Мини-рецензия на книгу "Дарвин в городе. Как эволюция продолжается в городских джунглях""

Print PDF

Насколько книга хорошая в научном плане, настолько же вредная и опасная в социальном (что вызывает один чисто научный изъян, о котором ниже: но только один, в иных книгах бывает и больше). Теперь про опасность: там нет ни слова, что природные территории, захваченные при разрастании городов, могут и должны сохраняться, «не перевариваясь», что в этом случае их могут колонизировать все местные виды птиц и другой биоты, хотя это не менее интересная и более чем изученная микроэволюция , а эта колонизация увеличивает их устойчивость к перевариванию и эффективность работы на наше здоровье.

А ведь поскольку примерно в 3/4 крупнейших городов рост общей площади cильно опережает рост озеленëнной, и сильно, то единственная надежда горожан, желающих сохранить телесное и психическое здоровье, своё и своих детей — на сохранность природных территорий города, их связность между собой и с озеленением застроенных территорий.

Для автора это фигура умолчания, он даже не сообщает, что чёрный дрозд Turdus merula, юнко Junco hyemalis и все прочие «лесные» виды птиц, млекопитающих, других животных начинают освоение городов именно с «островов» природных территорий, и только потом, далеко не все, осваивают и районы застройки.

Он же показывает городскую фауну как живущую именно и только там, а уничтожение природных ландшафтов при расползании городов как естественный и даже необходимый процесс, с изображением городской фауны как и именно и только синантропной (часто экзотической, завезённой издалека). И умалчивает об освоивших города видах региональной авифауны, об «осколках» местных биогеоценозов, вкрапленных в урболандшафт. Это — большой минус книги, и вот почему:

а) именно им посвящена львиная доля исследований городов как «арен» микроэволюционных изменений у разных видов позвоночных,

их эволюция б) куда интересней таковой сугубых синантропов, ибо

в) при освоении одним видов разных городов идёт совершенно иначе, нежели описано автором: никакого Turdus urbanicus или Parus urbanicus не получаются, ДНК-филогения показывает, что давно возникшие (и сильно специализированные, прошедшие жёсткий отбор и т.д.) городские популяции разных видов птиц, млекопитающих, ящериц и т.д. ближе каждая к исходной популяции в «своём» ближнем пригороде, а не друг к другу.

Следовательно, микроэволюция в городских популяциях — это приспособление в чистом виде, без формообразования, города могут стать местом спасения «диких» форм, оказавшихся уязвимыми в теснимых глобальным капитализмом природных ландшафтах, но вот новых видов или подвидов от «городской эволюции» ждать не приходится. Почему и новые биогеоценозы не сложатся в этих «рукотворных ландшафтах»: в смысле, сколько-нибудь сравнимые с природными, где разные виды «упакованы» в гильдии и подогнаны между собой по морфологии и конфигурации ниш сообразно биотическим отношениям (конкуренция, хищник жертва, топические, фарические и фабрические связи). Но «городской воздух делает свободным» не только людей, но и птиц, мышек и ящериц: осваивающие его виды освобождаются от прежних биоценотических ограничений, но так и не создают новые, местные, даже если несколько видов освоивших его «из природы» дроздов, синиц, дятлов или попугаев вновь начнут обитать на одной (уже городской), территории, с сильным перекрыванием ниш. Эти т.н. парадоксы городских экосистем — самый веский довод против приравнивания нынешнего антропогенного экологического кризиса и связанного с ним вымирания (то и другое управляется развитием городов, представляющим ныне «медленную катастрофу» для природной и сельской периферии планеты, как излияние траппов или удар метеорита в геологическом прошлом) к прежним экосистемным кризисам (пермотриас, середина юры, середина мела и пр.), присущего экосистемной концепции эволюции В.В. Жерихина и А.П. Расницына.

Одно из проявлений урбанизации вида: певчий дрозд в ГБС активно поёт, совсем не таясь, сидя низко, в совершенно открытом пространстве под кронами, т.ч. его снял даже я своей примитивной техникой — притом что это выходные, ходят толпы народу, с собаками и т.д.

Ну и довод против самой этой теории, конечно: динамику вымирания разных групп во время кризисов она описывает вполне адекватно (в т.ч. и нынешнего антропогенного), а вот видообразования — нет (особенно сейчас в эпицентрах экологического кризиса — городах и их зонах влияния: прогнозируемого ускорения темпов видообразования на три порядка не происходит, хотя площади урбанизированных территорий в каждом регионе уже превзошли площади тех природных ландшафтов, откуда их колонизируют «дикие» виды. По той же причине городские экосистемы — даже на крупнейших из «островов» природных территорий — представляют собой не сообщества, а группировки, где мозаика растительности «отвязана» от форм рельефа и больше зависит от рекреационной нагрузки и выпадений из воздуха, чем условий почвы и влажности, близкие виды, имея значительное пересечение ниш, не разделяют их и не вытесняют друг друга (вытеснение бывает, но по иной причине) и т.д.

В Москве, как в Варшаве, Берлине и много где ещё, урбанизировались полевые мыши, став дневными, открыто действующими поблизости от людей, Правда, когда перебегают дорожки, их много сбивают несущиеся велосипедисты. См. взрослые и молодые, собирают всякий корм под кормушкой. Ещё урбанизировались желтогорлые мыши, они в кормушки лазят непосредственно

Иными словами, рассказ о «Дарвине в городе» без природных территорий внутри, важности их сохранения в режиме экосети, стимуляции их освоения всё новыми «дикими» видами региональной биоты не только неполон, но и существенно искажëн как в сугубо научном, так и в природохранном плане (с позиций качества жизни и здоровья горожан). Это наводит на нехорошие мысли об ангажированности застройщиками и прочими гг. заинтересованными в нормализации экоцида. Понятно, я лично не знаком с автором, и заранее подозревать не люблю, но общение с аналогично настроенными специалистами у нас показывает что в подоснове таких настроений лежит именно эта позиция. Часто даже идейная (вера в «рынок»), а не просто корысть.