Потребительское давление и разрушение планеты

Print PDF

Резюме. Три статьи, отделённые одна от другой примерно десятилетием, наглядно показывают неспособность капитализма сдержать причину экологического кризиса и разрушения биосферы — сверхпотребление богатых, т.н. потребительского класса (неравно представленного в странах «второго», » третьего» и «первого» мира, но классовые различия сейчас сильнее межстрановых). Как показывает Джордж Монбио, во всех странах богатство имеет оборотной стороной экологические преступления. Наращивая сверхпотребление (представляющее собой умысел на это последнее) богатые следуют морали «умри ты сегодня, а я завтра», которую они разделяют с уголовным миром. Неслучайно так много их вышло из его рядов, а уголовники и полуголовники (гопники) выступают первопроходцами рыночных отношений, позже — питательной средой для них.

Проблема была осознана довольно давно, решения предложены примерно тогда же, но всё ограничилось только словами: а многочисленные общественные  инициативы, пытавшиеся их реализовать, оказались бессильны — в т.ч. из-за взятия на подозрение и преследование властями, сохраняющими «старый порядок» частной собственности со свободой торговли/предпринимательства. Пока он существует (вместе с его политической оболочкой — либеральной демократией) экологический кризис будет лишь углубляться, чаемый природоохранниками потребительский переход, подобный начавшемуся 100-150 лет назад демографическому, и дальше останется в разряде воздушных замков.

Рыночная экономика принципиально экоопасна, т. к. хозяйствующие субъекты, отселектированные её «правилами игры», неизменно экономят на регенерационных затратах или перекладывают их на следующие поколения¹. Чем упускается время, экологический ущерб, созданный их производствами — и потреблением населения товаров, представляющих собой отложенные отходы — лавинообразно растёт. Его компенсация выгодна здесь лишь способом, в целом способствующим росту ущерба и никогда — ликвидации его причины: рынок понуждает делать это «на стороне потребителя», не источника и не передатчика экологических рисков².

Плановая экономика решает эти проблемы. Здесь регенерационные затраты производятся одновременно (главнейший момент!) с работой производств в рамках оценки воздействий на окружающую среду (ОВОС) и компенсации созданных ими рисков (связанных каждый со «своим» видом ущерба природе и/или здоровью/условиям жизни людей) — локальной и территориальной.

Больше того, это можно делать заранее, на этапе планирования новых производств/мест расселения/мест отдыха людей либо развития уже существующих. При плановой экономике ведущей является территориальная компенсация будущих рисков³, т. е. их заблаговременное уменьшение для ещё не построенных или пока что не переоборудованных производств, ещё не сформировавшихся потоков отдыхающих (но ожидаемых в ближайшем будущем). Локальная компенсация, т.е. уменьшение негативных эффектов природоохранных проблем, уже проявившихся, причинивших ущерб (и, как правило, неожиданно для нас) здесь играет подчинённую роль.

При капитализме наоборот: возможности территориальной компенсации ограничены, вопреки декларациям об «участии», «гражданском обществе» и пр. Главный голос принадлежит крупному бизнесу: инвесторам-застройщикам в мегаполисах, фабрикантам в промышленных городах, агрохолдингам и горнорудным (нефтяным) компаниям на сельской/природной периферии. Власть поставлена ими и обслуживает их, народ лишь интенсивными протестными действиями, вроде противостояния свалкам в Шиесе и разных районах Подмосковья, может реализовать «право вето» на совсем уж недопустимый экоущерб.

Т.е. при лояльности к капитализму действенная экополитика невозможна, точней, стратегически проигрышна, ведёт к (ныне наблюдаемому) ухудшению общей ситуации ради спасения «хоть чего-нибудь, самого ценного». Отсюда развитие глобального экокризиса по нарастающей: при всей популярности «зелёных» настроений в развитых — и многих развивающихся — странах природоохранные активисты с учёными в массе своей просто не могут ему противостоять из-за неготовности к спайке «зелёных» настроений с «красными», неготовности к сопротивлению капитализму вообще, не только отдельным случаям экоущерба.

Их число тогда быстро превзойдёт способность им противостоять: и, чтобы реализовать что-либо позитивное в этой области, специалисты-экологи, представители гражданского общества вынуждены ластиться к бизнесу (и начальству, слушающему их «на отвяжись» — в противоположность денежным мешкам), чтобы реализовать хоть что-то. При таком подходе из остро необходимых мер в области охраны природы исполнимы крохи, а весь прочий — огромный — ущерб узаконивается данным участием. Что мы, москвичи, видим на примере «потерь природы Подмосковья» в 1992-2009 гг., ещё больше — тотального наступления бизнеса: застройщиков, «благоустроителей», дорожников на природные территории города и «зелёное кольцо» ЛПЗП вокруг него, с резким ухудшением среды обитания человека.

Как в капле воды отражается мир, эта история нашего региона (многажды повторённая в других уголках планеты) подтверждает данные моделирования пределов существования  капиталистической системы (один из них экологический) и вывод китайско-американского экономиста Ли Минци, что лишь переход к социализму (где социальный прогресс опережает рост потребления и особенно — выброс отходов во все среды обитания) остановит экологический кризис, а капитализм гарантированно убьёт биосферу, если люди продолжат его терпеть.

Примечания

Состояние потребления сегодня: 2000е

Гэри Гарднер, Эрик Ассадурян и Раджика Сарин

Китай по праву считается страной велосипедов. На всем протяжении ХХ столетия улицы его городов были заполнены буквально миллионами велосипедов, которые служили не только в качестве личного средства передвижения, но и как грузовой транспорт, начиная с перевозки строительных материалов и заканчивая доставкой цыплят на рынок. Еще совсем недавно, в начале 1980 х, частные автомобили были редкостью на улицах Китая.

Если последний раз вы побывали в Китае еще в 1980х, то, вернувшись сегодня в Пекин, Шанхай или любой другой китайский город, вряд ли узнаете их. В 2002 г. в стране было уже 10 млн частных автомобилей, и темпы роста числа автовладельцев продолжали ускоряться: в 2003 г. каждый день приблизительно 11 000 новых автомобилей вливались в потоки транспорта на дорогах Китая, т. е. всего за год появилось 4 млн новых частных автомашин. Объем продаж автомобилей увеличился на 60% в 2002 г. и более чем на 80% в первой половине 2003 г.

Промышленные аналитики полагают, что если высокие темпы роста сохранятся, то к 2015 г. на улицах Китая будут тесниться 150 млн автомобилей, что на 18 млн больше, чем в Америке в 1999 г. Представителям зарождающегося в Китае потребительского класса не терпится приобрести большую мобильность и одновременно более высокий социальный статус, олицетворением которого является автомобиль: миллионы готовы ждать месяцами и влезать в большие долги, чтобы стать провоз вестниками новой автомобильной культуры страны.

Для государства преимущества этого пути развития очевидны, и оно всячески его поощряет. Каждый новый китайский автомобиль обеспечивает два новых рабочих места китайским рабочим, а доход, который они получают, затем стимулирует развитие других секторов китайской экономики. Кроме того, стремление удовлетворить растущий спрос привлекает огромные инвестиции со стороны иностранных компаний: корпорация «Дженерал Моторс» уже потратила 1,5 млрд долл.¹ на строительство нового завода в Шанхае, а «Фольксваген» готовится выделить 7 млрд долл. на ближайшие пять лет, чтобы увеличить его производственную мощность.

Китай, конечно, следует по проторенной дороге, пусть даже и через 80 лет после того, как автомобиль стал общераспространенным средством передвижения в Соединенных Штатах. И все же история автомобиля в Китае не связана ни с китайцами, ни с автомобилями как таковыми. Начиная с ресторанов быстрого питания и заканчивая одноразовыми фотоаппаратами, на пространстве от Мексики до Южной Африки, большая часть мира головокружительными темпами вступает в общество потребления. По некоторым данным, сегодня «потребительский класс» насчитывает более 1,7 млрд членов, и почти половина из них проживают в развивающихся странах. Образ жизни и культура, ставшие привычными для Европы, Северной Америки, Японии и еще нескольких богатых регионов мира в ХХ столетии, обещают стать глобальными в ХХI веке [и стали: сегодня разрыв между богатыми и бедными в каждой из стран, в т.ч. по уровню и культуре потребления, уже значительней, чем между странами. Ещё в конце ХХ — начале ХХI века было наоборот. Прим.публикатора].

Безусловно, общество потребления обладает сильной притягательностью и несет с собой определенные экономические выгоды. Было бы несправедливо утверждать, что преимущества, полученные более ранним поколением потребителей, не должны быть доступны последующим поколениям. И все же безрассудный рост потребления в течение последнего десятилетия и ошеломляющие прогнозы, которые логически продолжают эту тенденцию, свидетельствуют о том, что мир в целом в скором времени столкнется со сложнейшей дилеммой. Если уровни потребления, свойственные сегодня нескольким стам миллионов наиболее богатых людей, будут скопированы даже хотя бы половиной из 9 млрд человек, а именно таков прогноз численности населения на 2050 г., то его воздействие на состояние водных ресурсов, качество воздуха, мировые леса, климат, биологическое разнообразие и здоровье человека будет очень серьезным.

Несмотря на подстерегающие опасности, существуют некоторые свидетельства того, что локомотив потребления замедляет свой ход, и не только в США и других странах, где большинство людей в достаточной степени обеспечены товарами и услугами, необходимыми для достойной жизни [тут автор излишне оптимистичен — уже через 10 лет ситуация в США и других развитых странах развернулась на 180⁰ как насчёт «замедляет», так и насчёт «обеспечены«. Прим.публикатора]. В 2003 г. в США было больше частных автомобилей, чем зарегистрированных водителей, при этом высоким спросом пользовались спортивные модели, потребляющие большое количество бензина.

Площадь новых зданий, построенных в 2002 г., стала на 38% больше, чем в 1975 г., несмотря на то, что среднее количество людей, проживающих в каждом доме, снизилось. Сами американцы также стали крупнее, причем настолько, что возникла целая индустрия с многомиллиардным оборотом, направленная на удовлетворение запросов «больших» американцев, обеспечивающая их негабаритной одеждой, особо прочной мебелью и даже безразмерными гробами. Если до сих пор не удается насытить потребительские аппетиты богатейших наций, то вряд ли можно рассчитывать на то, что потребительские привычки успеют распространиться повсеместно прежде, чем наша планета деградирует до неузнаваемости.

И все же есть основания надеяться на лучшее. Адепты потребления, экономисты, лица, определяющие политику, а также защитники окружающей среды разработали множество творческих решений для удовлетворения потребностей людей при одновременном смягчении экологического и социального ущерба, связанного с массовым потреблением. Эти решения не только могут помочь каждому человеку соблюдать равновесие между чрезмерным и недостаточным уровнем потребления, но также показывают, что в масштабах общества в целом необходимо перенести акцент на общественные товары и услуги, на приоритет услуг перед товарами, на товары с высоким содержанием вторично переработанного сырья и на возможность реального выбора для потребителей.

В совокупности эти меры способны обеспечить высокое качество жизни с минимальным ущербом для окружающей среды и приемлемым уровнем социальной справедливости. Секрет заключается в том, чтобы критически подходить не только к тому, сколько, но и к тому, как нужно потреблять [здесь критически важен момент, о котором автор ни слова: чтобы общественная организация потребления везде теснила — и вытесняла — частную. Общественный транспорт вместо частных а/м, публичные читальни — в т.ч. удалённые — вместо личных библиотек, вместо покупки каждым стиральных машин и другой сложной бытовой техники — фирмы предоставляют услуги стирки, глажки, ремонта и т. д. службы быта в коллективных центрах внутри зданий, как электрик или водопроводчик из ЖЭКа обслуживает квартиры. Теоретически это реализуемо и в рамках нынешней общественной системы, см. книгу Пола Хокинса, Эймори Ловинса и Гантера Ловинса «Естественный капитализм»: однако она зверски сопротивляется любым изменениям в эту сторону, в т.ч. из-за того, что её базис и настройка, рынок и демократия, «предпочитают» сиюминутные цели и выигрыши долговременным, почему последние неизменно оказываются в небрежении, ведь всё время случается нечто, на что надо ответить немедленно. Прим.публикатора].

Потребление — не такая уж плохая вещь. Мы должны потреблять, чтобы выжить, и население беднейших стран должно начать потреблять больше, чтобы обеспечить себе достойную жизнь и расширить свои возможности. Но потребление начинает угрожать благосостоянию людей и окружающей среды тогда, когда оно становится самоцелью, т. е. когда потребление становится первоочередной жизненной задачей отдельного человека или, к примеру, окончательным мерилом успеха экономической политики правительства. Страны с экономикой массового потребления, в ХХ столетии создавшие мир изобилия для многих, в ХХI веке будут вынуждены принять новый вызов: как сосредоточиться не на бесконечном накоплении благ, но на более высоком качестве жизни для всех с минимальным ущербом для окружающей среды.

Потребление в цифрах

В промышленно развитых странах потребление товаров и услуг постоянно увеличивалось в течение десятилетий, причем практически по всем параметрам, включая расходы домашних хозяйств, число потребителей и объемы добычи сырья. К таким же показателям сейчас стремительно приближаются многие развивающиеся страны. Эти цифры отражают картину современного мира, который неизменно преображается в условиях революции потребления.

Частные потребительские расходы — суммы, затрачиваемые на товары и услуги на уровне семьи,— в 2000 г. превысили 20 трлн долл. по сравнению с 4,8 трлн долл. в 1960 г. (по курсу 1995 г.). Четырехкратное увеличение расходов частично обусловлено ростом населения, но в большой степени также связано с ростом процветания во многих частях земного шара. За этими обобщенными цифрами кроются огромные различия в распределении расходов. Не менее 60% глобальных частных потребительских расходов приходится на 12% общей численности населения планеты, проживающих в Северной Америке и Западной Европе, в то время как треть населения мира, живущая в Юго-Восточной Азии и в Африке южнее пустыни Сахары, тратит всего лишь 3,2% общего объема (табл. 7—1).

В 1999 г. около 2,8 млрд человек — двое из каждых пяти человек на планете — тратили менее 2 долл. в день, что по данным Организации Объединенных Наций и Все мирного банка составляет минимум для удовлетворения основных потребностей. Примерно 1,2 млрд жили в состоянии «крайней бедности», что соответствует менее чем 1 долл. среднего ежедневного дохода. Беднейшее население планеты – это в том числе и сотни миллионов фермеров, живущих натуральным хозяйством, которые по определению не получают заработную плату и лишь изредка участвуют в рыночных сделках с использованием денег. Для них, как и для остальной части мировой бедноты, потребительские расходы сосредоточены практически полностью на удовлетворении основных жизненных потребностей.

Дополнительная информация автора

Что происходит с населением? По прогнозам специалистов из Подразделения ООН по вопросам народонаселения (United Nations Population Division), к 2050 г. численность населения мира увеличится на 41% и достигнет 8,9 млрд человек. Как рост объема продаж бытовой техники и автомобилей сводит на нет экономию энергии за счет внедрения более эффективных технологий, так и увеличение численности населения угрожает нивелировать прогресс в сокращении числа товаров, потребляемых на душу населения. Например, даже если в 2050 г. средний американец будет есть на 20% меньше мяса, чем в 2000 г., полное потребление мяса в Соединенных Штатах увеличится к 2050 г. на 5 млн.т только за счет прироста населения.

Поскольку ожидается, что 99% глобального прироста населения произойдет в развивающихся странах, эти страны должны с особым вниманием отнестись к двум неразрывно связанным между собой целям — стабилизации численности населения и роста потребления для обеспечения достойного уровня жизни. Промышленно развитые страны могут помочь развивающимся стабилизировать численность населения путем поддержки программ планирования семьи, образования и улучшения положения женщин. А также снизить воздействие роста потребления с помощью внедрения более экологически чистых и эффективных технологий. [Доступ к образованию сильно зависит от его статуса в данном обществе — право ли это граждан, предоставляемое им всем на равных и бесплатно, или услуга, покупаемая на рынке за свой кошт. Во втором случае прогресс образования затрудняется: всякая коммерциализация, распространение платности в сферы, где она раньше отсутствовала, уменьшает доступность образования, особенно наиболее качественных форм (и дороже обходится обществу). Прим.публикатора]

Однако было бы ошибкой думать, что проблема прироста населения актуальна только для бедных государств. Когда демографический рост сопровождается высоким уровнем потребления, как это происходит в Соединенных Штатах, значение первого резко возрастает. Например, несмотря на то, что американское население увеличивается примерно на 3 млн в год, а рост населения Индии равен почти 16 млн в год, прирост американского населения оказывает большее воздействие на окружающую среду. В том числе, они дополнительно выбрасывают в атмосферу 15,7 млн.т углерода по сравнению с 4,9 млн.т в Индии. Богатые страны, население которых продолжает расти, должны одновременно оценивать последствия как высоких уровней потребления, так и демографической политики государства.

Cуществуют также другие демографические тенденции, которые обсуждаются значительно меньше, но также удивительным образом связаны с потреблением. Например, в результате роста доходов, урбанизации и уменьшения количества членов в семье число людей, живущих под одной крышей, сократилось в 1970—2000 гг. с 5,1 до 4,4 в развивающихся странах и с 3,2 до 2,5 в промышленно развитых странах, в то время как общее количество домашних хозяйств возросло. Для возведения каждого нового дома необходимы земельный участок и строительные материалы. Кроме того, экономия за счет коллективного использования энергии, бытовой техники и хозяйственных принадлежностей тем ниже, чем меньше людей живут в одном доме. В результате каждый американец, который живет один, использует на 17% больше энергии на человека, чем семья, состоящая из двух человек. Даже в некоторых европейских государствах и в Японии, где общая численность населения либо увеличивается несильно, либо не растет совсем, изменения в составе семей должны изучаться как фактор роста потребления².

Состояние потребления сегодня

В то время как большая часть потребительских расходов приходится на более состоятельные регионы мира, количество потребителей распределено между промышленно развитыми и развивающимися странами немного более равномерно. Об этом ясно свидетельствуют результаты исследования, проведенного бывшим консультантом Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП) Мэтью Бентли, который описывает существование глобального «класса потребителей³». Эти люди имеют доход, эквивалентный более 7000 долл. с учетом паритета покупательной способности (т. е. доход измеряется относительно покупательной способности местной валюты), что примерно соответствует официальному уровню черты бедности в Западной Европе. Глобальный потребительский класс весьма неоднороден по уровню достатка, однако большинство его членов пользуются телевидением, телефоном и Интернетом и, соответственно, вбирают в себя ту культуру и те идеи, которые они распространяют. В целом глобальный потребительский класс составляет приблизительно 1,7 млрд человек, т.е. более четверти всего населения мира (табл. 7—2).

Почти половина глобального класса потребителей живет в развивающихся странах: на Китай и Индию, вместе взятые, приходится более 20% его общей численности (табл. 7—3). Фактически потребительский класс этих двух стран, насчитывающий 362 млн. человек, больше, чем во всей Западной Европе (хотя средний китаец или индус, конечно, потребляет существенно меньше среднего европейца). При этом многие развивающиеся страны вообще не представлены в этой новой потребительской волне: меньше всего численность потребительского класса в центральной и южной Африке, где он насчитывает всего 34 млн человек.

Действительно, на протяжении последних десятилетий этот регион по существу оставался в стороне от роста процветания, наблюдавшегося в остальной части мира. Если оценивать материальное положение населения по уровню частных потребительских расходов на душу населения, то в 2001 г. в районах Африки южнее Сахары люди стали жить на 20% хуже, чем за два десятилетия до этого, что еще больше расширило существующую пропасть между этой частью земного шара и промышленно развитым миром.

В развивающихся странах не только сосредоточена большая часть мирового класса потребителей; как правило, они также имеют наибольший потенциал для дальнейшего развития потребительского общества. Например, многочисленные потребители Китая и Индии составляют всего 16% населения региона, в то время как в Европе их 89%. Действительно, в большинстве развивающихся стран потребительский класс составляет менее половины населения, а зачастую и гораздо меньше, так что возможности для дальнейшего роста здесь весьма значительны.

Если исходить исключительно из прогнозов увеличения численности населения, то к 2015 г. глобальный потребительский класс по самым скромным подсчетам будет насчитывать 2 млрд. человек [Господский слой, эксплуатирующий людей и планету (т. н. «золотой миллиард»), и гадящий в колодец, из которого пьют, ныне щедро пополнился жителями стран третьего мира, став интернациональным явлением. Что исключительно здорово — главные, классовые различия между людьми выходят на первый план, теснят маскирующие их деления «Север — Юг», межстрановые и прочие. Прим.публикатора.].

Эти цифры показывают, что в XXI столетии основные события на глобальной потребительской арене будут разворачиваться не в государствах с традиционно потребительской экономикой, а в тех странах, которые только начинают приобщаться к мировой культуре потребления. В Докладе Программы ООН по окружающей среде за 2003 г. отмечается, что в результате увеличения числа автовладельцев в азиатских странах до среднего мирового уровня глобальный автопарк пополнится 200 млн автомобилей, что в полтора раза превосходит число автомобилей в США в настоящее время. Те, кто обеспокоен подобными перспективами, предлагают безотлагательно искать альтернативные, устойчивые пути к процветанию в регионе. И в то же время уместно ли переживать по поводу роста потребления в Азии и забывать при этом о необходимости реформ в богатых странах, где высокие уровни потребления были нормой в течение многих десятилетий? Первые индустриальные государства в Европе и Северной Америке, Япония и Австралия несут основную ответственность за глобальную деградацию окружающей среды, связанную с потреблением.

Тенденции роста потребления затрагивают фактически каждый вид товаров и услуг, и классифицировать их можно по разному. Особый интерес представляют такие основные блага, как продовольствие и вода; по их состоянию можно судить, обеспечиваются ли основные потребности населения. Рост доступа к другим объектам потребления показывает, насколько расширяются возможности выбора и насколько комфортнее становится жизнь людей.

Если говорить об обеспечении основных нужд, то здесь тенденции неоднородны. В промышленно развитых и развивающихся странах ежедневное потребление калорий с 1961 г. увеличилось, поскольку увеличились общие запасы продовольствия, по крайней мере на глобальном уровне. Несмотря на это, Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) сообщает, что 825 млн человек все еще недоедают и что в 1961 г. каждый человек в развитых странах в среднем ежедневно потреблял на 10% больше калорий (2947 калорий), чем потребляет сегодня среднестатистический житель в развивающихся странах (2675 калорий). Тот факт, что проблема голода сохраняется на фоне рекордных поставок продовольствия, говорит о том, что продукты питания до сих пор слишком дороги для беднейшего населения с их скудными доходами. К примеру, в Танзании, где расходы домашних хозяйств на душу населения составляли в 1998 г. 375 долл., 67% расходов уходило на продовольствие. В Японии домашние расходы на душу населения в том же году равнялись 13568 долл., и только 12% было потрачено на продукты питания⁴ (табл. 7—4).

Население богатых стран мира не только потребляют калории в большем количестве, чем бедные, но эти калории, кроме того, чаще поступают в организм в виде более ресурсоемких пищевых продуктов, таких как мясо и молочные продукты, для производства которых расходуется большое количество зерновых, воды и энергии. В промышленно развитых странах люди ежедневно получают 856 калорий из продуктов животного происхождения, в то время как в развивающихся странах эта цифра составляет 350 калорий.

В то же время потребление мяса увеличивается в наиболее преуспевающих регионах развивающегося мира по мере того как растут доходы и уровень урбанизации населения. В частности, половина мировой свинины съедается в Китае, а Бразилия занимает второе место после США по потреблению говядины. Мясо все больше потребляется в ресторанах быстрого питания, где его приготовление наиболее энергоемко. Согласно результатам недавнего маркетингового исследования, индустрия «фастфуда» в Индии увеличивается на 40% в год, и ожидается, что к 2005 г. объем продаж в этой отрасли составит более 1 млрд долл. Тем временем, ¼ населения Индии до сих пор не получают достаточного количества питательных веществ: их доля фактически не менялась в течение последних десяти лет [большая часть бедняков — и голодающих — живёт не в самых бедных, но в самых рыночных странах, поэтому % тех и других в Индии значимо больше, чем в КНДР (данные 2008 г.). Прим.публикатора].

Чистая вода и адекватные санитарные условия, которые являются неотъемлемым условием для предотвращения распространения инфекционных заболеваний, также входят в список основных потребностей. Как и в случае с большинством других благ, богатые нации имеют преимущественный доступ к воде и санитарным условиям, хотя в последние десять лет ситуация для беднейшего населения планеты несколько улучшилась. В 2000 г. 1,1 млрд человек не имели доступа к безопасной питьевой воде, который определяется как возможность использования как минимум 20 л воды в день на человека из источника в пределах одного километра от места проживания. Двое из каждых пяти человек не имели доступа к адекватным средствам санитарного обслуживания, т.е. не могли пользоваться канализационной сетью или отстойником либо даже обычной выгребной ямой. В этом отношении больше всего страдают жители сельских районов. В 2000 г. лишь 40% сельского населения имели возможность пользоваться адекватными санитарно техническими сооружениями по сравнению с 85% городских жителей.

По мере роста доходов люди получают доступ к непродовольственным товарам потребления, которые служат показателями благосостояния. Использование бумаги, например, имеет тенденцию увеличиваться по мере роста уровня грамотности населения и развития коммуникаций. В глобальном масштабе использование бумаги выросло более чем в 6 раз с 1950 по 1997 г. и удвоилось с середины 1970 х гг.; в конце ХХ в. средний англичанин использовал в 16 раз больше бумаги, чем в его начале. Действительно, большая часть мировой бумаги производится и используется в промышленно развитых странах: только Соединенные Штаты производят и используют треть всей бумаги в мире, а каждый американец потребляет более 300 кг бумажных изделий ежегодно. В развивающихся странах в среднем используется 18 кг бумаги в год. В Индии эта цифра составляет 4 кг в год, а в 20 африканских странах — менее 1 кг. По оценкам ЮНЕП, 30—40 кг бумаги — это минимум, необходимый для того, чтобы обеспечить начальный уровень грамотности и потребности в связи.

Рост благосостояния также открывает миллионам людей доступ к товарам, которые обещают новые уровни комфорта, удобства и новые виды развлечений (табл. 7—5). В 2002 г. в 1,12 млрд семей, т.е. примерно у 3/4 населения мира, был по крайней мере один телевизор. Телевидение стало основной формой проведения досуга [и вредной привычкой. Прим.публикатора]: в развитых странах каждый человек просиживает перед телевизором в среднем по 3 часа в день, т. е. половину своего ежедневного досуга. Телевидение — это не только источник местных новостей и развлечения; телевидение ежедневно завлекает зрителей бесчисленными товарами, которые показывают в рекламных роликах и в различных программах. «Картинки», которые наблюдает телезритель, попадают на экран телевизора со всех концов света. Учитывая, что 31% из этих 1,12 млрд семей подписаны на кабельные каналы, они ежедневно попадают под воздействие глобальной развлекательной культуры⁵.

Когда эти удобства только начинали появляться, многие из них считались роскошью, но теперь воспринимаются как нечто необходимое. Действительно, там, где вокруг этих товаров потребления начала развиваться социальная инфраструктура, некоторые из них стали неотъемлемой частью жизни. Телефоны, например, стали важнейшим средством связи: в 2002 г. в мире насчитывался 1,1 млрд фиксированных линий связи и еще столько же мобильных каналов. Существенный процент населения мира, включая огромное количество членов глобального класса потребления, теперь имеет по крайней мере базовый доступ к телефонной связи.

Коммуникации получили еще более широкое распространение с появлением Интернета. В настоящее время в мире насчитывается около 600 млн пользователей этого новейшего вида связи. Большая доля потребительских расходов приходится на товары, которые, воз можно, не являются необходимыми для создания минимального комфорта или для выживания, но делают жизнь более приятной. Эти товары включают все, начиная с вроде бы незначительных ежедневных удовольствий, например, конфет и содовой, и заканчивая крупными покупками, например, морскими круизами, драгоценностями и спортивными автомобилями.

Расходы на эти товары не следует ставить в вину глобальному классу потребителей в целом, так как наиболее разумные из них сами неодобрительно относятся к избыточному потреблению [стоит, т. к. их неодобрение — просто слова, сказанные на публику, а вот последствия потребления богатых и сверхбогатых наносят реальный вред природе и людям. Как пишет Анна Игнатьева в статье про возможность «потребительского перехода», «75% европейцев заявляют, что готовы покупать «экологически устойчивые» товары, даже если они стоят немного дороже обычных, и только 17% реально это делают. В литературе для описания этого явления используется понятие «value-action gap» (или «attitude-behaviour gap»), т.е. разрыв между убеждениями и конкретными действиями человека. Прим.публикатора].

Однако потраченные на такие товары суммы — свидетельство избыточного богатства, которое существует во многих странах. Действительно, данные о чрезмерных потребительских расходах заставляют усомниться в том утверждении, что человечество не может позволить себе удовлетворить многие из основных потребностей беднейших мира сего. Для того чтобы обеспечить в достаточном объеме продовольствие, чистую воду и начальное образование для мировой бедноты, потребовалось бы меньше, чем мы ежегодно тратим на косметику, мороженое и корма для домашних животных (табл. 7—6⁶).

Ускорение гонки потребления в ХХ в. привело к росту использования сырья, которое также является показателем уровня потребления наравне с расходами домашнего хозяйства и числом потребителей. С 1960 по 1995 г. объем используемых в мире полезных ископаемых вырос в 2,5 раза, использование металлов увеличилось в 2,1 раза, древесины — в 2,3 раза, а синтетических материалов, в том числе пластмасс,— в 5,6 раз. Увеличение потребления сырья опережало рост численности населения и продолжалось даже тогда, когда в глобальной экономике произошли определенные изменения и появились такие новые отрасли в сфере обслуживания, как телекоммуникации и финансы, которые не настолько материалоёмки, как обрабатывающая промышленность, транспорт и другие ранее доминировавшие отрасли промышленности. Например, потребление металлов удвоилось несмотря на то, что металлы стали играть значительно меньшую роль в создании материальных ценностей: в 2000 г. для того, чтобы произвести единицу экономической продукции стоимостью 1 долл., глобальная экономика использовала на 45% меньше металлов, чем за три десятилетия до этого [по этой причине срываются надежды на спонтанный переход к т.н. «цивилизации старьёвщика» —  перестройку хозяйствования так, чтобы радикально сократить потребление материалов и «экосистемных услуг», настолько же продлив срок службы и совместность использования всех долгоживущих полезных вещей. Прим.публикатора].

Уровни потребления топлива и материалов отражают ту же модель глобальной несправедливости, которая прослеживается в потреблении готовых товаров. В Соединенных Штатах, где проживает менее 5% населения мира, используется около четверти мировых ресурсов ископаемого топлива — сжигается почти 25% мирового угля, 26% нефти и 27% природного газа. Если добавить к этому потребление другими богатыми нациями, то станет очевидно, что всего лишь несколько стран мира доминируют в глобальном использовании сырья.

Что касается использования металлов, то США, Канада, Австралия, Япония и Западная Европа, вместе составляющие 15% мирового населения, используют 61% производимого ежегодно алюминия, 60% свинца, 59% меди и 49% стали [залог этому — присущие их банкам и ТНК способы хозяйствования (точней, хозяйничанья) в «третьем» мире. Прим.публикатора]. В этих странах уровень использования высок даже в пересчете на душу населения, особенно если сравнивать с аналогичными данными для менее благополучных стран. Средний американец использует 22 кг алюминия в год, в то время как на среднего индуса приходится 2 кг, а на каждого жителя африканского континента – менее 1 кг.

Тем временем, растущие во всем мире аппетиты в использовании бумаги приводят к увеличению спроса на древесные ресурсы. Запасы девственных лесов, предназначенные для производства бумаги, составляют приблизительно 19% всего мирового урожая древeсины и 42% древесины, заготовленной для «промышленного» использования (любого, кроме производства древесного угля). По прогнозам, к 2050 г. целлюлозно-бумажные предприятия будут создавать более половины мирового промышленного спроса на древесину.

Потребление таких видов сырья, как металлы и древесина, в принципе, могло бы не сильно зависеть от потребления товаров и услуг, т. к. многие товары могут быть переработаны или производиться из утилизированного сырья. Однако в большинстве стран в ХХ столетии сырье не проходило рециркуляцию для вторичного или третичного использования. Даже сегодня вторичная переработка обеспечивает очень незначительную долю материалов, используемых в мировом хозяйстве. Приблизительно половина используемого сегодня свинца поступает из переработанных источников, а также треть алюминия, стали и золота. На долю вторичной меди приходится только 13% по сравнению с 20% в 1980 г. Тем временем, уровень утилизации городских отходов, как правило, остается низким, даже в тех странах, которые могут себе позволить содержать инфраструктуру вторичной переработки. Например, те 24 страны из состава Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которые предоставляют соответствующие данные, в среднем отправляют на переработку только 16% городских отходов; при этом половина из них перерабатывает менее 10% отходов.

Доля поступления бумажного сырья из переработанного волокна также выросла очень незначительно, с 20% в 1921 г. до 38% на сегодняшний день. Если сравнивать эту динамику с темпами роста потребления бумаги, то оказывается, что количество непереработанной бумаги в последнее время стало выше, чем когда либо. Учитывая прогнозы ФАО, в соответствии с которыми с 2000 по 2010 г. глобальное потребление бумаги увеличится почти на 30%, доля вторичного использования бумаги имеет очень большое значение, и это соотношение будет в ближайшие годы существенно сказываться на состоянии мировых лесов.

Причины разные, а результат один

Глобальные аппетиты на различные товары и услуги возникают под влиянием во многом независящих друг от друга факторов, начиная с развития технологий и доступа к дешевой энергии и заканчивая появлением новых деловых механизмов, мощных средств связи, ростом населения и даже социальными потребностями людей. Эти несоизмеримые факторы, независимо от того, обусловлены ли они естественными причинами, исторической случайностью или являются продуктом человеческой мысли, в совокупности приводят к рекордным темпам роста производства и потребительского спроса. В результате совместного действия этих факторов сложилась экономическая система, способная обеспечивать невиданное прежде изобилие и вызывать беспрецедентные экологические и социальные последствия [первое — для немногих, второе — для всех. Прим.публикатора].

Все начинается с потребителя. Вслед за Адамом Смитом представители экономического мейнстрима утверждали, что потребители – «главные действующие лица», которые делают рациональный выбор с целью максимального удовлетворения своих потребностей. На самом же деле потребители принимают несовершенные решения на основе представлений, которые складываются под воздействием неполной или предвзятой информация. Их решения формируются в первую очередь под влиянием рекламы, культурных стереотипов, социальных влияний, физиологических импульсов и психологических ассоциаций, и каждое из этих влияний в отдельности может приводить к росту потребления.

Физиологические побуждения играют центральную роль в стимулировании потребления. Врожденное желание испытать радостное возбуждение и облегчить дискомфорт является мощным двигателем — подобно тому, как голод вел человека на поиски пропитания, это желание на протяжении тысячелетий помогало ему выживать и делало жизнь проще и легче. Такие импульсы закрепляются опытом потребления. То, что однажды в прошлом доставило нам удовлетворение, вызывает радостные воспоминания, поддерживая желание вновь испытать это ощущение.

В обществе потребителей, где есть в избытке продовольствие и другие товары, эти импульсы вызывают нездоровый уровень потребления, в частности потому, что они дополнительно стимулируются рекламой. Действительно, недавние исследования в области психологии показали, что эти импульсы могут взращиваться на подсознательном уровне, пробуждая желание потреблять в избытке. Ведь известно, что если человеку, не испытывающему жажды, предложить освежающий напиток, ему скорее всего захочется пить.

Потребительские привычки также имеют социальные корни. Потребление — частично социальный акт, через который люди выражают свою личную или групповую принадлежность, например, выбирая газету, издаваемую данной политической партией, или следуя моде, свойственной данной социальной группе.

В отличие от потребностей в пище, воде и других товарах, которые ограниченны пределами физиологических возможностей человека, социальные мотиваторы потребления, как правило, неиссякаемы. Например, к 1954 г. каждый средний англичанин уже имел вполне достаточную материальную базу для того, чтобы жить достойной жизнью, т. е. был обеспечен необходимым количеством еды и одежды, жильем и доступом к транспорту [это сильное преувеличение, около трети населения всего этого не имели и в конце 1960-х — или, скорее, их обеспечить автор не считает «необходимым». Прим.публикатора]. Поэтому увеличение расходов, сопровождавшее удвоение благосостояния на протяжении последующих сорока лет, было, скорее всего, связано с удовлетворением социальных и психологических потребностей. К примеру, после первой пары ботинок любая следующая покупка обуви продиктована отнюдь не тем, что нужно защитить ноги, а скорее стремлением к комфорту, стилю или определенному статусу. Такие желания могут быть безграничны и поэтому способны бесконечно двигать потребление по восходящей.

Изобилие товаров как следствие повышения эффективности производства в результате промышленной революции дополнительно пробуждает социальные и психологические мотивы потребления. Сегодня рабочие производят в неделю такое количество продукции, на которое в XVIII столетии уходило 4 года. Различные новшества, включая сборочную линию Генри Форда, позволили сократить время производства автомобильного шасси с 12,5 часов в 1913 г. до 1,5 часов в 1914 г., а теперь и того больше. Сегодня завод Toyota в Японии ежедневно производит 300 готовых автомобилей модели Lexus, используя труд только 66 рабочих и 310 роботов. Рост эффективности производства способствовал резкому сокращению затрат и активизации продаж. Одним из наглядных примеров является производство полупроводников: рост производительности помог снизить стоимость одного мегабита вычислительных возможностей с 20 тыс. долларов в 1970 г. до 2 центов в 2001 г. Такого порядка увеличение вычислительных возможностей при гораздо более низкой цене подхлестнуло современную компьютерную революцию.

Глобализация также позволила снизить цены и стимулировала потребление [в выигравших странах и социальных слоях, том самом потребительском классе, но подняла бедность, безработицу, сверхэксплуатацию, создала современное рабство на массовых производствах в странах с «китайской ценой» рабочей силы. Прим.публикатора].

С 1950 г. в результате серии раундов торговых переговоров тарифы на многие товары устойчиво снижались, что повлекло за собой реальные последствия для индивидуальных потребителей: например, австралийцы сегодня платят в среднем на 2900 австралийских долларов меньше за каждый автомобиль благодаря сокращениям тарифов, которые вступили в силу с 1998 г. Соглашение об информационных технологиях, подписанное в 1996 г. в рамках Всемирной торговой организации, полностью отменило тарифы на большинство компьютеров и информационных технологий, что позволило снизить стоимость многих товаров на 20—30%. Проведенные с 1950 г. восемь раундов глобальных торговых переговоров сегодня рассматриваются как основной фактор, повлекший за собой всемирную экономическую экспансию.

Мир в эпоху глобализации также позволил крупным корпорациям перешагнуть национальные границы в поисках более дешевой рабочей силы, чтобы платить новым рабочим всего 1 пенни в час. Количество зон экспортной переработки (ЗЭП), т. е. регионов с минимально регулируемым производством, которые обеспечивают продукцией глобальную торговлю, за прошедшие 30 лет выросло в результате повышения спроса на недорогую рабочую силу и стремления увеличить объемы экспорта. Если в 1975 г. насчитывалось 79 ЗЭП в 25 странах мира, то к 2002 г. их число выросло приблизительно до 3000 в 116 государствах. На их территории используется труд приблизительно 43 млн. рабочих, которые шьют одежду, спортивную обувь, собирают игрушки и другие товары за гораздо меньшие деньги, чем это стоило бы в индустриально развитых странах. Существование этих зон повышает доступность недорогих товаров для глобального потребителя, однако производителей часто критикуют за то, что на территории ЗЭП поощряется нарушение трудовых норм и прав человека [И даже не заикаются про потогонку, разрушительную для здоровья, и многих губящую. Прим.публикатора].

Различные технологические новшества зачастую повышали эффективность производства путем расширения технических возможностей в процессе извлечения ресурсов. Современные рыболовецкие суда, так называемые «супертраулеры», к примеру, могут пропускать сотни тонн рыбы в день. За 15 лет с начала их коммерческой эксплуатации использование этих судов стало одной из причин снижения численности популяций многих видов океанической рыбы на 80%.

В горнодобывающей промышленности теперь также используется более мощная техника: в США добывающие предприятия повсеместно применяют «mountain top removal», в результате чего некоторые горы становятся на десятки метров ниже своей первоначальной высоты. Вот другой пример: вместимость буксирующих грузовиков увеличилась в 8 раз — с 32 т в 1960 г. до 240 т в начале 1990 х.

Производительность труда каждого американского шахтера за тот же период выросла более чем втрое. Наконец, заводы по производству древесной щепы, где цельную древесину размалывают в стружку для производства изделий из бумаги и прессованной древесины, ежедневно превращают в опилки более 100 нагруженных доверху грузовиков. Подобный прогресс в способности человечества эксплуатировать обширные запасы ресурсов по более низкой стоимости помогает снабжать рынки недорогими товарами, таким образом подталкивая рост потребления.

Дешевая энергия и улучшение транспортных условий также стимулировали производство, поскольку способствовали снижению затрат и обеспечили более широкое распространение продукции. Несмотря на взлет цен на нефть в 1970 х гг., отрегулированная инфляцией цена в 1997—2001 гг. была только на 7% выше, чем в 1970—1974 гг. Сокращение затрат на транспортировку также помогло сделать товары доступными для большего числа людей. С 1980 по 1993 г. расценки на авиаперевозки на большинстве международных маршрутов снизились почти на 3%, и теперь покупатели в Европе и Северной Америке уже не удивляются, когда видят такие скоропортящиеся продукты, как яблоки из Новой Зеландии или виноград из Чили, на полках своих супермаркетов. Расширение рынков также позволяет компаниям по максимуму использовать разделение труда в процессе создания и поставки товаров и услуг на рынки сбыта, а также значительно экономить на масштабах, что в свою очередь также снижает производственные затраты.

Беспрецедентные темпы улучшения технологических и транспортных условий в ХХ столетии привели к появлению огромного количества новых видов товаров и услуг. В Америке аудитория радиослушателей достигла 50 млн человек за 38 лет, в то время как телевидению на это потребовалось 13 лет, а Интернету и того меньше — всего 4 года. Производственные линии в сфере информационных технологий продолжали работать не переставая: благодаря действию закона Мура — эмпирического правила, утверждающего, что мощность микропроцессоров удваивается каждые 18 месяцев,— на рынке постоянно появлялись все более и более мощные компьютеры и другая электронная продукция. Регулярное появление новых видов товаров в свою очередь привело к ускорению товарооборота этих изделий в последние 20 лет, стимулируя при этом рост потребления.

Движущие силы потребления можно обнаружить в тех экономических реалиях, с которыми сталкиваются современные корпорации. Большинство компаний имеет существенные постоянные затраты — расходы на тяжелое оборудование, производственные помещения и грузовые транспортные средства, необходимые для того, чтобы производить и продавать продукцию. Например, современный завод по выпуску полупроводников стоит около 3 млрд. долл. Эта огромная сумма должна быть выплачена даже в том случае, если уровень продаж недостаточно высок. Поэтому постоянные затраты представляют финансовый риск. Эту опасность можно уменьшить, если наращивать объемы производства и продаж настолько, чтобы распределить постоянные издержки на как можно больший объем изделий и разнообразные рынки. Таким образом, непрекращающееся давление, вызванное необходимостью покрывать постоянные издержки, вынуждает компании расширять производство и, следовательно, искать новых покупателей для выпускаемой ими продукции.

Потребность в новых клиентах дает бизнесу сильный стимул для развития множества новых инструментов стимулирования потребительского спроса, многие из которых спекулируют на физиологических, психологических и социальных потребностях человека. Реклама, возможно, наиболее мощный из этих инструментов. Сегодня реклама проникла почти во все виды средств массовой информации, включая коммерческое теле и радиовещание, печатные средства информации и Интернет. Глобальные расходы на рекламу достигали 446 млрд долл. в 2002 г. (по курсу 2001 г.), т. е. выросли почти в 9 раз по сравнению с 1950 г. (рис. 7—1⁷).

Более половины этих средств потрачены в США, где рекламные объявления занимают в среднем примерно две трети газетных полос, а также почти половину почтовой корреспонденции, которую получают американцы, и четверть эфирного времени на телевидении. В других странах реклама также продолжает активно развиваться. За пределами США расходы на рекламу выросли в 3,5 раза за последние 20 лет, причем особенно быстрый рост наблюдается в странах с молодой рыночной системой. В Китае только за 2002 г. расходы на рекламные объявления увеличились на 22%.

Реклама становится все более навязчивой и изощренной: например, производители все чаще пытаются вставлять свои изделия в контекст кинофильмов и телевизионных программ. К примеру, недавние исследования показали, что более чем в половине случаев подростки делают первую затяжку, посмотрев, как курят в кино. Несмотря на появившийся в 1990 г. добровольный «запрет» на размещение рекламы изделий табачной промышленности, в Соединенных Штатах фактическое число появлений рекламируемых товаров почти удвоилось: 85% из 250 лучших кинофильмов, снятых в период между 1988 и 1997 гг., содержат сцены курения. Действительно, в кино курение распространено втрое больше, чем в реальной жизни среднестатистических американцев. Голливуд зарабатывает, возможно, половину всех своих доходов за счет проката кинофильмов за рубежом, поэтому можно сказать, что курильщики в кино также работают на формирование вредных привычек на глобальном уровне. Неамериканские киностудии также все чаще служат в качестве средства для рекламирования табака. Приблизительно три четверти фильмов, снятых с 1991 по 2002 г. в Болливуде (индийский аналог Голливуда), включают сцены, где персонажи курят.

Инновационные деловые методы также помогли стимулировать потребительский спрос. Введение кредитных карт в Соединенных Штатах в 1940-х гг. позволило увеличить общий потребительский кредит почти в 11 раз с 1945 по 1960 г. Сегодня активное использование кредитных карточек продвигается очень энергично, так как прибыль компаний, выпускающих карты, зависит от того, насколько большой ежемесячный баланс потребители поддерживают на карте. В 2002 г. 61% американских пользователей кредитных карт держали на карте огромный ежемесячный баланс — в среднем 12000 долл. По 16% ставке. С такими процентами держатель карты должен оплачивать примерно 1900 долл. в год только за осуществление финансовых операций, а это больше, чем средний доход на душу населения (с учетом паритета покупательной способности валют) как минимум в 35 странах мира.

Кредитование также поощряет рост расходов в Азии, Латинской Америке и Восточной Европе. В Юго Восточной Азии доля домашних хозяйств в общем объеме банковских займов увеличилась с 27% в 1997 г. до 40% в 2000 г. В нескольких странах крупные производители автомобилей получили возможность расширять производственные линии благодаря взрыву спроса на кредитование. Представитель «Дженерал Моторс» Филип Муртауг подчеркивает важность развития системы кредитования в Китае:

«Мы ожидаем, что, как только здесь будут введены такие же системы всестороннего финансирования, какие существуют на предприятиях GM в США, наши продажи резко возрастут».

Наконец, государственная политика также иногда вносит свой вклад в поощрение роста потребления. Экономические субсидии, общая сумма которых в целом по миру составляет около 1 трлн долл. в год, могут иметь далеко идущие последствия, затрагивая различные отрасли экономики и попутно стимулируя потребление. Например, американское правительство начиная со времен Второй мировой войны предоставляло субсидии для пригородного жилищного строительства путем введения налоговых льгот и других привилегий. Заселение в просторные пригородные дома приводило к росту спроса на широкий ассортимент товаров длительного пользования, включая холодильники, телевизоры, мебель, стиральные машины и автомобили. Известно, что производство автомобилей [также субсидировавшееся правительством США, как и постройка хайвеев, из политических соображений — поддержки «средних» классов против рабочих и коррумпирование верхушки последних, вследствие чего американские города стали автозависимыми, а урбанизация — столь же экоопасной, как в «третьем мире». см. Вукан Вучик «Транспорт в городах, удобных для жизни», с.22-34. Прим.публикатора], в свою очередь, поглощает огромные объемы сырья, в том числе треть американского железа и стали, пятую часть алюминия и две трети свинца и каучука.

Кроме того, развитие пригородного жилищного строительства требовало увеличения государственных затрат на строительство новых дорог, пожарных станций, полицейских участков и школ. Чикагский Центр технологий развития жилья (Center for Neighborhood Technology) обнаружил в конце 1990 х гг., что экстенсивное развитие территорий приблизительно в 2,5 раза более материалоемко, чем интенсивное развитие. Таким образом, решение субсидировать пригородное жилищное строительство имело глубокие последствия для развития американской модели потребления во второй половине ХХ столетия.

Проблемы в раю

В 1999 г. в своей книге «Естественный капитализм», представляющей собой анализ экономики индустриально развитых стран, авторы Пол Хокинс, Эймори Ловинс и Гантер Ловинс утверждали, что Соединенные Штаты производят гигантские объемы того, что авторы предлагают называть «отходами», понимая под этим любые расходы, понесенные без получения каких либо ценностей. Эти издержки являются платой за огромное число невостребованных побочных продуктов и эффектов, производимых американской экономической системой, которые среди прочего включают загрязнение воздуха и воды, время, впустую потраченное в транспорте, ожирение и преступность. По расчетам авторов, эти излишние расходы обходились Соединенным Штатам по крайней мере в 2 трлн долл. в середине 1990 х гг., что примерно соответствует 22% общей стоимости американской экономики [готовность терпеть — и даже наращивать — эти объёмы отходов, мириться со следующей отсюда бессмысленной растратой ресурсов и нарастание общего экологического кризиса, обрушивающего большинство бизнесов — одно из проявлений общей иррациональности капитализма как общественной системы. Есть и другие. Прим.публикатора]. Конечно, это очень приблизительные оценки, но подобный анализ полезен как способ привлечь всестороннее внимание к «оборотной стороне» современной экономики промышленно развитых стран. В настоящее время становится трудно игнорировать социальные и экологические потери от развития индустриальной экономики.

Действительно, сам факт существования «отходов» в более традиционном понимании этого слова, т.е. образующихся в домашних хозяйствах, на рудниках, строительных площадках и фабриках, свидетельствует о том, что индустриальная [читай — капиталистическая, при социализме была возможность экоустойчивости] экономика дефектна по самой своей природе. В отличие от «товаров и услуг», произведенных миллионами других видов, живущих на нашей планете, которые вырабатывают полезные побочные продукты вместо ничего не стоящего мусора, в человеческой экономике изначально заложено невнимание к отходам производства и потребления. Последствия этого системного недостатка огромны, начиная с процесса добычи сырья. Например, на каждую тонну готовой к использованию меди приходится 110 т остаточной горной породы и руды. По мере того как месторождения металлов постепенно сокращаются, отходы имеют тенденцию увеличиваться: для того чтобы получить количество золота, необходимое для одного обручального кольца, в добывающей промышленности производится около 3 т токсичных отходов.

Данные об отходах потребления также открывают глаза на многое, особенно если рассматривать богатые страны. Средний житель любой из стран Организации экономического сотрудничества и развития производит 560 кг городских отходов в год, и все кроме трех из тех 27 стран, которые предоставляют свои данные, в 2000 г. производили больше отходов на душу населения, чем в 1995 г. Даже в таких странах, как Норвегия, которые считаются лидерами в области природоохранной политики, до сих пор не решена проблема сокращения поступления отходов.

В 2002 г. средний норвежец производил 354 кг отходов, т. е. на 7% больше, чем в предыдущий год. Доля переработанных отходов также возрастала, но остановилась на уровне менее половины от общего количества произведенных отходов. Тем временем, американцы остаются мировыми чемпионами по отходам, производя на человека на 51% больше городских отходов, чем средний житель любой другой страны из состава Организации экономического сотрудничества и развития. Немного обнадеживают сообщения о том, что в Соединенных Штатах образование отходов на человека стабилизировалось на уровне 1990 х гг. Однако эти цифры все еще очень высоки, и на фоне продолжающегося в США роста численности на селения общие объемы мусора огромны.

Тенденции в использовании природных ресурсов и изменении состояния экосистем указывают на то, что природные ландшафты также испытывают сильный стресс под действием роста потребления (табл. 7—7⁸). В 2002 г. в журнале «Наука» (Science) появилась публикация, основанная на результатах исследований, проведенных международной командой экологов, экономистов и биологов — специалистов в области охраны природы. В статье было сказано, что почти все мировые экосистемы сокращаются под натиском человека, уступая место жилым за стройкам, фермерским хозяйствам, торговым площадям, заводам и фабрикам [эта тенденция продолжалась и далее, в 2020 г. масса первых и вторых сравнялись. Прим.публикатора].

Исследования показали, что слой морских водорослей сокращается на 0,01— 0,02% каждый год, тропические леса — на 0,8%, улов морской рыбы — на 1,5%, площадь пресноводных экосистем (болот, заливных лугов, озер и рек) — на 2,4%, а мангровые леса исчезают с угрожающей скоростью — на 2,5% ежегодно. Кроме того, приводились данные о больших ежегодных потерях площади коралловых рифов, естественных пастбищ и пахотных земель, которые трудно установить количественно. Положительная тенденция была отмечена только в зоне умеренных и бореальных лесов, площадь которых начала вырастать на 0,1% ежегодно после того, как уменьшалась на протяжении многих десятилетий. Достоверным подтверждением глобальной деградации окружающей среды служит Индекс живой планеты: с помощью этого показателя, предложенного Международной организацией WWF, измеряется здоровье лесных, морских, пресноводных и других природных экосистем. Этот индекс продемонстрировал 35% ухудшение экологического благополучия планеты с 1970 г. (рис. 7—2⁹).

Еще одним критерием оценки воздействия человеческого потребления на глобальные экосистемы является так называемый «экологический след» (ecological footprint) – система оценки, основанная на измерении площади продуктивных земель, необходимых для производства достаточного для данной экономической системы количества ресурсов и ассимиляции получаемых ею отходов. Вычисления, сделанные группой под названием «Новое определение прогресса» (Redefining Progress), штаб квартира которой находится в Калифорнии, показывают, что Земля располагает 1,9 га биологически продуктивных земель на человека, способных снабжать нас необходимыми ресурсами и поглощать наши отходы. Тем не менее, запросы мировой экономики сегодня настолько велики, что средний человек использует не менее 2,3 га продуктивных земель. Эти обобщенные цифры, безусловно, скрывают за собой огромный диапазон значений «экологического следа»: так, среднему американцу необходимо 9,7 га земель, а жителю Мозамбика — всего 0,47 га [точнее, нынешняя мир-экономика устроена так, что «американцы» присваивают 9 га, оттеснив «мозамбикцев» на 0,47, именно потому что большая часть ТНК, осуществляющих данное оттеснение и присвоение — американские. Это же верно для других компонент «экологического следа» — потребления древесины и «услуг» насекомых-опылителей (и других природных агентов опыления): обе связаны с утратой биоразнообразия. Везде представители «потребительского класса», он же «золотой двухмиллиард», присваивают чужое, «произведённое» природой тех стран, которую их компании уничтожают, куда сбрасывают отходы и т.д. Прим.публикатора].

Подобный анализ показывает, что мировые уровни потребления превысили экологическую емкость планеты уже в конце 1970-х или начале 1980 х гг. Поддержание такого чрезмерного уровня потребления возможно только за счет исчерпания резервов природных ресурсов до такой степени, когда, например, откачка артезианских вод приводит к снижению уровня грунтовых вод.

Настойчивое стремление вступить в общество массового потребления во многих странах также коррелирует со снижением показателей здоровья.

«Болезни потребления» становятся все более распространенными. К примеру, курение — потребительская привычка, подпитываемая десятками миллиардов долларов, затраченных на рекламу, – ежегодно служит причиной около 5 млн смертей во всем мире. В 1999 г. медицинские расходы и снижение производительности труда, связанные с потреблением табака, стоили США более 150 млрд долл.— почти в 1,5 раза больше, чем доход пяти самых больших многонациональных табачных компаний в том же году.

Избыточный вес и ожирение, обычно как следствие неправильного питания и сидячего образа жизни [а также т.н. «продуктовых пустынь» в бедных районах городов;  хуже того, фастфуд — корпорации вроде Nestle направленно подталкивают жителей стран «третьего мира» к неправильному питанию, вместе с коррумпированными местными политиками делая особенно доступным именно и только его, тогда как в «первом» — берут на себя обязательства по обеспечению здоровой и сбалансированной диеты, отчасти даже выполняют их. Прим.публикатора], являются проблемой для более чем миллиарда человек, снижают качество жизни в целом, а так же вынуждают общество тратить миллиарды долларов на здравоохранение и способствуют быстрому росту заболеваемости сахарным диабетом. По данным за 1999 г., в Соединенных Штатах 65% взрослых страдают излишним весом, что сегодня влечет за собой 300 тыс. смертей ежегодно и как минимум 117 млрд долл. расходов на медицинские услуги.

[Причём ожирение прогрессирует на фоне несокращения числа голодающих: с приходом пандемии коронавируса число их даже сильно выросло. Особенно среди детей и подростков: их ожирением страдает в 10 раз больше, чем 40 лет назад, решающая роль в этом «печенек» и прочего высококалорийного фастфуда недавно была показана на эквадорских индейцах шуар. Переедание оказалось существенным фактором ожирения, а физические упражнения — почти бессильными в том, чтобы его затормозить. Прим.публикатора]

Если исходить из динамики Индекса социального здоровья, предложенного Университетом в Фордэме, общий уровень «социального здоровья» в Соединенных Штатах за последние 30 лет также снизился. Изменение этого индекса с 1970 г. констатировало рост бедности, числа самоубийств в подростковом возрасте, несовершенство системы страхования здоровья и неравенство доходов. Несмотря на более высокие уровни потребления, по многим показателям развития Соединенные Штаты проигрывают большинству развитых стран: так, США занимают последнее место в списке 17 стран ОЭСР, для которых был просчитан так называемый Индекс бедности населения для индустриальных стран. Этот индекс, разработанный в рамках Программы развития ООН, интегрирует показатели бедности, функциональной неграмотности, продолжительности жизни и социального участия.

Исследования, проведенные в странах ОЭСР, также свидетельствуют об отстранении населения от гражданской активности в некоторых промышленно развитых государствах, особенно в Соединенных Штатах и Австралии. В обеих странах уровень членства в формальных организациях снизился, так же как уровень участия в собраниях и готовности брать на себя роль лидера. Неформальные социальные контакты — игра в карты с соседями, пикники и т. п.— также стали заметно более редкими в обеих странах, как и уровень доверия друг к другу среди населения и в учреждениях [это прямое следствие роста бедности и неравенства. Прим.публикатора]. Данные относительно других процветающих стран более оптимистичны, хотя начальные признаки социального разобщения очевидны и здесь [сегодня эта тенденция достигла пика — недоверие к демократии возросло везде (максимально в англосаксонских странах), за исключением скандинавских стран, Нидерландов, Швейцарии и Израиля. Прим.публикатора].

Во многих европейских странах уровень членства в организациях остается высоким, однако степень активности участия в жизни общества и личного взаимодействия постепенно снижается, а членство чаще всего носит непродолжительный характер. Даже в Швеции, где были традиционно развиты различные формы общественной самоорганизации, появляются некоторые поводы для беспокойства: население становится все более аполитичным, снижается уровень доверия к учреждениям.

Профессор Гарварда Роберт Путнам, специализирующийся в области общественной политики, выделяет три главных особенности американского общества, влияющих на снижение гражданской активности: дефицит времени, рост малоэтажного строительства и телевидение как основной вид досуга. Вместе эти факторы на 50% обусловливают сложившуюся ситуацию, при этом все три связаны с высоким потреблением: нехватка времени часто вызвана необходимостью много работать, чтобы потакать своим потребительским привычкам; разрастание жилой застройки есть функция от автомобильной зависимости и желания жить в большом доме и владеть большим имуществом; телевидение в свою очередь поощряет потребление через воздействие рекламы и телепрограмм, в которых потребительский образ жизни представляется в романтизированном виде.

Возможно, главной уликой, доказывающей, что дальнейший рост потребления перестал предлагать новые преимущества, являются результаты исследований, показывающие, что уровень личного благосостояния в богатых странах продолжает расти, а доля людей в этих же странах, которые утверждают, что они «очень счастливы», остается неизменной. По данным этих исследований, в малообеспеченной среде количество людей, заявляющих, что они «счастливы», по мере роста доходов увеличивается, но в следующей по доходам группе населения взаимосвязь между ощущением счастья и дальнейшим ростом процветания нарушается. Тот факт, что дальнейший рост обеспеченности и потребления не может принести удовлетворения, пожалуй, является наиболее красноречивым аргументом в пользу того, что настала пора переоценить существующее отношение к потреблению.

Неспособность потребления обеспечить полноценную жизнь вызывает разочарованность среди ученых, лиц, принимающих решения, и широкой общественности. В 1990е гг. было издано множество книг, в которых высказывалась критика в адрес обществ, построенных на потреблении. Названия говорят сами за себя: «Американцы сорят деньгами», «Переутомленная Америка», «Век всеобщего потребления», «Как бороться с потреблением», «Высокая цена материализма», а также многие другие. Хотя исследования во многом отличаются друг от друга, авторы сходятся на том, что общество, ориентированное на потребление, нежизнеспособно по социальным или экологическим причинам.

Недовольство последствиями роста потребления в последнее время также заметно как в политической среде, так и среди простых граждан. Несколько европейских правительств уже осуществляют или планируют провести реформу по изменению рабочих графиков и введению льгот для семейного отдыха. Часть населения в Европе и Соединенных Штатах начинают вести более скромный образ жизни. Медленно но верно в сознании людей потребление с главных ролей начинает переходить на роли второго плана [этот оптимизм не сбылся: как показывает Анна Игнатьева, в отличие от демографического перехода, потребительский так и не произошёл: собственно, при капитализме он невозможен].

Новая роль для потребления?

Несмотря на проблемы, коренящиеся в обществе потребления, а также на то, что уже предприняты первые шаги в попытке перевести рельсы общественного развития на менее разрушительный путь, большинство людей в развитых странах все еще ориентированы на рост потребления, в то время как большая часть населения развивающихся стран продолжают прозябать в бедности. Чтобы можно было и дальше развивать интерес к новой роли потребления в жизни людей, необходимо найти ответы на 4 ключевых вопроса:

· Действительно ли качество жизни глобального потребительского класса повышается с ростом потребления?

· Может ли общество придерживаться сбалансированного потребления, особенно потребления в гармонии с окружающей природной средой?

· Может ли общество изменять выбор потребителя в сторону «подлинности» этого выбора?

· Может ли общество принять в качестве приоритета удовлетворение основных потребностей всех его членов?

Отдельный человек, будучи важным арбитром в этом вопросе, мог бы задуматься о своих личных затратах, связанных с высоким уровнем потребления. Сюда входят денежные расходы, а также время и усилия, потраченные на то, чтобы зарабатывать для поддержания высокого уровня потребления, и время, которое приходится уделять собственному имуществу, чтобы содержать его в чистоте и порядке, модернизировать, поддерживать в рабочем состоянии и т. п. [и что с высокой вероятностью эти усилия останутся безрезультатными, в том  смысле, что всё текущее потребление у значительной части населения осуществляется за счёт долго, а не доходов. Значительная часть американцев не может найти $400, если вдруг придёт беда, а у многих баланс долгов и доходов отрицательный. Но даже это не препятствует росту потребления, ибо без него капитализм не может. Что было впервые показано в сатире Веркора и Коронеля «Квота, или сторонники изобилия» — чтобы производство прибавочной стоимости продолжалось, людей требуется заставить не только работать себе во вред, но и потреблять таким же способом. Прим.публикатора] Наконец, человеку стоит задуматься о том, как потребление заменяет ему общение с семьей и друзьями.

Как отдельным людям, так и высшим должностным лицам стоит обратить внимание на тот кажущийся парадокс, что качество жизни часто можно улучшить, действуя в рамках определенных ограничений на потребление. Леса, например, могут быть доступны абсолютно всем без ограничений, если частота проведения рубок не превышает сроки возобновления. Если говорить о каждом отдельном человеке, то тот, кто устанавливает для себя конкретные параметры личного благополучия, на пример, берет за правило ежедневно делать физические упражнения и хорошо питаться, скорее всего, будет иметь более высокое качество жизни, чем тот, кто ни в чем себя не ограничивает. Действительно, основная предпосылка экономики массового потребления, которая заключается в том, что неограниченное потребление приемлемо и даже желательно, существенно расходится с жизненными моделями из мира природы и с постулатом о необходимости самоограничения, который красной нитью проходил через труды величайших философов и религиозных идеологов в различных культурах на протяжении большей части истории человечества.

Далее, можно ли считать наше потребление экономически, социально и экологически сбалансированным? В обществе массового потребления законы и экономические стимулы зачастую поощряют население переступать через ключевые экономические, социальные и экологические границы. Банки и кредитные организации предлагают потребителям брать на себя тяжелые долговые обязательства; предприятия и частные лица используют леса, грунтовые воды и другие возобновимые ресурсы сверх их способности к восстановлению; начальство часто вознаграждает сотрудников за сверхурочную работу. Каждая из этих крайностей имеет свою цену, которую приходится платить за счет личного или общественного благополучия. Существует множество изобретательных способов гармонизировать потребительский выбор с социальными нуждами и потребностями окружающей среды, начиная с законодательства, устанавливающего уровни содержания в продукции вторично переработанного сырья и заканчивая документами, гарантирующими «возврат» продукции, т.е. предусматривающими ответственность производителей за товары и отходы, которые они создают.

Следующий вопрос заключается в том, имеют ли потребители возможность «реального» выбора, обеспечивающего удовлетворение их потребностей? Понятно, что общество массового потребления может предложить гораздо большее количество изделий и услуг, чем любая другая экономическая система в истории человечества [это неверно: «услуги» образования, здравоохранения, отдыха на природе, транспорта для поездок по стране, всё то, что относится к «воспроизводству человека» при социализме были доступней и обильнее численно — один из признаков опережающего развития соцстран в плане общественного прогресса. А меньшее разнообразие изделий в сфере прод- и промтоваров компенсировалось их лучшим качеством (отсутствием разного рода подделок с фальсификатами, выдаваемыми за «тот же товар»… а иногда даже и нет) и доступностью для людей по деньгам. Прим.публикатора].

И все же потребители не всегда находят то, что им действительно нужно. Рассмотрим пример с транспортом: безопасный и удобный доступ к всего лишь пяти альтернативным способам передвижения — пешком, на велосипеде, в общественном транспорте и на автомобиле, своем или чужом,— дает человеку более реальную возможность добраться до места назначения, чем ассортимент из 100 моделей у фирмы дилера [Именно то, что общественная инфраструктура, обеспечивающая равный и бесплатный доступ граждан, важней изобилия товаров на рынке — главное преимущество социализма. Что сейчас даже буржуазные авторы начинают понимать. Прим.публикатора]. Даже там, где существует возможность реального выбора, наиболее желательный выбор может оказаться недоступным, взять хотя бы ситуацию с натуральными продуктами в некоторых странах. Правительства должны пересмотреть экономические стимулы, а также существующие нормы и правила, чтобы гарантировать, что компании предлагают доступный выбор, отвечающий потребностям потребителей. Они также могут сыграть свою роль в ограничении избыточного потребления, прежде всего путем отмены потребительских стимулов, таких как энергетические субсидии или поощрение низкой плотности застройки территорий.

И наконец, может ли общество создать такую этику потребления, в которой приоритетным будет удовлетворение основных потребностей всех его членов? Физическое благополучие, включая доступ к здоровой пище, чистой воде и санитарным условиям, образование, здравоохранение и физическую безопасность, является основой всех личных и общественных достижений

[Капитализм с этим не справился даже в развитых странах, классовые различия — главная причина разрыва в среднеожидаемой продолжительности жизни, достигающего 10-15 лет, и радикально худшего её качества у «низших классов».

«Новое исследование показывает, что бедность не только сокращает жизнь, но и существенно снижает ее качество в пожилом возрасте.  Богатые остаются здоровыми на 9 лет дольше, чем люди с небольшим достатком (по данным США и Великобритании). В возрасте 50 лет богатые люди могут ожидать еще 31-33 года здоровой жизни, бедные – 22-24 года. Речь идет о количестве лет жизни, которые прожиты без инвалидности. Достаток – ведущий социально-экономический фактор, предсказывающий возраст, в котором человеку требуется помощь окружающих в таких рутинных вещах, как, например уход за собой, одевание, вставание с постели.

Раньше ученые фокусировались преимущественно на сравнении продолжительности жизни бедных и богатых, а нее ее качества. По данным 2016 года, 1% самых богатых американцев живет почти на 15 лет дольше, чем 1% самых бедных. В 2018 году ученые показали, что в Великобритании богатые живут на 10 лет дольше бедных.

Новые данные британской NHS показывают, что у мужчин первое серьезное хроническое заболевание в среднем диагностируют в 56 лет, у женщин – в 55. Но в самых бедных районах эти показатели – 49 и 47 лет соответственно».  Источник Здравозахоронение. Прим.публикатора].

Пренебрежение этими основами неизбежно ограничивает возможности большого числа людей реализовать свой личный потенциал — и свою способность внести осознанный вклад в жизнь общества. В мире, где количество людей, живущих менее чем на 2 долл. в день, превышает численность глобального класса потребителей, стремление богатых стать еще богаче без всяких гарантий, что это сделает их счастливее, ставит серьезные этические вопросы. Даже если отбросить моральный императив, забота о всеобщем благе отвечает интересам каждого отдельного человека. Невнимание к потребностям беднейших может угрожать безопасности богатого населения и вести к увеличению расходов на защитные меры. Необходимость тратить миллиарды долларов на войны, обеспечение безопасности границ и поддержание мира, возможно, напрямую обусловлена игнорированием актуальных мировых социальных и экологических проблем.

То же самое происходит на уровне отдельных сообществ. Расходы на частное образование, проживание в элитных коттеджных поселках и домах с системой сигнализации — вот чем оборачивается нежелание вкладывать средства в решение проблем, с которыми сталкиваются бедные. Оказывается, удовлетворять основные жизненные потребности всего населения — и благородно, и разумно.

Итак, если мы сможем найти ответы на перечисленные 4 вопроса, то потребление постепенно перестанет занимать центральное место в нашей жизни, и у нас по явится свободное время для построения гражданского сообщества и укрепления межличностных отношений, т. е. будут созданы факторы, которые, по убеждению психологов, необходимы человеку для полноценной жизни. Способствуя смещению общественных приоритетов в сторону роста благополучия людей вместо простого накопления материальных ценностей, потребление может действовать не просто как двигатель экономики, но как инструмент улучшения качества жизни.

Список литературы

1. Anders Hayden Europe’s Work Time Alternatives//John de Graaf, ed. Take Back Your Time. San Francisco: Berrett Koehler, 2003. P. 204.

2. Andrew Balmford et al. Economic Reasons for Conserving Wild Nature//Science. 9 August 2002.

3. Angus Maddison The World Economy: A Millennial Perspective. Paris: OECD, 2001.

4. Bob Coen Universal McCann’s Insider’s Report on Advertising Expenditures. June 2003. www.mccann.com/insight/bobcoen.html.

5. Employment and Social Policy in Respect of Export Processing Zones. International Labour Organization, Committee on Employment and Social Policy. Geneva: November 2002.

6. FAOSTAT Statistical Database. U.N. Food and Agriculture Organization (FAO). apps.fao.org.

7. Gary Gardner and Payal Sampat Mind Over Matter: Recasting the Role of Materials in Our Lives//Worldwatch Paper 144. Washington DC: Worldwatch Institute, December 1998.

8. Human Development Report 2003. U.N. Development Programme (UNDP). New York: Oxford University Press, 2003.

9. J. R. McNeill Something New Under the Sun: An Environmental History of the 20th Century World. New York: W.W. Norton & Company, 2001. P. 315.

10. Janet Abramovitz and Ashley Matoon, Paper Cuts: Recovering the Paper Landscape//Worldwatch Paper 149. Washington, DC: Worldwatch Institute, December 1999. P. 6, 11—12.

11. John A. Bargh Losing Consciousness: Automatic Influences on Consumer Judgment, Behavior, and Motivation//Journal of Consumer Research. September 2002. P. 280—285.

12. John de Graff, David W homas Naylor, Affluenza: The All Consuming Epidemic. ann, and T San Francisco, CA: Berrett Koehler Publishers, Inc., 2001. P. 149.

13. State of the Nation’s Housing 2003. Joint Center for Housing Studies. Cambridge, MA: Harvard University, 2003. P. 32.

14. Joint WHO/FAO Expert Consultation on Diet, Nutrition and the Prevention of Chronic Diseases. WHO and FAO. Geneva: 2002.

15. Joshua Kurlantzick Charging Ahead: America’s Biggest New Export — Credit Cards — Could Bring Down the World Economy//Washington Monthly. May 2003. P. 28—29.

16. Judith Mackay and Michael Eriksen The Tobacco Atlas. Geneva: WHO, 2002. P. 50.

17. Living Planet Report 2002. WWF International, UNEP, and Redefining Progress (RP). www.panda.org/news_facts/publications/general/livingplanet/index.cfm.

18. Lizabeth Cohen A Consumer’s Republic: The Politics of Mass Consumption in Postwar America. New York: Alfred A. Knopf, 2003.

19. Majid Ezzati and Alan D. Lopez Estimates of Global Mortality Attributable to Smoking in 2000//The Lancet. 13 September 2003. P. 847—852.

20. Mathis Wackernagel et al. Tracking the Ecological Overshoot of the Human Economy//Proceedings of the National Academy of Sciences. 9 July 2002. P. 9268.

21. Matthew Bentley Forging New Paths to Sustainable Development//UNEP Background Paper. Asia Pacific Expert Meeting on Promoting Sustainable Consumption and Production Patterns. Yogyakarta, Indonesia: 21—23 May 2003.

22. Matthew Bentley Sustainable Consumption: Ethics, National Indices and International Relations. PhD dissertation, American Graduate School of International Relations and Diplomacy. Paris: 2003.

Оригинал в State of the World 2004. New York: W.W. Norton & Company, 2004. 245 p.

Примечания

Взлёт и падение потребительских культур: 2010е

Эрик Ассадурян

В документальном фильме 2009г. «Век глупцов¹» выдуманный историк, являющийся, возможно, последним человеком на земле, просматривает архивные съемки 2008 года и размышляет о последнем годе, когда человечество могло спасти себя от глобальной экологической катастрофы. Размышляя о жизни нескольких людей – индийском бизнесмене, строящем новый дешевый самолет, британской общине, обеспокоенной климатическими изменениями, но противящейся постройке новой ветряной турбины в их округе, нигерийском студенте, стремящемся к американской мечте, американском нефтянике, который не видит противоречия между своей работой и любовью к природе, – историк задается вопросом:

«Почему мы не спасаем себя, когда имеем возможность для этого? Были ли мы настолько глупы? Или, может, на определенном этапе мы не были уверены, достойны ли спасения?»

Думается, вопрос отнюдь не в глупости людей или их стремлении к саморазрушению, а в культуре. Люди являются частью культурных систем, они формируются и удерживаются этими системами, и в большинстве своем они действуют в рамках культурных реалий. Культурные нормы, символы, ценности и традиции, вместе с которыми растет человек, становятся «естественными». Так, для людей, живущих в потребительском обществе, просьба ограничить потребительские запросы сродни просьбе перестать дышать: они могут задержать дыхание на мгновение, но потом они вновь жадно начнут втягивать воздух. Водить машины, летать на самолетах, жить в больших домах, использовать кондиционеры… Все это не декадентские излишки, а попросту естественная часть их жизни, по крайней мере в соответствии с культурными нормами, присущими все большему числу потребительских обществ по всему миру.

Несмотря на то, что все это кажется естественным людям, являющимся частью этих культурных реалий, эти паттерны не являются ни устойчивым, ни врожденным проявлением человеческой натуры. Они формировались в течение нескольких столетий и сегодня их активно подпитывают и распространяют среди миллионов людей в развивающихся странах. Во избежание краха всей человеческой цивилизации, необходима целостная трансформация доминирующих культурных моделей (паттернов). Подобная трансформация должна будет отвергнуть консьюмеризм – культурную ориентацию, когда люди находят смысл, сущность и признание через то, что они потребляют, – и на его место поставить новую систему, ориентированную на социальную и экологическую ответственность.

В этом процессе появится новое, более правильное понимание понятия «естественный». Оно будет означать индивидуальный и общественный выбор, который причиняет минимальный экологический ущерб, или еще лучше, направлен на восстановление экологической системы Земли. Подобный переход, который является чем-то большим, чем простое использование новых технологий и политики, зачастую считающимися ведущими элементами, необходимыми для перехода к социально и экологически ориентированному обществу, радикально изменит понимание и поступки людей.

Трансформация культур, конечно же, задача не легкая. Понадобятся десятилетия усилий, за время которых «культурные» пионеры – люди, которые смогут выйти за рамки своих культурных реалий и критически оценить их, – будут неустанно трудиться, чтобы переориентировать ключевые институты, формирующие эту самую культуру: образование, бизнес, правительство, СМИ, а также общественные движения и устоявшиеся человеческие традиции. Использование этих ведущих элементов культурных изменений будет считаться критическим, если человечество намерено выжить и развиваться в течение веков и тысячелетий и доказать, что мы действительно стоим того, чтобы «спастись».

Экологическая нерациональность сегодняшних потребительских паттернов (моделей)

В 2006 г. люди по всему миру потратили $30 трлн. на товары и услуги (в долларах 2008 г.). Данные расходы включают в себя основные потребности, такие как еда и жилье, но по мере возрастания дискреционных доходов, люди все больше тратят на потребительские товары – от более дорогой еды и больших домов до телевизоров, машин, компьютеров и путешествий на самолетах. Только за 2008 г. люди по всему миру купили 68 млн. машин, 85 млн. холодильников, 297 млн. компьютеров и 1.2 млрд. сотовых телефонов².

Потребление значительно выросло за последние пять десятилетий – на 28% от $23.9 млн., потраченных в 1996г., и в шесть раз по сравнению с $4.9 млн., потраченными в 1960г. (в долларах 2008г.). Часть этого роста обусловлена ростом населения, но число людей увеличилось в 2.2 раза в период между 1960 и 2006 гг. Однако потребительские расходы на человека почти утроились³.

По мере роста потребления все больше ископаемых видов топлива, минералов и металлов извлекается из недр земли, все больше земли обрабатывается для выращивания продуктов (или же определяют земли под пастбища, так как люди с более высокими доходами начинают употреблять больше мяса). В период с 1950-го по 2005 гг., например, добыча металлов выросла в шесть раз, потребление нефти – в восемь раз, а потребление природного газа – в 14 раз. В общем и целом ежегодно добывается 60 млн. тонн различных ресурсов – на 50% больше, чем 30 лет назад. Сегодня среднестатистический европеец ежедневно использует 43 кг различных ресурсов, среднестатистический американец – 88 кг. В целом мир каждый день извлекает из недр земли ресурсы, эквивалентные 112 зданиям Эмпайр стейт билдинг⁴.

Разработка ресурсов, направленных на поддержание высокого уровня потребления, оказывает все больше давления на экологическую систему Земли и наносит непоправимый ущерб этой самой системе, за счет которой существуют люди и бессчетное количество других видов.

Согласно показателю «Экологический след», сравнивающему экологическое влияние человечества на окружающую среду с количеством продуктивной земли и морских районов, имеющихся для обеспечения ключевых экосистемных услуг, человечество на данный момент использует 1.3 единицу ресурсов Земли, тем самым подрывая устойчивость той самой экосистемы, от которой зависит все человечество (Диаграмма 1)

В 2005 г. «Millennium Ecosystem Assessment» (МА) (Оценка экосистем на пороге  тысячелетия (ОТ)) – всесторонний обзор научных исследований, в котором участвовали 1,360 экспертов из 95 стран – подтвердил эти данные. Выяснилось, что около 60% т.н. «услуг экосистем» (ecosystem services) – регулирование климатических условий, обеспечение питьевой водой, переработка мусора, продукты питания и морские продукты и т.д. – истощились или использовались нерационально. Результаты оказались настолько тревожными, что представители «ОТ» выступили с предупреждением:

«человеческая деятельность оказывает такое давление на природные функции Земли, что способность экосистемы планеты обеспечивать будущие поколения ставится под вопрос»¹

1Millennium Ecosystem Assessment (MA), Ecosystems and Human Well-Being: Synthesis (Washington, DC: Island Press, 2005);MA, Living Beyond Our Means: Natural Assets and Human Well-being: Statement from the Board (Washington, DC:World Resources Institute, 2005), р. 2.

Реклама Кока-Колы в Нью-Йорке

Изменения в одной конкретной экосистемной услуге – регулирование климатических условий – вызывают больше всего опасений. Оставаясь в течение последних тысячи лет стабильно на уровне 280 частей на миллион, концентрация углекислого газа (СО₂) сейчас доходит до 385 частей на миллион [сейчас ещё больше: 420 на миллион, и даже временное снижение экономической активности из-за локдаунов 2020 г. не затормозило рост этого показателя].

Причиной является все возрастающее потребление горючего, употребление в пищу мяса и предоставление все большего количества земель на сельскохозяйственные нужды и под городские постройки. Межправительственная комиссия по изменению климата выяснила, что изменение климата, вызванное человеческой деятельностью, ведет к дестабилизации экологической системы Земли. Если не ограничить выбросы парниковых газов, в следующем столетии произойдут катастрофические изменения⁶.

Исследование, проведенное в мае 2009г., в ходе которого использовалась Интегрированная глобальная системная модель Массачусетского технологического института, выяснило, что если не принять серьезных мер, то к 2100 г. средняя температура вырастет на 5.1⁰С, т.е. вдвое больше, чем все та же модель предсказала в 2003 г. Исследование, проведенное в сентябре 2009 г., подтвердило эти результаты: если не произойдет никаких изменений температура к 2100 г. повысится на 4.5⁰С, и даже если страны будут придерживаться самых оптимистичных предложений по уменьшению выбросов парниковых газов, температура все равно поднимется на 3.5⁰С. Иными словами, политики тут недостаточно. Существенным является изменение самого устройства человеческого общества⁷.

Эти прогнозируемые температурные изменения означают, что ожидаются большие трудности: уровень океана поднимется на два и более метра из-за таяния материкового льда вокруг Гренландии и Западной Антарктики, что в свою очередь вызовет масштабные наводнения на прибрежных территориях и потенциальное затопление целых островных государств. Одна шестая часть мира, которая зависит от рек, питающихся ледниковыми или талыми водами, столкнется с крайней нехваткой воды. Широкие просторы лесов Амазонки превратятся в саванну, коралловые рифы умрут и очень много беззащитных видов рыб вымрут. Все это выльется в широкомасштабные политические и социальные волнения, а число экологических беженцев к 2050г., по прогнозам, достигнет 1 млрд⁸.

Климатические изменения являются всего лишь одним из многих симптомов чрезмерного уровня потребления. Загрязнение воздуха, в среднем потеря 7 млн. гектаров леса ежегодно, эрозия почвы, ежегодное производство более чем 100 млн. тонн опасных отходов, злоупотребления предпринимателей, направленные на производство все большего количества дешевых потребительских товаров, ожирение, все возрастающее напряжение. Этот список можно продолжить. Со всеми этими проблемами часто борются по отдельности, хотя корнями все они уходят к нынешней модели потребления⁹ .

Кроме чрезмерности, уровень современного потребления крайне ассиметричен, что ведет к несоразмерности ответственности среди богатых за современное плачевное экологическое состояние. Согласно исследованию принстонского эколога Стефана Пакалы, 500 млн. самых состоятельных людей мира (примерно 7% населения Земли) на данный момент несут ответственность за 50% выбросов углекислого газа во всем мире, в то время как 3 млрд. бедных ответственны всего лишь за 6%.

Эти цифры не должны никого удивлять, так как именно богатые имеют большие дома, водят машины, летают на самолетах по всему миру, используют большое количество электроэнергии, едят больше мяса и еды подвергающейся технологической обработке, покупают больше всякой всячины, и все это оказывает значительное воздействие на окружающую среду. Допустим, что высокий доход не всегда равносилен высокому уровню потребления, но там, где консюмеризм является культурной нормой, риск большего потребления возрастает, когда у людей появляются деньги, и это относится даже к экологически сознательным потребителям¹⁰.

В 2006 году на долю 65 стран с высоким доходом, где консюмеризм находится на самом высоком уровне, приходится 78% потребительских расходов, но это всего лишь 16% мирового населения. В одних только Соединенных Штатах на потребительские расходы тратится $9.7 млрд. ежегодно, что составляет примерно $32.400 на человека, т.е. 32% всех мировых расходов приходятся на 5% населения. Именно этим странам срочно необходимо изменить нормы потребления, так как планета не может справиться с таким высоким уровнем потребления. На самом деле, если бы все жили как американцы, Земля смогла бы вынести всего 1.4 млрд. людей. При несколько меньшем, хотя все еще довольно высоком уровне потребления, планета бы смогла выдержать 2.1 млрд. людей.

Но даже при среднем доходе населения (примерно столько, сколько люди в среднем зарабатывают в Иордании и Таиланде), на Земле смогло бы жить меньше людей, чем сейчас (смотри Таблицу 1). Эти цифры отражают реальность, с которой не многим хотелось бы столкнуться. В сегодняшнем мире, в котором проживают 6.8 млрд. человек, современные нормы потребления, даже на сравнительно базовом уровне, не являются экологически оправданными¹¹ [здесь автор игнорирует экономию «от масштаба», связанную с переходом к общественной организации потребления и быта (хотя как общий принцип это упоминается дальше); его рассуждения верны лишь при торжестве индивидуальной организации того и другого. Прим.публикатора].

Проведенный в 2009 г. анализ норм потребления среди социально-экономических классов в Индии еще больше прояснил ситуацию. Сегодня потребительские товары широко доступны в Индии. Даже при среднем ежегодном доходе в $2.500 на человека с точки зрения паритета покупательской способности (ППС) множество семей имеют освещение и вентиляторы. По мере того как доходы возрастают до $5000 в год по ППС, практически у всех имеются телевизоры, и все большее число может позволить себе водонагреватели. При $8000 в год по ППС, большинство людей обзаводится целым набором потребительских товаров: от стиральных машин и DVD-плейеров до кухонной аппаратуры и компьютеров. По мере роста доходов, наличие кондиционера и путешествия на самолетах становятся вполне обыденными¹².

Не удивительно, что наиболее обеспеченный 1% процент населения Индии (10 млн. людей), чей доход составляет $24.500 тысяч в год по ППС, на данный момент выбрасывает более 5 тонн СО₂ на человека ежегодно. Хотя это и составляет всего лишь пятую часть выбросов на душу населения в Америке, но все же превышает в два раза средний уровень в 2.5 тонн, необходимый, чтобы не дать температуре вырасти больше, чем на 2 градуса. Даже 151 млн. индусов, зарабатывающий больше $6.500 на человека, по ППС превышает норму в 2.5 тонны на человека¹³, в то время как 156 млн. индусов, зарабатывающих $5.000, приближаются к этому пределу, выбрасывая 2.2 тонны¹⁴.

Согласно показателю «Экологический отпечаток» и исследованию Индии, даже на уровне доходов, когда большинство людей заботит их прожиточный минимум – $5,000–6,000 на человека по ППС ежегодно – уровень потребления уже далек от экологической рациональности. И сегодня более трети мирового населения превышает эти нормы¹⁵.

Применение экологически чистых технологий должно способствовать тому, чтобы уровень потребления оставался экологически целесообразным. С точки зрения Земли, как бы то ни было, американский или даже европейский образ жизни отнюдь не являются экологически целесообразными. Согласно недавним исследованиям, для того чтобы заменить электроэнергию, производимую при помощи ископаемых видов топлива на протяжении последующих 25 лет, миру понадобится ежесекундно строить 200 м² панелей солнечных батарей, 100 м² солнечных тепловых батарей, кроме этого ежечасно устанавливать 24 3МВт ветряные турбины. Для всего этого понадобится неисчислимое количество энергии и материалов (что, в свою очередь, приведет к увеличению углекислых выбросов в атмосферу, в то время как их следует сокращать), а это значительно повлияет на экологию в довольно короткие сроки¹⁶.

Прибавьте ко всему этому тот факт, что по прогнозам к 2050 г. численность населения вырастет еще на 2.3 млрд., и даже при использовании эффективных стратегий, направленных на сдерживание роста, оно все равно вырастет по крайне мере на 1.1 млрд. до того, как достигнет своего рекордного уровня. Таким образом, становится ясно, что изменение технологий и стабилизация населения, ведущие к созданию экологически ориентированного общества, ни к чему не приведут без изменения норм потребления, включая уменьшение или даже полный отказ от использования некоторых товаров, таких как автомобили и самолеты, которые сегодня для многих стали важной частью жизни. Нужно будет изменить некоторые укоренившиеся привычки, начиная с того, где люди живут и что они едят, а во многих случаях эти привычки необходимо будет упростить или даже свести к минимуму [исключив деликатесы и прочие предметы статусного потребления богатых, как крайне экологически расточительные: никто не должен есть пирожных, пока все не получат вдоволь хлеба]. Однако это не те изменения, которые люди хотели бы провести, так как их нынешние нормы вполне удобны и кажутся «естественными». В большинстве своем это результат продолжительных и методичных усилий, направленных на то, чтобы им это так и казалось¹⁷.

Рассматривая то, как можно направить общество к экологически ориентированному будущему, важно учитывать, что человеческое поведение, являющееся центральными для современных культурных идентичностей и экономических систем, не всегда находится под контролем потребителей. Оно систематически подвергается влиянию все более и более доминирующей культурной парадигмы – консюмеризма (потребительства).

Проявления консюмеризма в различных культурах

Для того чтобы понять, что такое консюмеризм, сначала нужно понять, что такое культура. Культура – это не просто искусство, ценности или системы убеждений. Это не четкий институт, действующий наряду с экономическими и политическими системами. Скорее все, это все эти элементы – ценности, убеждения, обычаи, традиции, символы, нормы и институты – вместе взятые для создания всеобъемлющих рамок, внутри которых формируется восприятие реальности человеком.

Так как по своему характеру культурные системы самобытны, человек может интерпретировать тот или иной поступок как оскорбительный, в то время как для другого этот же поступок может оказаться дружественным (например, поднятый вверх большой палец, что является крайне вульгарным знаком в некоторых культурах). Культура вынуждает людей верить, что социальные роли обозначены с рождения, она определяет, куда нужно смотреть, когда люди разговаривают друг с другом, и даже диктует, какие нормы отношений между полами (такие как моногамия, полиандрия или полигамия) приемлемы¹⁸.

Культуры, как более широкие системы, возникают из сложных взаимодействий различных элементов социального поведения и руководят людьми практически на невидимом уровне. Они, по словам антропологов Роберта Уэлша и Луиса Виванко, являются суммой всех

«общественных процессов, из-за которых искусственное (созданное человеком) выглядит естественным».

Именно эти процессы – от прямого общения с другими людьми или продуктами их деятельности до СМИ, законов, религий и экономических систем – формируют человеческую реальность¹⁹.

Большинство из того, что люди считают естественным, на самом деле, является продуктами культуры. Например, еда. Все люди едят, но что они едят, как и даже когда определяется культурной системой. Немного найдется европейцев, которые согласились бы съесть насекомых, так как они им противны, что обусловлено определенными культурными особенностями, хотя многие из них с удовольствием едят креветок и улиток. В то же время в иных культурах жуки являются неотъемлемой частью кухни, а в некоторых случаях, как например личинки саго для племени короваи в Новой Гвинее, жуки считаются деликатесами²⁰.

В конце концов, хотя корни человеческого поведения кроются в эволюции и физиологии, оно управляется культурными системами, в которых люди родились. Во всех системах есть доминирующие парадигмы, управляющие культурами – распространяемые идеи и предположения, которые формируются и укрепляются лидирующими культурными акторами и институтами, а также людьми являющимися частью этой самой культуры. На сегодняшний день культурная парадигма, доминирующая во многих частях мира и во многих культурных системах, – это консюмеризм²¹.

Британский экономист Пол Экинс характеризует консюмеризм как культурную ориентацию, в которой

«обладание и использование все возрастающего количества и разнообразия товаров и услуг являются основным стремлением и наиболее верным путем к личному счастью, социальному статусу и успеху на национальном уровне».

Проще говоря, консюмеризм – это культурная норма, благодаря которой люди находят значение, удовлетворенность и одобрение через потребление товаров и услуг. При том, что в различных культурах это принимает разные формы, повсюду консюмеризм ведет к тому, что высокий уровень потребления ассоциируется с благосостоянием и успехом. И хотя это может выглядеть довольно иронично, согласно исследованиям, высокий уровень потребления не обязательно означает лучшее индивидуальное качество жизни (см. Вставку 1)²².

Вставка 1. Улучшает ли высокий уровень потребления качество человеческой жизни?

В конце концов, неважно делает ли высокий уровень потребления людей богаче или нет, если это ведет к деградации экосистемы Земли, так как в долгосрочной перспективе экологический коллапс подорвет материальное благосостояние людей. Но даже если предположить, что подобной перспективы не существует, есть веские доказательства, что высокий уровень потребления, после достижения определенной точки, не сильно меняет качество жизни в лучшую сторону, а порой наоборот – может его понизить.

Во-первых, психологические исследования показывают, что больше всего на благополучие влияют близкие отношения, насыщенная жизнь, экономическое благополучие и здоровье. Конечно, люди, имеющие низкий доход, становятся в определенной степени счастливее, когда начинают больше зарабатывать (повышается их экономическое благополучие и расширяется их круг возможностей); по мере роста доходов эта дополнительная прибыльность менее эффективно конвертируется в счастье. Отчасти, это может проистекать из склонности людей к привыканию к тому уровню потребления, на котором они находятся. Те товары, которые когда-то казались роскошью, со временем могут рассматриваться как сами собой разумеющиеся или даже как предметы необходимости.

К 1960-м, например, японцы уже рассматривали фен, стиральную машину и электрическую рисоварку как предметы, необходимые для удовлетворительного жизненного уровня. Со временем машина, кондиционер и цветной телевизор пополнили список «необходимостей». В США в 2006 г. 83% людей считали сушилки для одежды необходимостью. Даже товары, используемые в течение сравнительно недолгого времени, очень быстро стали рассматриваться как необходимые. Половина американцев считает, что они должны иметь мобильный телефон, а одна треть рассматривает высокоскоростной Интернет как необходимость.

Образ жизни, связанный с высоким уровнем потребления, может также иметь множество побочных эффектов, которые не очень хорошо сказываются на благосостоянии – от повышенного стресса на работе и долгов, до болезней и более высокого риска смерти. Каждый год приблизительно более половины смертей по всему миру вызваны раком, кардиоваскулярными и легочными заболеваниями, диабетом и автомобильными авариями. Многие из этих смертей вызваны или по крайне мере на них частично повлияли такие индивидуальные потребительские предпочтения как курение, сидячий образ жизни, употребление недостаточного количества фруктов и овощей, а также ожирение. Сегодня 1.6 млрд. людей страдают от ожирения или полноты, тем самым снижая свой уровень жизни и сокращая продолжительность своей жизни от 3-х до 10-и лет.

Консюмеризм настолько вписался в различные культуры, что порой трудно его различить. Он кажется естественным. Но фактически, благодаря консюмеризму элементы культур – язык и символы, нормы и традиции, ценности и институты – подверглись основательному изменению в обществах по всему миру. И действительно, словом «потребитель» можно заменить человека в десяти, а может и больше, самых распространенных языках мира²³.

Рассмотрим символы, то есть то, что антрополог Лесли Уайт в свое время назвал «истоком и основой человеческого поведения». В большинстве стран люди ежедневно подвергаются воздействию сотен, если не тысяч потребительских символов. Логотипы, музыкальные рекламные ролики, слоганы, лица различных брендов, талисманы – все эти символы различных брендов регулярно воздействуют на людей, часто влияя на их поведение на подсознательном уровне. Многие сегодня узнают эти потребительские символы легче, чем обычные виды растений или животных, пение птиц, звуки издаваемые животными и прочее. Одно исследование, проведенное в 2002 году, показало, что британские дети легче могут определить различные виды покемонов, чем обычные виды животных и растений. А логотипы дети узнают начиная с двух лет. Согласно одному американскому исследованию, двухлетние дети, несмотря на то, что не могли определить букву М, с легкостью узнавали М в форме арок с логотипа «Макдоналдс»²⁴.

Культурные нормы (то, как люди проводят свое свободное время, как часто обновляют свой гардероб, то, как они воспитывают детей) все больше и больше концентрируются вокруг товаров и услуг. Одной из норм, вызывающих особый интерес, является диета. Сегодня кажется естественным употреблять в пищу сладости или есть пищу, подвергнутую интенсивной обработке [и наоборот, переход на более сбалансированные рационы одновременно снизит экологический след и сделает нас здоровее. Прим.публикатора].

С раннего детства детей приучают к конфетам, подслащенным кукурузным хлопьям и другим нездоровым и хорошо разрекламированным продуктам. Все это влияет на число людей, страдающих ожирением. Сегодня можно найти точки продажи фастфуда и автоматы с прохладительными напитками даже в школах. С ранних пор детям прививают определенные нормы питания, а это в свою очередь закрепляет эти нормы в обществе. Согласно исследованию, проведенному Центром по контролю и предотвращению заболеваний США, школьные округи получают часть доходов с оборота торговых аппаратов, а треть получает вознаграждения от компаний производителей газировки, когда определенное количество их продуктов продается²⁵.

Традиции, самые ритуализированные и укоренившиеся аспекты культуры, сегодня также формируются консюмеризмом. Начиная со свадеб, которые в среднем в США обходятся в $22.000, и заканчивая похоронами, когда нормы вынуждают скорбящих покупать дорогие гробы, надгробные камни и прочие символические товары, консюмеризм имеет огромное влияние на то, как люди относятся к ритуалам. Проведение ритуалов в более упрощенном виде может оказаться довольно затруднительным из-за существующих норм, давления семьи или просто влияния рекламы²⁶.

Все это хорошо видно на примере Рождества. В то время как для христиан этот день означает рождение Христа, для многих людей этот праздник крутится вокруг Санта-Клауса, подарков и угощений. Исследование рождественских праздников, проведенное в 2008 г. в 18 странах мира, показало, что люди тратят сотни долларов на подарки и еще больше на празднование и еду. В Ирландии, Великобритании и США (трех странах с наибольшими расходами) люди в среднем тратят на подарки соответственно $942, $721 и $581.

Все больше и больше нехристиан празднуют Рождество как время, когда нужно обмениваться подарками. В Японии Рождество стало большим праздником, хотя христианами являются всего лишь 2% населения. Как заметил преподобный Билли, представляющий иронично-издевательскую инициативу «Церковь “Остановите шопинг”»:

«Мы думаем, что во время Рождества мы становимся потребителями. Нет! Это нас потребляют на Рождество»²⁷.

[Ещё интересней, что в странах с большим индивидуализмом культуры одаривая других, люди одновременно покупают подарок себе — и тем больше, чем культура индивидуалистичней. Забавно, что автор ни слова не говорит о разной уязвимости к заболеваниям — в т.ч. ожирению и сердечно-сосудистым, «болезням потребительской цивилизации» — в зависимости от различий культур по оси индивидуализм-коллективизм. Хотя т. н. «эффект Розето» и другие данные показывают, что ценности, связанные со второй, делают людей к этим рискам много устойчивей, если не неуязвимыми (особенно когда они или в обществе относительного социального равенства, как г.Розето до 1980-х гг.). Возможно, эта фигура умолчания связана с тем, что потенциальный читатель г-на Ассадуряна отнюдь не одобрит культурную ориентацию на коллективизм. Прим.публикатора]

Консюмеризм также влияет на человеческие ценности. Убеждение, что большее благосостояние и обладание большими материальными благами являются существенными для хорошей жизни, заметно выросло во всех странах за последние несколько десятилетий. Ежегодный опрос, проводимый среди первокурсников в США, рассматривал жизненные приоритеты студентов в течение последних 35 лет. За это время выросла важность быть финансово обеспеченным, в то время как процент студентов, придающих важность выработке полноценной жизненной философии, наоборот упал (см. График 2.). И это наблюдается не только в США. Исследование, проведенное психологами Гюлизом Гером и Расселом Белком, выявило высокий уровень ориентированности на материальные блага в двух третях из 12 стран, которые затрагивало это исследование, включая несколько стран с переходной экономикой²⁸.

Тот факт, что признаки консюмеризма могут быть найдены практически во всех культурах, имел свои последствия. На этой хрупкой планете, определение успеха и счастья по тому, сколько человек потребляет, не является экологически целесообразным. Кроме того, более чем ясно, что подобная культурная направленность не просто возникла как побочный продукт всевозрастающих доходов. Она вырабатывалась веками. Сегодня, когда консюмеризм усвоен многими обществами, он в какой-то мере стал чем-то самодостаточным, хотя общественные институты, включая бизнес, СМИ, правительства и образовательные учреждения, продолжают подпитывать его. Эти же институты продолжают активно работать для расширения рынков для новых товаров и услуг по всему миру. Понимание этих институциональных движущих сил поможет выработке новой экологически ориентированной культуры.

Институциональные корни консюмеризма

Социальные изменения в 17-м веке заложили основу для возникновения консюмеризма. Увеличивающееся население вместе с ослаблением авторитета таких традиционных источников власти, как церковь и общинные социальные структуры, означали, что обычные способы, которыми молодые люди вписывались в общество (наследования семейного состояния или отцовского ремесла) не были уже сами собой разумеющимися. Люди искали новые пути для самореализации, и приобретение и потребление товаров стало распространенной заменой²⁹. [всё проще — их к этому подгонял капитализм с его властью денег: где положение человека в обществе определяется его доходом, а бедные — и даже «средние классы» могут всё потерять в один момент или постепенно, из-за инфляции или роста дороговизны, почему все, от бедных до самых богатых мотивированы зарабатывать как можно больше, а чтобы удержать в «своём» социальном слое, не упасть вниз, нужны непрерывно растущие статусные траты, на маркирующие принадлежность к нему вещи и социальные практики вроде «отдыха на Канарах». Прим.публикатора]

В то же время предприниматели не упустили возможности заработать, стимулируя продажи своих новых изделий, используя новые виды рекламы, поддержку видных людей, выставляя свои товары напоказ, продавая их с убытком с целью привлечения покупателей, изобретая различные варианты финансирования, а также изучение потребительского спроса и продвижение новых модных фишек. Например, в 18-м веке британский производитель гончарных изделий Джозиа Вэджвуд вызвал настоящий ажиотаж среди продавцов, придумав новый дизайн для своих изделий, и тем самым создал спрос на новую линию товаров даже среди покупателей, которые уже имели хорошую, но, как казалось, устаревшую посуду³⁰.

Общественные нравы, все еще имеющие довольно сильное влияние, тем не менее приостановили распространение потребительского мышления. Крестьяне с дополнительным доходом традиционно предпочитали расширять свои земли или поддерживать общинные работы, а не тратиться на модную одежду и обстановку дома (два старейших вида потребительских товаров). Рабочие, чья высокая продуктивность привела к повышению их заработка, предпочитали иметь больше свободного времени на отдых, а не материальное благосостояние, которого они могли добиться, работая весь день за дополнительную плату³¹.

Но со временем растущая потребительская направленность стала присуща все большему количеству простого народа (не без помощи купцов и торговцев), тем самым дав новое восприятие тому, что естественно, а что нет. Число «основных необходимостей» росло так, что ко времени Французской революции среди требований, выдвигаемых парижскими рабочими, в качестве товаров первой необходимости были упомянуты свечи, кофе, мыло и сахар, хотя всего лишь за сто лет до этого все, кроме свечей, считалось роскошью³².

К началу ХХ века направленность на потребление все больше и больше становилась неотъемлемой частью доминирующих социальных институтов в большинстве культур, начиная с бизнеса и правительства и заканчивая прессой и образованием. А во второй половине ХХ века такие нововведения, как телевидение, сложные рекламные технологии, транснациональные корпорации, франшизы и Интернет, способствовали распространению консюмеризма по всей планете.

Возможно, сильнейшим стимулом для подобной культурной перемены послужил деловой интерес. На различных фронтах предприниматели находили множество способов продавать свои товары людям. Например, смягчили выдачу кредитов, разрешив выплаты в рассрочку и широко распространив кредитные карточки в США, что привело к почти 11-кратному росту потребительских кредитов в период с 1945-го по 1960 г. Товары специально создавались так, чтобы они быстро портились или выходили из моды (стратегии, называющиеся «физическое и моральное устаревание»). Рабочих поощряли работать ради прибавки к зарплате, а не тратить время на отдых, тем самым увеличивая свой чистый доход³³.

Возможно, самым эффективным инструментом поддержания потребления является маркетинг. Общие расходы на рекламу в 2008г. достигли отметки в $643 млрд., а в таких странах, как Китай и Индия, они растут на 10% или более процентов ежегодно. В Соединенных Штатах среднестатистический потребитель видит и слышит сотни реклам ежедневно и с раннего возраста учится ассоциировать продукты с позитивными образами и «мессиджами». Ясно, что если бы реклама не была эффективна, предприниматели не тратили бы 1% всего мирового ВВП, чтобы продавать свои товары, как это они делают сейчас.

И они правы. Исследования показывают, что реклама действительно способствует выработке определенного поведения и что дети, которым трудно различать рекламу и содержание, особенно восприимчивы к этому. Как выяснила одна из комиссий Национальной академии США,

«маркетинг в области продуктов питания и напитков воздействует на предпочтения и список покупок детей, влияет на потребление хотя бы в краткосрочной перспективе, а также способствует продвижению нездорового питания, что может плохо сказаться на здоровье детей и подростков»³⁴.

Наряду с прямой рекламой все большее распространение получает скрытая реклама – преднамеренный показ продуктов в телевизионных программах или фильмах для того, чтобы создать позитивные ассоциации с теми или иными брендами. В 2004 г. в США компании потратили $3,5 млрд. на скрытую рекламу, что в четыре раза больше, чем 15 лет назад. Как и обычная реклама, скрытая реклама влияет на выбор людей. Например, согласно одному исследованию, соотношение между курением в фильмах и курением среди молодых людей, показывает, что чем больше подростки подвержены этой привычке в фильмах, тем больше вероятность того, что они начнут курить в действительности³⁵.

Существуют и другие эффективные маркетинговые приемы. В маркетинге «из уст в уста» люди, которые действуют в качестве бесплатных «рекламных агентов», продвигают товары ничего не подозревающим друзьям и знакомым [это особенно распространено в странах «третьего мира», где «сарафанное радио» весьма влиятельно. Прим.публикатора]. В 2008 г. в США на этот вид маркетинга было потрачено $1,5 млрд., а в 2010 г. ожидается, что эта цифра вырастет до $1,9 млрд. Компания «BzzAgent» на данный момент имеет 600,000 таких агентов в своей сети.

Они распространяют хорошие слухи о новых продуктах – от духов и модных аксессуаров до новых соков и кофейных напитков. Они рассказывают об этих товарах своим друзьям, проводят исследования, оценивают сайты, пишут блоги и т.д. Недавно в Токио компания «Sample Lab Ltd» вывела эту идею на новый уровень, открыв «маркетинг кафе», в котором посетители могут ознакомиться с пробниками новых товаров. Сегодня компании даже нанимают антропологов, чтобы вычислить основные стимулы потребителей [это же верно для улучшения техник эксплуатации работников]: например, так поступила компания «Дисней» в 2009 г., чтобы лучше изучить мальчиков-подростков, так как эта группа была слабейшей с точки зрения их целевой аудитории³⁶.

[Поэтому важно отстаивать право людей на невосприятие рекламы (о чём автор ни слова), её полное удаление из общественного пространства улиц, общественного транспорта и пр. — в частное моллов и других «храмов потребительства». Прим.публикатора]

Любая из этих маркетинговых стратегий, сама по себе стимулирует интерес в отношении одного товара или услуги. Вкупе эти инициативы стимулируют общую культуру потребления. Как объяснил экономист и маркетинговый аналитик Виктор Лебоу более 50 лет назад в «Journal of Retailing»,

«определенные рекламы и промо-кампании для конкретного продукта в определенное время не являются автоматической гарантией успеха, но они могут в целом оказать влияние на стимулирование и поддержание спроса. Таким образом, сама неудача, как и многое другое, что, казалось бы, не приносит пользы, может послужить удобрением для этой почвы. Различные виды производства, даже если не планирующие крупномасштабного расширения продаж своей продукции, играют важную роль в стимулировании потребления. И будь то преднамеренно или нет, они трансформируют культурные нормы в этом процессе (см. Таблицу 2)³⁷.

Таблица 2. Как изменились культурные нормы в различных видах производства³⁸

Автомобильные коСредства массовой информации являются не только инструментом маркетинга, но и вторым основным социальным институтом, который играет ведущую роль в стимулировании консюмеризма. СМИ являются мощным средством для передачи культурных символов, норм, обычаев, мифов и историй. Как объясняет журналист Дуэйн Элгин,

«чтобы управлять обществом, не нужно контролировать суды, армии; все, что вам нужно сделать, это управлять историями и телевидением, а также Мэдисон-авеню, который в большинстве случаев рассказывает большинство историй для большинства людей»³⁹.

Наряду с телевидением, кино и Интернетом, СМИ являются доминирующей формой проведения досуга. В 2006 г. около 83% мирового населения имели доступ к телевидению, и 21% имел доступ к Интернету (см. Таблицу 3)⁴⁰. В странах, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития, 95% семей имеют по крайней мере один телевизор, а люди смотрят телевизор в среднем около трех-четырех часов в день. Добавьте к этому два-три часа, проведенных в Интернете каждый день, плюс радио, газеты, журналы и 8 млрд. билетов в кино, проданных в 2006 г. по всему миру, и станет ясно, что средства массовой информации занимают где-то от трети до половины времени бодрствования людей в большей части мира.

За это время большая часть продукции средств массовой информации способствует усилению потребительских норм и развитию материалистических устремлений [потребительских; «материализм» — это другое настроение, потребительству во многом враждебное, поскольку основывается на разумности делаемого, а не удовольствии от него. Потребительство, основанное на удовольствии, ближе к противоположности материализма — фидеизму и религии, вера и обряды которых основываются на обещании спасения, вечного блаженства, то есть на том же удовольствии в будущем. Прим.публикатора], будь то напрямую, через превозношение высокого потребительского уровня жизни знаменитостей и богатых, или более тонко, через истории, которые укрепляют убеждение, что счастье зависит от финансового положения, от покупки технических новинок или модных аксессуаров и т.д.

Существует четкое свидетельство того, что оказываемое СМИ воздействие влияет на нормы, ценности и предпочтения. Исследования социальных моделей обнаружили связь между этим воздействием и насилием, курением, репродуктивными нормами, а также различными вредными привычками. Одно исследование показало, что за каждый дополнительный час в неделю, проведенный перед телевизором, люди тратят дополнительные $208 в год на всякие товары⁴¹.

Правительство является ещё одним институтом, часто способствующим усилению потребительских устремлений. Содействие развитию потребительского поведения происходит через бесчисленное количество способов, возможно, самый известный из которых был использован в 2001 г., когда после террористических атак 11 сентября президент США Джордж Буш, премьер-министр Великобритании Тони Блэр и некоторые другие западные лидеры призвали граждан своих стран выйти из дома и сделать покупки в магазинах. Но это происходит более систематично.

Субсидии для отдельных отраслей промышленности, особенно в транспортном и энергетическом секторах, где дешевая нефть и электричество оказывают резонансный эффект на всю экономику, также подпитывают потребление. При этом производители не обязаны нести экологические и социальные издержки производства, например, когда загрязнение воздуха или воды не регулируется, при этом стоимость товаров искусственно занижается, что стимулирует их использование. Субсидии и внешние последствия экономической деятельности, негативно влияющей на экологию, за 2001 г. составили $1.9 трлн⁴².

Некоторые из этих правительственных действий проводятся в соответствии с теорией «регулирующих институтов», когда особые интересы имеют чрезмерное влияние на регуляторы. В 2008 г. это влияние можно было наблюдать в Соединенных Штатах, когда на субсидирование предвыборных кампаний было потрачено $3,9 млрд. (71% от общей суммы взносов) и $2,8 млрд. – на лоббирование политиков (86 % от общей суммы, потраченных на лоббирование)⁴³.

Яркий пример официального стимулирования потребления произошёл в 1940-х годах, когда правительство начало активно пропагандировать потребление как стимул развития. Например, Соединенные Штаты, которые вышли из Второй мировой войны практически без потерь, мобилизовали экономику военного времени, которая могла понести потери после окончания войны. Умышленное стимулирование высокого уровня потребления рассматривалось как хорошее решение проблемы (в частности, когда память о Великой Депрессии была ещё свежа). Как объяснил Виктор Лебоу в 1955г.,

«наша чрезвычайно продуктивная экономика требует, чтобы мы сделали потребление нашим образом жизни, чтобы мы превратили покупку и использование товаров в ритуалы, чтобы мы стремились к духовному удовлетворению и удовлетворению нашего эго через потребление»⁴⁴.

Сегодня это же отношение к потреблению распространилось далеко за пределы Соединенных Штатов и является ведущим курсом политики многих правительств мира. Поскольку глобальный экономический кризис углубился в 2009 г., богатые страны не видят возможности перехода на экологически ориентированную экономику с «нулевым ростом», которая позволила бы сократить уровень выбросов СО₂, что сегодня также стоит на повестке дня во всем мире. Вместо этого они предоставляют национальным экономикам новые правительственные пакеты стимулирования в размере $2,8 трлн., из которых лишь небольшая доля направлена на экологию⁴⁵.

Наконец, образование играет важную роль в культивировании консюмеризма. Это отчасти происходит потому, что, как и в случае с правительствами, образование оказалось более восприимчивым к влиянию бизнеса. Сегодня, исходя из бизнес-интересов, школы принимают, от групп, представляющих интересы нефтяных компаний в Канаде, такие учебные материалы, как о «нарушении баланса» энергии. И Channel One News, 12-минутная ежедневная новостная программа с двухминутной рекламой и частями, которые спонсируются различными компаниями, в настоящее время транслируется в 8000 средних и высших школах по всем Соединенным Штатам. Таким образом, с молчаливого согласия образовательных учреждений реклама товаров показывается 6 млн. учащимся, что составляет почти четверть всех американских подростков⁴⁶.

Возможно, школы заслуживают самой большой критики за то, что упускают огромную возможность борьбы с консюмеризмом и не дают ученикам представления о его влиянии на людей и окружающую среду. Немногие школы учат медиаграмотности, чтобы помочь студентам критически интерпретировать маркетинг; немногие обучают или дают модель правильного питания, даже в условиях доступности нездоровых или вредных потребительских товаров, и немногие дают базовое понимание экологических наук, в частности, представление о том, что человек не является уникальным видом, но его выживание, как и выживание любого другого вида, зависит от функционирования экосистемы Земли.

Отсутствие этих базовых знаний в школьной программе, в сочетании с усилением рекламы потребительских товаров и тратой большей части свободного времени на просмотр телевидения, помогает укрепить неправильные идеи о том, что люди отдельны от Земли, и создают иллюзию того, что вечное повышение уровня потребления является экологически возможным и даже ценным.

Культивирование культуры экологической целесообразности

Принимая во внимание социальные и экологические издержки, которые вызываются консюмеризмом, имеет смысл намеренно перейти к культурной парадигме, где поощрялись бы такие нормы, символы, ценности и традиции, которые в достаточной степени удовлетворяли бы благополучие человека, направляя больше энергии на практическую деятельность, которая помогала бы восстановить благосостояние планеты.

В 2006 г. католический священник и философ-эколог Томас Берри в интервью отметил, что

«мы могли бы обобщить нынешнее положение человечества простым утверждением: в ХХ веке человек прославился опустошением земли. И теперь опустошение земли становится судьбой человека. Отныне обо всех человеческих институтах, профессиях, программах и мероприятиях будут судить по тому, в какой степени они подавляют, игнорируют, либо способствуют развитию взаимоотношений между человеком и Землей».

Берри объяснил, что в общественных учреждениях, в самой культуре необходим огромный сдвиг, чтобы люди могли и дальше развиваться как вид. Учреждения должны быть принципиально ориентированы на экологию⁴⁷.

Как это можно сделать? При анализе способов, которые можно использовать, чтобы повлиять на систему, ученый-эколог и системный аналитик Донелла Медоуз объяснила, что наиболее эффективным рычагом для изменения системы является изменение парадигмы системы, то есть тех общих идей и основных положений, вокруг которых она функционирует. В случае с парадигмой консюмеризма необходимо изменить существующие представления о том, что чем больше потребляет человек, тем он счастливее, что постоянный рост – это хорошо, что люди отделены от природы, и что природа – это запас ресурсов, которые человек должен использовать в своих целях⁴⁸.

Хотя парадигмы трудно изменить, и общества будут противостоять попыткам сделать это, тем не менее такие изменения могут привести к серьезной трансформации системы. Да, изменение правил системы (при помощи законодательства, например) или ее расходов (с учетом налогов и субсидий) тоже может изменить систему, но не кардинально. Это, как правило, приводит к постепенным изменениям. Сегодня больше необходимы системные изменения⁴⁹.

Как отмечалось ранее, культурные системы широко отличаются друг от друга, так же как и будут отличаться экологически ориентированные культуры. Некоторые могут использовать нормы, табу, ритуалы и другие социальные инструменты для укрепления выбора экологичного образа жизни, другие могут опираться больше на институты, законы и технологии. Но независимо от используемых инструментов и конкретного результата, будут существовать и общие представления для культур, ориентированных на экологию. Так же, как парадигма консюмеризма поощряет определение благосостояния людей при помощи потребительских норм, парадигма экологичности будет направлена на то, чтобы находить иные приоритеты и укреплять их через культурные институты и движущие силы.

Восстановление экологии станет основной проблемой. Оно должно стать «естественным», находить значение и смысл жизни в том, насколько человек помогает восстановлению планеты, а не в том, сколько зарабатывает человек, насколько у него большой дом и сколько технических новинок у него есть.

Вопрос равенства также будет очень важен. Так как в наибольшей степени на экологию оказывают влияние самые богатые и очень бедные, которые часто по необходимости вынуждены, например, заниматься вырубкой леса в поисках дров, то более справедливое распределение ресурсов в обществе могло бы помочь предотвратить некоторые из худших воздействий на экологию. Недавние исследования также показывают, что в более равноправных обществах насилия меньше, здоровье лучше, уровень грамотности выше, меньше случаев лишения свободы, меньше ожирения и более низкий уровень подростковой беременности. Это те важные дивиденды, которые придут с культивированием этих ценностей⁵⁰.

Роль потребления и приемлемости различных видов консюмеризма может быть изменена также при помощи культуры. Опять же, в то время как в различных культурах данные вопросы будут рассматриваться по-разному, три простые цели должны выполняться повсеместно. Во-первых, необходимо укрепить отрицательное отношение к таким видам потребления, которые активно подрывают здоровье. Можно привести много примеров относительно этого: чрезмерное употребление нездоровой пищи, табака, одноразовых товаров, строительство огромных домов, что приводит к чрезмерной застройке. Необходимо также бороться против зависимости от автомобилей, и таких социальных болезней, как ожирение, социальная изоляция, преодоление больших расстояний на транспорте, и всё большее использование ресурсов.

С помощью таких стратегий, как государственное регулирование выбора для потребителей, социальное давление, образование и социальный маркетинг, определенное поведение и потребительский выбор, можно достичь определённых табу. В то же время очень важным является создание легкодоступных здоровых альтернатив, например, доступные фрукты и овощи взамен нездоровой пищи⁵¹.

Во-вторых, важно заменить личное потребление товаров общественным потреблением, потреблением услуг, сделать потребление минимальным или совсем его исключить, когда это возможно. Увеличив поддержку общественных парков, библиотек, транспортных систем, а также общественных садов, сегодня можно было бы заменить большую часть неэкологичных видов потребления экологически ориентированными альтернативами: от библиотечного проката книг и передвижения на автобусе вместо машины до выращивания продуктов питания в общественных садах и времяпрепровождения в парках.

Наиболее ярким примером этого является транспорт. Реорганизация инфраструктуры для создания таких небольших расстояний, которые можно проходить пешком, и развития общественного транспорта может привести к резкому снижению использования автомобильного транспорта, который загрязняет местность и на долю которого приходится около 17% от общего объема выбросов выхлопных газов. Кроме того, ежегодно от несчастных случаев на дороге погибают 1,3 млн. людей. Сосредоточенность на автомобилях является культурной нормой, которая на протяжении десятилетий культивировалась исходя из интересов автомобильных компаний; она не является естественным фактором. Но это можно снова исправить, удаляя машины из городов, как это уже продемонстрировали в Масдаре в Абу-Даби [хотя этот «экогород будущего» не был ни заселён, ни заполнен намечавшимися производствами. Прим.публикатора], в Куритибе в Бразилии, в Перте в Австралии, и в Хасселте в Бельгии [и много где ещё. Прим.публикатора].

Например, городской совет Хасселта, столкнувшись с быстрым ростом использования автомобилей и нехватки бюджетных средств, решил в середине 1990-х годов укрепить систему общественного транспорта города и сделать его бесплатным для всех жителей, а не строить еще одну дорогую кольцевую дорогу. За прошедшие 10 лет число пассажиров автобусов возросло в 10 раз, а интенсивность движения уменьшилась, и доходы города выросли из-за оживления центра города⁵².

В-третьих, товары, которые остаются необходимыми, должны разрабатываться так, чтобы служить долго и передаваться «из поколения в поколение», то есть необходимо исключить производство отходов от товаров, использовать возобновляемые источники энергии, и товары должны быть полностью пригодны для переработки после истечения срока годности. Как поясняет Чарльз Мур, который следил за маршрутами пластиковых отходов через океаны:

«Только мы, люди, производим отходы, которые природа не может переварить».

Эту практику, нужно будет остановить. Таким образом, не нужно поощрять так называемую идею морального и физического износа. Следует сделать так, чтобы, например, компьютер оставался функциональным, обновляемым и модным в течение десяти лет, а не года. Вместо того чтобы получать похвалу от друзей при покупке новейшего телефона или камеры, должно поощряться использование «старого и верного»⁵³.

Представления о том, какие ценности, нормы и поведение следует рассматривать в качестве естественных, будут иметь большое значение при переориентации на экологически ориентированные культуры. Конечно, эта культурная трансформация не будет легкой. Изменение культурных систем является длительным процессом, который измеряется десятилетиями, а не годами. Даже культуре консюмеризма, с её современными технологическими достижениями и множеством ресурсов, потребовались столетия, чтобы стать доминирующей культурой. Переход к культуре экологической сознательности будет зависеть от мощной сети культурных первопроходцев, которые будут инициировать, одерживать победы и продвигать эту новую, необходимую парадигму (см. Вставку 2)⁵⁴.

Вставка 2. Важная роль культурных пионеров

Учитывая, что потребительство мощная сила и что большая часть ресурсов и богатств по-прежнему используется, чтобы его стимулировать, возникает вопрос: насколько реальна перспектива, что картина может измениться? Анализ Джеймса Дэвисона Хантера об изменении культур является поучительным. Как объясняет Хантер, директор Института перспективных исследований в области культуры Университета Виржинии, культурные изменения можно лучше всего понять не через Великого человека (когда героические лица перенаправляют ход истории), но через Великую сеть.

«Ключевым действующим лицом в истории являются не отдельные гении, а сеть».

Когда сети собираются вместе, они могут изменить ход истории. Но не всегда. Изменение зависит от «параллельных сетей лидеров» одинаковой направленности и дополнительных ресурсов (будь то культурное влияние, деньги, политическая власть, или другие активы), действующих для достижения «общей цели». Сети могут распространять многие идеи, независимо от структуры потребления, привычек, политических взглядов, или даже новой культурной парадигмы.

Но, как отмечает Хантер, поскольку культура зависит от институтов, успех будет зависеть от внедрения идей экологической сознательности в центры этих учреждений, тем самым не позволяя им оставаться на периферии. Это означает, что, когда человек усваивает новые нормы и ценности, он также должен активно распространять эти идеи в своей сети. Они должны довести эти идеи прямо до центра ведущих человеческих институтов, распространяя их через все доступные средства, чтобы другие принимали их и использовали свои собственные возможности для их всё большего распространения. Так же как рекламные представители различных брендов, которые сейчас добровольно способствуют скрытому продвижению новейших потребительских товаров, лица, которые признают угрозу экологических и социальных потрясений, связанных с экологически неориентированным консюмеризмом, должны мобилизовать свои сети, чтобы помочь распространению новой парадигмы. Эти сети, используя любые имеющиеся под рукой ресурсы, будь то финансовые, культурные, политические, или семейные, будут играть существенную роль в продвижении нового культурного направления.

История, показанная в документальном фильме «Век глупцов», иллюстрирует это. Создатели фильма собрали средства за счёт небольших инвестиций друзей и сторонников, сняли фильм и организовали 600 показов в 60 странах, проникнув в глобальную сеть заинтересованных лиц. Затем они направили свои усилия таким образом, чтобы фильм помог провести кампанию, посвященную изменению климата. Эта кампания, которая называется «10:10», поощряла людей брать на себя обязательство по сокращению выбросов СО₂ на 10% в 2010г. и мобилизовать политиков, чтобы они сделали то же самое. К октябрю 2009 г. около 900 предприятий, 220 школ, 330 организаций и 21000 лиц подписались под петицией «10:10».

А что, если все эти сети потерпят неудачу? Как отмечает ученый Джеймс Лавлок,

«цивилизация в ее нынешнем виде не может существовать долго».

Консюмеризм, в связи с его экологической невозможностью, не может просуществовать дольше. Чем больше будет посеяно культурными пионерами сейчас, тем выше вероятность того, что политические, социальные и культурные вакуумы, которые возникнут после снижения потребительства, будут заполнены идеями экологичности, нежели других, менее гуманистических идеологий. Распространение консюмеризма также демонстрирует, что ведущие культурные институты, будь то правительство, средства массовой информации и образования, могут быть использованы конкретными лицами и могут играть ключевую роль в переориентации культурных норм.

Хорошей новостью является то, что этот процесс уже начался. Значительные усилия предпринимаются, чтобы перенаправить культурную ориентацию обществ через использование шести мощных общественных институтов: образования, бизнеса, правительства и средств массовой информации, которые играют влиятельную роль в стимулировании потребления, а также общественных движений и экологически ориентированных традиций, как старых, так и новых.

В сфере образования есть первые признаки того, что трансформируется каждый аспект – от дошкольных учреждений до университетов, от музея до меню школьных завтраков. Само по себе посещение школы в настоящее время используется, чтобы научить детей жить по экологически ориентированным принципам, (например, «пешие автобусы» в Италии, Новой Зеландии и других стран). Например, в Лекко (Италия) 450 учащихся начальной школы каждый день ходят в 10 различных школ с «водителем» или добровольно вызвавшимися родителями по 17-и маршрутам. В городе нет школьных автобусов. С 2003 г. благодаря этим «piedibuses» удалось сократить расстояние, покрываемое на автомобилях (160 000 километров), и тем самым уменьшить выбросы углекислого газа и других загрязняющих веществ. Наряду со снижением негативных экологических последствий благодаря «piedibuses» дети учат правила безопасного дорожного движения, выполняют физические упражнения и общаются с природой по пути в школу⁵⁵.

Пересматривается и основная роль бизнеса. Социальные предприятия ставят под вопрос предположение, что прибыль является основной или даже единственной целью бизнеса. Более того, начиная с «Grameen Bank» в Бангладеш и кончая сетью ресторанов в Таиланде, которая называется «Cabbages and Condoms» («Капуста и презервативы»), предприятия выдвигают и ставят на центральное место социальные миссии, помогая людям и в то же время являясь финансово успешными [это — чистой воды маниловщина, то и жульничество, как с микрокредитами]. Цель новых корпоративных уставов типа «B Corporation» (B означает Benefit – доход) – обязать предприятия при принятии деловых решений в рамках закона принимать во внимание также вопрос о благополучии Земли, работников, клиентов и других заинтересованных сторон⁵⁶.

В правительстве происходят некоторые инновационные сдвиги. Издавна государство исполняет роль «редактора альтернатив», т.е. правительство поощряет хорошие альтернативы, препятствуя плохим, В настоящее время государство способствует укреплению экологически направленной альтернативы, начиная от расследования неправильных субсидий и кончая прямым запретом на использование неэкологичных технологий, таких как лампы накаливания. Более того, в настоящее время идет тотальная переоценка идей – от безопасности до закона.

Начинают распространяться такие новые понятия, как юриспруденция Земли, в которой Земля должна обладать основными правами, предоставляемыми человеческими законами. В сентябре 2008 г. Эквадор даже закрепил это в своей новой конституции, заявив, что

«природа или Матерь-Земля, где жизнь воспроизводится и существует, имеет право на существование, сохранение, поддержание и восстановление своих жизненных циклов, структур, функций и эволюционных процессов»,

и что

«каждый человек, община и государство может требовать признания прав природы от государственных учреждений»⁵⁷. [И всё это были только слова или, хуже, прикрытие для прямо противоположной практики. Пока существует капитализм, воплощения этих добрых намерений невозможно — хотя людям надо его изо все сил требовать и добиваться, чтобы капитализм изжить. Диалектика. Смешно — а может и грустно — что превосходно информированный американский интеллектуал эту хрень воспринимает всерьёз. Прим.публикатора]

Фильмы, искусство, музыка и другие средства массовой информации начинают уделять все больше внимания экологии. Даже сегмент маркетингового сообщества мобилизуется, чтобы, использовав знание отрасли, убедить людей жить в соответствии с экологическими нормами. «Социальные маркетологи» создают рекламу, видео для Интернета, а также организуют кампании, чтобы распространить осведомленность в таких разнообразных вопросах, как вред курения, важность планирования семьи и проблемы, связанные с промышленными методами ведения сельского хозяйства. Одна из кампаний по социальному маркетингу, созданная «Free Range Studios», которая называется «The Meatrix» , является пародией на мировой блокбастер «Матрицу».

В ней группа животных восстаёт против птицефабрики, что вызывает экологические и социальные проблемы. Это юмористическое представление довольно острой проблемы было распространено через Интернет. На сегодняшний день 20 млн. зрителей просмотрели это видео, которое стоит всего $50000, в то время как за такую сумму можно было бы создать и показать той же аудитории лишь 30-секундную телевизионную рекламу⁵⁸.

Начинает формироваться целый ряд социальных движений, которые прямо или косвенно влияют на решение вопросов экологического развития.

Сотни тысяч организаций работают, часто сами для себя и не зная о существовании друг друга, над решением многих важных аспектов, связанных с созданием экологически ориентированных культур, таких как социальная и экологическая справедливость, корпоративная ответственность, восстановление экосистем и государственные реформы.

«Это безымянное движение является самым разнообразным движением, которое когда-либо видел мир, – объясняет эколог Пол Хоукен. – Я думаю, само слово “движение” не является достаточным для описания этого явления».

Вместе это может изменить направление развития и перенаправить его от потребления в сторону будущего экологически ориентированного развития, что повлияет на каждого. Речь, например, об инициативах, направленных на распространение идей о том, что надо работать меньше и жить проще, движении «Slow Food», «Transition Towns» («Переходные города») и идее экодеревень – эти инициативы вдохновляют людей и позволяют им изменить и направить свою собственную жизнь и жизнь общества в целом в сторону экологически ориентированного развития⁵⁹.

Наконец, начинается переориентация культурных традиций в сторону экологического развития. Создаются и становятся социально приемлемыми, например, новые экологичные способы проведения праздников. Нормы относительно размеров семьи начинают меняться. Такие забытые традиции, как мудрое руководство старших, заново восстанавливаются и используются для поддержки перехода к экологически ориентированному развитию. Религиозные организации начинают использовать своё большое влияние, чтобы решить экологические проблемы, печатая Зеленые Библии [в количестве, угрожающем дополнительным уничтожением лесов)))] и тем самым призывая своих прихожан сохранять энергию, ответственно вкладывать средства в различные учреждения и выступать против таких разрушений Творения, как вырубка лесов и взрывы горных вершин для добычи угля⁶⁰.

Возможно, через век или два значительные усилия, направленные на продвижение новой культурной ориентации, больше не понадобятся, так как люди уже усвоят многие из этих новых идей, считая «естественной» ориентированность на экологию, а не консюмеризм. Но до тех пор необходимы сети культурных пионеров, чтобы подталкивать учреждения к активным и целенаправленным действиям по ускорению этого перехода. Антрополог Маргарет Мид часто говорит:

«Никогда не сомневайтесь, что небольшая группа думающих, преданных граждан может изменить мир. На самом деле, это единственная вещь, которая никогда не меняется».

Благодаря взаимосвязи, энергии, организованности и преданности граждан в вопросе об экологически ориентированном образе жизни может получить распространение новая парадигма, которая позволит человечеству лучше жить и сегодня, и в будущем⁶¹.

Март, 2012г.

Источник

Автор — старший научный сотрудник Института глобального мониторинга (Worldwatch Institute ) и руководитель проекта «Состояние мира 2010» (State of the World 2010).

Предупреждение учёных о достатке: 2020е

Алексей Ржешевский

«Какова главная цель человеческой жизни? Ответ: Стать богатым. Каким путем? Ответ: Нечестным, если удастся; честным, если нельзя иначе».

«Огромное богатство автоматически приводит к огромным воздействиям на окружающую среду, независимо от намерений тех, кто им обладает. Очень богатые почти по определению совершают экоцид.

«Я вижу вещи, которые действительно не должны происходить в 2019 году»,

Куда летят эти одинокие пассажиры? Возможно, они посетят один из их супердомов, сконструированных и эксплуатируемых с огромными экологическими затратами, или отправятся в путешествие на суперяхте, которая может сжигать 500 литров дизельного топлива в час, и которая построена и снабжена редкими материалами. Ряд исследований показывает, что доход является наиболее важным фактором воздействия на окружающую среду. Неважно, насколько зеленым ты себя считаешь; если у вас есть лишние деньги, вы их тратите».

«Ради жизни на Земле мы должны установить предел обогащению«

И вот в недавней статье в Nature J. Steinberger с коллегами провели огромную аналитическую работу, показав с научной точки зрения пагубность существующего положения:

«После удовлетворения основных материальных потребностей все большая часть потребления направляется на позиционные (статусные) товары. Отличительной чертой этих товаров является то, что они дороги и обозначают социальный статус. Доступ к ним зависит от дохода по отношению к другим. Когда каждый субъект стремится укрепить свое положение, средний уровень потребления повышается, и, таким образом, становятся необходимыми еще более дорогие статусные товары, в то время как уровень общественного благосостояния остается неизменным .

Это подтверждается большим количеством эмпирических исследований, показывающих, что счастье человека положительно коррелирует с его собственным доходом, но отрицательно — с доходом окружающих. И что неравный доступ к статусным благам способствует росту потребления. Этот бесконечный процесс является основой капитализма, поскольку он поддерживает высокий социальный импульс и потребление. А состоятельные потребители движут устремлениями и надеждами на социальное восхождение в сегментах с низким уровнем достатка. Статусное потребительское поведение сверхбогатых, таким образом, определяет нормы потребления среди населения, например, из-за их чрезмерных авиаперелетов»

«Очень состоятельные потребители стимулируют использование биофизических ресурсов (а) непосредственно за счет высокого потребления, (б) как члены могущественных фракций капиталистического класса и (в) за счет установления норм потребления среди населения … Доказательства очевидны. Долгосрочное и одновременное благополучие человечества и планеты не будет достигнуто в антропоцене, если избыточное потребление в изобилии будет продолжаться, стимулируемое экономическими системами, которые эксплуатируют природу и людей. Мы обнаружили, что в значительной степени благополучный образ жизни богатых людей во всем мире определяет и оказывает глобальное экологическое и социальное воздействие».

[Одновременно доходы богатых растут быстрее всего, см. известную «кривую слона», а доллар в мире глобального капитализма «голосует чаще, чем человек»]

Рост реальных располагаемых доходов с 1988 по 2008 год для 21 группы доходов от самых бедных до самых богатых (с шагом 5%).Кривая напоминает силуэт слона и называется «кривой слона» (Источник: http://prospect.org/article/worlds-inequality)

«Уменьшение потребления означает отказ от покупок определенных товаров и услуг, от жилого пространства (слишком большие дома, второстепенные места проживания богатых) до негабаритных транспортных средств, экологически вредных и расточительных продуктов питания, режима досуга и режима работы, включая поездки на авто и полеты на самолетах. Это подразумевает сокращение расходов и благосостояния по «коридорам устойчивого потребления», то есть минимальным и максимальным стандартам потребления.

С технологической точки зрения снижению потребности в потреблении могут способствовать такие изменения, как увеличение срока службы товаров, телекоммуникации вместо физических поездок, совместное использование и ремонт вместо покупки новых, а также переоборудование домов».

«Предупреждение учёных об [экологическом ущербе, обусловленном] богатством»

Источник Open Longevity

P.S. публикатора

Обратите внимание на дискуссию в комментариях с известным климатологом, чьи материалы представлены в том числе и на «Компасе». Он защищает status quo из чисто идеологических соображений: если бы вышесказанному были содержательные возражения, он, безусловно, начал бы с них — но их нет. Как всегда в таких случаях, сперва включается «производство сомнений»: мол, никакой проблемы нет, жизнь всех улучшается потихонечку, всё решаемо в рамках «бизнеса как всегда». Когда выяснилось, что не так, перешёл на страшилку про «все будут одинаковые».

Смешнее всего, что чисто теоретически эта проблема решаема даже в рамках капитализма, о чём была книга 20-летней давности «Естественный капитализм: Грядущая промышленная революция». Однако подобное поведение в данной системе не является, как сказал бы Дж.Мэйнард Смит, эволюционно-стабильной стратегией: теоретически вполне возможные, они вытесняются нынешним «проедать «основной капитал природы, а жить на %%»