Голубоглазые против кареглазых

Print PDF

В продолжение темы психологии межнациональных конфликтов

В университете проходит конференция про нейрофизиологию социального поведения… Из сегодняшнего особенно запомнился рассказ Pascal Molenberghs о нейрофизиологических эффектах коллективности, о том, как влияет на решения и мозговую деятельность ощущение принадлежности к группе.

В одном из экспериментов он сперва разделил участников случайным образом на две команды и выдали им красные и синие майки. Затем было сказано, что между командами красных и синих проводится соревнование на быстроту реакции. Игрок должен нажимать на одну из двух кнопок в зависимости от того, какая появляется картинка. Наблюдатель, он же подопытный, смотрит видеозапись, в которой кнопки нажимают представители красных и синих (попеременно, один раз красный игрок, в следующий раз — синий). Наблюдателю нужно оценить, кто быстрее реагирует. Исследуется правильность его оценки и регистрируется активность мозга (fMRI) во время оценивания. Выяснилось, что при больших различиях в скорости реакций игроков на видео наблюдатель дает правильную оценку сравнительной скорости игроков, но вот если различия невелики, то он начинает подсуживать «своим»: оценка скорости сдвигается в сторону своей команды. При этом активность частей префронтальной коры, связанной с оценкой социальных отношений (mPFC) выше в случае наблюдения за «своими». Однако, этот сдвиг возникает не у всех. И если посмотреть на работу мозга у людей, в большей или меньшей степени предрасположенных к сдвигу мнения, оказывается, что и активация mPFC возникает только у тех, кто легко причисляет себя к какой-то команде и начинает за нее болеть. Но болельщики, к счастью, не все.

Другой эксперимент проводился накануне австралийских выборов премьера, за неделю до голосования. Участников сперва опросили относительно их политический ориентации и разделили на 2 группы (в Австралии две основные партии). Затем им давали прочесть высказывания, якобы принадлежащие одному из двух кандидатов, соответственно, «своему» и «чужому». На самом деле ничего такого кандидаты не говорили. Высказывания были тоже двух типов: «воодушевляющие», когда говорилось о том, как кандидат в союзе со своими избирателями собирается что-то улучшить, и такие, которые можно было трактовать как «эгоистичные», когда кандидат говорил о каких-то вещах, которых собирается добиться лично он. Типы высказываний распределялись между кандидатами абсолютно случайно. Участники эксперимента должны были оценивать высказывания по шкале от полного согласия до полного несогласия. Разумеется, люди были более склонны соглашаться со «своим» кандидатом и оппонировать «чужому» несмотря на то, что к реальным политическим программам сказанное не имело никакого отношения. Что касается активности мозга, то для оценки «своих» характерно усиление активации зон коры, связанных с оценкой социальной значимости происходящего (mPFC, rostral inferior parietal areas) во время чтения «воодушевляющих» речей кандидата. То есть, воспринимается положительная составляющая речей «своего». А при оценке «чужого» активация наблюдается, когда демонстрируют его «эгоистичные» высказывания. Позитивные стороны «чужого» игнорируются, зато акцентируются отрицательные. Неподходящая информация не оценивается как значимая.

Есть такой эффект, который я называю «парадоксом пропаганды»: пропаганда действует только на тех, кто уже и так за. Полярно окрашенные политические издания читают те, кто с ними согласен. Идеология объединяет своих за счет усиления разобщенности с чужими. Возможно, единственный настоящий способ долговременного изменения мнений – обеспечить достаточное количество нейтральной и правдивой информации. Это если смотреть на вещи с оптимизмом.

Источник catta

Есть и другой способ: сильные должны выслушать слабых (правда, что при вышеописанных настроениях и существенной асимметрии сторон это почти немыслимо):

«В современной миротворческой практике для снятия напряжённости между воюющими сторонами используются так называемые лагеря мира, в которых противники могут больше узнать друг о друге с человеческой, а не с военной точки зрения. То есть собираются, к примеру, палестинцы и израильтяне в одном месте и рассказывают друг другу истории из своей жизни. В данном случае важно, что и те и другие узнают о простых человеческих судьбах: высокой геополитике на таких мероприятиях места нет. Теоретически это должно способствовать взаимопониманию и мирному урегулированию конфликта.

Но тут есть свои нюансы. Участники таких диалогов обычно неравноправны: есть более сильные и более слабые. Исследователи из Массачусетского технологического института (США) выяснили, что это неравноправие отражается на результатах диалога: более слабым важнее рассказать и быть услышанными. Психологи работали с двумя конфликтными парами: израильтяне против палестинцев и мексиканские иммигранты против жителей штата Аризона, где не так давно был принят закон против нелегальной иммиграции. Участники эксперимента должны были написать о тех трудностях, с которыми сталкиваются они сами и их близкие, а члены противоположного лагеря — прочесть это. Всё это происходило в режиме видеочата, что создавало ощущение непосредственного контакта. Все добровольцы до и после эксперимента должны были пройти через психологический тест, определявший их отношение к противоположной стороне.

Иммигранты из Гондураса и Сальвадора, пересекающие границу между Мексикой и США.

Как пишут учёные в своей статье, опубликованной в Journal of Experimental Social Psychology, наиболее эффективной такая социальная терапия была в том случае, когда более слабые рассказывали свои истории своим оппонентам, а те их выслушивали. Здесь учёные обращают внимание на три момента. Во-первых, отношение к другим улучшалось у обеих сторон конфликта, то есть палестинцы начинали лучше относиться к израильтянам, а те — к палестинцам. Во-вторых, важным условием было то, что слабая сторона видела (чувствовала): её слушают, её истории кто-то прочитал. В-третьих, психологи говорят о том, что у более сильных противников развивается чувство вины, которого они могут и не осознавать. Поэтому им необходимо выслушать тех, с кем они конфликтуют, чтобы это грызущее чувство вины ослабло».

Источник Компулента

Собственно, вышеописанное есть нейрофизиологический комментарий к классическому опыту по формированию предрассудка со следующим из него пренебрежением и дискриминацией «из ничего».

«Предрассудки дети усваивают от родителей. Несколько лет назад Джейн Эллиот, преподаватель младших классов в городке Райсвилл, штат Айова, встревожилась, что её юные ученики ведут слишком беззаботную жизнь. Дети, учившиеся в школе, принадлежали к очень гомогенной группе: все они жили в сельской местности, были белыми, англосаксами и протестантами.
Эллиот решила, что для их нормального развития важно дать почувствовать детям, что такое стереотипы и дискриминация. Она начала урок с того, что спросила детей, что они думают о неграх. Дети начали отвечать, в основном приводя различные расовые стереотипы, вроде того, что все негры умственно отсталые, или что они не в состоянии выполнять какую бы то ни было работу. Тогда Джейн спросила детей, хотят ли они узнать, каково это – быть негром и они согласились.

Для этих целей Эллиот разделила учеников третьего класса по цвету глаз. При этом она сказала ребятам, что голубоглазые люди лучше кареглазых – они умнее, приятнее, они честные и так далее. Кареглазые ученики должны были надеть на шею специальные воротнички из ткани, чтобы можно было определить, что они принадлежат к неполноценной группе. Голубоглазые получили особые привилегии; они могли дольше играть на перемене, в кафетерии им давали вторую порцию еды, их чаще хвалили в классе и тому подобное. Как отреагировали дети?

Уже через несколько часов после начала эксперимента в классе сформировалась миниатюрная модель общества с предрассудками. Если раньше дети были сплочённой, дружной группой, то как только возникло разделение, тут же появились проблемы. Чувствовавшие превосходство голубоглазые дети смеялись над кареглазыми, отказывались с ними играть, ябедничали на них учителю, придумывали для них новые ограничения и наказания и даже устроили потасовку в школьном дворе. «Неполноценные» кареглазые дети стали смущаться и впадать в депрессию. В тот день, когда проводился эксперимент, они показали на контрольной работе сравнительно плохие результаты.

На следующий день мисс Эллиот поменяла стереотипы, относящиеся к цвету глаз. Она сказала, что совершил ужасную ошибку – в действительности кареглазые люди гораздо лучше других. Она велела кареглазым детям надеть свои воротнички на голубоглазых. Кареглазые с ликование выполнили указание учительницы. Ситуация совершенно изменилась, и они взяли реванш.

С утра на третий день мисс Эллиот объяснила ученикам, что познакомила их с понятиями «предрассудки» и «дискриминация», чтобы дети смогли понять, что значит быть в этом обществе цветным».

Elliot J., 1977. The power and pathology of prejudice // Psychology of life. Eds. Ph.Zimbardo & F.Rush. 9th ed. Glenview, IE: Scott Foresman