив каинову печать на историю всех без исключения партий, организаций и движений, участвующих в политике.

Как верно пишет Василий Савельевич Филимонов:

«…у нас с 1990 года демократия, есть множество политических партий, властных органов и других сообществ, куда граждане объединяются по сходству взглядов и целей, и, объединившись, избирают себе руководство — КПРФ, Яблоко, Союз правых сил, и прочие партии и партийки. Казалось бы, именно эти политические объединения, невозможные в «недемократическом СССР» должны стать школой и образцом демократии, самоорганизации граждан, коллективного руководства, общественного самоуправления и прочих хороших вещей, делающих из подданных граждан — как это делали рабочие и крестьянские Советы в революцию 1905 года и позже, года до 1933-го.

Изменение процентной доли недовольных демократией с середины 1990-х годов (среднее значение опросов) до последнего наблюдения (среднее значение трех последних опросов). размер точек пропорционален численности населения. Отдельно показана верхняя часть иллюстрации, со странами, где демократия больна (серый фон) или находится в кризисе (розовый)

Но что мы видим во всех этих объединениях? самоизреживание лидеров, прямо противоположное сути демократии. Независимо от конкретного движения — либералы ли это, комми, КПРФовские державники, и тем более либерал-демократы, в самом начале выделяется один лидер — Зюганов ли, Явлинский, Жириновский и пр. Он изживает всех тех, кто как-то может стать с ним вровень, или кто может развивать какие-то другие идеи, и остаётся один вместе с исполнителями. В то же время идея политической демократии и вообще демократических объединений граждан иная и даже противоположная — отчётность и выборность руководства должна бы раскрыть новые таланты в дополнение к уже существующим лидерам, а тут она их изживает и гасит.

То же мы видим не только в партиях, но и в других объединениях, созданных в рамках представительной демократии — в парламентах, которые давно уже место торга, а не дискуссий, в так называемых неправительственных организациях (давно уже не общественных), по способу существования ничем не отличающихся от бизнес-контор, с присущим им единоначалием руководства и бесправием подчинённых, жульническим отстаиванием групповых интересов вместо прокламируемого общего блага и пр.

Почему же так получается, хотя вроде бы все формальности демократической процедуры соблюдены, и народ ведь не в кандалах, всегда вроде бы может сорганизоваться и ими воспользоваться, если руководители делают что-то не так? Мне кажется, причина всего описанного — в том что мы все ещё не вполне отошли от морока перестройки.

Тогда, в 1989-1991 годах нам внушали, что коллективизм неэффективен и глуп, что у всякого дела должен быть только один хозяин, он же собственник предприятия, что Советы это не школа демократии, а фикция, что товарищество — советская выдумка, а главное для человека яркого и талантливого — проявить себя, подчинив себе других и сделав их орудиями реализации собственных замыслов. Скажем, подчёркивали, что режиссёр не должен советоваться с труппой, а должен быть диктатором, тоже в управлении заводом и фабрикой и пр.

Эта пропаганда была вполне усвоена: по моим наблюдениям, у 80-90% сограждан (многие из которых к капитализму относятся отрицательно) есть подспудное убеждение, что власть руководства и власть денег — это реальность, с которой надо считаться, а власть идей и мнения товарищей — нечто эфемерное, чему нужно следовать постольку-поскольку. Для русского освободительного движения начала века, от кадетов до большевиков, такие взгляды были совершенно невозможны, а сейчас они безусловно, доминируют в обществе.

То есть в годы перестроечной мерзости слишком многих удалось довести до уровня «эгоистических индивидов», признающих лишь кнут и пряник как средство организации; в этих условиях не помогут ни демократические процедуры, ни коммунистические идеалы, пока эта атомарность не будет преодолена солидарностью и коллективизмом.

Если не очнуться от морока 1989-1991 годов, не выкорчевать воспринятые тогда стереотипы (как русские интеллигенты в начале века по капле выдавливали раба…), коммунизм-социализм будут просто невозможны, а демократия и капитализм будут работать на разграбление и вымирание, а не на развитие».

Окончательное торжество этого фюрер-принципа демонстрируют наши радетели «свободы» и «европейскости». Культ личности Навального с его «не рефлексировать, а распространять» в этой среде тотален, им можно лишь восхищаться, не говоря уже про обсуждать или поставить с кого-нибудь рядом. Даже клевещут, что поддерживавшая его до последних лет апэшечка имела в ввиду именно вырастить «крысиного царя», вытоптавшего возможность появления новых лидеров либеральной оппозиции не хуже, чем Путин — талантливых охранителей, и лучше чем Зюга в КПРФ, Явлинский в Яблоке etc.

Неслучайно его организация, де факто представляющая собой движение или партию, де юре организована как коммерческая организация, с присущим им единоначалием. И депутаты с общественными деятелями от «оппозиции», что пишут челобитные с просьбой коррекции рекомендаций т.н. «Умного голосования», ещё меньше пригодны для демократии, чем приснопамятные «бюджетники», действующие по приказу начальства, ибо показывают рабское сознание, взращенное добровольно — в противоположность вынужденным поступкам вторых.

5. Свободные люди живут своим умом, не заёмным, почему любят или дружат лично, не по совету старших или нанятых ими шадхенов. Это верно и в общественной жизни — демократия состоится лишь в случае личного выбора, чужой совет, которому доверяют некритически, здесь будет опасней административного давления, ибо убивает — гражданское чувство у каждого. Вполне состоявшиеся единомыслие и культ личности в «оппозиционной среде» ясно показывают нам, что ещё есть куда падать — ни того ни другого власть до сих пор установить не смогла. Коллега Филимонов не зря писал ещё в 2012 году, когда всё начиналось, чем белоленточные либералы хуже путинской хунты:

«по строго либеральному критерию — они проиграли во внутривидовой конкуренции, которая, как известно, среди представителей господствующего класса отбирает носителей наиболее эффективных — менее грубых, менее оскорбительных, более льстящих и пр. техник управления демосом.

То же самое для стран-членов ЕС: блёклые кружки — сырые данные, синие — скорректированные по росту численности. Баллы — это соотношение площади к населению страны. Вялый экономический рост снизил удовлетворенность демократией в большинстве стран еврозоны, но не объясняет межрегиональных различий

Поэтому выборы в КС [координационный совет оппозиции, давно и прочно забытый] внезапно оказываются сильно менее честными, чем те, которые дирижирует Чуров, там присутствует имущественный ценз (и либералы в КС вслед за людоедицей Латыниной хотя его распространить на выборы вообще). Да и после всех скандалов с избранием деятели КС не стесняются шокировать даже своих хорошо узнаваемым людоедством, а сам КС, который как бы правительство оппозиции, совершает шаги, вызывающие недоумение и раздрай опять же среди своих.

В то время как теневое правительство должно быть (ну или выглядеть) дельнее и компетентнее официального, и не плевать потенциальному избирателю в лицо, а пудрить мозги путём националистических или ещё каких мифов. При такой разнице в качества выбор, какой группе жуликов и воров доверить управление, вполне очевиден и для белоленточных неблагоприятен. Как со стороны родимой буржуазии, так со стороны иностранных инвесторов, всё чётче ориентирующихся на путиных-назарбаевых-алиевых и ко.

Мнение же населения пока, увы, не имеет значения — и в этом вина красных, почти полностью растворившихся в невнятном «левом движении», неспособном предложить привлекательную альтернативу в виде иного общественного устройства, а не латания дыр нынешнего. И это в условиях, когда 32% населения приняли бы участие в гражданской войне на стороне красных, 8% — белых, прочие — не определились»:

6. Большинство российского общества — сторонники советской системы и плановой экономики, см. опросные ссылки выше — никак не представлены в российской политике. Нет партий, движений, организаций, которые хотя бы провозгласили достижение этих целей и делали шаги к их реализации (тогда, глядишь, б и отобрались годные для того политики вместо Зюганова и идущей от КПРФ молодой поросли, бизнесменов с одной стороны, замаскированных либералов с другой). Кто бы ни выиграл выборы, мы, советские люди и, шире, желающие социального равенства и защищённости (от половины общества до двух третей) — остаёмся такими же исключёнными из него, как чернокожие США в годы возрождения Ку-Клукс-Клана, при сравнимой сравнимой интенсивностью диффамации и дискриминации нас стороны тех подлецов и/или идиотов, которые пока что (увы!) хозяева дискурса.

Источник подобной травли меньшинством большинства — не только власть, но и либеральная оппозиция, естественным образом оказывающиеся нам врагами, а между собой —- союзниками по отношению к нам. Неслучайно власть (под прикрытием «патриотической» трескотни охранителей) непрестанно реализует не только программу «реформ», что хотели бы реализовать либералы, только помедленней, но тихой сапой ведёт декоммунизацию в культурной сфере. Когда между «властью» и «оппозицией» нет разницы, а «коммунисты» недееспособны, голосовать очевидным образом не за кого — нет политического субъекта, готового хотя бы выразить надежды и предпочтения большинства, не говоря про осуществить.

7. Момент технический, но важный: выборы и политическая конкуренция, построенные по образцу коммерческой рекламы, со второй половины ХХ в. привели к тому что политикам всех сторон спектра стало выгоднее манипулировать избирателями, играя на эмоциях, нежели честно убеждать в выгодности своей программы развития страны. И наоборот, интенсивность воздействия на каждого избирателя уже давно превосходит его способность критического суждения, он в среднем подчиняется давлению, а не выбирает самостоятельно.

Собственно, «новое средневековье» и состоит в том, что в мире сверхразвитой науки и техники некритичность «среднего человека» к массовым мнениям и идеологическим штампам, нежелание самостоятельных поисков истины, выработки научного мировоззрения и пр. поднялась до уровня средневековья, когда этот самый человек был невежественнен, болезнен и слаб во взаимодействиях с другими людьми и природой (а сейчас силён). При этом слишком многие будут двигателями НТП, скептичными и критическими мыслителями в своей узкопрофессиональной сфере, и «средними человеками» во всём остальном, а тем паче в общегражданских вопросах.

Поэтому, когда мы — в будущем социалистическом обществе — восстановим демократию «на повышенном основании» — отбор выборных лиц будет производиться по жребию, как в начале истории этой политсистемы. А чтобы российское желание демократии было воплощено, а не обмануло людей, как на Украине, в Сербии, Грузии, других странах, разрушенных «цветными революциями» или вследствие них вернувшихся к диктатуре, надо начинать с красной политики: борьбы за социальное равенство, рекоммунизацию и дорогой, защищённый труд (предполагающий сбережение народа). Тогда (и только тогда!) приложится демократия, вместе с реиндустриализацией и наукоёмкой экономикой.

19 сентября 2021 г., источник