Мосты, кредиты и ислам, каким вы его не знаете

Print PDF

Имам мусульман-исмаилитов заботится о процветании своих подопечных — «мюридов». Однако процветание для него — это успех на капиталистическом рынке, и это значительно отличается от понимания «процветания» самими «мюридами». Что выходит из такого непонимания?

Много «бардака» в мире происходит из-за того, что те или иные термины разные заинтересованные группы интерпретируют по-разному. Можно вспомнить Перестройку: переход от социализма к капитализму обозначал для многих не рыночные механизмы в духе Смита или Тэтчер, а «колбасу и джинсы». Такое не совсем каноническое понимание привело к тому, что гражданам новоиспечённых капиталистических государств пришлось пожинать самые разнообразные неожиданные последствия смены экономической системы, среди которых — кризис 1997 года, малиновые пиджаки и прочий «бандитский Петербург». А что бывает, когда происходит понятийная путаница между религией, капитализмом и общественным благом, и какие «неожиданные последствия» бывают от этого?

Немного бэкграунда

Много лет назад, а если быть точнее, то в VII веке, новообразованное мусульманское сообщество не могло решить, кто должен стать халифом (правителем мусульманской общины) после смерти пророка Мухаммеда. Одна группа считала, что божественной природой обладает только семья пророка, поэтому халифом должен стать Али ибн Абу Талиб, зять и двоюродный брат Мухаммеда. Другая группа полагала, что бог сам выбирает своих представителей на Земле, и они не обязательно должны быть из семьи Мухаммеда. Кандидатом последней группы был Абу Бакр, тесть Мухаммеда (то, что оба эти товарища — из семьи пророка, как бы увеличивает саспенс). Тут-то и произошёл раскол на шиитов и суннитов (15% и 85% процентов мусульманского населения планеты на данный момент соответственно). Затем от шиитов отпочковались исмаилиты, друзы, алавиты и другие относительно мелкие секты. Нас далее будут интересовать исмаилиты.[1]

Исмаилиты живут в разных частях света и в разных государствах, однако между «анклавами» идёт постоянная коммуникация, координируемая «главным имамом» — Ага-Ханом IV. Его организация, AKDN (Aga Khan Development Network, организация международного развития Ага-Хана), устраивает международные исмаилитские футбольные турниры, открывает центры изучения английского языка для того, чтобы сделать коммуникацию возможной, печатает свои исмаилитские учебники, по которым в воскресных школах учатся исмаилиты всего мира. И это все — помимо того, что AKDN строит мосты, оросительные каналы и гидроэлектростанции там, где в этом заметна острая потребность. Зачем исламскому лидеру английский язык, футбольные турниры и гидроэлектростанции? Ответить можно, взглянув на историю.

От варварства к современности за одну ночь

Исмаилиты с ранних времён были рассеяны по разным странам и континентам. В течение нескольких столетий до XIX века, многие из них скрывали свою религиозную принадлежность, так как за религиозные отличия в те времена можно было и «схлопотать». В определённый момент имам исмаилитов, которого потом назвали Ага-Хан I, разругался с правителями Персии, где была его резиденция, и уехал оттуда сначала в Центральную Азию, а потом в Индию (где было и есть много исмаилитов). Индия в это время находилась под британским протекторатом. Колониальная власть нашла в лице Ага-Хана союзника, который мог мобилизовать последователей для военных действий, а также повлиять на них, чтобы те стали более лояльными к колонизаторам. Такая поддержка помогла британцам получить власть над регионом. Ага-Хан за это получил неплохую годовую «стипендию» от генерала Чарльза Нэпьера. Когда британцы дали Ага-Хану денег (которые они, кстати, заработали на процветавшей тогда морской торговле), он немедленно организовал свой «маленький свечной заводик». Его состояние быстро росло, благодаря развёртыванию рынков в Индии и прилегающих регионах. На часть заработанных денег имам наладил коммуникацию между исмаилитами мира, — он посылал гонцов, которые собирали религиозные подати и оглашали новости имамата.

Один из интереснейших фактов в том, что колониальные суды дали чёткое (и удобное для британцев) определение религиям, в т. ч. исмаилизму. Они отмеряли бытность исмаилитом по некоторому набору критериев в духе:

— Тюбетейку носишь?

— Ношу!

— Молодец, проходи.

В это время исмаилиты в Индии жили бок о бок с индуистами, их религиозные и бытовые практики не были фиксированы и разнились от сообщества к сообществу. Британцам же для простоты управления было удобно разделить население Индии на группы с выраженными признаками. Как определялись эти группы и признаки? В тренде был ориенталистский подход [2] к изучению культур. Согласно мнению учёных-ориенталистов колонизаторы и давали определения народам и религиям «Востока».

Суммирую:

• колониализм сделал возможным формирование мирового исмаилитского сообщества (дал деньги для коммуникации между разрозненными группами);
• ориенталистский подход определил набор культурных свойств исмаилитов.

Следующий Ага-Хан (Ага-Хан — это титул), III, (второй быстро умер) продолжил линию сотрудничества с «Европой». Он женился на европейке, стал появляться в европейском высшем свете, якшаться с британскими принцами, и в конце концов переехал в Европу.

«Он стал ассоциировать себя и имамат с европейской королевской средой, с европейскими классовыми ожиданиями, с капиталом и высоким обществом. Начиная со времени, когда он активно социализировался в капиталистической среде, управление исмаилитов начало подвергаться бюрократизации, произошёл переход от «традиционных» форм управления религиозным сообществом к более современным формам», —

пишет Джона Стайнберг, исследователь исмаилитов.

Опыт европейской социализации определил взгляд Ага-Хана III на сообщество мюридов, — он видел их как отсталых, а Европу — как современную и богатую. Имам решил «модернизировать» исмаилитов. На деньги, полученные от британцев, он стал строить школы, больницы, аптеки, библиотеки. Он всячески способствовал тому, чтобы его последователи шли нога в ногу со временем.

С 1957-го года лидером исмаилитов стал Ага-Хан IV (живёт в Женеве, закончил Гарвард). Несмотря на то, что ориентализм как научная теория давно раскритикован, Ага-Хан до сих пор руководствуется бинарной логикой типа «отсталый восток VS современный запад». В его интерпретации залогом успешности «запада» являются рынки и капитализм. Ага-Хан обновил этический свод исмаилитов, включил в него ценность соревновательности, личной инициативы, принцип «помоги себе сам». Его императив — следующий: стань успешным игроком на рынке, зарабатывай деньги и помогай своим товарищам. Ага-Хан хочет для своих мюридов хорошей жизни, но эта хорошая жизнь возможна, только если стать экономически успешным.

Гуманитарная помощь и «игра в коробочку»

Проиллюстрирую действия Ага-Хана на примере таджикского Памира, где основное население — исмаилиты. Памир — удалённый регион, который соединён с остальным Таджикистаном только горной дорогой через Гарм. На скалистых территориях недостаточно ресурсов для фермерства, чтобы прокормить все население, поэтому в советское время Москва доставляла провизию в Памир — Горно-Бадахшанскую автономную область (ГБАО).

В 1990-х, когда СССР прекратил своё существование, в Таджикистане началась гражданская война. Централизованная власть (временная, какая была) смогла покрывать только 30% от потребности ГБАО в еде, топливе и деталях для ремонта сельскохозяйственной техники. На помощь памирцам пришла организация развития Ага-Хана (AKDN). Грузовики (МАЗы) доставляли необходимую для выживания провизию из Киргизии по дороге Ош-Хорог.

AKDN понимала, что гуманитарную помощь невозможно поставлять всегда, а Таджикистан вряд ли смог бы предоставить все, что было необходимо для выживания памирцев. Поэтому AKDN стала внедрять программы развития. Первым шагом было наращивание мощностей по производству собственной продукции. Были ликвидированы колхозы (коллективное хозяйствование было признано неэффективным [по идеологическим причинам. Прим.публикатора], хотя многие памирцы сначала не хотели менять систему). Земли колхозов были отданы в аренду под частное фермерство поровну всем домохозяйствам в кишлаках. После ремонта ирригационной системы и подбора сортов картофеля и других культур, приспособленных к горной местности, частные фермеры стали показывать значительно лучшие результаты по сравнению с колхозами [не советского Таджикистана, а теми, что сохранились после войны. Прим.публикатора].

Однако у такого успеха были и побочные эффекты:

(1) те домохозяйства, в которых было больше работоспособных мужчин, смогли извлечь больше выгоды из своих земельных участков, чем, например, учителя и врачи, которые помимо фермерства должны были работать;

(2) AKDN сотрудничала с активными памирцами (так как поощряла личную инициативу) — их нанимали на работу, им давали тестировать сорта картофеля, чтобы потом оповещать жителей кишлаков, какая культура лучше растёт. Многие из них сохранили контакт с AKDN, сейчас они используют «блат», чтобы помогать родственникам и друзьям.

Один из ярких примеров относительных «фейлов» — это система предоставления микрокредитов. В кишлаках существуют т. н. сберегательные группы (по-таджикски «ГАЧА»). С определённой периодичностью эти ГАЧА проводят собрания, на которых каждый вносит определённый взнос, так что собирается некоторый пул денег. Далее участники решают, кому под небольшой процент дать деньги, чтобы взять кредит. Одна из участниц ГАЧА (из полевой практики социолога и экономиста Виктории Никулиной) говорит:

«Я уже приобрела много бытовой техники, а соседка даже смогла сделать ремонт».

В один из циклов «коробочка» (т. е. пул с деньгами, которые действительно хранятся в коробочке) с годовыми сбережениями была украдена. Люди, которые участвовали в этой «коробочке», обиделись и больше не участвуют в ГАЧА. Про тех, кто участвует, они скептически говорят «опять эти банкиры пошли играть в коробочку». Такие обиды — не редкость (их довольно много, не имеет смысла перечислять здесь их все), и AKDN их не учитывает в своей работе (или автор об этом не знает).

После годового цикла все деньги из пула, с учётом выплаченных кредитов, распределяют между участниками ГАЧА пропорционально вкладу. Больше всего выигрывают от ГАЧА те, кто вкладывает больше всего денег и не берет кредитов. То есть, ГАЧА являются, помимо прочего, катализаторами неравенства — те, у кого есть деньги, могут заработать больше, чем те, у кого их нет.

В целом, от программ развития AKDN могут получить выгоду в первую очередь те, кто связан с фондом Ага-Хана, то есть, привилегированные памирцы. Если ты или твой родственник работают в AKDN, то тебе будет легче отдать своих детей в школу Ага-Хана, где преподают на английском, или в Университет Центральной Азии — вуз с хорошим уровнем преподавания; тебе будет легче открыть homestay-гостиницу, даже если не все требования устава к гостиницам соблюдены. Те, кто не связан с AKDN и не имеют блата, должны иметь дело с предвзятостью работников AKDN.

Хорошая жизнь

AKDN как организация развития, по идее, должна быть заинтересована в том, чтобы её помощь регионам была успешной. Однако она, как кажется, не очень хочет адаптировать свои программы развития под культурные особенности памирцев. Можно подумать, что те, кто проектировал программы, плохо знакомы с местными особенностями. Однако может быть все обстоит немного по-другому: AKDN, работая в парадигме ориентализма и капитализма, намеренно игнорирует местные особенности, так как считает, что всё это — признаки упадка и отсталости, а западный капитализм рано или поздно нивелирует эти признаки. Тогда памирцы (и другие исмаилиты) будут экономически процветать и будут счастливы.

Однако счастье не всем памирцам представляется именно как экономическое процветание. Многие осознают счастье как жизнь в среде друзей и расширенной семьи, где каждый поможет, где все преследуют интересы группы, а не личные интересы (как утверждает антрополог Дэвид Монтгомери). Счастье и хорошая жизнь осознаётся именно как непрерывная социализация среди своих, отсутствие сомнений в том, что кто-то может отказать в помощи. Если спросить памирца из кишлака, счастлив ли он или она, то ответом будет «да, конечно!», а если спросить, что нужно для хорошей жизни в будущем, ответом будет «чтобы все были здоровы». Конечно, некоторые программы Ага-Хана непосредственно направлены на поддержание здоровья населения. Но императив «помоги себе сам», капиталистический императив, разрушает традиционные связи в общине: кто-то начинает много зарабатывать, накапливать капитал. Если он(а) не делится этим капиталом с соседями, это порождает непонимание и в каком-то смысле «несчастье»: ты больше не можешь полагаться на то, что сосед отдаст тебе последнюю рубашку.

Ирония заключается в том, что западные организации развития своей целью ставят повысить шансы на «wellbeing», хорошую жизнь [точнее, они об этом говорят. Настоящая цель — втянуть в рыночную экономику, и не только в собственно экономическом, но и в антропологическом плане, чтобы  бизнесмен или потребитель заместил человека, труженика и коллективиста. Прим.публикатора]. Но их интерпретация хорошей жизни — это доступ к товарам и услугам. Пытаясь развить то, что они понимают под «хорошей жизнью», они иногда подвергают опасности ту «хорошую жизнь», которой довольствуются памирцы. И памирцы не могут отказаться от капиталистических практик, предлагаемых AKDN, так как это воспринимается как отвержение наставлений имама, то есть религиозного лидера.

В итоге

Организация развития Ага-Хана сделала много хорошего для памирцев, для Таджикистана, для исмаилитов и не-исмаилитов всего мира. Она построила школы и университеты, гидроэлектростанции, парки, предоставила гуманитарную помощь разным регионам, успешно осуществила программы развития (в частности, на Памире). Однако её действия породили и некоторые неожиданные последствия — увеличение экономического расслоения общества, а также частичное переформатирование социальных структур.

На Памире исмаилизм, капитализм, империализм и ориентализм связаны друг с другом очень запутанным образом. Все тонкости этого переплетения, возможно, ещё никто полностью не описал. Однако то, что мы знаем про это переплетение, — хорошая иллюстрация того, как религия взаимодействует с капиталом и политическими тенденциями.

Данная статья представляет одну из возможных интерпретаций деятельности AKDN, её автор открыт для диалога.

Автор выражает благодарность за информацию Виктории Никулиной.

Примечания

[1] Исмаилиты — ряд движений, восходящих к расколу внутри шиитской ветви ислама в 760-х гг., когда шестой шиитский имам, Джафар ас-Садик, лишил Исмаила, своего старшего сына, права наследования имамата. После смерти Исмаила сторонники, провозгласившие его седьмым имамом, стали утверждать, что он не умер, а, по воле Аллаха, перешёл в сокрытое от людей состояние и что в конце времён он явится как мессия-Махди. Приверженцев этого учения стали называть, соответственно, исмаилитами.

[2] Ориентализм — подход к изучению мировой истории и культуры, который делит мир на условный «Запад» и условный «Восток». При этом, «Запад» выступает как цивилизованный, современный, имеющий мощные средства производства, а «восток» — как нецивилизованный, отсталый, экономически неразвитый, зато с богатой и интересной народной культурой. [Будучи порождением идеологии, он обслуживает скорее её чем науку, из-за созданные им представления изобилуют ошибками и намеренными искажениями. Будь он научной теорией, давно бы был вытеснен лучшей; но данный подход держится «на плаву» по вненаучным причинам. Прим.публикатора]

Литература

1. Bliss, F., 2006. Social and Economic Change in the Pamirs (gorno-badakhshan, Tajikistan): Translated from German by Nicola Pacult and Sonia Guss with Support of Tim Sharp. Routledge.
2. Middleton, R., 2016. History of the Development of the Pamir Region of Tajikistan (Gorno-Badakhshan). In Mapping Transition in the Pamirs (pp. 245—265). Springer, Cham.
3. Poor, D.M., 2014. The AKDN: An Overview of the Ismaili Imamate’s Institutional Endeavors. In Authority without Territory (pp. 169—203). Palgrave Macmillan, New York.
4. Nikulina, V., 2016. Community mobilisation through development projects in the Gorno-Badakhshan Autonomous Region.
5. Karim, K.H., 2014. Aga Khan development network: Shia Ismaili Islam. Global religious movements across borders: Sacred service, pp.143—160.
6. Steinberg, J., 2011. Isma’ili modern: globalization and identity in a Muslim community. Univ of North Carolina Press.
7. Montgomery, D.W., 2013. Relations made over tea: reflections on a meaningful life in a Central Asian mountain village. Central Asian Survey, 32(4), pp.475—486.

Источник 22century.ru